Марк Рашид. Лошади никогда не лгут. Глава 8. Связь. Часть 2.
Cпасибо за перевод Александр Потокин, Нара Акопян - https://vk.com/id4467631 и группам https://vk.com/stradasaddles и https://vk.com/anatomy_horse
Много лет подряд Джо эксперементировала. Она перебирала разные упражнения в разных дисциплинах. Эти упражнения должны были в конечном итоге принести пользу и радость, но часто они были трудны для понимания и противоречивы, особенно, когда речь шла про упражнения из разных дисциплин конного спорта. В конечном итоге она стала запутываться что на самом деле приносит пользу, а что нет.
Примерно в то время недалеко от ее дома проходил семинар некоего "натурального" тренера, которого она хорошо знала. Раньше она никогда в живую не видела этого тренера и никогда не возила свою лошадь на семиары, но в этот раз решила принять участие. Этот семинар поменял ее взгляды на на спорт. Она задумалась о том, чтобы больше узнать о природе лошади и работать лошадь в соответствии с этим знанием. Участие в соревнованиях для нее отошло на дальний план.
Дома она начала экспериментировать с разными упражнениями, которые она изучала на семинаре и добилась неплохих результатов не только со своими, но и с чужими лошадьми, которых ей доверяли работать. Но когда она почувствовала что находится на верном пути и что наконец-то нашла недостающий кусок мозаики, что-то пошло не так.
Она решила проделать все "с чистого листа" и для того чтобы испробовать все то, чему она научилась за эти годы, она купила лошадь. Это был десятимесячная кобылка, помесь чистокровной верховой и квотерхорса по имени Брильянта. У Джо была с этой лошадью только одна цель - она хотела воспитать лошадь с нуля без форсирования и других перегибов. Ее больше интересовала правильность процесса.
Джо начала учить кобылу медленно, не напрягая. Тем не менее к году кобыла уже умела правильно ходить в поводу, давать ноги, заходить в коневоз. Она также научила лошадь не бояться, когда ее укрывают куском брезента, попоной, пластиковым пакетом и вообще чем угодно. Она проделала другую основную работу на земле, например, водила через лежащие на земле перекладины и показывала препятствия для прыжков.
Следующие два года Джо и Брю перешли от легкой работы на земле к основной работе в бочке, седловке и езде верхом. К тому времени когда кобылке исполнилось три года, они работали над над переходами, сгибаниями, разворотами, остановками, над сменой темпа на всех трех аллюрах и осаживанием. Пришло время переходить на более высокий этап, но Джо была не совсем уверена, что именно им делать дальше.
Она решила съездить с Брильянтой к тому же тренеру, к которому она ездила прошлый раз. Формат семинара не изменился и Джо надеялась получить более углубленые знания в том же направлении обучения.
На этом семинаре все было прекрасно и Джо почувствовала, что они с лошадью начинают создавать нечто вроде той связи, которую она ощущала с лошадьми, когда была совсем молодой.
К четырем годам, Джо стала требовать от Брю более конкретных вещей. Хотя в целом все шло по-прежнему неплохо, наметились и некоторые отрицательные тенденции. Например, Брю стала "реагировать" на незнакомые предметы или звуки. Это несколько смутило Джо, но она решила что если они сделали такую большую работу до этого, то и страхи как-нибудь преодолеют.
Тем не менее, к пятому году кобылы страхи не прошли и Джо по этому поводу испытывала некоторую растерянность. Она начала искать кого-нибудь, кто мог бы помочь ей преодолеть их проблемы и для этого она стала ездить по разным семинарам.
На одном из семинаров она заразилась идеей, что надо перед лошадью ставить задачи. Поскольку задачей всадника по версии того тренера было добиваться от лошади их выполнения, Джо, незаметно для себя ушла от идеи понимания лошади "в целом" и начала мыслить в категориях "преодоления вершин".
На изменившиеся требования Джо Брю отреагировала смешанными чувствами. Иногда она была мягкой и послушной, а в другой раз становилась резкой и равнодушной к происходящему. Временами в бочке, во время работы на земле, Брю отворачивалась от Джо, глядя через ограду. Когда такое происходило, Джо привлекала Брю к работе, потряхивая корду и пуская ее бегать по кругу.
На самом деле, отсылание лошади было значительной частью того обучения, которое она проводила. Джо и раньше отсылала лошадь при работе в бочке. Она отсылала лошадь, чтобы заставить ее осаживать. Она отсылала лошадь, чтобы та пошла вперед. Чтобы лошадь отвела зад, она отсылала ее от себя. Тоже самое она проделывала и с передом. Она отсылала кобылу, чтобы та ходила по кругу, и если кобыла мешкала, она отсылала ее гораздо «живее».
Основываясь на том, что я понял во время семинара, Джо постоянно отсылала от себя кобылу и кобыла начала считать, что такое поведение Джо означает только одно - Джо не хочет, чтобы кобыла находилась рядом с ней.
Со временем, хотя и казалось, что кобыла становится более послушной, она также начала выглядеть более равнодушной и расстроенной тем, как с ней обращаются. Это проявлялось в большом количестве мелочей, которые сами по себе не имели большого значения. Но по их совокупности можно было судить, каким взглядом смотрела на ситуацию лошадь.
Вдруг кобыла, которая раньше всегда была горазда поесть, пришла к кормежке с пастбища последней из пятерых, живших у Джо. Блеск, который всегда был в глазах у кобылы начал затухать, и кобыла больше не ждала совместных занятий. Когда Джо просила кобылу остаться с ней на пастбище, в бочке или где-либо еще, кобыла так и делала. Но если Джо ее к этому не принуждала, Брю останавливалась, разворачивалась к хозяйке крупом и шла по своим делам.
Отсутствие энтузиазма у Брю начало проявляться и под седлом. Иногда она реагировала на каждый сигнал, который подавала Джо, в другой раз кобыла сопротивлялась железу или не уступала шенкелю и Джо, в конце концов, пришлось увеличивать давление пока она не получала нужную реакцию. Джо делала то чему ее научили на семинарах. Она делала так, чтобы неправильное поведение для Брю было трудно. К сожалению, поскольку Брю была такой чувствительной лошадью, кобыла начала переживать из-за ошибок которые она делает и при этом начала думать как избежать тех последствий, которые следовали от Джо. Даже при этом, на первый взгляд, Брю выглядела послушной большую часть времени, но она не могла расслабиться. Как будто оно постоянно была в состоянии постоянной «готовности», чтобы реагировать на все и всегда. Сама того не желая, Джо сделала нежелательное поведение для кобылы для слишком трудным, и в результате, кобыла выстроила стену между собой и Джо.
Шел дождь и было холодно с самого утра, и после того, как я проработал с шестью лошадьми и всадниками, я был страшно рад что весь день провел в крытом манеже. Даже при этом шел десятый час на манеже и холодная сырая погода начала доставать меня. Все мои когда-то сломанные кости и старые травмы начали давать о себе знать, и я мог почувствовать, что знакомое напряжение между левой частью шеи и лопаткой говорило мне, у меня будут болеть мышцы еще до того, как закончится этот день
Некоторые товарищи не испугались холода и все еще сидели на скамейках, но за последние два часа толпа поредела. Когда я ответил на некоторые вопросы зрителей, хозяйка выпустила на манеж последнюю лошадь за этот день. Это была приятная кобыла породы квотерхорс. Когда хозяйка вышла из манежа и закрыла за собой ворота, кобыла сорвалась в противоположный конец манежа и вытянула голову через ограждение.
Затем начало лить, и звук здоровенных дождевых капель, падающих на железную крышу манежа заглушил все голоса. Ладно бы только это, ничто не помогало этой уже нервничающей в манеже лошади. Я направился к манежу, где стояла хозяйка лошади.
- Вы Джо? - спросил я перекрикивая дождь.
- Да, -- кивнула она
- А как зовут вашу лошадь?
