СПб.ру
Писано для radio Chocolate 98.00FM
По дороге к Исаакию стоит потрепанного вида юноша. В одной руке он держит сиреневое мороженое, в другой - огромную желтую змею. Глаза у парня тревожно блестят - наверное из-за мороженого. Неподалеку воркует стайка голубей и выглядят они так, как будто каждый четвертый из них смертельно болен. В подворотне в двух шагах от дворцовой площади обнаруживается столовая без окон, где можно поесть за 135 рублей, а дверь в дверь - антикварная лавочка, где продаются старые открытки по 500. Из кустов шипят рыжие котята. Питер - он такой. Кофейни с рамами цвета спелой мяты, рестораны с верандами из велосипедных колес. Дорогие и дешевые, с хипстерами в рейбенах и бабушками в беретках.
Во всех этих шутках, что местные птицы такие культурные, что пролетая над городом терпят, конечно, есть доля смысла. Не может же быть в Москве, чтобы дежурная у эскалатора бабушка объявила в Мегафон что-то вроде: "мальчик! Не бегай по эскалатору, пожалуйста!" А на мероприятиях приуроченных к питерскому экономическому форуму едва ли не больше всего меня поражают охранники. Приятные, рослые парни, которые сами рады тебе помочь и не изображают из себя начальников шлагбаума. В бистро напротив Казанского, как будто взявшим в себя все лучшее, что есть в столичном красном октябре, продают гречу и сочень. И конечно, булки.
Откуда-то с крыши гостиного двора приятный женский голос сообщает, что в продажу поступили немецкие полотенца и халаты. Лучи заходящего солнца падают на притаившегося между колонн Аватара: тут музей восковых фигур, там внутри еще Равшан и Джумшут.
Лучшее что можно делать в Питере - это просто бродить. Оседать в пекарнях, удивляться роллерам на Невском проспекте, и почему у людей не пачкаются белые кеды. Потом купить себе точно такие же, потому что от долгой ходьбы ноги начинают гореть даже в самой удобной обуви. Поезжайте, пока белые ночи совсем не кончились. Столько ккал ни одна беговая дорожка не сожжет.
По дороге к Исаакию стоит потрепанного вида юноша. В одной руке он держит сиреневое мороженое, в другой - огромную желтую змею. Глаза у парня тревожно блестят - наверное из-за мороженого. Неподалеку воркует стайка голубей и выглядят они так, как будто каждый четвертый из них смертельно болен. В подворотне в двух шагах от дворцовой площади обнаруживается столовая без окон, где можно поесть за 135 рублей, а дверь в дверь - антикварная лавочка, где продаются старые открытки по 500. Из кустов шипят рыжие котята. Питер - он такой. Кофейни с рамами цвета спелой мяты, рестораны с верандами из велосипедных колес. Дорогие и дешевые, с хипстерами в рейбенах и бабушками в беретках.
Во всех этих шутках, что местные птицы такие культурные, что пролетая над городом терпят, конечно, есть доля смысла. Не может же быть в Москве, чтобы дежурная у эскалатора бабушка объявила в Мегафон что-то вроде: "мальчик! Не бегай по эскалатору, пожалуйста!" А на мероприятиях приуроченных к питерскому экономическому форуму едва ли не больше всего меня поражают охранники. Приятные, рослые парни, которые сами рады тебе помочь и не изображают из себя начальников шлагбаума. В бистро напротив Казанского, как будто взявшим в себя все лучшее, что есть в столичном красном октябре, продают гречу и сочень. И конечно, булки.
Откуда-то с крыши гостиного двора приятный женский голос сообщает, что в продажу поступили немецкие полотенца и халаты. Лучи заходящего солнца падают на притаившегося между колонн Аватара: тут музей восковых фигур, там внутри еще Равшан и Джумшут.
Лучшее что можно делать в Питере - это просто бродить. Оседать в пекарнях, удивляться роллерам на Невском проспекте, и почему у людей не пачкаются белые кеды. Потом купить себе точно такие же, потому что от долгой ходьбы ноги начинают гореть даже в самой удобной обуви. Поезжайте, пока белые ночи совсем не кончились. Столько ккал ни одна беговая дорожка не сожжет.