"Три мушкетера" против "Великолепной семерки"aillarionovAugust 4 2023, 02:14:48 UTC
"Три мушкетера" - вполне "анти-Западное" произведение, в отличие от "Великолепной семерки".
Мушкетеры заключают контракт с властью и поступают на службу короля. Ковбои, так же, как и самураи, заключают Eidgenossenschaft не с властью, а друг с другом.
Мушкетеры совершают свои подвиги ради королевы, а также для того, чтобы потешить свое самолюбие. Ковбои совершают свои подвиги ради простых крестьян.
Главный подвиг мушкетеров - защита "чести" королевы, изменившей своему мужу, переподарившей его подарок - подвески - чужому мужчине. Главный подвиг ковбоев - защита слабых крестьян от грабежа, насилия, убийства.
Мушкетеры участвуют в нападении на Ла-Рошель. Ковбои участвуют в обороне мексиканской деревни.
Мушкетеры, будучи католиками, убивают представителей конкурирующей религии - гугенотов. Ковбои, будучи преимущенственно протестантами, защищают не столько сторонников другой религии - католиков, сколько людей - независимо от их конфессиональной принадлежности.
После совершения описываемых подвигов два мушкетера - д'Артаньян и Атос - остаются на службе короля, занимаясь войной. Д'Артаньян завершит свою жизнь под Маастрихтом, будучи одним из руководителей агрессии (маршалом серых мушкетеров) французского короля-солнца против протестантской Голландии. После совершения описываемых подвигов "великолепная семерка" распускается, оставшиеся в живых трое ковбоев возвращаются к мирным делам, один из них - Чико - женится на мексиканской девушке.
Идеолого-этические месседжи обоих произведений: Роман "Три мушкетера" воспевает: службу государству, подчинение власти, агрессию по приказу, религиозную нетерпимость, супружескую неверность (королевы), неразборчивость в связях (Миледи, д'Артаньян). Фильм "Великолепная семерка" воспевает: верность товариществу, соблюдение частного контракта, защиту слабых и обижаемых, гуманизм, личную верность любимому человеку.
Это одно из эпических противопоставлений двух противоположных европейских институционально-конфессионально-этико-идеологических доктрин (незападной и западной): - континентально-государственно-централизованно-абсолютистско-католико-морально-релятивистской (франко-итало-испано-средиземноморской) и - океаническо-общественно-децентрализованно-правово-протестантско-основанной-на-твердой морали (германо-голландско-англо-саксонской-североморской).
Почему Вы не литературный критик Андрей Николаевич - авторам досталось бы на орехи:) Очень интересное прочтение мирового бестселлера. Я сразу применил Ваш метод на мой любимый в юности "Граф Монтекристо" и вышел оказывается у Дюма роман об обиде и мести. Невинная не зрелая) жертва завистников, по воли случая то есть без усилий, незаслуженно получил огромный потенциал ( богатство) и растратил его бездарно на эгоистичное зло. Чем не наш современный "герой" по фамилии П.
Римлянкам империи времени упадка, только им, красавицам, доставалось сладко - все пути открыты перед ихним взором: хочешь - на работу, а хочешь - на форум. А критики хором: «Ах, «форум», ах, «форум» - вот римская деталь! Одно лишь словечко - а песенку как украшает! Может быть, может быть, может быть, и римская - а жаль... Мне это немного мешает и замысел мой разрушает.
Не покупайтесь, это опять розыгрыш. Мушкетёры заключают контракт друг с другом: один за всех и все за одного. История с подвесками была осуществлена ими во время отпуска, а не по службе. - Скажите, Д’Артаньян, это нужно только королеве или это нужно вам? - От этого зависит жизнь ещё одной женщины. Это нужно мне, Атос. - Так в чем же дело? У королевы не было романа с Бэкингемом, это было недоразумение. Настоящую любовь нельзя приравнивать к беспорядочным связям, Д’Артаньян не был женат, и поэтому обвинять его в неразборчивости некорректно, и если бы Констанция не погибла, всё могло бы быть по-другому. - Клянусь честью, мне не по душе эта дурацкая война, в которой французы почему-то убивают и калечат французов. А собственно говоря, из-за чего? Из-за чего? А? Почему я должен убивать этих еретиков-гугенотов, всё преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски псалмы, которые мы поём по-латыни, а? Человек сам до этого дошёл, без подсказок, это западный стиль поведения и гуманиста, и просвещённого человека, не нуждающегося в поводыре. Во время осады Ла-Рошели их не было (кроме завтрака под пулями) у них были другие дела и их чуть было не обвинили в дезертирстве и убийстве преступницы Миледи (на фоне убийства возлюбленной Д’Артаньяна обвинять её в беспорядочных связях нелепо).
тут такое дело, что советские переводы Дюма на русский были очень художественными. интересно, сможете ли вы найти приведенные вами цитаты во французском оригинале. про дурацкую войну и еретиков-гугенотов я не нашел. про королеву не искал, но уже интересно, что написано в оригинале. https://fr.wikisource.org/wiki/Les_Trois_Mousquetaires/Texte_entier
Атос - Д’Артаньян Портос - Savez-vous, dit Porthos, que tordre le cou à cette damnée milady serait un péché moins grand que de le tordre à ces pauvres diables de huguenots, qui n’ont jamais commis d’autres crimes que de chanter en français des psaumes que nous chantons en latin ? - А ты знаешь, - сказал Портос, - ведь свернуть шею этой проклятой миледи - меньший грех, чем убивать бедных гугенотов, все преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски те самые псалмы, которые мы поем по-латыни.