- Брю.
- Хорошо, Джо, -сказал я, подходя немного ближе, чтобы мне не приходилось кричать. - Над чем бы вы хотели сегодня поработать?
- Ну, - сказала она, - честно говоря, Брю немного опережает в своем обучении тех лошадей, с которыми вы сегодня работали.
- Хорошо, - кивнул я, - Как она работает на земле? Ее легко вести в поводу? Легко поймать?
- С этим у нее все хорошо, - ответила она, - На самом деле, мы порядочно времени провели в манеже и она хорошо уступает давлению. Ее очень легко поймать.
- Она немного нервничает, да? - заметил я, когда кобыла сделала еще раз пробежала вокруг нас.
- Я не ездила на ней некоторое время, и она несколько месяцев не была дома.
- Хорошо, - снова кивнул я. - Не возражаете, если я посмотрю, можно ли ее немного успокоить?
- Конечно, - сказала она, - Смотрите.
Я зашел в манеж и встал в центре. Кобыла же нарезала вокруг меня круги. Погода была не по сезону плохая, было холодно. Вдобавок к дождю, когда я вышел в манеж, пошел град. Лошадь, безусловно, тревожил шум с крыши, но ее поведение нельзя было объяснить только этим. Меня это озадачивало. Кобыла как будто искала помощи. Хоть я и пытался, стоя в центре, пригласить ее подойти, она бегала кругами, не уходя со стенки.
Она сделала круг, перейдя с рыси на галоп, затем снова на рысь, а затем сама поменяла направление. Каждый раз, когда она только пыталась смотреть в мою сторону, я либо делал шаг, либо наклонялся назад, чтобы она подошла, но она не реагировала. Ее внимание было слишком рассеяно. Я решил, что мне нужно отвлечь ее от того, что происходит снаружи. Заставить ее обратить внимание на то, что происходит внутри манежа.
Пытаясь сподвигнуть ее сменить направление, я сделал несколько шагов к стенке и поднял руку примерно на уровень пояса. То, что я увидел, меня потрясло. Кобыла притормозила прямо передо мной и начала с огромной скоростью один за другим выполнять различные элементы. Менее, чем за пару минут, кобыла сделала поворот на переду, уступку задом, осаживание и принимание. Затем она ступила передними ногами в сторону, сделала еще одно принимание, отвела зад в противоположную сторону, снова принимание, и сделала еще несколько элементов, которых я раньше не видел. Она остановилась и уставилась на меня, а я опустил руку и застыл, пораженный увиденным.
- Твою дивизию! - услышал я сам себя.
Я снова поднял руку, и кобыла быстро проделала еще серию элементов, как бы задавая вопрос - что на этот раз означала моя поднятая рука. Мне было нужно, чтобы она всего лишь сменила направление, но именно этого она и не пыталась сделать. Я опустил руку и смотрел на нее, а она уставилась на меня.
Было очевидно, что на обучение этой лошади было потрачено огромное количество времени, сил и умений. Она знала очень много всяких «штук». Но в том, что она делала, и я говорил это Джо, не было чувства. Это были простые механические реакции, следовавшие сразу одна за другой. Меня это беспокоило. Казалось, что лошадь не просто старается "ответить урок", но старается сделать это "на пятерку". У меня появилось впечатление, что она не может позволить себе просто остановиться, посмотреть на меня и сказать: «Эй, приятель, я не понимаю, чего ты от меня хочешь?»
Пока она была сосредоточена на своей работе, для нее было совершенно неприемлемо дать мне понять, что она не поняла, что я хотел. Для нее было ненормальным высказать свое мнение. Вместо этого она говорила мне: «Ты поднял руку. Я не знаю, что это означает. Мне и не положено это знать. Вот тебе все, что я знаю и еще пара-тройка вещей, о которых я даже не знаю, для чего это. Пожалуйста, скажи, которая из них правильная!»
Я остановлюсь на этом месте и отмечу, что я не верю, что поведение этой кобылы могло быть таким из-за какого-нибудь жестокого обращения. Многие могли бы это предположить, но это был не тот случай. Мне было очевидно, что лошадь просто перегрузили занятиями. Слишком много разрозненной информации заложили в ее голову за несколько прошлых лет. Она не могла понять, для чего это все могло понадобиться.
Я еще какое-то время спокойно посмотрел на различные реакции лошади, а затем спросил Джо, не против ли она надеть седло, чтобы можно было посмотреть, что происходит под верхом.
- Разумеется - был ее ответ, хотя мне показалось, что в ее голосе слышалось недовольство.
Джо подошла с вальтрапом. Она остановилась в нескольких футах от ворот и похлопала рукой себе по ноге. Брю посмотрела на нее, послушно опустила голову и пошла к ней. Мне это показалось странным. С одной стороны, было приятно видеть, как лошадь послушно реагирует на команду, но с другой стороны, было что-то неправильное в том, что что лошадь выполняет всю работу. Выглядело это так, будто кобыла должна не медля подойти откуда угодно и ждать, когда ее поседлают. В этом, безусловно, был смысл. Но эта команда оказывала на лошадь огромное давление. Ведь та должна была все сделать идеально. Помимо прочего, шестьдесят шагов - значительное расстояние. Их трудно пройти не отвлекаясь на посторонние вещи, особенно в такой дождливый день. У лошади был большой простор для ошибки. Интересно, что бы случилось, если бы она ошиблась?
- Какие отношения вы хотите построить с этой лошадью? - спросил я, когда Брильянта была в середине своего пути по манежу. Джо повернулась и посмотрела на меня.
- Мне нужно партнерство, - ответила она. Когда она отвела глаза от лошади, кобыла остановилась, развернулась и начала идти в другую сторону. Джо снова обратила внимание на свою лошадь и похлопала по ноге. Кобыла развернулась и продолжила свой путь к ней.
- Если должно получиться партнерство, - спросил я, - как вы думаете, по какой причине она отвечает на команды?
- Что вы имеете ввиду? - спросила Джо, снова посмотрев на лошадь. Кобыла поколебалась, затем повернулась и снова направилась в другую сторону.
- Смотрите. Вы же хотите надеть на нее седло, так? Но прежде, чем это получится сделать, надо, чтобы она прошла к вам через весь манеж?
- Да, - сказала она и снова похлопала себя по ноге. - А что тут не так?
- Ничего особенного, - сказал я, - Просто это выглядит как одностороннее партнерство.
Кобыла продолжала шагать к Джо, но на этот раз Джо пошла к ней и встретила ее на полпути. Она погладила кобылу по шее, показала ей вальтрап и аккуратно положила его ей на спину. Джо пошла, чтобы забрать седло, лежащее на ограждении манежа. Но пока она это делала, кобыла повернулась и пошла в противоположный конец манежа.
- Что мне делать, если она вот так вот уходит от меня? - спросила она с ноткой разочарования в голосе.
- Я полагаю, нам стоит надеть на нее недоуздок.
- Обычно она просто стоит, пока я ее поседлаю. Почему сейчас не так?
Я сказал, что похоже, кобыле сложно стоять спокойно, из-за погоды и всего остального. Не будет ничего плохого, если мы разок немного поможем ей. Так что мы надели на кобылу недоуздок и поседлали. Джо села верхом и стала ездить по манежу. В течение нескольких минут она просила кобылу выполнить несколько сложных элементов. Кобыла слушалась беспрекословно. Она сделала поворот на переду и принимание. Затем проехала вперед, остановилась, осадила, сделала постановление, а затем еще раз повторила весь комплекс упражнений.
Без сомнения, Джо проделывала на кобыле замечательные вещи. Но каждый элемент сопровождался каким-то протестом со стороны кобылы. Здесь она трясла головой, там махала хвостом, прижимала уши, иногда каждый шаг Брю сопровождался выражением недовольства. Кобыла делала все, что ее просили, но не было видно, что ей действительно это очень нравится. Она напрягалась на каждом элементе и, кажется, не могла нормально сделать ни один из них.
