Тимоти Снайдер. Этнические чистки Западной Украины (1939-1945 гг.) - 3
Окончание. Начало см.:
Т.Снайдер. Этнические чистки - 1
Т.Снайдер. Этнические чистки - 2
Коллаборационизм как форма мести
Большинство поляков, которым удалось спастись от террора на Волыни, покинули свои дома. Память о жестокостях, совершенных по отношению к их родным и близким, подтколнула тысячи бежавших на то, чтобы отомстить при первой же возможности. Иногда получая помощь от Армии Крайовой, иногда - от немцев, поляки создали около сотни аванпостов самообороны [1]. Польской самообороне удалось отразить несколько украинских нападений, а в более крупных селениях, таких как Гута Степанская, эта самооборона была весюма внушительной. Существуют документы, подтверждающие, что некоторые аванпосты польской самообороны служили в качестве баз польского умиротворения украинских деревень. Небольшое количество евреев, которые нашли укрытие у поляков в 1942 г. и бежали с ними в 1943 г., приняли участие в самообороне. Для поляков и даже для евреев небольшие города, которые находились под немецким контролем, были оазисами относительной безопасности в пучине кошмара этого волынского лета [2]. Немецкая администрация депортировала поляков в рейх на принудительные работы, что, в сложившихся обстоятельствах, было отнюдь не худшим вариантом. Советские партизаны набирали в таких городках пополнение из молодых поляков (и, возможно, небольшого количества евреев), желавших сражаться с УПА, но не имевших оружия. Возможно, от пяти до семи тысяч местных поляков сражались в рядах советских партизанских отрядов [3]. Приступив в начале 1943 г. одновременно к проведению акций против немцев и поляков, УПА тем самым натравила их друг на друга. Поляки начали мстить украинцам, записываясь в немецкую полицию. Когда волынские украинцы ушли из немецкой полиции и перешли на сторону УПА, немцы стали набирать на их место поляков. Во времена всеобщей бойни поляков, у немцев не было отбоя от добровольцев. К примеру, беженцам из Глубочицы было тут же предложено пойти работать в полицию. Поляк из колонии Софиевка, расположенной в той же части Волыни, вступил в немецкую полицию со 110 другими добровольцами после бойни 11-12 июля 1943 г. По его словам, «мы пошли на это ради оружия» [4]. Около тысячи двухсот поляков вступили в немецкую полицию когда немцы вызвали из генерал-губернаторства батальон польских полицаев, что окончательно запутало ситуацию,. Польские полицаи, местные и из центральной Польши, совершали зверства по отношению к украинцам [5]. Хотя с точки зрения польского правительства в далеком Лондоне эти полицаи были предателями, возмездие, осуществленное поляками в немецких мундирах, было достаточно веским доводом для волынских украинцев, чтобы поверить пропаганде УПА о том, что поляки - враги. Но, конечно же, УПА начала убивать мирных поляков задолго до того, как у тех появилась возможность обратиться к немцам за помощью. Вот, к примеру, доклады УПА от апреля 1943 г.: «В селе Куты Шумского района вся польская колония (86 дворов) была сожжена, а население было ликвидировано за сотрудничество с гестапо и немецкими властями». «В Вербском районе польская колония Новая Новица (40 дворов) была сожжена за сотрудничество с немецкими властями. Население было ликвидировано» [6]. А ведь украинцы, ссылавшиеся польский коллаборационизм в качестве оправдания убийства всех мужчин, женщин и детей в польских селениях в апреле, еще вчера сами были немецкими полицаями. Пойдя на этот шаг, они выпустили джинна дьявольской логики, все последствия которой они не сумели предугадать. Немецкие правила предусматривали убийство всей семьи украинского полицая, дезертировавшего со службы, и уничтожение всей деревни украинского полицая, дезертировавшего с оружием в руках. Эти карательные акции были немедленно проведены немцами, при этом там, где это было возможно, они использовали только что набранных польских полицаев. Многие из тех, кто перешел из немецкой полиции на сторону УПА, тут же потеряли семью и дом, и при этом у них появилась новая причина ненавидеть поляков. К лету 1943 г. польский коллаборационизм был использован в качестве основного оправдания этнических чисток поляков, которые начались весной. Один из лидеров ОУН-бандеровцев резюмировал ситуацию в августе 1943 г. следующим образом: немецкая служба безопасности «использует поляков в своих акциях уничтожения. В ответ мы безжалостно уничтожаем их» [7].
Польскому правительству в Лондоне было трудно понять волынскую трагедию, она лишь отвлекала от его собственных планов ведения войны. Бойня оказалась неожиданной, ответная реакция волынских поляков была нежелательной, а самым главным для лондонского правительства были интересы Польши, на обеспечении которых оно требовало сосредоточить все силы . Командование польскими вооруженными силами уже стояло перед неприятным выбором, и возникновение украинского фронта лишь усугубило и без того незавидное положение. Весной 1943 г. Красная армия перешла в наступление и летом того же года она разгромила немецкую танковую группировку под Курском, что делало перспективу победы Красной армии реальностью. Будучи союзником, польское правительство было обязано направлять Армии Крайовой директивы продолжать наносить удары по немцам, чтобы помочь советскому наступлению, Правительство, представлявшее польские интересы, хотело, чтобы его роль в деле освобождения Польши была учтена. Тем не менее, польское правительство было вынуждено перебрасывать свои ограниченные силы на войну с УПА. 20 июля 1943 г. Армия Крайова призвала польские силы самообороны перейти под ее командование. 30 июля 1943 г. она призвала прекратить убийство мирных жителей и высказалось в поддержку украинской независимости на территориях, где не было польского населения. Это не остановило волну убийств, более того, это лишь подтвердило идею украинских националистов о том, что этнические чистки были единственным способом отобрать территорию у Польши. В январе 1944 г. Армия Крайова сформировала 27-ю пехотную дивизию (Волынскую), численностью в 6558 человек, задачей которой была борьба с УПА, а затем - с вермахтом [8]. Волынская дивизия, самая крупная в Армии Крайовой, черпала свои силы из польских отрядов самообороны, которые были сформированы для защиты мирного населения от УПА, а также из бывших польских полицаев, которые отказались служить немцам. Если бы УПА не проводила этнических чисток, эта дивизия никогда бы не была сформирована [9]. Хотя польское правительство отдало приказ не наносить вреда мирным жителям, на местах польские партизаны сжигали украинские деревни и убивали украинцев, которых встречали на волынских дорогах [10].