Циничное убийство иноверцев в ходе пьянкиaillarionovAugust 7 2023, 02:58:27 UTC
Переводы с французского: Гугла: -- Знаете ли вы, -- сказал Портос, -- что свернуть шею этой проклятой миледи было бы меньшим грехом, чем свернуть ее этим несчастным гугенотам, которые никогда не совершали никакого другого преступления, кроме пения французских псалмов, которые мы поем на латыни?
В. Вальдман, Д. Лившиц, К. Ксаниной: - А ты знаешь, - сказал Портос, - ведь свернуть шею этой проклятой миледи - меньший грех, чем убивать бедных гугенотов, все преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски те самые псалмы, которые мы поем по-латыни.
Иными словами, Портос признает, что: - убийство гугенотов - это грех; - убийство гугенотов - это больший грех, чем убийство миледи.
С этой оценкой Портоса соглашаются и Арамис и д'Артаньян: - Что скажет об этом наш аббат? - спокойно осведомился Атос. - Скажу, что разделяю мнение Портоса, - ответил Арамис. - А я тем более! - сказал д'Артаньян.
После этого признания в совершении греха и даже большого греха - бОльшего, чем возможное убийство миледи, - все трое продолжают грешить - жрать, пить и убивать гугенотов.
Как известно, казни одного лица - миледи - предшествовало некое подобие суда с участием мушкетеров и лилльского палача. Убийство полутора десятков гугенотов не сопровождается даже подобием суда - лишь жратвой (пардон май френч) аморальных подонков, распивающих спиртные напитки.
Что может быть более циничным, чем убийство людей в процессе пьянки только за то, что они поют псалмы по-французски?
Конечно же, это розыгрыш)aillarionovAugust 4 2023, 20:51:35 UTC
1. Контракт с королем: - Простите, любезный земляк, - произнес он с улыбкой, - я совершенно забыл о вас. Что вы хотите! Капитан - это тот же отец семейства, только отвечать он должен за большее, чем обыкновенный отец. Солдаты - взрослые дети, но так как я требую, чтобы распоряжения короля и особенно господина кардинала выполнялись... Д'Артаньян не мог скрыть улыбку. Эта улыбка показала г-ну де Тревилю, что перед ним отнюдь не глупец, и он сразу перешел к делу. - Я очень любил вашего отца, - сказал он. - Чем я могу быть полезен его сыну? Говорите скорее, время у меня уже на исходе. - Сударь, - произнес Д'Артаньян, - уезжая из Тарба в Париж, я надеялся в память той дружбы, о которой вы не забыли, просить у вас плащ мушкетера. Но после всего виденного мною за эти два часа я понял, что эта милость была бы столь огромна, что я боюсь оказаться недостойным ее. ... Обещания, данные де Тревилем, между тем постепенно осуществлялись. В один прекрасный день король приказал кавалеру Дезэссару принять д'Артаньяна кадетом в свою гвардейскую роту. Д'Артаньян со вздохом надел мундир гвардейца: он готов был бы отдать десять лет своей жизни за право обменять его на мушкетерский плащ. Но г-н де Тревиль обещал оказать ему эту милость не ранее, чем после двухлетнего испытания - срок, который, впрочем, мог быть сокращен, если бы д'Артаньяну представился случай оказать услугу королю или каким-либо другим способом особо отличиться. Получив это обещание, Д'Артаньян удалился и на следующий же день приступил к несению своей службы.
2. Как г-н д'Артаньян хранит верность КонстанцииaillarionovAugust 4 2023, 21:38:08 UTC
Все ниже описанное происходит при живой Констанции:
Д'Артаньян наговорил кучу любезностей, уверяя собеседницу в своей преданности. Слушая весь этот вздор, который нес наш гасконец, миледи благосклонно улыбалась. Наконец настало время удалиться. Д'Артаньян простился и вышел из гостиной счастливейшим из смертных… Между тем, как мы уже говорили выше, д'Артаньян, невзирая на угрызения совести и на мудрые советы Атоса, с каждым часом все больше и больше влюблялся в миледи. Поэтому, ежедневно бывая у нее, отважный гасконец продолжал свои ухаживания, уверенный в том, что рано или поздно она не преминет ответить на них… Д'Артаньян осмотрелся. Маленькая уютная комнатка была убрана со вкусом и блестела чистотой, но, помимо воли, он не мог оторвать глаз от той двери, которая, по словам Кэтти, вела в спальню миледи. Кэтти догадалась о том, что