Я начал понимать, какого типа проблемы могут у нас возникнуть. Конечно, на семинары приезжают в поисках помощи, но далеко не всегда любой готов выслушивать правду. А Джо мне пришлось бы ее сказать после того, как увидел их вместе.
- Вы сказали, что хотите партнерства, - сказал я и Джо заставила Брю остановиться рядом со мной.
- Да, - кивнула она, пока кобыла суетилась на месте.
- А на чем вы хотите основать свое партнерство? - спросил я после того, как подошел и погладил кобылу между глаз.
- Что вы имеете ввиду?
- Вы хотите, чтобы ваше партнерство основывалось на доверии или, скажем, на автоматизме, доминировании...?
- На доверии, - прервала она, - я хочу, чтобы она мне доверяла.
Этот ответ я надеялся услышать, но я все еще не был уверен, что она сделает то, что я собирался предложить.
- Хорошо, -колебался я, - я буду с вами честным. Я вижу огромное количество механических реакций со стороны кобылы и никакого чувства.
- Что вы имеете ввиду, механических? - спросила она.
Я объяснил, это похоже на то, как если бы кобыла слушалась не потому, что она доверяет, а потому что она более или менее «запрограммирована» слушаться. Ее муштровали до тех пор, что она не почувствовала, что от нее ждут только совершенства. Поскольку ей не давали особой возможности ошибаться, Брю бросала все силы на попытки выполнить задание в совершенстве, вместо того, чтобы доверять и следить за Джо. В свою очередь, Джо также стала подавать команды несколько механически. Все, что она просила свою лошадь сделать выглядело примерно как: «Я сказала - ты делай!». Сама Джо ментально практически полностью отстранилась.
Поскольку кобыла думала только о том, как выполнить задание и отвечала на механические команды механическими действиями, у ней просто не было возможности доверять Джо, особенно, когда дело выходило за пределы той механики, с которой они работали. Поскольку Брю не доверяла, она никак не могла расслабиться, когда рядом с ней находились люди. Она не могла никуда деваться от ощущения, что она ходит по краю, потому что она никогда не знала, когда от нее потребуют что-то сделать. В результате, Брю в тот день не только не могла искать помощи с моей стороны, она также не могла расслабиться, когда на ней ездила Джо.
Я видел, что Джо расстроилась из-за моего объяснения. Не желая расстраивать ее еще больше и видя, что упражнения не помогут решить проблему, я попросил ее сделать пару простых элементов, прежде чем сказать, что на сегодня мы закончили. Джо собиралась продолжить обсуждение и я пригласил ее на завтрашний семинар. Джо нужно было время, чтобы подумать над этой ситуацией, а мне - чтобы подумать, чем я могу им обеим помочь.
На следующее утро небо немного расчистилось, хотя было еще влажно и дождь снова собирался пойти. Пока я ехал на семинар, я гадал, увижу ли я там Джо или я так расстроил ее вчера, что она собрала вещи и направилась домой.
Когда я заехал на территорию, я с радостью увидел Джо. Она стояла возле небольшого загона с Брю. Девушка меня тоже заметила и немедленно направилась к моему пикапу. Я выключил мотор и выбрался из кабины. Еще до того, как я захлопнул дверь, я услышал ее приветствия.
- Я почти не спала прошлую ночь, - сказал она мне с несколько вымученной улыбкой, - Я лежала, думая о вчерашнем разговоре. О том, что вы считаете, что Брю не слишком мне доверяет. Что она выглядит слишком механической. - Джо сделала паузу, - Я взяла эту лошадь сразу после отъема. Я вспоминала хорошее и плохое, что мы с ней преодолели. Хорошо, когда все хорошо. А когда плохо, приходится слушать обвинения, а это не очень то приятно.
Я прервал ее и сказал, что я не хотел, чтобы она думала, что она плохо тренировала свою кобылу или даже что кобыла как-то не так ее слушалась. На самом деле, я сказал ей, что в их отношениях хорошего гораздо больше, чем плохого. И я правда так думал. Просто если ее действительно интересует партнерство с лошадью, то она выбрала способ, при котором лошади трудно это понять.
- Понимаю, - кивнула она, - И я не хочу, чтобы она слушалась меня потому, что думает, что у нее нет выбора. Я хочу, чтобы она делала это потому что ей самой хочется, а не потому, что обязана.
- Замечательно.
- Я полагаю, я перестала обращать внимание на то, как она воспринимает все обучение, -- начала она, - Мне было приятно, что я могу заставить ее делать все эти элементы. Я никогда не понимала, что она может психологически от всего этого отстраниться - она помедлила, - Я хочу сделать все возможное, чтобы все исправить.
После этой фразы я почувствовал, будто огромный груз свалился с моих плеч. Мы начали разрабатывать программу действий для них обоих на следующие три дня семинара. Этот план подразумевал, что Джо расслабится физически и психологически. Видите ли, Джо работала в таком месте, где достижение немедленного результата было крайне важно. И даже когда она была не на работе, ее мозг продолжал работать в бешеном темпе. Иметь внутри плотно сжатую пружину нормально для менеджера корпорации. Брю же ничего не понимала в менеджменте. Наверняка она никак не могла понять, почему они обе так торопятся.
Я чувствовал, что здесь заключался корень их проблемы. Брю не давали времени подумать над элементами, которые Джо от нее требовала. На других семинарах Джо научили, что если лошадь не реагирует в течение определенного времени, нужно усилить давление, пока лошадь не сделает то, что нужно. Такой подход не давал кобыле времени подумать или совершить ошибку. Он также не давал Джо времени почувствовать, что ей хочет предложить Брю. Часто бывало так, что Джо давала команду, когда лошадь пыталась что-то сделать и ее это запутывало. Брю не знала, когда она делает что-то правильно и, в результате, иногда реагировала невпопад. Это само по себе было главной причиной, почему кобыла какое-то время могла быть расслабленной, а через минуту напряженной и натянутой. Она ведь не знала, правильно ли она поступает.
Джо оказалась хорошей ученицей. Уже через несколько минут она расслабилась в седле и смягчила средства управления. Брю начала занятие почти в таком же напряжении, как и днем раньше, но поскольку Джо ждала ее реакций, вместо того, чтобы добиваться их, кобыла довольно быстро успокоилась. Ее реакции стали гораздо более адекватными. Поразительно, но меньше чем через полчаса после начала Брю уже делала все, о чем ее просила Джо день назад, но без знаков сопротивления. Теперь она уже не трясла головой, не размахивала хвостом, и не напрягалась, как вчера.
Два следующих дня Джо работала над согласованностью своих средств управления. Брю стала реагировать быстрее и четче. Ее попытки стали более заметными. Джо начала значительно лучше замечать усилия Брю, и могла еще быстрее отдавать команды, хотя часто в них не было и нужды. Она просто делала намек на команду, не подавая ее явно и Брю верно ее исполняла. Уверенность в себе у Брю и доверие к Джо росли прямо на наших глазах.
К четвертому дню Джо развила в себе такую последовательность и мягкость в управлении лошадью, что кобыла просто перетекала из одного упражнения в другое без колебания или протеста. В ней больше не ощущалась нервозность или чувство хождения по краю, и она казалась по-настоящему счастлива быть в манеже рядом с Джо и работать вместе с ней.
Перемена в этих двоих была такой драматичной, что я был уверен, они миновали темную полосу трудностей в своих отношениях. Джо была спокойна и последовательна. Она перестала пытаться силой заставлять кобылу выполнять элементы, которые та затруднялась понимать. Она разрешила Брю сомневаться чаще и дольше ждала, когда кобыла примет правильное решение в трудной ситуации, вместо того, чтобы торопить ее. Я был уверен - если Джо и дома просто продолжит работать эти несколько вещей, то ее отношения с кобылой нормализуются.