Хотя служба волынских поляков в немецкой полиции, советских партизанских соединениях и отрядах Армии Крайовой началась после зверств УПА, это, тем не менее, послужило весомым аргументом бандеровской пропаганды. В рамках ложного, но эффективного пропагандистского приема проводилась логическая связь не только между волынскими поляками, но и польским правительством, с одной стороны, и советской и немецкой оккупацией - с другой. Вот, к примеру, оценка, вынесенная съездом ОУН в августе 1943 г.: «Польское империалистическое руководство является лакеем иностранных империалистов и врагом свободы народов. Оно пытается насадить польское меньшинство на украинские земли и навязать польским народным массам борьбу с украинской нацией, а также помочь германскому и советскому империализму уничтожить украинскую нацию» [11]. В течение 1943 г. польские отряды самообороны, ведя военные действия против УПА, сотрудничали как с советскими партизанами, так и с немецкими войсками [12]. Однако это явление было локальным, и причины, вызвавшие его, также были локальными. В общих же чертах ни польские власти, ни польские вооруженные формирования нельзя было рассматривать как силу, сотрудничавшую с немецко-фашистским или советским «империализмом». Польская Армия Крайова воевала с немцами с момента своего создания. Хотя западные союзники и требовали от польских вооруженных формирований сотрудничества с Советской армией, к началу 1943 г. такого сотрудничества не было и в помине. Сталин, отнюдь не рвался сотрудничать с лондонскими поляками, особенно после обнаружения в апреле 1943 г. массового захоронения польских офицеров в Катыни, расстрелянных НКВД, с последовавшими обвинениями со стороны польского правительства в Лондоне, и использовал это как предлог для разрыва отношений с ним. Обвинения со стороны УПА выглядят не лучше, если посмотреть на то, что творили украинские националисты. Что же до «истребления», то УПА уничтожала поляков на Волыни в 1943 г., используя тысячи бойцов, которые в 1942 г. помогали немцам истребить евреев. Уж если и говорить о сотрудничестве с немцами, то дивизия СС «Галичина», конечно же, была гораздо более ярким примером . И это не говоря уже о полном господстве украинцев в местных административных органах оккупационной власти в Галицийском округе генерал-губернаторства: на начало 1944 г. соотношение украинских и польских чиновников составляло 346:3 [13]. Однако такого рода заявления делались в пропагандистских целях, - это была политическая агитация, и необходимо видеть разницу между суждениями, проверенными историей, и впечатлениями конкретных людей в конкретный момент и в конкретном месте. Эта пропаганда оказалась столь эффективной, поскольку она естественно вписывалась в недавний исторический опыт украинцев.
Язык пропаганды позволяет делать далеко идущие обобщения на основе отдельных фактов ; пропаганда также учитывает обыкновение людей верить в те обобщения, которые совпадают с их личным опытом. Отчасти дьявольский смысл этнических чисток заключается в том, что зверства, совершаемые конкретными людьми, скрываются за национальными ярлыками, и ответственность возлагается на целый народ.. Когда конкретные убийцы уничтожали мирных жителей во имя нации, в тех, кому удалось спастись от этих зверств, тоже пробуждалось чувство ненависти национальной почве.. Когда месть была осуществлена, то выжившие с обеих сторон видели друг в друге врагов, напавших первыми, а пропагандисты приравнивали обе стороны конфликта к нациям, которые они представляли. Благодаря предсказуемым актам мести, националистической риторике и силе языка, то, что началось с нападений небольшого количества людей на ряд населенных пунктов, переросло в войну одного народа с другим. Это не постмодернистский трюк, известный лишь философам, но элементарная политическая логика, к которой регулярно прибегали те, кто проводили этнические чистки в течение всего ХХ в. УПА прекрасно осознавала, что чем больше люди пострадают от этнических чисток (ей же и спровоцированных), тем плотнее станет сеть социальных коммуникаций, порожденная ее пропагандой. [14]. Там, где прошли катком друг за другом советская и немецкая оккупация, никто уже больше не мог оставаться безразличным к пропаганде. А когда плоды пропаганды были воплощены в жизнь, этнические чистки переросли в гражданскую войну.
Гражданская война
На Волыни началась Гражданская война между украинцами и поляками. События на Волыни объясняют уровень жестокости польских акций возмездия, которая обеспечила УПА пропагандистским материалом, она успешно воспользовалась им по мере того, как этнические чистки распространились на юг, на территорию Галиции. На западе, по ту сторону реки Буг, между украинскими и польскими партизанами начались боевые столкновения, в ходе которых стороны не уступали друг другу в невероятной жестокости. В конце 1943 г. обе стороны последовательно уничтожали деревню за деревней в восточной половине Люблинского воеводства в его довоенных границах.