происходило в душе молодого человека. - Так вы очень любите мою госпожу, сударь? - спросила она. - О да, Кэтти, больше, чем это можно высказать словами! Безумно!... - Я? Чем мог я обидеть ее, когда с той минуты, как мы познакомились, я живу у ее ног, как покорный раб? Скажи же мне, прошу тебя!... … Однако на этот раз наш гасконец быстро сообразил, какую выгоду он мог извлечь из любви Кэтти, высказанной ею так наивно или же так бесстыдно: перехватывание писем, адресованных графу де Варду, наблюдение за миледи, возможность в любое время входить в комнату Кэтти, сообщающуюся со спальней ее госпожи. Как мы видим, вероломный юноша уже мысленно жертвовал бедной девушкой, чтобы добиться обладания миледи, будь то добровольно или насильно. - Так, значит, милая Кэтти, - сказал он девушке, - ты сомневаешься в моей любви и хочешь, чтобы я доказал ее? - О какой любви вы говорите? - спросила Кэтти. - О той любви, которую я готов почувствовать к тебе. - Как же вы докажете ее? - Хочешь, я проведу сегодня с тобой те часы, которые обычно провожу с твоей госпожой? - О да, очень хочу! - сказала Кэтти, хлопая в ладоши. - Если так, иди сюда, милая крошка, - сказал д'Артаньян, усаживаясь в кресло, - и я скажу тебе, что ты самая хорошенькая служанка, какую мне когда-либо приходилось видеть. И он сказал ей об этом так красноречиво, что бедная девочка, которой очень хотелось поверить ему, поверила. Впрочем, к большому удивлению д'Артаньяна, хорошенькая Кэтти проявила некоторую твердость и никак не хотела сдаться. … И он привлек Кэтти к себе. Сопротивляться было невозможно - от сопротивления всегда столько шума, - и Кэтти уступила. То был порыв мести, направленный против миледи. Говорят, что месть сладостна, и Д'Артаньян убедился в том, что это правда. Поэтому, будь у него хоть немного истинного чувства, он удовлетворился бы этой новой победой, но им руководили только гордость и честолюбие... - О, вы не любите меня! - вскричала Кэтти. - Как я несчастна!.. К тому же он обещал девушке, что вечером рано уйдет от госпожи и, уходя от госпожи, придет к ней. Это обещание окончательно утешило бедняжку Кэтти... Госпожа послала ее к мнимому де Варду. Миледи обезумела от любви, опьянела от счастья; ей хотелось знать, когда любовник подарит ей вторую ночь... То, что каждый порядочный человек счел бы для себя позорным в наши дни, казалось тогда простым и вполне естественным, и юноши из лучших семей бывали обычно на содержании у своих любовниц... Что касается д'Артаньяна, то он достиг предела своих желаний: сейчас миледи любила в нем не его соперника, она любила или делала вид, что любит его самого... Итак, он всецело отдался ощущениям настоящей минуты. Миледи уже не казалась ему той женщиной с черными замыслами, которая на миг ужаснула его; это была пылкая любовница, всецело отдававшаяся любви, которую, казалось, испытывала и она сама. Так прошло около двух часов. Восторги влюбленной пары постепенно утихли.
Да, можно любить, ненавидя, Любить с омраченной душой, С последним проклятием видя Последнее счастье - в одной! О, слишком жестокие губы, О, лживый, приманчивый взор, Весь облик, и нежный и грубый, Влекущий, как тьма, разговор! Кто магию сумрачной власти В ее приближения влил? Кто ядом мучительной страсти Объятья ее напоил? Хочу проклинать, но невольно О ласках привычных молю. Мне страшно, мне душно, мне больно. Но я повторяю: люблю! Читаю в насмешливом взоре Обман, и притворство, и торг… Но есть упоенье в позоре И есть в униженьи восторг! Когда поцелуи во мраке Вонзают в меня лезвее, Я, как Одиссей о Итаке, Мечтаю о днях без нее. Но лишь Калипсо я покинул, Тоскую опять об одной. О горе мне! жребий я вынул, Означенный черной чертой!
3. Личные качества г-на д'АртаньянаaillarionovAugust 4 2023, 23:43:11 UTC
- Как! Выпросила у кардинала мою голову? - вскричал д'Артаньян, побледнев от страха. - Это святая правда, - подтвердил Портос, - я сам, своими ушами слышал. - И я тоже, - вставил Арамис. - Если это так, бесполезно продолжать борьбу, - проговорил д'Артаньян, в отчаянии опуская руки. - Лучше уж я пущу себе пулю в лоб и сразу положу всему конец!
