Интервью С.Колесникова М.Гессен
В чем заключалось предложение?
Готовы ли мы выполнять контракты по поставкам медицинского оборудования, по модернизации лечебных учреждений и так далее, если к нам обратятся, скажем, российские бизнесмены с предложением пожертвовать определенную сумму денег на выполнение данных работ. На это мы говорим: конечно, да. Дальше: но будет условие, что нужно будет 35 процентов от суммы контракта оставить за рубежом на счете. Мы говорим: зачем? - Для того чтобы в дальнейшем из этих денег сформировать инвестиционный фонд, который вложит эти деньги в экономику России для развития высокотехнологичных производств. Мы говорим: хорошо, мы согласны.
...
Сколько денег примерно накопилось?
В районе 500 миллионов.
То есть жертвователей было огромное количество.
Не только жертвователей было много. Потом начались и прямые поступления уже на эту компанию.
Дальше, я так понимаю, появилась структура «Росинвест», специально для распоряжения «припасенными» средствами. Это когда?
В 2005 году. Когда у нас оказался сформированный достаточно значительный фонд, то была создана компания «Росинвест», которая занялась инвестициями, использованием этих денег.
Достаточно значительный фонд - это сколько?
К этому времени порядка 200 миллионов.
Как устроен «Росинвест»?
«Росинвест» - это дочернее предприятие швейцарской компании «Лирус Менеджмент». А инвестиции осуществляет другая компания, у которой собственность закреплена акциями на предъявителя.
То есть у кого бумаги, тот и владелец.
Да, 94 процента этих акций были отданы господину Путину, а по два процента было у нас - у Шамалова, Горелова и меня.
Откуда вы знаете, что эти акции были отданы Путину?
Мне сказал Шамалов. Забрал и сказал.
Забрал, вы имеете в виду, физически эти бумаги?
Физически забрал. Потому что это реальные конкретные бумаги. 2 процента, две акции так до сих пор у меня и находятся.
Эта форма собственности, если я правильно понимаю, обеспечивает анонимность участников.
Да. Тот, у кого эти акции, и является собственником, и при этом передача акций, по большому счету, ничем не оформляется. Я вынул их из сейфа, передал их вам - тогда вы собственник.
Иными словами, берутся деньги, которые даны в качестве пожертвования, используются для инвестиций, и с них получается прибыль, 94 процента которой идут лично Путину. Правильно я понимаю?
Принципиально понимаете правильно.
В чем неточность?
Неточность следующая. Берется пожертвование, в рамках этого пожертвования зарабатывается определенная прибыль. То есть сам договор выполнен. Нельзя сказать тривиально: взяли пожертвования и отправили их на инвестиции. В результате выполнения контракта была получена прибыль, и эта прибыль направлена в инвестиционные проекты. Владельцем этих проектов является компания, в которой 94 процента принадлежат Владимиру Владимировичу Путину.
...
Когда вы узнали про дворец Путина?
Про дворец я узнал в 2005 году. Тогда проект был - маленькое здание на берегу Черного моря, стоимость проекта - 16 миллионов долларов. Всего!
Это мало?
Понимаете, для обычного человека 16 миллионов долларов - это очень большие деньги, иногда совершенно невероятные деньги. В бизнесе 16 миллионов долларов - это не очень много. Значит, 16 миллионов долларов, небольшой дом на берегу Черного моря. Инвестиционный проект был заключен с Управлением делами президента.
И как это развивалось?
2006 год, выиграли право проведения олимпиады. Потом уже изменилось само представление о перспективах. До 2006 года не предполагалось, я бы сказал, такого бесконечного президентства. Идея найти пути и возможности продлить руководство страной, это, в общем-то, 2004-2006 год.
И параллельно рос дворец?
Добавились лифт на пляж, марина, вся эта инфраструктура вокруг, специальная линия электропередач, специальный газопровод, несколько дорог, которые ведут непосредственно к дворцу. Сам дворец видоизменяется, добавляется амфитеатр, зимний театр, делаются три вертолетные площадки.