В то время я не знал, что в течение всего семинара и в еще большей степени после него, над головой Джо нависла туча разочарования. В течение многих лет Джо искала «штуки», которые подойдут ей и ее лошади. Она искала то самое упражнение или метод, который установит их отношения, и им обеим будет хорошо. Вместо этого она увидела, что упражнения и методы мало влияют на установление ее отношений с лошадью. Было что-то еще, теперь она начала это видеть. Она почувствовала, что предавала свою лошадь.
В течение нескольких месяцев после семинара, Джо овладело всепоглощающее чувство, что она ничего не может требовать от кобылы. Она ощущала невероятную вину не только за то, что она заставляла делать Брю разные вещи, но и за то, как она это делала. Вина съедала ее изнутри, заставляя ее сомневаться в малейшей своем действии. Она начала так сильно беспокоиться, что ее практически переклинивало при работе. Она поймала себя на том, что она все время проверяет свои мотивы, искренность и цели.
Сама того не зная, Джо достигла того, чего искала в своих отношениях с лошадью. Поскольку Джо доказала, что на нее можно положиться, Брю начала искать в ней поддержки и лидерства и охотно ходила за ней повсюду. Однако, когда лошадь идет у тебя направления и поддержки, вероятно, это не самое лучшее время для длительных самокопаний по поводу того как и что делать дальше.
Джо не знала, что она попала в эту психологическую яму оттого, что она не искала ответов в себе, она все еще полагалась на упражнения. Разница была только в том, что вместо того, чтобы пытаться понять, как быстро она сможет добиться цели, как это было до семинара, она думала, достаточно ли у нее мягкости. Но она опять упускала из виду «чувство».
.........................................
Голос в телефонной трубке был достаточно бодрым, но было ясно, что что-то не так.
- Рад вас слышать, Джо, - сказал я, - Как у вас дела?
- Довольно хорошо, - прозвучал нерешительный ответ, - Но мне кажется, что я опять немного запуталась с Брю.
Джо объяснила что у них происходит, как она постоянно проверяет себя и свои мотивы и как она боится чего-то потребовать от кобылы. Она стала чувствовать, как будто они катятся по наклонной и ей казалось, что им никогда не выбраться из этого круга. Пока я слушал, хотя беспокойство Джо было искренним, я не мог убедить себя, что все было настолько плохо, насколько ей казалось. Помимо прочего, то, о чем она мне говорила мало касалось ее лошади и ее работы. Большей частью она говорила о том, что не может понять, что происходит между ними. Она так сильно сосредоточилась на том, что ей нужно делать и как ей это делать, что потеряла самую важную часть всей картины.
- Я думаю, это нам надо помнить, - сказал я, - что наши отношения с лошадью идут от сердца, а не от рук. Брю уже знает об этом, и она ждет, когда это поймете Вы.
Я указал ей на то, чтобы она не сильно терроризировала себя, изо всех сил пытаясь перестать добиваться целей и делать «элементы». Что надо просто наслаждаться временем, проведенным с лошадью. Когда им станет комфортно вместе, цели и «элементы» вероятнее всего сами о себе позаботятся.
Прошли месяцы, прежде чем я снова услышал о Джо. На этот раз это было письмо. Она написала о нескольких своих недавних прогулках с Брю. Она начала говорить мне о том, как она перестала заниматься с лошадью «элементами» и начала просто получать удовольствие в компании Брю.
Она заметила, что во время одной из прогулок, Брю сначала нервничала, а в конце расслабилась и успокоилась. Во время последующих прогулок нервозность полностью прошла, хотя иногда она еще немного беспокоилась. Вместо того, чтобы заставлять себя контролировать ее тревожность, как она сделала бы раньше, Джо дала Брю возможность выразить свое мнение. Она позволила кобыле двигаться так, как та считала нужным, но при этом Джо взяла управление в свои руки. Она мягко и ненавязчиво направляла ее, обычно прося сделать несколько серпантинов или восьмерок вокруг стоящих рядом деревьев или кустов. Джо заметила, что хотя кобыла и беспокоилась, она все равно оставалась послушной рукам и никогда не пыталась уйти, убежать или отказаться от работы. Обычно лошадь успокаивалась в течение нескольких минут и даже могла остановиться и спокойно стоять, если Джо просила ее об этом.
В своем письме Джо сказала мне, что ее отношения с Брю снова наладились. Всего лишь в течение нескольких недель они провели несколько самых лучших занятий за четыре года работы. Когда я читал письмо, я не мог помочь, и гадал, на самом ли деле Джо наконец-то перестала полагаться на упражнения. Я нашел ответ на свой вопрос только дойдя до конца письма.
"Те элементы, которых я добивалась от своей лошади, вроде менки ног на галопе и перехода рысь-галоп... Сейчас я смотрю на эти элементы, как на подарок. Лошадь с удовольствием дарит мне эти подарки. Я думаю, что это определенно и есть правильный баланс между тем, что я могу дать своей лошади и тем, что лошадь может дать мне в ответ.
Элементы, способы, механика, цели не должны заменять подарки от лошади. Если мы начнем пытаться получать от лошади эти подарки «по требованию», то можем создать проблемы. Можно попросить подарок, но нельзя просто взять его. Если брать слишком много таких подарков, не давая лошади ничего взамен, она может перестать стараться. Это разрушит отношения между лошадью и всадником. Эти подарки - часть цикла. Я даю что-то лошади, а лошадь может дать мне что-то взамен, и это непрерывный процесс. И это очень радостно - отдавать.
Вообще, я чувствую как будто я просто пытаюсь снова найти связь с лошадьми, которая была у меня в детстве. Я сидела в седле как на стуле и ничего не умела. Не то, чтобы я плохо держалась в седле, вещи как-то получались сами собой. Это настоящее волшебство и счастье сидеть на лошади или даже просто быть с ней. И конечно, их потрясающий запах!
Теперь я езжу сердцем, а не головой. Я стараюсь слушать свои чувства потому что я должна это делать. Я была слишком самоуверенной. Моя лошадь «напомнила» мне, что надо вернуться к чувствам. Когда-то я потеряла связь с ними. Не полностью, но так или иначе, я потеряла какую-то их часть и я постараюсь вернуть их назад. У меня всегда была привычка обесценивать свои достижения или полностью забывать о них. Я, скорее, старалась бросить все силы на то, чему надо научиться или на решение проблемы. Это очень сильно давило на меня и мою лошадь. Оказывается, так легко привыкнуть придираться и изводить лошадь, занимаясь только «решением проблем», выискивать ошибки, а затем пытаться исправить их. Иногда я могу по невнимательности спровоцировать свою лошадь на ошибки, а потом поставить себе цель исправлять их. Теперь я знаю, что я могла бы добиться большего, если бы замечала хорошее в нашей с лошадью работе. Думать же о том, что мы еще не сделали или что еще можно исправить было довольно непроизводительно.
Я не хочу сказать, что цели - это плохо. Они дают направление и смысл. Проблема в том, что сосредоточившись на цели очень легко потерять видение момента. Можно так сосредоточиться на конечной точке, что пропустишь само путешествие.
С лошадьми невозможно прийти к какому-то финалу. Это путешествие без конца. Важно «находиться в пути», не стремясь «попасть куда-то». Этого «где-то» просто не существует! Как же много мне понадобилось времени, чтобы понять это!»
И после этих нескольких параграфов мне стало понятно: Джо нашла ключ, отпирающий дверь.
Часто мы так зацикливаемся на достижении целей или полагаемся на упражнения и методы, что мы упускаем какую-то светлую часть себя - ту самую часть, которая дает лошади понять, что нам можно доверять. Нельзя заставить лошадь доверять нам. Это просто не работает. Доверие нужно заслужить. Так говорит мне мой опыт. А когда доверие заслужено, все цели достигаются гораздо легче.