4. Убийство гугенотов под Ла-РошельюaillarionovAugust 4 2023, 23:57:21 UTC
<Во время осады Ла-Рошели их не было (кроме завтрака под пулями)>
Все оказалось так, как предвидел Атос: на бастионе никого не было, кроме человек двенадцати убитых французов и ларошельцев. - Господа, - сказал Атос, принявший на себя командование экспедицией, - пока Гримо будет накрывать на стол, мы начнем с того, что подберем ружья и патроны. К тому же, собирая их, мы можем разговаривать без всякой помехи: эти господа, - прибавил он, указывая на убитых, - нас не услышат. - А не лучше ли сбросить их в ров? - предложил Портос. - Но, конечно, не раньше, чем мы удостоверимся, что в карманах у них пусто. - Да, - проронил Атос, - это уже дело Гримо. - Так пусть Гримо их обыщет и перебросит через стены, - сказал д'Артаньян... - Сколько ружей, господа? - Двенадцать, - ответил Арамис. - Сколько выстрелов в запасе? - Около сотни. - Это все, что нам нужно. Зарядим ружья! Четыре друга принялись за дело. Они кончили заряжать последнее ружье, когда Гримо знаками доложил, что завтрак подан... Четыре выстрела тотчас прогремели в ответ; они были лучше направлены, чем выстрелы нападавших: три солдата свалились, убитые наповал, а один из землекопов был ранен. - Гримо, другой мушкет! - приказал Атос, не сходя с бреши. Гримо тотчас же повиновался. Трое друзей Атоса снова зарядили ружья. За первым залпом последовал второй: бригадир и двое землекопов были убиты на месте, а все остальные обратились в бегство. - Вперед, господа, на вылазку! - скомандовал Атос. Четыре друга ринулись за стены форта, добежали до поля сражения, подобрали четыре мушкета и пику бригадира и, уверенные в том, что беглецы не остановятся, пока не достигнут города, вернулись на бастион, захватив свои трофеи... - Ну, это меня мало беспокоит! - заметил Атос. - Теперь, когда вы справились с ружьями, Гримо, - продолжал он, - возьмите пику бригадира, привяжите к ней салфетку и воткните ее на вышке нашего бастиона, чтобы эти мятежники-ларошельцы видели и знали, что они имеют дело с храбрыми и верными солдатами короля... - К оружию! - крикнул Гримо. Молодые люди вскочили и схватили ружья. На этот раз приближался небольшой отряд, человек двадцать или двадцать пять, но это были уже не землекопы, а солдаты гарнизона... - Господа, прошу вас, не стреляйте двое в одну цель, - предупредил Атос. - Пусть каждый точно метит в своего противника. - Я взял на мушку своего, - отозвался д'Артаньян. - А я своего, - сказал Портос. - И я тоже, - откликнулся Арамис. - Огонь! - скомандовал Атос. Четыре выстрела слились в один, и четыре солдата упали. Тотчас забили в барабан, и отряд пошел в наступление. Выстрелы следовали один за другим, все такие же меткие. Но ларошельцы, словно зная численную слабость наших друзей, продолжали двигаться вперед, уже бегом. От трех выстрелов упали еще двое, но тем не менее уцелевшие не замедляли шага. До бастиона добежало человек двенадцать или пятнадцать; их встретили последним залпом, но это их не остановило: они попрыгали в ров и уже готовились лезть в брешь. - Ну, друзья, - сказал Атос, - покончим с ними одним ударом. - К стене! К стене! Четверо друзей и помогавший им Гримо стволами ружей принялись сдвигать с места огромный кусок стены. Он накренился, точно движимый ветром, и, отделившись от своего основания, с оглушительным грохотом упал в ров. Раздался ужасный крик, - облако пыли поднялось к небу, и все было кончено. - Мы что же, раздавили всех до одного? - спросил Атос. - Да, черт побери, похоже, что всех, - подтвердил д'Артаньян. - Нет, - возразил Портос, - вон двое или трое удирают, совсем покалеченные... - Отменно скверные стрелки! - сказал Атос. - Скольких из них мы уложили? Дюжину? - Если не полтора десятка. - А скольких раздавили? - Не то восемь, не то десять... Осаждающие время от времени хватали гонцов, которых ларошельцы посылали к Бекингэму, или шпионов, посылаемых Бекингэмом к ларошельцам. И в том и в другом случае суд был короток, кардинал произносил одно-единственное слово: "Повесить!"
- Ну так возьмите его к себе, - предложил кардинал. - Раз эти четыре храбреца так любят друг друга, им по справедливости надо служить вместе. В тот же вечер г-н де Тревиль объявил эту приятную новость трем мушкетерам и д'Артаньяну и тут же пригласил всех четверых на следующий день к себе на завтрак. Д'Артаньян был вне себя от радости. Как известно, мечтой всей его жизни было сделаться мушкетером. Трое его друзей тоже очень обрадовались. - Честное слово, у тебя была блестящая мысль, - сказал д'Артаньян Атосу, - и ты оказался прав: мы снискали там славу и начали очень важный для нас разговор... - ...который мы сможем теперь продолжить, не возбуждая ни в ком подозрения: ведь отныне, с божьей помощью, мы будем слыть кардиналистами. В тот же вечер д'Артаньян отправился к г-ну Дезэссару выразить ему свое почтение и объявить об оказанной кардиналом милости.
6. "Гуманизм" от мушкетеровaillarionovAugust 5 2023, 00:26:45 UTC
Но что вы, черт возьми, делаете, Арамис? - продолжал он. - Вы прячете в карман это письмо? - Да, - поддержал его д'Артаньян, - Атос прав: его надо сжечь. Впрочем, кто знает... может быть, кардинал обладает секретом вопрошать пепел? - Уж наверное обладает, - сказал Атос. - Что же вы хотите сделать с этим письмом? - спросил Портос. - Подите сюда, Гримо, - приказал Атос. Гримо встал и повиновался. - В наказание за то, что вы заговорили без позволения, друг мой, вы съедите этот клочок бумаги. Затем, в награду за услугу, которую вы нам окажете, вы выпьете этот стакан вина. Вот вам сначала письмо, разжуйте его хорошенько. Гримо улыбнулся и, устремив глаза на стакан, который Атос наполнил до краев, прожевал бумагу и проглотил ее. - Браво! Молодец, Гримо! - похвалил его Атос. - А теперь берите стакан... Хорошо, можете не благодарить. Гримо безмолвно проглотил стакан бордоского, но глаза его, поднятые к небу, говорили в продолжение этого приятного занятия очень выразительным, хоть и немым языком.