Я пытаюсь себе представить, как это все происходит. Кто-то сидит и думает: теперь нужно это, теперь нужен фуникулер, причалы, вертолетные площадки…
Я думаю, что это коллективное творчество. Кто-то говорит: вот, ты знаешь, очень хорошо вот бы это сделать. Ну, давай. А вот бы это сделать. Ну, давай. Три вертолетных площадки - это требование ФСО. Две подъездных дороги - это требование ФСО. Почему три? Потому что минимум должно быть две: вертолет основной и один или два вертолета сопровождения. Если какие-то гости, то опять-таки с сопровождением. И поэтому минимум две, оптимум три. Полностью вся инфраструктура, энергетика, тепло - с тройным резервированием. Если электричество закончилось, включатся дизель-генератор, дизель-генератор закончился - включается резервная линия электропередач. Ну и так далее. То есть существуют определенные нормативы, и как только ты за одно цепляешься, у тебя второе, третье, четвертое выскакивает, и весь этот комплекс начинает расширяться, расширяться, расширяться. Последняя смета, с которой я был ознакомлен, она была где-то на миллиард долларов. Она уже включала какие-то определенные элементы внутренней отделки… Ведь это же не только сама инфраструктура и сам дворец, но дальше у нас идет мебель, картины, столовое серебро, декорирование. Это все очень дорого!
...
Когда вы уехали?
В сентябре 2010 года.
Почему?
Потому что я принял решение опубликовать письмо.
Но письмо было опубликовано только в декабре.
Оказалось, что прийти и опубликовать статью в серьезном издании на западе нельзя. Нужно вначале представить все доказательства. Все это время, начиная с сентября по декабрь готовились документы, все проверялось, все материалы были проверены юристами. И только после того, как стало ясно, что то, что я говорю, это правда, - только после этого корреспондент согласился встретиться и написать эту статью.
Корреспондент Washington Post?
Да, Дэвид Игнэйшиус (David Ignatius, штатный колумнист газеты Washington Post, опубликовал статью о Колесникове, его открытом письме Медведеву, и дворце 23 декабря 2010 г. - М.Г.)
Кто проверял все эти данные?
Американская юридическая компания.
Которую вы наняли?
Да, естественно, я платил деньги - и очень большие деньги. Я вам могу сказать, у меня такое ощущение, что самая
дорогая вещь - это американские юристы.
Весь текст:
http://www.snob.ru/selected/entry/37367
Готовы ли мы выполнять контракты по поставкам медицинского оборудования, по модернизации лечебных учреждений и так далее, если к нам обратятся, скажем, российские бизнесмены с предложением пожертвовать определенную сумму денег на выполнение данных работ. На это мы говорим: конечно, да. Дальше: но будет условие, что нужно будет 35 процентов от суммы контракта оставить за рубежом на счете. Мы говорим: зачем? - Для того чтобы в дальнейшем из этих денег сформировать инвестиционный фонд, который вложит эти деньги в экономику России для развития высокотехнологичных производств. Мы говорим: хорошо, мы согласны.
...
Сколько денег примерно накопилось?
В районе 500 миллионов.
То есть жертвователей было огромное количество.
Не только жертвователей было много. Потом начались и прямые поступления уже на эту компанию.
Дальше, я так понимаю, появилась структура «Росинвест», специально для распоряжения «припасенными» средствами. Это когда?
В 2005 году. Когда у нас оказался сформированный достаточно значительный фонд, то была создана компания «Росинвест», которая занялась инвестициями, использованием этих денег.
Достаточно значительный фонд - это сколько?
К этому времени порядка 200 миллионов.
Как устроен «Росинвест»?
«Росинвест» - это дочернее предприятие швейцарской компании «Лирус Менеджмент». А инвестиции осуществляет другая компания, у которой собственность закреплена акциями на предъявителя.
То есть у кого бумаги, тот и владелец.
Да, 94 процента этих акций были отданы господину Путину, а по два процента было у нас - у Шамалова, Горелова и меня.
Откуда вы знаете, что эти акции были отданы Путину?
Мне сказал Шамалов. Забрал и сказал.
Забрал, вы имеете в виду, физически эти бумаги?
Физически забрал. Потому что это реальные конкретные бумаги. 2 процента, две акции так до сих пор у меня и находятся.
Эта форма собственности, если я правильно понимаю, обеспечивает анонимность участников.
Да. Тот, у кого эти акции, и является собственником, и при этом передача акций, по большому счету, ничем не оформляется. Я вынул их из сейфа, передал их вам - тогда вы собственник.