И наконец. Все, что у нас есть, это мы и наши лошади. Ни упражнения, ни инструменты или амуниция не изменят этого. Мне кажется, не стоит на них излишне полагаться.
Много лет подряд Джо эксперементировала. Она перебирала разные упражнения в разных дисциплинах. Эти упражнения должны были в конечном итоге принести пользу и радость, но часто они были трудны для понимания и противоречивы, особенно, когда речь шла про упражнения из разных дисциплин конного спорта. В конечном итоге она стала запутываться что на самом деле приносит пользу, а что нет.
Примерно в то время недалеко от ее дома проходил семинар некоего "натурального" тренера, которого она хорошо знала. Раньше она никогда в живую не видела этого тренера и никогда не возила свою лошадь на семиары, но в этот раз решила принять участие. Этот семинар поменял ее взгляды на на спорт. Она задумалась о том, чтобы больше узнать о природе лошади и работать лошадь в соответствии с этим знанием. Участие в соревнованиях для нее отошло на дальний план.
Дома она начала экспериментировать с разными упражнениями, которые она изучала на семинаре и добилась неплохих результатов не только со своими, но и с чужими лошадьми, которых ей доверяли работать. Но когда она почувствовала что находится на верном пути и что наконец-то нашла недостающий кусок мозаики, что-то пошло не так.
Она решила проделать все "с чистого листа" и для того чтобы испробовать все то, чему она научилась за эти годы, она купила лошадь. Это был десятимесячная кобылка, помесь чистокровной верховой и квотерхорса по имени Брильянта. У Джо была с этой лошадью только одна цель - она хотела воспитать лошадь с нуля без форсирования и других перегибов. Ее больше интересовала правильность процесса.
Джо начала учить кобылу медленно, не напрягая. Тем не менее к году кобыла уже умела правильно ходить в поводу, давать ноги, заходить в коневоз. Она также научила лошадь не бояться, когда ее укрывают куском брезента, попоной, пластиковым пакетом и вообще чем угодно. Она проделала другую основную работу на земле, например, водила через лежащие на земле перекладины и показывала препятствия для прыжков.
Следующие два года Джо и Брю перешли от легкой работы на земле к основной работе в бочке, седловке и езде верхом. К тому времени когда кобылке исполнилось три года, они работали над над переходами, сгибаниями, разворотами, остановками, над сменой темпа на всех трех аллюрах и осаживанием. Пришло время переходить на более высокий этап, но Джо была не совсем уверена, что именно им делать дальше.
Она решила съездить с Брильянтой к тому же тренеру, к которому она ездила прошлый раз. Формат семинара не изменился и Джо надеялась получить более углубленые знания в том же направлении обучения.
На этом семинаре все было прекрасно и Джо почувствовала, что они с лошадью начинают создавать нечто вроде той связи, которую она ощущала с лошадьми, когда была совсем молодой.
К четырем годам, Джо стала требовать от Брю более конкретных вещей. Хотя в целом все шло по-прежнему неплохо, наметились и некоторые отрицательные тенденции. Например, Брю стала "реагировать" на незнакомые предметы или звуки. Это несколько смутило Джо, но она решила что если они сделали такую большую работу до этого, то и страхи как-нибудь преодолеют.
Тем не менее, к пятому году кобылы страхи не прошли и Джо по этому поводу испытывала некоторую растерянность. Она начала искать кого-нибудь, кто мог бы помочь ей преодолеть их проблемы и для этого она стала ездить по разным семинарам.
На одном из семинаров она заразилась идеей, что надо перед лошадью ставить задачи. Поскольку задачей всадника по версии того тренера было добиваться от лошади их выполнения, Джо, незаметно для себя ушла от идеи понимания лошади "в целом" и начала мыслить в категориях "преодоления вершин".
На изменившиеся требования Джо Брю отреагировала смешанными чувствами. Иногда она была мягкой и послушной, а в другой раз становилась резкой и равнодушной к происходящему. Временами в бочке, во время работы на земле, Брю отворачивалась от Джо, глядя через ограду. Когда такое происходило, Джо привлекала Брю к работе, потряхивая корду и пуская ее бегать по кругу.
На самом деле, отсылание лошади было значительной частью того обучения, которое она проводила. Джо и раньше отсылала лошадь при работе в бочке. Она отсылала лошадь, чтобы заставить ее осаживать. Она отсылала лошадь, чтобы та пошла вперед. Чтобы лошадь отвела зад, она отсылала ее от себя. Тоже самое она проделывала и с передом. Она отсылала кобылу, чтобы та ходила по кругу, и если кобыла мешкала, она отсылала ее гораздо «живее».
Основываясь на том, что я понял во время семинара, Джо постоянно отсылала от себя кобылу и кобыла начала считать, что такое поведение Джо означает только одно - Джо не хочет, чтобы кобыла находилась рядом с ней.
Со временем, хотя и казалось, что кобыла становится более послушной, она также начала выглядеть более равнодушной и расстроенной тем, как с ней обращаются. Это проявлялось в большом количестве мелочей, которые сами по себе не имели большого значения. Но по их совокупности можно было судить, каким взглядом смотрела на ситуацию лошадь.
Вдруг кобыла, которая раньше всегда была горазда поесть, пришла к кормежке с пастбища последней из пятерых, живших у Джо. Блеск, который всегда был в глазах у кобылы начал затухать, и кобыла больше не ждала совместных занятий. Когда Джо просила кобылу остаться с ней на пастбище, в бочке или где-либо еще, кобыла так и делала. Но если Джо ее к этому не принуждала, Брю останавливалась, разворачивалась к хозяйке крупом и шла по своим делам.
Отсутствие энтузиазма у Брю начало проявляться и под седлом. Иногда она реагировала на каждый сигнал, который подавала Джо, в другой раз кобыла сопротивлялась железу или не уступала шенкелю и Джо, в конце концов, пришлось увеличивать давление пока она не получала нужную реакцию. Джо делала то чему ее научили на семинарах. Она делала так, чтобы неправильное поведение для Брю было трудно. К сожалению, поскольку Брю была такой чувствительной лошадью, кобыла начала переживать из-за ошибок которые она делает и при этом начала думать как избежать тех последствий, которые следовали от Джо. Даже при этом, на первый взгляд, Брю выглядела послушной большую часть времени, но она не могла расслабиться. Как будто оно постоянно была в состоянии постоянной «готовности», чтобы реагировать на все и всегда. Сама того не желая, Джо сделала нежелательное поведение для кобылы для слишком трудным, и в результате, кобыла выстроила стену между собой и Джо.
Шел дождь и было холодно с самого утра, и после того, как я проработал с шестью лошадьми и всадниками, я был страшно рад что весь день провел в крытом манеже. Даже при этом шел десятый час на манеже и холодная сырая погода начала доставать меня. Все мои когда-то сломанные кости и старые травмы начали давать о себе знать, и я мог почувствовать, что знакомое напряжение между левой частью шеи и лопаткой говорило мне, у меня будут болеть мышцы еще до того, как закончится этот день
Некоторые товарищи не испугались холода и все еще сидели на скамейках, но за последние два часа толпа поредела. Когда я ответил на некоторые вопросы зрителей, хозяйка выпустила на манеж последнюю лошадь за этот день. Это была приятная кобыла породы квотерхорс. Когда хозяйка вышла из манежа и закрыла за собой ворота, кобыла сорвалась в противоположный конец манежа и вытянула голову через ограждение.
Затем начало лить, и звук здоровенных дождевых капель, падающих на железную крышу манежа заглушил все голоса. Ладно бы только это, ничто не помогало этой уже нервничающей в манеже лошади. Я направился к манежу, где стояла хозяйка лошади.
- Вы Джо? - спросил я перекрикивая дождь.
- Да, -- кивнула она
- А как зовут вашу лошадь?
- Брю.
- Хорошо, Джо, -сказал я, подходя немного ближе, чтобы мне не приходилось кричать. - Над чем бы вы хотели сегодня поработать?