7. "Верность" д'Артаньяна клятве и своим друзьямaillarionovAugust 5 2023, 02:38:10 UTC
<Мушкетёры заключают контракт друг с другом: один за всех и все за одного.>
- Возьмите! - сказал кардинал юноше. - Я взял у вас один открытый лист и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами. Д'Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. Это был указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров. Д'Артаньян упал к ногам кардинала. - Ваша светлость, - сказал он, - моя жизнь принадлежит вам, располагайте ею отныне! Но я не заслуживаю той милости, какую вы мне оказываете: у меня есть три друга, имеющие больше заслуг и более достойные... - Вы славный малый, д'Артаньян, - перебил его кардинал и дружески похлопал по плечу, довольный тем, что ему удалось покорить эту строптивую натуру. - Располагайте этой грамотой, как вам заблагорассудится. Только помните, что, хотя имя и не вписано, я даю ее вам. - Я этого никогда не забуду! - ответил Д'Артаньян - Ваше высокопреосвященство может быть в этом уверены... Он взял перо, вписал имя д'Артаньяна и подал ему грамоту. - Итак, у меня не будет больше друзей, - сказал юноша, - и, увы, не останется ничего, кроме горестных воспоминаний!...
Д'Артаньян три раза дрался на дуэли с Рошфором и все три раза его ранил. - В четвертый раз я, вероятно, убью вас, - сказал он, протягивая Рошфору руку, чтобы помочь ему встать. - В таком случае будет лучше для вас и для меня, если мы на этом покончим, - ответил раненый. - Черт побери, я к вам больше расположен, чем вы думаете! Ведь еще после нашей первой встречи я бы мог добиться того, чтобы вам отрубили голову: мне стоило только сказать слово кардиналу. Они поцеловались, но на этот раз уже от чистого сердца и без всяких задних мыслей. http://lib.ru/INOOLD/DUMA/tri.txt
Трилогия "Три мушкетера", "Двадцать лет спустя", "Виконт де Бражелон" - это рассказ о том, как талантливый и амбициозный гасконский юноша, не придерживавшийся строгих морально-этических норм даже по меркам своего времени, ради карьерного продвижения по административной лестнице все более централизуемой абсолютной французской монархии, участвуя в многочисленных придворных интригах и авантюрах, сопровождавшихся гибелью многих людей, в религиозной гражданской войне против своих соотечественников-гугенотов, в агрессивных кампаниях против протестантских соседей - Англии и Голландии, предал своих трех друзей и превратился из провинциала, мечтавшего стать королевским мушкетером, в верного слугу кардинала, в конце концов таки дослужившись в ходе осады протестантского Маастрихта, до жезла маршала Франции.
Отдавая отчет в характере и "достоинствах" своего героя, А.Дюма назвал первую часть своей трилогии именно "Три мушкетера", подчеркивая тем самым, что приобщение г-на д'Артаньяна к этой группе в звании ее четвертого члена нарушило бы этические стандарты, принятые в среде королевских мушкетеров.
Click to view
Мушкетеры заключают контракт с властью и поступают на службу короля.
Ковбои, так же, как и самураи, заключают Eidgenossenschaft не с властью, а друг с другом.
Мушкетеры совершают свои подвиги ради королевы, а также для того, чтобы потешить свое самолюбие.
Ковбои совершают свои подвиги ради простых крестьян.
Главный подвиг мушкетеров - защита "чести" королевы, изменившей своему мужу, переподарившей его подарок - подвески - чужому мужчине.
Главный подвиг ковбоев - защита слабых крестьян от грабежа, насилия, убийства.
Мушкетеры участвуют в нападении на Ла-Рошель.
Ковбои участвуют в обороне мексиканской деревни.
Мушкетеры, будучи католиками, убивают представителей конкурирующей религии - гугенотов.
Ковбои, будучи преимущенственно протестантами, защищают не столько сторонников другой религии - католиков, сколько людей - независимо от их конфессиональной принадлежности.
После совершения описываемых подвигов два мушкетера - д'Артаньян и Атос - остаются на службе короля, занимаясь войной. Д'Артаньян завершит свою жизнь под Маастрихтом, будучи одним из руководителей агрессии (маршалом серых мушкетеров) французского короля-солнца против протестантской Голландии.
После совершения описываемых подвигов "великолепная семерка" распускается, оставшиеся в живых трое ковбоев возвращаются к мирным делам, один из них - Чико - женится на мексиканской девушке.
Идеолого-этические месседжи обоих произведений:
Роман "Три мушкетера" воспевает: службу государству, подчинение власти, агрессию по приказу, религиозную нетерпимость, супружескую неверность (королевы), неразборчивость в связях (Миледи, д'Артаньян).
Фильм "Великолепная семерка" воспевает: верность товариществу, соблюдение частного контракта, защиту слабых и обижаемых, гуманизм, личную верность любимому человеку.
Это одно из эпических противопоставлений двух противоположных европейских институционально-конфессионально-этико-идеологических доктрин (незападной и западной):
- континентально-государственно-централизованно-абсолютистско-католико-морально-релятивистской (франко-итало-испано-средиземноморской) и
- океаническо-общественно-децентрализованно-правово-протестантско-основанной-на-твердой морали (германо-голландско-англо-саксонской-североморской).