Иными словами, берутся деньги, которые даны в качестве пожертвования, используются для инвестиций, и с них получается прибыль, 94 процента которой идут лично Путину. Правильно я понимаю?
Принципиально понимаете правильно.
В чем неточность?
Неточность следующая. Берется пожертвование, в рамках этого пожертвования зарабатывается определенная прибыль. То есть сам договор выполнен. Нельзя сказать тривиально: взяли пожертвования и отправили их на инвестиции. В результате выполнения контракта была получена прибыль, и эта прибыль направлена в инвестиционные проекты. Владельцем этих проектов является компания, в которой 94 процента принадлежат Владимиру Владимировичу Путину.
...
Когда вы узнали про дворец Путина?
Про дворец я узнал в 2005 году. Тогда проект был - маленькое здание на берегу Черного моря, стоимость проекта - 16 миллионов долларов. Всего!
Это мало?
Понимаете, для обычного человека 16 миллионов долларов - это очень большие деньги, иногда совершенно невероятные деньги. В бизнесе 16 миллионов долларов - это не очень много. Значит, 16 миллионов долларов, небольшой дом на берегу Черного моря. Инвестиционный проект был заключен с Управлением делами президента.
И как это развивалось?
2006 год, выиграли право проведения олимпиады. Потом уже изменилось само представление о перспективах. До 2006 года не предполагалось, я бы сказал, такого бесконечного президентства. Идея найти пути и возможности продлить руководство страной, это, в общем-то, 2004-2006 год.
И параллельно рос дворец?
Добавились лифт на пляж, марина, вся эта инфраструктура вокруг, специальная линия электропередач, специальный газопровод, несколько дорог, которые ведут непосредственно к дворцу. Сам дворец видоизменяется, добавляется амфитеатр, зимний театр, делаются три вертолетные площадки.
Я пытаюсь себе представить, как это все происходит. Кто-то сидит и думает: теперь нужно это, теперь нужен фуникулер, причалы, вертолетные площадки…
Я думаю, что это коллективное творчество. Кто-то говорит: вот, ты знаешь, очень хорошо вот бы это сделать. Ну, давай. А вот бы это сделать. Ну, давай. Три вертолетных площадки - это требование ФСО. Две подъездных дороги - это требование ФСО. Почему три? Потому что минимум должно быть две: вертолет основной и один или два вертолета сопровождения. Если какие-то гости, то опять-таки с сопровождением. И поэтому минимум две, оптимум три. Полностью вся инфраструктура, энергетика, тепло - с тройным резервированием. Если электричество закончилось, включатся дизель-генератор, дизель-генератор закончился - включается резервная линия электропередач. Ну и так далее. То есть существуют определенные нормативы, и как только ты за одно цепляешься, у тебя второе, третье, четвертое выскакивает, и весь этот комплекс начинает расширяться, расширяться, расширяться. Последняя смета, с которой я был ознакомлен, она была где-то на миллиард долларов. Она уже включала какие-то определенные элементы внутренней отделки… Ведь это же не только сама инфраструктура и сам дворец, но дальше у нас идет мебель, картины, столовое серебро, декорирование. Это все очень дорого!
...
Когда вы уехали?
В сентябре 2010 года.
Почему?
Потому что я принял решение опубликовать письмо.
Но письмо было опубликовано только в декабре.
Оказалось, что прийти и опубликовать статью в серьезном издании на западе нельзя. Нужно вначале представить все доказательства. Все это время, начиная с сентября по декабрь готовились документы, все проверялось, все материалы были проверены юристами. И только после того, как стало ясно, что то, что я говорю, это правда, - только после этого корреспондент согласился встретиться и написать эту статью.
Корреспондент Washington Post?
Да, Дэвид Игнэйшиус (David Ignatius, штатный колумнист газеты Washington Post, опубликовал статью о Колесникове, его открытом письме Медведеву, и дворце 23 декабря 2010 г. - М.Г.)
Кто проверял все эти данные?
Американская юридическая компания.
Которую вы наняли?
Да, естественно, я платил деньги - и очень большие деньги. Я вам могу сказать, у меня такое ощущение, что самая
дорогая вещь - это американские юристы.
Весь текст:
http://www.snob.ru/selected/entry/37367