- Ну, - сказала она, - честно говоря, Брю немного опережает в своем обучении тех лошадей, с которыми вы сегодня работали.
- Хорошо, - кивнул я, - Как она работает на земле? Ее легко вести в поводу? Легко поймать?
- С этим у нее все хорошо, - ответила она, - На самом деле, мы порядочно времени провели в манеже и она хорошо уступает давлению. Ее очень легко поймать.
- Она немного нервничает, да? - заметил я, когда кобыла сделала еще раз пробежала вокруг нас.
- Я не ездила на ней некоторое время, и она несколько месяцев не была дома.
- Хорошо, - снова кивнул я. - Не возражаете, если я посмотрю, можно ли ее немного успокоить?
- Конечно, - сказала она, - Смотрите.
Я зашел в манеж и встал в центре. Кобыла же нарезала вокруг меня круги. Погода была не по сезону плохая, было холодно. Вдобавок к дождю, когда я вышел в манеж, пошел град. Лошадь, безусловно, тревожил шум с крыши, но ее поведение нельзя было объяснить только этим. Меня это озадачивало. Кобыла как будто искала помощи. Хоть я и пытался, стоя в центре, пригласить ее подойти, она бегала кругами, не уходя со стенки.
Она сделала круг, перейдя с рыси на галоп, затем снова на рысь, а затем сама поменяла направление. Каждый раз, когда она только пыталась смотреть в мою сторону, я либо делал шаг, либо наклонялся назад, чтобы она подошла, но она не реагировала. Ее внимание было слишком рассеяно. Я решил, что мне нужно отвлечь ее от того, что происходит снаружи. Заставить ее обратить внимание на то, что происходит внутри манежа.
Пытаясь сподвигнуть ее сменить направление, я сделал несколько шагов к стенке и поднял руку примерно на уровень пояса. То, что я увидел, меня потрясло. Кобыла притормозила прямо передо мной и начала с огромной скоростью один за другим выполнять различные элементы. Менее, чем за пару минут, кобыла сделала поворот на переду, уступку задом, осаживание и принимание. Затем она ступила передними ногами в сторону, сделала еще одно принимание, отвела зад в противоположную сторону, снова принимание, и сделала еще несколько элементов, которых я раньше не видел. Она остановилась и уставилась на меня, а я опустил руку и застыл, пораженный увиденным.
- Твою дивизию! - услышал я сам себя.
Я снова поднял руку, и кобыла быстро проделала еще серию элементов, как бы задавая вопрос - что на этот раз означала моя поднятая рука. Мне было нужно, чтобы она всего лишь сменила направление, но именно этого она и не пыталась сделать. Я опустил руку и смотрел на нее, а она уставилась на меня.
Было очевидно, что на обучение этой лошади было потрачено огромное количество времени, сил и умений. Она знала очень много всяких «штук». Но в том, что она делала, и я говорил это Джо, не было чувства. Это были простые механические реакции, следовавшие сразу одна за другой. Меня это беспокоило. Казалось, что лошадь не просто старается "ответить урок", но старается сделать это "на пятерку". У меня появилось впечатление, что она не может позволить себе просто остановиться, посмотреть на меня и сказать: «Эй, приятель, я не понимаю, чего ты от меня хочешь?»
Пока она была сосредоточена на своей работе, для нее было совершенно неприемлемо дать мне понять, что она не поняла, что я хотел. Для нее было ненормальным высказать свое мнение. Вместо этого она говорила мне: «Ты поднял руку. Я не знаю, что это означает. Мне и не положено это знать. Вот тебе все, что я знаю и еще пара-тройка вещей, о которых я даже не знаю, для чего это. Пожалуйста, скажи, которая из них правильная!»
Я остановлюсь на этом месте и отмечу, что я не верю, что поведение этой кобылы могло быть таким из-за какого-нибудь жестокого обращения. Многие могли бы это предположить, но это был не тот случай. Мне было очевидно, что лошадь просто перегрузили занятиями. Слишком много разрозненной информации заложили в ее голову за несколько прошлых лет. Она не могла понять, для чего это все могло понадобиться.
Я еще какое-то время спокойно посмотрел на различные реакции лошади, а затем спросил Джо, не против ли она надеть седло, чтобы можно было посмотреть, что происходит под верхом.
- Разумеется - был ее ответ, хотя мне показалось, что в ее голосе слышалось недовольство.
Джо подошла с вальтрапом. Она остановилась в нескольких футах от ворот и похлопала рукой себе по ноге. Брю посмотрела на нее, послушно опустила голову и пошла к ней. Мне это показалось странным. С одной стороны, было приятно видеть, как лошадь послушно реагирует на команду, но с другой стороны, было что-то неправильное в том, что что лошадь выполняет всю работу. Выглядело это так, будто кобыла должна не медля подойти откуда угодно и ждать, когда ее поседлают. В этом, безусловно, был смысл. Но эта команда оказывала на лошадь огромное давление. Ведь та должна была все сделать идеально. Помимо прочего, шестьдесят шагов - значительное расстояние. Их трудно пройти не отвлекаясь на посторонние вещи, особенно в такой дождливый день. У лошади был большой простор для ошибки. Интересно, что бы случилось, если бы она ошиблась?
- Какие отношения вы хотите построить с этой лошадью? - спросил я, когда Брильянта была в середине своего пути по манежу. Джо повернулась и посмотрела на меня.
- Мне нужно партнерство, - ответила она. Когда она отвела глаза от лошади, кобыла остановилась, развернулась и начала идти в другую сторону. Джо снова обратила внимание на свою лошадь и похлопала по ноге. Кобыла развернулась и продолжила свой путь к ней.
- Если должно получиться партнерство, - спросил я, - как вы думаете, по какой причине она отвечает на команды?
- Что вы имеете ввиду? - спросила Джо, снова посмотрев на лошадь. Кобыла поколебалась, затем повернулась и снова направилась в другую сторону.
- Смотрите. Вы же хотите надеть на нее седло, так? Но прежде, чем это получится сделать, надо, чтобы она прошла к вам через весь манеж?
- Да, - сказала она и снова похлопала себя по ноге. - А что тут не так?
- Ничего особенного, - сказал я, - Просто это выглядит как одностороннее партнерство.
Кобыла продолжала шагать к Джо, но на этот раз Джо пошла к ней и встретила ее на полпути. Она погладила кобылу по шее, показала ей вальтрап и аккуратно положила его ей на спину. Джо пошла, чтобы забрать седло, лежащее на ограждении манежа. Но пока она это делала, кобыла повернулась и пошла в противоположный конец манежа.
- Что мне делать, если она вот так вот уходит от меня? - спросила она с ноткой разочарования в голосе.
- Я полагаю, нам стоит надеть на нее недоуздок.
- Обычно она просто стоит, пока я ее поседлаю. Почему сейчас не так?
Я сказал, что похоже, кобыле сложно стоять спокойно, из-за погоды и всего остального. Не будет ничего плохого, если мы разок немного поможем ей. Так что мы надели на кобылу недоуздок и поседлали. Джо села верхом и стала ездить по манежу. В течение нескольких минут она просила кобылу выполнить несколько сложных элементов. Кобыла слушалась беспрекословно. Она сделала поворот на переду и принимание. Затем проехала вперед, остановилась, осадила, сделала постановление, а затем еще раз повторила весь комплекс упражнений.
Без сомнения, Джо проделывала на кобыле замечательные вещи. Но каждый элемент сопровождался каким-то протестом со стороны кобылы. Здесь она трясла головой, там махала хвостом, прижимала уши, иногда каждый шаг Брю сопровождался выражением недовольства. Кобыла делала все, что ее просили, но не было видно, что ей действительно это очень нравится. Она напрягалась на каждом элементе и, кажется, не могла нормально сделать ни один из них.