Reply
Очень интересное прочтение мирового бестселлера. Я сразу применил Ваш метод на мой любимый в юности "Граф Монтекристо" и вышел оказывается у Дюма роман об обиде и мести. Невинная не зрелая) жертва завистников, по воли случая то есть без усилий, незаслуженно получил огромный потенциал ( богатство) и растратил его бездарно на эгоистичное зло. Чем не наш современный "герой" по фамилии П.
Reply
только им, красавицам, доставалось сладко -
все пути открыты перед ихним взором:
хочешь - на работу, а хочешь - на форум.
А критики хором: «Ах, «форум», ах, «форум» - вот римская деталь!
Одно лишь словечко - а песенку как украшает!
Может быть, может быть, может быть, и римская - а жаль...
Мне это немного мешает и замысел мой разрушает.
Не покупайтесь, это опять розыгрыш. Мушкетёры заключают контракт друг с другом: один за всех и все за одного. История с подвесками была осуществлена ими во время отпуска, а не по службе. - Скажите, Д’Артаньян, это нужно только королеве или это нужно вам? - От этого зависит жизнь ещё одной женщины. Это нужно мне, Атос. - Так в чем же дело?
У королевы не было романа с Бэкингемом, это было недоразумение. Настоящую любовь нельзя приравнивать к беспорядочным связям, Д’Артаньян не был женат, и поэтому обвинять его в неразборчивости некорректно, и если бы Констанция не погибла, всё могло бы быть по-другому.
- Клянусь честью, мне не по душе эта дурацкая война, в которой французы почему-то убивают и калечат французов. А собственно говоря, из-за чего? Из-за чего? А? Почему я должен убивать этих еретиков-гугенотов, всё преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски псалмы, которые мы поём по-латыни, а?
Человек сам до этого дошёл, без подсказок, это западный стиль поведения и гуманиста, и просвещённого человека, не нуждающегося в поводыре. Во время осады Ла-Рошели их не было (кроме завтрака под пулями) у них были другие дела и их чуть было не обвинили в дезертирстве и убийстве преступницы Миледи (на фоне убийства возлюбленной Д’Артаньяна обвинять её в беспорядочных связях нелепо).
Reply
про дурацкую войну и еретиков-гугенотов я не нашел.
про королеву не искал, но уже интересно, что написано в оригинале.
https://fr.wikisource.org/wiki/Les_Trois_Mousquetaires/Texte_entier
Reply
Портос
- Savez-vous, dit Porthos, que tordre le cou à cette damnée milady serait un péché moins grand que de le tordre à ces pauvres diables de huguenots, qui n’ont jamais commis d’autres crimes que de chanter en français des psaumes que nous chantons en latin ?
- А ты знаешь, - сказал Портос, - ведь свернуть шею этой проклятой миледи - меньший грех, чем убивать бедных гугенотов, все преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски те самые псалмы, которые мы поем по-латыни.
Reply
Гугла:
-- Знаете ли вы, -- сказал Портос, -- что свернуть шею этой проклятой миледи было бы меньшим грехом, чем свернуть ее этим несчастным гугенотам, которые никогда не совершали никакого другого преступления, кроме пения французских псалмов, которые мы поем на латыни?
В. Вальдман, Д. Лившиц, К. Ксаниной:
- А ты знаешь, - сказал Портос, - ведь свернуть шею этой проклятой миледи - меньший грех, чем убивать бедных гугенотов, все преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски те самые псалмы, которые мы поем по-латыни.
Иными словами, Портос признает, что:
- убийство гугенотов - это грех;
- убийство гугенотов - это больший грех, чем убийство миледи.
С этой оценкой Портоса соглашаются и Арамис и д'Артаньян:
- Что скажет об этом наш аббат? - спокойно осведомился Атос.
- Скажу, что разделяю мнение Портоса, - ответил Арамис.
- А я тем более! - сказал д'Артаньян.
После этого признания в совершении греха и даже большого греха - бОльшего, чем возможное убийство миледи, - все трое продолжают грешить - жрать, пить и убивать гугенотов.
Как известно, казни одного лица - миледи - предшествовало некое подобие суда с участием мушкетеров и лилльского палача.
Убийство полутора десятков гугенотов не сопровождается даже подобием суда - лишь жратвой (пардон май френч) аморальных подонков, распивающих спиртные напитки.
Что может быть более циничным, чем убийство людей в процессе пьянки только за то, что они поют псалмы по-французски?
Reply
- Простите, любезный земляк, - произнес он с улыбкой, - я совершенно
забыл о вас. Что вы хотите! Капитан - это тот же отец семейства, только
отвечать он должен за большее, чем обыкновенный отец. Солдаты - взрослые
дети, но так как я требую, чтобы распоряжения короля и особенно господина
кардинала выполнялись...
Д'Артаньян не мог скрыть улыбку. Эта улыбка показала г-ну де Тревилю,
что перед ним отнюдь не глупец, и он сразу перешел к делу.
- Я очень любил вашего отца, - сказал он. - Чем я могу быть полезен его
сыну? Говорите скорее, время у меня уже на исходе.
- Сударь, - произнес Д'Артаньян, - уезжая из Тарба в Париж, я надеялся
в память той дружбы, о которой вы не забыли, просить у вас плащ мушкетера.
Но после всего виденного мною за эти два часа я понял, что эта милость была
бы столь огромна, что я боюсь оказаться недостойным ее.
...