Жестокость польских партизан из «Крестьянских батальонов» была вполне сопоставима с жестокостью УПА. Свидетельство польского партизана стоит того, чтобы быть процитированным полностью: «Мы ответили на их нападения, которые достигли невообразимого уровня зверства, своей жестокостью. Когда мы занимали украинское селение, мы методично отбирали мужчин призывного возраста и казнили их, зачастую разрешая им отбежать вперед шагов на сорок, а затем стреляя им в спину. Это еще считалось самым гуманным методом. Другие же из нашего отряда, чьи действия я опишу далее, вели себя иначе, и их месть была ужасной. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. Я никогда не видел, чтобы кто-то из наших натыкал младенца или маленького ребенка на штык и швырял его в огонь, но я видел обугленные тельца польских детей, убитых таким способом. Если никто из наших этого и не делал, то это было единственное зверство, которого мы не совершали» [15]. «Крестьянские батальоны» были не единственной силой, которая занималась убийством украинцев и вела военные действия против УПА. Весной 1944 г. отряды Армии Крайовой начали операцию по установлению контроля над Хелмским регионом и в ходе ее проведения сожгли около двадцати украинских деревень [16]. В общей сложности в 1943-1944 гг. в Люблинском и Жешувском воеводствах поляки и украинцы убили 5 тысяч мирных жителей [17].
В Галиции кампания УПА по очистке «Западной Украины» от поляков по-настоящему началась в январе 1944 г. В 1943 г. на Волыни тактика УПА, заключалась в том, чтобы нападать на деревни и убивать их население без предупреждения. В Галиции же в 1944 г. УПА, похоже, давала польским семьям выбор: бегство или смерть. Вот, к примеру, приказ верховного командования УПА своим бойцам, изданный после бойни на Волыни и в ходе чисток в Галиции: «Еще раз напоминаю вам: сначала призвать поляков уйти с их земли и лишь потом приступить к ликвидации, а не наоборот» [18]. Эта явная перемена тактики в сочетании с демографическим преимуществом поляков, хорошо подготовленными отрядами польской самообороны, а также мобилизацией подразделений Армии Крайовой и ее отвлекающими маневрами привели к тому, что количество мирных польских жителей, убитых в Галиции, ограничилось 25 тысячами. Однако нападения УПА на мирное население в Галиции были хорошо организованы и отличались жестокостью. Как и на Волыни, отряды УПА зачастую убивали всех жителей деревни, не щадя ни женщин, ни детей. Подразделения службы безопасности ОУН(б) рыскали по сельской местности, убивая поляков, как целыми семьями, так и по одному [19]. В ходе волны этнических чисток, которые проводили обе стороны, УПА заявила, что поляки первыми начали бойню. Ссылаясь на то, что местные поляки сотрудничали с немецкими властями на Волыни, а также на то, что польское правительство отдало приказ Армии Крайовой сотрудничать с Красной армией, УПА объявило всех поляков «сталинско-гитлеровскими агентами». Украинской нации, утверждала УПА, был нанесен «удар в спину» польским правительством и польскими агентами Сталина и Гитлера [20]. Во Львове в марте 1944 г. украинские полицаи проверяли выданные немцами удостоверения личности (Kennakarten) у молодых людей, которые осмеливались выходить на улицу, и расстреливали тех, у кого в карточке было написано, что он поляк. Предполагается, что таким образом они хотели заполучить удостоверения личности, чтобы избежать наказания за сотрудничество с немцами, когда Красная армия возьмет Львов [21]. Иными словами, украинцы, сотрудничавшие с немцами, хотели заручиться немецкими удостоверения личности, чтобы выдавать себя за поляков и избежать, таким образом, наказания со стороны советских властей. Какими бы ни были истинные причины, эти убийства были восприняты как эскалация волны террора в городе, где поляки считали себя в безопасности. Польские партизаны убили 130 мирных жителей украинской национальности в пригородах Львова. В прилегающей сельской местности УПА продолжала свои этнические чистки с тем, чтобы окружить город этнически чистой украинской территорией. УПА также предприняла усилия по установлению контроля над дорогами, ведущими во Львов, чтобы отрезать путь польским подкреплениям, идущим с запада. К июню 1944 г. УПА убивала польских мирных жителей и воевала с польскими партизанами во всех округах Галиции. По мере приближения Красной армии польское население было эвакуировано из деревень и небольших городов. В то время как гигантский советско-германский фронт двигался с востока на запад Украины, Армия Крайова и УПА сражались вдоль своей собственной линии фронта, которая протянулась на сотни километров [22]. Когда летом 1944 г. Красная армия вошла в Галицию, там вовсю бушевало пламя всеобщей и безжалостной польско-украинской гражданской войны.
Мировая война
Для большинства людей военная история имеет значение настолько, насколько она касается той местности, где они проживают, и можно понять поляков и украинцев, которые сосредоточили все свое внимание на этом местном фронте, а не на наступлении Красной армии. Однако даже для того, чтобы понять местные последствия польско-украинской гражданской войны, нужно рассматривать местные конфликты в контексте Мировой войны.
Местный конфликт ослабил обе стороны к моменту приближения фронта большой войны; поляки и украинцы оказались расколоты перед лицом наступавшей Красной армии. Нападения УПА на польских мирных жителей привело к тому, что более двадцати тысяч поляков взялись за оружие, чтобы сражаться с украинцами. Поляки сражались с украинцами как в качестве немецких полицаев, так и в качестве советских партизан, не говоря уже о том, что поляки воевали с украинцами в рядах отрядов самообороны и в составе дивизии Армии Крайовой. Польское правительство в Лондоне было вынуждено направить на этот фронт подразделения Армии Крайовой, которые были сняты с боевых операций против немцев.