Я начал понимать, какого типа проблемы могут у нас возникнуть. Конечно, на семинары приезжают в поисках помощи, но далеко не всегда любой готов выслушивать правду. А Джо мне пришлось бы ее сказать после того, как увидел их вместе.
- Вы сказали, что хотите партнерства, - сказал я и Джо заставила Брю остановиться рядом со мной.
- Да, - кивнула она, пока кобыла суетилась на месте.
- А на чем вы хотите основать свое партнерство? - спросил я после того, как подошел и погладил кобылу между глаз.
- Что вы имеете ввиду?
- Вы хотите, чтобы ваше партнерство основывалось на доверии или, скажем, на автоматизме, доминировании...?
- На доверии, - прервала она, - я хочу, чтобы она мне доверяла.
Этот ответ я надеялся услышать, но я все еще не был уверен, что она сделает то, что я собирался предложить.
- Хорошо, -колебался я, - я буду с вами честным. Я вижу огромное количество механических реакций со стороны кобылы и никакого чувства.
- Что вы имеете ввиду, механических? - спросила она.
Я объяснил, это похоже на то, как если бы кобыла слушалась не потому, что она доверяет, а потому что она более или менее «запрограммирована» слушаться. Ее муштровали до тех пор, что она не почувствовала, что от нее ждут только совершенства. Поскольку ей не давали особой возможности ошибаться, Брю бросала все силы на попытки выполнить задание в совершенстве, вместо того, чтобы доверять и следить за Джо. В свою очередь, Джо также стала подавать команды несколько механически. Все, что она просила свою лошадь сделать выглядело примерно как: «Я сказала - ты делай!». Сама Джо ментально практически полностью отстранилась.
Поскольку кобыла думала только о том, как выполнить задание и отвечала на механические команды механическими действиями, у ней просто не было возможности доверять Джо, особенно, когда дело выходило за пределы той механики, с которой они работали. Поскольку Брю не доверяла, она никак не могла расслабиться, когда рядом с ней находились люди. Она не могла никуда деваться от ощущения, что она ходит по краю, потому что она никогда не знала, когда от нее потребуют что-то сделать. В результате, Брю в тот день не только не могла искать помощи с моей стороны, она также не могла расслабиться, когда на ней ездила Джо.
Я видел, что Джо расстроилась из-за моего объяснения. Не желая расстраивать ее еще больше и видя, что упражнения не помогут решить проблему, я попросил ее сделать пару простых элементов, прежде чем сказать, что на сегодня мы закончили. Джо собиралась продолжить обсуждение и я пригласил ее на завтрашний семинар. Джо нужно было время, чтобы подумать над этой ситуацией, а мне - чтобы подумать, чем я могу им обеим помочь.
На следующее утро небо немного расчистилось, хотя было еще влажно и дождь снова собирался пойти. Пока я ехал на семинар, я гадал, увижу ли я там Джо или я так расстроил ее вчера, что она собрала вещи и направилась домой.
Когда я заехал на территорию, я с радостью увидел Джо. Она стояла возле небольшого загона с Брю. Девушка меня тоже заметила и немедленно направилась к моему пикапу. Я выключил мотор и выбрался из кабины. Еще до того, как я захлопнул дверь, я услышал ее приветствия.
- Я почти не спала прошлую ночь, - сказал она мне с несколько вымученной улыбкой, - Я лежала, думая о вчерашнем разговоре. О том, что вы считаете, что Брю не слишком мне доверяет. Что она выглядит слишком механической. - Джо сделала паузу, - Я взяла эту лошадь сразу после отъема. Я вспоминала хорошее и плохое, что мы с ней преодолели. Хорошо, когда все хорошо. А когда плохо, приходится слушать обвинения, а это не очень то приятно.
Я прервал ее и сказал, что я не хотел, чтобы она думала, что она плохо тренировала свою кобылу или даже что кобыла как-то не так ее слушалась. На самом деле, я сказал ей, что в их отношениях хорошего гораздо больше, чем плохого. И я правда так думал. Просто если ее действительно интересует партнерство с лошадью, то она выбрала способ, при котором лошади трудно это понять.
- Понимаю, - кивнула она, - И я не хочу, чтобы она слушалась меня потому, что думает, что у нее нет выбора. Я хочу, чтобы она делала это потому что ей самой хочется, а не потому, что обязана.
- Замечательно.
- Я полагаю, я перестала обращать внимание на то, как она воспринимает все обучение, -- начала она, - Мне было приятно, что я могу заставить ее делать все эти элементы. Я никогда не понимала, что она может психологически от всего этого отстраниться - она помедлила, - Я хочу сделать все возможное, чтобы все исправить.
После этой фразы я почувствовал, будто огромный груз свалился с моих плеч. Мы начали разрабатывать программу действий для них обоих на следующие три дня семинара. Этот план подразумевал, что Джо расслабится физически и психологически. Видите ли, Джо работала в таком месте, где достижение немедленного результата было крайне важно. И даже когда она была не на работе, ее мозг продолжал работать в бешеном темпе. Иметь внутри плотно сжатую пружину нормально для менеджера корпорации. Брю же ничего не понимала в менеджменте. Наверняка она никак не могла понять, почему они обе так торопятся.
Я чувствовал, что здесь заключался корень их проблемы. Брю не давали времени подумать над элементами, которые Джо от нее требовала. На других семинарах Джо научили, что если лошадь не реагирует в течение определенного времени, нужно усилить давление, пока лошадь не сделает то, что нужно. Такой подход не давал кобыле времени подумать или совершить ошибку. Он также не давал Джо времени почувствовать, что ей хочет предложить Брю. Часто бывало так, что Джо давала команду, когда лошадь пыталась что-то сделать и ее это запутывало. Брю не знала, когда она делает что-то правильно и, в результате, иногда реагировала невпопад. Это само по себе было главной причиной, почему кобыла какое-то время могла быть расслабленной, а через минуту напряженной и натянутой. Она ведь не знала, правильно ли она поступает.
Джо оказалась хорошей ученицей. Уже через несколько минут она расслабилась в седле и смягчила средства управления. Брю начала занятие почти в таком же напряжении, как и днем раньше, но поскольку Джо ждала ее реакций, вместо того, чтобы добиваться их, кобыла довольно быстро успокоилась. Ее реакции стали гораздо более адекватными. Поразительно, но меньше чем через полчаса после начала Брю уже делала все, о чем ее просила Джо день назад, но без знаков сопротивления. Теперь она уже не трясла головой, не размахивала хвостом, и не напрягалась, как вчера.
Два следующих дня Джо работала над согласованностью своих средств управления. Брю стала реагировать быстрее и четче. Ее попытки стали более заметными. Джо начала значительно лучше замечать усилия Брю, и могла еще быстрее отдавать команды, хотя часто в них не было и нужды. Она просто делала намек на команду, не подавая ее явно и Брю верно ее исполняла. Уверенность в себе у Брю и доверие к Джо росли прямо на наших глазах.
К четвертому дню Джо развила в себе такую последовательность и мягкость в управлении лошадью, что кобыла просто перетекала из одного упражнения в другое без колебания или протеста. В ней больше не ощущалась нервозность или чувство хождения по краю, и она казалась по-настоящему счастлива быть в манеже рядом с Джо и работать вместе с ней.
Перемена в этих двоих была такой драматичной, что я был уверен, они миновали темную полосу трудностей в своих отношениях. Джо была спокойна и последовательна. Она перестала пытаться силой заставлять кобылу выполнять элементы, которые та затруднялась понимать. Она разрешила Брю сомневаться чаще и дольше ждала, когда кобыла примет правильное решение в трудной ситуации, вместо того, чтобы торопить ее. Я был уверен - если Джо и дома просто продолжит работать эти несколько вещей, то ее отношения с кобылой нормализуются.