Обещания, данные де Тревилем, между тем постепенно осуществлялись. В
один прекрасный день король приказал кавалеру Дезэссару принять д'Артаньяна
кадетом в свою гвардейскую роту. Д'Артаньян со вздохом надел мундир
гвардейца: он готов был бы отдать десять лет своей жизни за право обменять
его на мушкетерский плащ. Но г-н де Тревиль обещал оказать ему эту милость
не ранее, чем после двухлетнего испытания - срок, который, впрочем, мог быть
сокращен, если бы д'Артаньяну представился случай оказать услугу королю или
каким-либо другим способом особо отличиться. Получив это обещание,
Д'Артаньян удалился и на следующий же день приступил к несению своей службы.
Reply
Д'Артаньян наговорил кучу любезностей, уверяя собеседницу в своей
преданности. Слушая весь этот вздор, который нес наш гасконец, миледи
благосклонно улыбалась. Наконец настало время удалиться. Д'Артаньян
простился и вышел из гостиной счастливейшим из смертных…
Между тем, как мы уже говорили выше, д'Артаньян, невзирая на угрызения
совести и на мудрые советы Атоса, с каждым часом все больше и больше
влюблялся в миледи. Поэтому, ежедневно бывая у нее, отважный гасконец
продолжал свои ухаживания, уверенный в том, что рано или поздно она не
преминет ответить на них…
Д'Артаньян осмотрелся. Маленькая уютная комнатка была убрана со вкусом
и блестела чистотой, но, помимо воли, он не мог оторвать глаз от той двери,
которая, по словам Кэтти, вела в спальню миледи. Кэтти догадалась о том, что
происходило в душе молодого человека.
- Так вы очень любите мою госпожу, сударь? - спросила она.
- О да, Кэтти, больше, чем это можно высказать словами! Безумно!...
- Я? Чем мог я обидеть ее, когда с той минуты, как мы познакомились, я
живу у ее ног, как покорный раб? Скажи же мне, прошу тебя!...
…
Однако на этот раз наш гасконец быстро сообразил, какую выгоду он мог
извлечь из любви Кэтти, высказанной ею так наивно или же так бесстыдно:
перехватывание писем, адресованных графу де Варду, наблюдение за миледи,
возможность в любое время входить в комнату Кэтти, сообщающуюся со спальней
ее госпожи. Как мы видим, вероломный юноша уже мысленно жертвовал бедной
девушкой, чтобы добиться обладания миледи, будь то добровольно или насильно.
- Так, значит, милая Кэтти, - сказал он девушке, - ты сомневаешься в
моей любви и хочешь, чтобы я доказал ее?
- О какой любви вы говорите? - спросила Кэтти.
- О той любви, которую я готов почувствовать к тебе.
- Как же вы докажете ее?
- Хочешь, я проведу сегодня с тобой те часы, которые обычно провожу с
твоей госпожой?
- О да, очень хочу! - сказала Кэтти, хлопая в ладоши.
- Если так, иди сюда, милая крошка, - сказал д'Артаньян, усаживаясь в
кресло, - и я скажу тебе, что ты самая хорошенькая служанка, какую мне
когда-либо приходилось видеть.
И он сказал ей об этом так красноречиво, что бедная девочка, которой
очень хотелось поверить ему, поверила. Впрочем, к большому удивлению
д'Артаньяна, хорошенькая Кэтти проявила некоторую твердость и никак не
хотела сдаться.
…
И он привлек Кэтти к себе. Сопротивляться было невозможно - от
сопротивления всегда столько шума, - и Кэтти уступила.
То был порыв мести, направленный против миледи. Говорят, что месть
сладостна, и Д'Артаньян убедился в том, что это правда. Поэтому, будь у него
хоть немного истинного чувства, он удовлетворился бы этой новой победой, но
им руководили только гордость и честолюбие...
- О, вы не любите меня! - вскричала Кэтти. - Как я несчастна!..
К тому же он обещал девушке, что вечером рано уйдет от госпожи и, уходя
от госпожи, придет к ней.
Это обещание окончательно утешило бедняжку Кэтти...
Госпожа послала ее к мнимому де Варду. Миледи обезумела от любви,
опьянела от счастья; ей хотелось знать, когда любовник подарит ей вторую
ночь...
То, что каждый порядочный человек счел бы для себя позорным в
наши дни, казалось тогда простым и вполне естественным, и юноши из лучших
семей бывали обычно на содержании у своих любовниц...
Что касается д'Артаньяна, то он достиг предела своих желаний: сейчас
миледи любила в нем не его соперника, она любила или делала вид, что любит
его самого...
Итак, он всецело отдался ощущениям настоящей минуты. Миледи уже не
казалась ему той женщиной с черными замыслами, которая на миг ужаснула его;
это была пылкая любовница, всецело отдававшаяся любви, которую, казалось,
испытывала и она сама.
Так прошло около двух часов. Восторги влюбленной пары постепенно
утихли.
Reply
Odi et amo.
Catullus[1]
Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье - в одной!
О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!
Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?
Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно.
Но я повторяю: люблю!
Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг…
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!
Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвее,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.
Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!
1911 г. В. Брюсов
Reply
побледнев от страха.
- Это святая правда, - подтвердил Портос, - я сам, своими ушами слышал.
- И я тоже, - вставил Арамис.