Целью польской операции «Буря», проведенной летом 1944 г., был разгром немецких войск польскими силами, которые затем должны были встретить советскую армию в качестве представителей свободной и независимой Польши. С военной точки зрения речь шла о вооруженном восстании против немецких властей, с политической же точки зрения оно было рассчитано на то, чтобы советские войска вошли на территорию восстановленного польского государства. На востоке «Буря» означала бы подтверждение законности польского присутствия в Галиции и на Волыни. Именно здесь участники польского антифашистского восстания впервые столкнулись с советскими методами. В период между мартом и июлем 1944 г.27-я Волынская дивизия Армии Крайовой, которая до этого вела бои с УПА, сражалась с отступающими немецкими войсками и сотрудничала с наступающей Красной армией, была поэтапно расформирована НКВД . В течение весны 1944 г. 5-я пехотная дивизия и 14-й уланский полк Армии Крайовой сражались с УПА за Галицию и за алмаз в ее короне - Львов. 23-24 июля 1944 г. Красная армия при поддержке нескольких тысяч бойцов Армии Крайовой выбила силы вермахта из города. После 29 июля под советским давлением подразделения Армии Крайовой были распущены [23].
Поляки и украинцы были лишены возможности сражаться для того, чтобы довести реализацию своих планов до конца. Второй серии польско-украинской битвы за Львов, состоявшейся по окончании Первой мировой войны, не было. На востоке польская Армия Крайова была уничтожена, украинские же партизаны бежали, чтобы продолжить свою войну в других условиях. Но на этом польско-украинский конфликт не затух: ветеранам Армии Крайовой удавалось избежать депортации благодаря вступлению в ряды просоветского «Войска польского», созданного под командованием Зыгмунта Берлинга; позднее галицийские и польские поляки, служившие в «Войске польском», продолжали сражаться с украинскими партизанами и принимали участие в депортации украинского населения с территории коммунистической Польше. Некоторые галицийские и волынские поляки сразу же начали мстить украинцам, вступив в советские батальоны войск НКВД. Когда же фронт ушел на запад УПА вышла из схронов и возобновила этнические чистки поляков [24]. НКВД, обладавший реальной силой, относился как к польским, так и украинским партизанам как к «бандитам», которые подлежали уничтожению [25]. О том, как НКВД покончил с польско-украинской гражданской войной путем институционализации польско-украинских этнических чисток, будет рассказано в следующей главе.
Митрополит Андрей Шептицкий, который после Первой мировой войны лоббировал за рубежом признание Западной Украины, слабо надеялся на украинскую государственность после Второй мировой войны. Его мнение о том, что советская оккупация Западной Украины продлится еще многие десятилетия, оказалось пророческим. С его смертью 1 ноября 1944 г. умерло то немногое, что оставалось от политических традиций старой Речи Посполитой. Ни коммунистической Польше, ни Советскому Союзу не было никакой пользы от всего того, что он представлял как последний могикан многонационального Содружества польско-литовского. Греко-католическая церковь в Советском Союзе была запрещена. Сталин отдал Русской православной церкви западно-украинских верующих, а его марионеточный синод объявил Брестскую унию 1596 г. недействительной. В коммунистической Польше греко-католическая церковь ассоциировалась с модерным украинским национализмом, а не с Речью Посполитой, которая породила ее. Именно по этой причине по сей день ни в Варшаве, ни во Львове нет улицы, названной именем Шептицкого.
[1]
[2]О самообороне см….О польских нападениях на украинцев: Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 88-90. О евреях в Панской Долине, см. мемуары…См. также ниже статьи …в сноске 67.
[3]Этот эпизод был забыт в Польше, и отрицался Хрущевым в докладе Сталину. Он был задокументирован на основании воспоминаний поляков в ..и в отчетах Армии крайовой в …, а также будет обсуждена в будущей книге …Оценка взята из….
[4]Иногда поляки получали оружие, о котором они просили, а иногда - нет.
[5]
[6]«Звіт про бойов і дії УПА наВолині», (Апрель 1943 г.), «ОУН-УПА в роки війни», с. 309-312, на 311.
[7]Василь Макар «До початків УПА - лист з Волині», Літопис УПА. Т. 2, с.44. Сообщения из того же тома (173-174) ясно указывают на то, что разведка УПА прекрасно осознавала, что относиться к полякам на Волыни как к немецким агентам было неверно. Об этом цикле см.Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 68.
[8]Микола Сивiцький «Польско-українский конфликт 1943-1944 рр.» В кн.: Польсько-
Українські студії». - Київ,Либідь, 1993 р., с. 241-248
[9]Один из солдат дивизии утверждал это однозначно:…Разговоры с другими ветеранами подтвердили эту точку зрения.
[10]
[11]
[12]Соответствующие примеры см.
[13]
[14]Для получения представления о плотности см. «Літопис УПА», т. 2 (новая серия), с.283-289, 296-299. Этот довод использует
[15]
[16]Позднее жители деревень этого района обратились к Хрущеву с просьбой присоединить их к СССР. «Етнічні межі і державний кордон України», с. 147-151
[17]Оценки взяты из …Украинские воспоминания и список жертв см. в
[18]
[19]Оценки см. в
[20]Садовиї «Куди прямують поляки?»,Літопис УПА, т. 2, с. 49, 57.