В то время я не знал, что в течение всего семинара и в еще большей степени после него, над головой Джо нависла туча разочарования. В течение многих лет Джо искала «штуки», которые подойдут ей и ее лошади. Она искала то самое упражнение или метод, который установит их отношения, и им обеим будет хорошо. Вместо этого она увидела, что упражнения и методы мало влияют на установление ее отношений с лошадью. Было что-то еще, теперь она начала это видеть. Она почувствовала, что предавала свою лошадь.
В течение нескольких месяцев после семинара, Джо овладело всепоглощающее чувство, что она ничего не может требовать от кобылы. Она ощущала невероятную вину не только за то, что она заставляла делать Брю разные вещи, но и за то, как она это делала. Вина съедала ее изнутри, заставляя ее сомневаться в малейшей своем действии. Она начала так сильно беспокоиться, что ее практически переклинивало при работе. Она поймала себя на том, что она все время проверяет свои мотивы, искренность и цели.
Сама того не зная, Джо достигла того, чего искала в своих отношениях с лошадью. Поскольку Джо доказала, что на нее можно положиться, Брю начала искать в ней поддержки и лидерства и охотно ходила за ней повсюду. Однако, когда лошадь идет у тебя направления и поддержки, вероятно, это не самое лучшее время для длительных самокопаний по поводу того как и что делать дальше.
Джо не знала, что она попала в эту психологическую яму оттого, что она не искала ответов в себе, она все еще полагалась на упражнения. Разница была только в том, что вместо того, чтобы пытаться понять, как быстро она сможет добиться цели, как это было до семинара, она думала, достаточно ли у нее мягкости. Но она опять упускала из виду «чувство».
.........................................
Голос в телефонной трубке был достаточно бодрым, но было ясно, что что-то не так.
- Рад вас слышать, Джо, - сказал я, - Как у вас дела?
- Довольно хорошо, - прозвучал нерешительный ответ, - Но мне кажется, что я опять немного запуталась с Брю.
Джо объяснила что у них происходит, как она постоянно проверяет себя и свои мотивы и как она боится чего-то потребовать от кобылы. Она стала чувствовать, как будто они катятся по наклонной и ей казалось, что им никогда не выбраться из этого круга. Пока я слушал, хотя беспокойство Джо было искренним, я не мог убедить себя, что все было настолько плохо, насколько ей казалось. Помимо прочего, то, о чем она мне говорила мало касалось ее лошади и ее работы. Большей частью она говорила о том, что не может понять, что происходит между ними. Она так сильно сосредоточилась на том, что ей нужно делать и как ей это делать, что потеряла самую важную часть всей картины.
- Я думаю, это нам надо помнить, - сказал я, - что наши отношения с лошадью идут от сердца, а не от рук. Брю уже знает об этом, и она ждет, когда это поймете Вы.
Я указал ей на то, чтобы она не сильно терроризировала себя, изо всех сил пытаясь перестать добиваться целей и делать «элементы». Что надо просто наслаждаться временем, проведенным с лошадью. Когда им станет комфортно вместе, цели и «элементы» вероятнее всего сами о себе позаботятся.
Прошли месяцы, прежде чем я снова услышал о Джо. На этот раз это было письмо. Она написала о нескольких своих недавних прогулках с Брю. Она начала говорить мне о том, как она перестала заниматься с лошадью «элементами» и начала просто получать удовольствие в компании Брю.
Она заметила, что во время одной из прогулок, Брю сначала нервничала, а в конце расслабилась и успокоилась. Во время последующих прогулок нервозность полностью прошла, хотя иногда она еще немного беспокоилась. Вместо того, чтобы заставлять себя контролировать ее тревожность, как она сделала бы раньше, Джо дала Брю возможность выразить свое мнение. Она позволила кобыле двигаться так, как та считала нужным, но при этом Джо взяла управление в свои руки. Она мягко и ненавязчиво направляла ее, обычно прося сделать несколько серпантинов или восьмерок вокруг стоящих рядом деревьев или кустов. Джо заметила, что хотя кобыла и беспокоилась, она все равно оставалась послушной рукам и никогда не пыталась уйти, убежать или отказаться от работы. Обычно лошадь успокаивалась в течение нескольких минут и даже могла остановиться и спокойно стоять, если Джо просила ее об этом.
В своем письме Джо сказала мне, что ее отношения с Брю снова наладились. Всего лишь в течение нескольких недель они провели несколько самых лучших занятий за четыре года работы. Когда я читал письмо, я не мог помочь, и гадал, на самом ли деле Джо наконец-то перестала полагаться на упражнения. Я нашел ответ на свой вопрос только дойдя до конца письма.
"Те элементы, которых я добивалась от своей лошади, вроде менки ног на галопе и перехода рысь-галоп... Сейчас я смотрю на эти элементы, как на подарок. Лошадь с удовольствием дарит мне эти подарки. Я думаю, что это определенно и есть правильный баланс между тем, что я могу дать своей лошади и тем, что лошадь может дать мне в ответ.
Элементы, способы, механика, цели не должны заменять подарки от лошади. Если мы начнем пытаться получать от лошади эти подарки «по требованию», то можем создать проблемы. Можно попросить подарок, но нельзя просто взять его. Если брать слишком много таких подарков, не давая лошади ничего взамен, она может перестать стараться. Это разрушит отношения между лошадью и всадником. Эти подарки - часть цикла. Я даю что-то лошади, а лошадь может дать мне что-то взамен, и это непрерывный процесс. И это очень радостно - отдавать.
Вообще, я чувствую как будто я просто пытаюсь снова найти связь с лошадьми, которая была у меня в детстве. Я сидела в седле как на стуле и ничего не умела. Не то, чтобы я плохо держалась в седле, вещи как-то получались сами собой. Это настоящее волшебство и счастье сидеть на лошади или даже просто быть с ней. И конечно, их потрясающий запах!
Теперь я езжу сердцем, а не головой. Я стараюсь слушать свои чувства потому что я должна это делать. Я была слишком самоуверенной. Моя лошадь «напомнила» мне, что надо вернуться к чувствам. Когда-то я потеряла связь с ними. Не полностью, но так или иначе, я потеряла какую-то их часть и я постараюсь вернуть их назад. У меня всегда была привычка обесценивать свои достижения или полностью забывать о них. Я, скорее, старалась бросить все силы на то, чему надо научиться или на решение проблемы. Это очень сильно давило на меня и мою лошадь. Оказывается, так легко привыкнуть придираться и изводить лошадь, занимаясь только «решением проблем», выискивать ошибки, а затем пытаться исправить их. Иногда я могу по невнимательности спровоцировать свою лошадь на ошибки, а потом поставить себе цель исправлять их. Теперь я знаю, что я могла бы добиться большего, если бы замечала хорошее в нашей с лошадью работе. Думать же о том, что мы еще не сделали или что еще можно исправить было довольно непроизводительно.
Я не хочу сказать, что цели - это плохо. Они дают направление и смысл. Проблема в том, что сосредоточившись на цели очень легко потерять видение момента. Можно так сосредоточиться на конечной точке, что пропустишь само путешествие.
С лошадьми невозможно прийти к какому-то финалу. Это путешествие без конца. Важно «находиться в пути», не стремясь «попасть куда-то». Этого «где-то» просто не существует! Как же много мне понадобилось времени, чтобы понять это!»
И после этих нескольких параграфов мне стало понятно: Джо нашла ключ, отпирающий дверь.
Часто мы так зацикливаемся на достижении целей или полагаемся на упражнения и методы, что мы упускаем какую-то светлую часть себя - ту самую часть, которая дает лошади понять, что нам можно доверять. Нельзя заставить лошадь доверять нам. Это просто не работает. Доверие нужно заслужить. Так говорит мне мой опыт. А когда доверие заслужено, все цели достигаются гораздо легче.
И наконец. Все, что у нас есть, это мы и наши лошади. Ни упражнения, ни инструменты или амуниция не изменят этого. Мне кажется, не стоит на них излишне полагаться.