[21]
[22]
[23]
[24]Сергій Ткачов, «Польсько-український трансфер населення 1944-1946 рр». - Тернопіль, Пiдручники i посiбники,1997, с. 123-155
[25]
Т.Снайдер. Этнические чистки - 1
Т.Снайдер. Этнические чистки - 2
Коллаборационизм как форма мести
Большинство поляков, которым удалось спастись от террора на Волыни, покинули свои дома. Память о жестокостях, совершенных по отношению к их родным и близким, подтколнула тысячи бежавших на то, чтобы отомстить при первой же возможности. Иногда получая помощь от Армии Крайовой, иногда - от немцев, поляки создали около сотни аванпостов самообороны [1]. Польской самообороне удалось отразить несколько украинских нападений, а в более крупных селениях, таких как Гута Степанская, эта самооборона была весюма внушительной. Существуют документы, подтверждающие, что некоторые аванпосты польской самообороны служили в качестве баз польского умиротворения украинских деревень. Небольшое количество евреев, которые нашли укрытие у поляков в 1942 г. и бежали с ними в 1943 г., приняли участие в самообороне. Для поляков и даже для евреев небольшие города, которые находились под немецким контролем, были оазисами относительной безопасности в пучине кошмара этого волынского лета [2]. Немецкая администрация депортировала поляков в рейх на принудительные работы, что, в сложившихся обстоятельствах, было отнюдь не худшим вариантом. Советские партизаны набирали в таких городках пополнение из молодых поляков (и, возможно, небольшого количества евреев), желавших сражаться с УПА, но не имевших оружия. Возможно, от пяти до семи тысяч местных поляков сражались в рядах советских партизанских отрядов [3]. Приступив в начале 1943 г. одновременно к проведению акций против немцев и поляков, УПА тем самым натравила их друг на друга. Поляки начали мстить украинцам, записываясь в немецкую полицию. Когда волынские украинцы ушли из немецкой полиции и перешли на сторону УПА, немцы стали набирать на их место поляков. Во времена всеобщей бойни поляков, у немцев не было отбоя от добровольцев. К примеру, беженцам из Глубочицы было тут же предложено пойти работать в полицию. Поляк из колонии Софиевка, расположенной в той же части Волыни, вступил в немецкую полицию со 110 другими добровольцами после бойни 11-12 июля 1943 г. По его словам, «мы пошли на это ради оружия» [4]. Около тысячи двухсот поляков вступили в немецкую полицию когда немцы вызвали из генерал-губернаторства батальон польских полицаев, что окончательно запутало ситуацию,. Польские полицаи, местные и из центральной Польши, совершали зверства по отношению к украинцам [5]. Хотя с точки зрения польского правительства в далеком Лондоне эти полицаи были предателями, возмездие, осуществленное поляками в немецких мундирах, было достаточно веским доводом для волынских украинцев, чтобы поверить пропаганде УПА о том, что поляки - враги. Но, конечно же, УПА начала убивать мирных поляков задолго до того, как у тех появилась возможность обратиться к немцам за помощью. Вот, к примеру, доклады УПА от апреля 1943 г.: «В селе Куты Шумского района вся польская колония (86 дворов) была сожжена, а население было ликвидировано за сотрудничество с гестапо и немецкими властями». «В Вербском районе польская колония Новая Новица (40 дворов) была сожжена за сотрудничество с немецкими властями. Население было ликвидировано» [6]. А ведь украинцы, ссылавшиеся польский коллаборационизм в качестве оправдания убийства всех мужчин, женщин и детей в польских селениях в апреле, еще вчера сами были немецкими полицаями. Пойдя на этот шаг, они выпустили джинна дьявольской логики, все последствия которой они не сумели предугадать. Немецкие правила предусматривали убийство всей семьи украинского полицая, дезертировавшего со службы, и уничтожение всей деревни украинского полицая, дезертировавшего с оружием в руках. Эти карательные акции были немедленно проведены немцами, при этом там, где это было возможно, они использовали только что набранных польских полицаев. Многие из тех, кто перешел из немецкой полиции на сторону УПА, тут же потеряли семью и дом, и при этом у них появилась новая причина ненавидеть поляков. К лету 1943 г. польский коллаборационизм был использован в качестве основного оправдания этнических чисток поляков, которые начались весной. Один из лидеров ОУН-бандеровцев резюмировал ситуацию в августе 1943 г. следующим образом: немецкая служба безопасности «использует поляков в своих акциях уничтожения. В ответ мы безжалостно уничтожаем их» [7].
Польскому правительству в Лондоне было трудно понять волынскую трагедию, она лишь отвлекала от его собственных планов ведения войны. Бойня оказалась неожиданной, ответная реакция волынских поляков была нежелательной, а самым главным для лондонского правительства были интересы Польши, на обеспечении которых оно требовало сосредоточить все силы . Командование польскими вооруженными силами уже стояло перед неприятным выбором, и возникновение украинского фронта лишь усугубило и без того незавидное положение. Весной 1943 г. Красная армия перешла в наступление и летом того же года она разгромила немецкую танковую группировку под Курском, что делало перспективу победы Красной армии реальностью. Будучи союзником, польское правительство было обязано направлять Армии Крайовой директивы продолжать наносить удары по немцам, чтобы помочь советскому наступлению, Правительство, представлявшее польские интересы, хотело, чтобы его роль в деле освобождения Польши была учтена. Тем не менее, польское правительство было вынуждено перебрасывать свои ограниченные силы на войну с УПА. 20 июля 1943 г. Армия Крайова призвала польские силы самообороны перейти под ее командование. 30 июля 1943 г. она призвала прекратить убийство мирных жителей и высказалось в поддержку украинской независимости на территориях, где не было польского населения. Это не остановило волну убийств, более того, это лишь подтвердило идею украинских националистов о том, что этнические чистки были единственным способом отобрать территорию у Польши. В январе 1944 г. Армия Крайова сформировала 27-ю пехотную дивизию (Волынскую), численностью в 6558 человек, задачей которой была борьба с УПА, а затем - с вермахтом [8]. Волынская дивизия, самая крупная в Армии Крайовой, черпала свои силы из польских отрядов самообороны, которые были сформированы для защиты мирного населения от УПА, а также из бывших польских полицаев, которые отказались служить немцам. Если бы УПА не проводила этнических чисток, эта дивизия никогда бы не была сформирована [9]. Хотя польское правительство отдало приказ не наносить вреда мирным жителям, на местах польские партизаны сжигали украинские деревни и убивали украинцев, которых встречали на волынских дорогах [10].
Хотя служба волынских поляков в немецкой полиции, советских партизанских соединениях и отрядах Армии Крайовой началась после зверств УПА, это, тем не менее, послужило весомым аргументом бандеровской пропаганды. В рамках ложного, но эффективного пропагандистского приема проводилась логическая связь не только между волынскими поляками, но и польским правительством, с одной стороны, и советской и немецкой оккупацией - с другой. Вот, к примеру, оценка, вынесенная съездом ОУН в августе 1943 г.: «Польское империалистическое руководство является лакеем иностранных империалистов и врагом свободы народов. Оно пытается насадить польское меньшинство на украинские земли и навязать польским народным массам борьбу с украинской нацией, а также помочь германскому и советскому империализму уничтожить украинскую нацию» [11]. В течение 1943 г. польские отряды самообороны, ведя военные действия против УПА, сотрудничали как с советскими партизанами, так и с немецкими войсками [12]. Однако это явление было локальным, и причины, вызвавшие его, также были локальными. В общих же чертах ни польские власти, ни польские вооруженные формирования нельзя было рассматривать как силу, сотрудничавшую с немецко-фашистским или советским «империализмом». Польская Армия Крайова воевала с немцами с момента своего создания. Хотя западные союзники и требовали от польских вооруженных формирований сотрудничества с Советской армией, к началу 1943 г. такого сотрудничества не было и в помине. Сталин, отнюдь не рвался сотрудничать с лондонскими поляками, особенно после обнаружения в апреле 1943 г. массового захоронения польских офицеров в Катыни, расстрелянных НКВД, с последовавшими обвинениями со стороны польского правительства в Лондоне, и использовал это как предлог для разрыва отношений с ним. Обвинения со стороны УПА выглядят не лучше, если посмотреть на то, что творили украинские националисты. Что же до «истребления», то УПА уничтожала поляков на Волыни в 1943 г., используя тысячи бойцов, которые в 1942 г. помогали немцам истребить евреев. Уж если и говорить о сотрудничестве с немцами, то дивизия СС «Галичина», конечно же, была гораздо более ярким примером . И это не говоря уже о полном господстве украинцев в местных административных органах оккупационной власти в Галицийском округе генерал-губернаторства: на начало 1944 г. соотношение украинских и польских чиновников составляло 346:3 [13]. Однако такого рода заявления делались в пропагандистских целях, - это была политическая агитация, и необходимо видеть разницу между суждениями, проверенными историей, и впечатлениями конкретных людей в конкретный момент и в конкретном месте. Эта пропаганда оказалась столь эффективной, поскольку она естественно вписывалась в недавний исторический опыт украинцев.
Язык пропаганды позволяет делать далеко идущие обобщения на основе отдельных фактов ; пропаганда также учитывает обыкновение людей верить в те обобщения, которые совпадают с их личным опытом. Отчасти дьявольский смысл этнических чисток заключается в том, что зверства, совершаемые конкретными людьми, скрываются за национальными ярлыками, и ответственность возлагается на целый народ.. Когда конкретные убийцы уничтожали мирных жителей во имя нации, в тех, кому удалось спастись от этих зверств, тоже пробуждалось чувство ненависти национальной почве.. Когда месть была осуществлена, то выжившие с обеих сторон видели друг в друге врагов, напавших первыми, а пропагандисты приравнивали обе стороны конфликта к нациям, которые они представляли. Благодаря предсказуемым актам мести, националистической риторике и силе языка, то, что началось с нападений небольшого количества людей на ряд населенных пунктов, переросло в войну одного народа с другим. Это не постмодернистский трюк, известный лишь философам, но элементарная политическая логика, к которой регулярно прибегали те, кто проводили этнические чистки в течение всего ХХ в. УПА прекрасно осознавала, что чем больше люди пострадают от этнических чисток (ей же и спровоцированных), тем плотнее станет сеть социальных коммуникаций, порожденная ее пропагандой. [14]. Там, где прошли катком друг за другом советская и немецкая оккупация, никто уже больше не мог оставаться безразличным к пропаганде. А когда плоды пропаганды были воплощены в жизнь, этнические чистки переросли в гражданскую войну.
Гражданская война
На Волыни началась Гражданская война между украинцами и поляками. События на Волыни объясняют уровень жестокости польских акций возмездия, которая обеспечила УПА пропагандистским материалом, она успешно воспользовалась им по мере того, как этнические чистки распространились на юг, на территорию Галиции. На западе, по ту сторону реки Буг, между украинскими и польскими партизанами начались боевые столкновения, в ходе которых стороны не уступали друг другу в невероятной жестокости. В конце 1943 г. обе стороны последовательно уничтожали деревню за деревней в восточной половине Люблинского воеводства в его довоенных границах.
Жестокость польских партизан из «Крестьянских батальонов» была вполне сопоставима с жестокостью УПА. Свидетельство польского партизана стоит того, чтобы быть процитированным полностью: «Мы ответили на их нападения, которые достигли невообразимого уровня зверства, своей жестокостью. Когда мы занимали украинское селение, мы методично отбирали мужчин призывного возраста и казнили их, зачастую разрешая им отбежать вперед шагов на сорок, а затем стреляя им в спину. Это еще считалось самым гуманным методом. Другие же из нашего отряда, чьи действия я опишу далее, вели себя иначе, и их месть была ужасной. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. Я никогда не видел, чтобы кто-то из наших натыкал младенца или маленького ребенка на штык и швырял его в огонь, но я видел обугленные тельца польских детей, убитых таким способом. Если никто из наших этого и не делал, то это было единственное зверство, которого мы не совершали» [15]. «Крестьянские батальоны» были не единственной силой, которая занималась убийством украинцев и вела военные действия против УПА. Весной 1944 г. отряды Армии Крайовой начали операцию по установлению контроля над Хелмским регионом и в ходе ее проведения сожгли около двадцати украинских деревень [16]. В общей сложности в 1943-1944 гг. в Люблинском и Жешувском воеводствах поляки и украинцы убили 5 тысяч мирных жителей [17].
В Галиции кампания УПА по очистке «Западной Украины» от поляков по-настоящему началась в январе 1944 г. В 1943 г. на Волыни тактика УПА, заключалась в том, чтобы нападать на деревни и убивать их население без предупреждения. В Галиции же в 1944 г. УПА, похоже, давала польским семьям выбор: бегство или смерть. Вот, к примеру, приказ верховного командования УПА своим бойцам, изданный после бойни на Волыни и в ходе чисток в Галиции: «Еще раз напоминаю вам: сначала призвать поляков уйти с их земли и лишь потом приступить к ликвидации, а не наоборот» [18]. Эта явная перемена тактики в сочетании с демографическим преимуществом поляков, хорошо подготовленными отрядами польской самообороны, а также мобилизацией подразделений Армии Крайовой и ее отвлекающими маневрами привели к тому, что количество мирных польских жителей, убитых в Галиции, ограничилось 25 тысячами. Однако нападения УПА на мирное население в Галиции были хорошо организованы и отличались жестокостью. Как и на Волыни, отряды УПА зачастую убивали всех жителей деревни, не щадя ни женщин, ни детей. Подразделения службы безопасности ОУН(б) рыскали по сельской местности, убивая поляков, как целыми семьями, так и по одному [19]. В ходе волны этнических чисток, которые проводили обе стороны, УПА заявила, что поляки первыми начали бойню. Ссылаясь на то, что местные поляки сотрудничали с немецкими властями на Волыни, а также на то, что польское правительство отдало приказ Армии Крайовой сотрудничать с Красной армией, УПА объявило всех поляков «сталинско-гитлеровскими агентами». Украинской нации, утверждала УПА, был нанесен «удар в спину» польским правительством и польскими агентами Сталина и Гитлера [20]. Во Львове в марте 1944 г. украинские полицаи проверяли выданные немцами удостоверения личности (Kennakarten) у молодых людей, которые осмеливались выходить на улицу, и расстреливали тех, у кого в карточке было написано, что он поляк. Предполагается, что таким образом они хотели заполучить удостоверения личности, чтобы избежать наказания за сотрудничество с немцами, когда Красная армия возьмет Львов [21]. Иными словами, украинцы, сотрудничавшие с немцами, хотели заручиться немецкими удостоверения личности, чтобы выдавать себя за поляков и избежать, таким образом, наказания со стороны советских властей. Какими бы ни были истинные причины, эти убийства были восприняты как эскалация волны террора в городе, где поляки считали себя в безопасности. Польские партизаны убили 130 мирных жителей украинской национальности в пригородах Львова. В прилегающей сельской местности УПА продолжала свои этнические чистки с тем, чтобы окружить город этнически чистой украинской территорией. УПА также предприняла усилия по установлению контроля над дорогами, ведущими во Львов, чтобы отрезать путь польским подкреплениям, идущим с запада. К июню 1944 г. УПА убивала польских мирных жителей и воевала с польскими партизанами во всех округах Галиции. По мере приближения Красной армии польское население было эвакуировано из деревень и небольших городов. В то время как гигантский советско-германский фронт двигался с востока на запад Украины, Армия Крайова и УПА сражались вдоль своей собственной линии фронта, которая протянулась на сотни километров [22]. Когда летом 1944 г. Красная армия вошла в Галицию, там вовсю бушевало пламя всеобщей и безжалостной польско-украинской гражданской войны.
Мировая война
Для большинства людей военная история имеет значение настолько, насколько она касается той местности, где они проживают, и можно понять поляков и украинцев, которые сосредоточили все свое внимание на этом местном фронте, а не на наступлении Красной армии. Однако даже для того, чтобы понять местные последствия польско-украинской гражданской войны, нужно рассматривать местные конфликты в контексте Мировой войны.
Местный конфликт ослабил обе стороны к моменту приближения фронта большой войны; поляки и украинцы оказались расколоты перед лицом наступавшей Красной армии. Нападения УПА на польских мирных жителей привело к тому, что более двадцати тысяч поляков взялись за оружие, чтобы сражаться с украинцами. Поляки сражались с украинцами как в качестве немецких полицаев, так и в качестве советских партизан, не говоря уже о том, что поляки воевали с украинцами в рядах отрядов самообороны и в составе дивизии Армии Крайовой. Польское правительство в Лондоне было вынуждено направить на этот фронт подразделения Армии Крайовой, которые были сняты с боевых операций против немцев.
Целью польской операции «Буря», проведенной летом 1944 г., был разгром немецких войск польскими силами, которые затем должны были встретить советскую армию в качестве представителей свободной и независимой Польши. С военной точки зрения речь шла о вооруженном восстании против немецких властей, с политической же точки зрения оно было рассчитано на то, чтобы советские войска вошли на территорию восстановленного польского государства. На востоке «Буря» означала бы подтверждение законности польского присутствия в Галиции и на Волыни. Именно здесь участники польского антифашистского восстания впервые столкнулись с советскими методами. В период между мартом и июлем 1944 г.27-я Волынская дивизия Армии Крайовой, которая до этого вела бои с УПА, сражалась с отступающими немецкими войсками и сотрудничала с наступающей Красной армией, была поэтапно расформирована НКВД . В течение весны 1944 г. 5-я пехотная дивизия и 14-й уланский полк Армии Крайовой сражались с УПА за Галицию и за алмаз в ее короне - Львов. 23-24 июля 1944 г. Красная армия при поддержке нескольких тысяч бойцов Армии Крайовой выбила силы вермахта из города. После 29 июля под советским давлением подразделения Армии Крайовой были распущены [23].
Поляки и украинцы были лишены возможности сражаться для того, чтобы довести реализацию своих планов до конца. Второй серии польско-украинской битвы за Львов, состоявшейся по окончании Первой мировой войны, не было. На востоке польская Армия Крайова была уничтожена, украинские же партизаны бежали, чтобы продолжить свою войну в других условиях. Но на этом польско-украинский конфликт не затух: ветеранам Армии Крайовой удавалось избежать депортации благодаря вступлению в ряды просоветского «Войска польского», созданного под командованием Зыгмунта Берлинга; позднее галицийские и польские поляки, служившие в «Войске польском», продолжали сражаться с украинскими партизанами и принимали участие в депортации украинского населения с территории коммунистической Польше. Некоторые галицийские и волынские поляки сразу же начали мстить украинцам, вступив в советские батальоны войск НКВД. Когда же фронт ушел на запад УПА вышла из схронов и возобновила этнические чистки поляков [24]. НКВД, обладавший реальной силой, относился как к польским, так и украинским партизанам как к «бандитам», которые подлежали уничтожению [25]. О том, как НКВД покончил с польско-украинской гражданской войной путем институционализации польско-украинских этнических чисток, будет рассказано в следующей главе.
Митрополит Андрей Шептицкий, который после Первой мировой войны лоббировал за рубежом признание Западной Украины, слабо надеялся на украинскую государственность после Второй мировой войны. Его мнение о том, что советская оккупация Западной Украины продлится еще многие десятилетия, оказалось пророческим. С его смертью 1 ноября 1944 г. умерло то немногое, что оставалось от политических традиций старой Речи Посполитой. Ни коммунистической Польше, ни Советскому Союзу не было никакой пользы от всего того, что он представлял как последний могикан многонационального Содружества польско-литовского. Греко-католическая церковь в Советском Союзе была запрещена. Сталин отдал Русской православной церкви западно-украинских верующих, а его марионеточный синод объявил Брестскую унию 1596 г. недействительной. В коммунистической Польше греко-католическая церковь ассоциировалась с модерным украинским национализмом, а не с Речью Посполитой, которая породила ее. Именно по этой причине по сей день ни в Варшаве, ни во Львове нет улицы, названной именем Шептицкого.
[1]
[2]О самообороне см….О польских нападениях на украинцев: Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 88-90. О евреях в Панской Долине, см. мемуары…См. также ниже статьи …в сноске 67.
[3]Этот эпизод был забыт в Польше, и отрицался Хрущевым в докладе Сталину. Он был задокументирован на основании воспоминаний поляков в ..и в отчетах Армии крайовой в …, а также будет обсуждена в будущей книге …Оценка взята из….
[4]Иногда поляки получали оружие, о котором они просили, а иногда - нет.
[5]
[6]«Звіт про бойов і дії УПА наВолині», (Апрель 1943 г.), «ОУН-УПА в роки війни», с. 309-312, на 311.
[7]Василь Макар «До початків УПА - лист з Волині», Літопис УПА. Т. 2, с.44. Сообщения из того же тома (173-174) ясно указывают на то, что разведка УПА прекрасно осознавала, что относиться к полякам на Волыни как к немецким агентам было неверно. Об этом цикле см.Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 68.
[8]Микола Сивiцький «Польско-українский конфликт 1943-1944 рр.» В кн.: Польсько-
Українські студії». - Київ,Либідь, 1993 р., с. 241-248
[9]Один из солдат дивизии утверждал это однозначно:…Разговоры с другими ветеранами подтвердили эту точку зрения.
[10]
[11]
[12]Соответствующие примеры см.
[13]
[14]Для получения представления о плотности см. «Літопис УПА», т. 2 (новая серия), с.283-289, 296-299. Этот довод использует
[15]
[16]Позднее жители деревень этого района обратились к Хрущеву с просьбой присоединить их к СССР. «Етнічні межі і державний кордон України», с. 147-151
[17]Оценки взяты из …Украинские воспоминания и список жертв см. в
[18]
[19]Оценки см. в
[20]Садовиї «Куди прямують поляки?»,Літопис УПА, т. 2, с. 49, 57.
[21]
[22]
[23]
[24]Сергій Ткачов, «Польсько-український трансфер населення 1944-1946 рр». - Тернопіль, Пiдручники i посiбники,1997, с. 123-155
[25]