- Если это так, бесполезно продолжать борьбу, - проговорил д'Артаньян,
в отчаянии опуская руки. - Лучше уж я пущу себе пулю в лоб и сразу положу
всему конец!
Reply
Все оказалось так, как предвидел Атос: на бастионе никого не было,
кроме человек двенадцати убитых французов и ларошельцев.
- Господа, - сказал Атос, принявший на себя командование экспедицией, -
пока Гримо будет накрывать на стол, мы начнем с того, что подберем ружья и
патроны. К тому же, собирая их, мы можем разговаривать без всякой помехи:
эти господа, - прибавил он, указывая на убитых, - нас не услышат.
- А не лучше ли сбросить их в ров? - предложил Портос. - Но, конечно,
не раньше, чем мы удостоверимся, что в карманах у них пусто.
- Да, - проронил Атос, - это уже дело Гримо.
- Так пусть Гримо их обыщет и перебросит через стены, - сказал
д'Артаньян...
- Сколько ружей, господа?
- Двенадцать, - ответил Арамис.
- Сколько выстрелов в запасе?
- Около сотни.
- Это все, что нам нужно. Зарядим ружья!
Четыре друга принялись за дело.
Они кончили заряжать последнее ружье, когда Гримо знаками доложил, что
завтрак подан...
Четыре выстрела тотчас прогремели в ответ; они были лучше направлены,
чем выстрелы нападавших: три солдата свалились, убитые наповал, а один из
землекопов был ранен.
- Гримо, другой мушкет! - приказал Атос, не сходя с бреши.
Гримо тотчас же повиновался. Трое друзей Атоса снова зарядили ружья. За
первым залпом последовал второй: бригадир и двое землекопов были убиты на
месте, а все остальные обратились в бегство.
- Вперед, господа, на вылазку! - скомандовал Атос.
Четыре друга ринулись за стены форта, добежали до поля сражения,
подобрали четыре мушкета и пику бригадира и, уверенные в том, что беглецы не
остановятся, пока не достигнут города, вернулись на бастион, захватив свои
трофеи...
- Ну, это меня мало беспокоит! - заметил Атос. - Теперь, когда вы
справились с ружьями, Гримо, - продолжал он, - возьмите пику бригадира,
привяжите к ней салфетку и воткните ее на вышке нашего бастиона, чтобы эти
мятежники-ларошельцы видели и знали, что они имеют дело с храбрыми и верными
солдатами короля...
- К оружию! - крикнул Гримо.
Молодые люди вскочили и схватили ружья.
На этот раз приближался небольшой отряд, человек двадцать или двадцать
пять, но это были уже не землекопы, а солдаты гарнизона...
- Господа, прошу вас, не стреляйте двое в одну цель, - предупредил
Атос. - Пусть каждый точно метит в своего противника.
- Я взял на мушку своего, - отозвался д'Артаньян.
- А я своего, - сказал Портос.
- И я тоже, - откликнулся Арамис.
- Огонь! - скомандовал Атос.
Четыре выстрела слились в один, и четыре солдата упали.
Тотчас забили в барабан, и отряд пошел в наступление.
Выстрелы следовали один за другим, все такие же меткие. Но ларошельцы,
словно зная численную слабость наших друзей, продолжали двигаться вперед,
уже бегом.
От трех выстрелов упали еще двое, но тем не менее уцелевшие не
замедляли шага.
До бастиона добежало человек двенадцать или пятнадцать; их встретили
последним залпом, но это их не остановило: они попрыгали в ров и уже
готовились лезть в брешь.
- Ну, друзья, - сказал Атос, - покончим с ними одним ударом. - К стене!
К стене!
Четверо друзей и помогавший им Гримо стволами ружей принялись сдвигать
с места огромный кусок стены. Он накренился, точно движимый ветром, и,
отделившись от своего основания, с оглушительным грохотом упал в ров.
Раздался ужасный крик, - облако пыли поднялось к небу, и все было кончено.
- Мы что же, раздавили всех до одного? - спросил Атос.
- Да, черт побери, похоже, что всех, - подтвердил д'Артаньян.
- Нет, - возразил Портос, - вон двое или трое удирают, совсем
покалеченные...
- Отменно скверные стрелки! - сказал Атос. - Скольких из них мы
уложили? Дюжину?
- Если не полтора десятка.
- А скольких раздавили?
- Не то восемь, не то десять...
Осаждающие время от времени хватали гонцов, которых ларошельцы посылали
к Бекингэму, или шпионов, посылаемых Бекингэмом к ларошельцам. И в том и в
другом случае суд был короток, кардинал произносил одно-единственное слово:
"Повесить!"
Reply
- Ну так возьмите его к себе, - предложил кардинал. - Раз эти четыре
храбреца так любят друг друга, им по справедливости надо служить вместе.
В тот же вечер г-н де Тревиль объявил эту приятную новость трем
мушкетерам и д'Артаньяну и тут же пригласил всех четверых на следующий день
к себе на завтрак.
Д'Артаньян был вне себя от радости. Как известно, мечтой всей его жизни
было сделаться мушкетером.
Трое его друзей тоже очень обрадовались.
- Честное слово, у тебя была блестящая мысль, - сказал д'Артаньян
Атосу, - и ты оказался прав: мы снискали там славу и начали очень важный для
нас разговор...
- ...который мы сможем теперь продолжить, не возбуждая ни в ком
подозрения: ведь отныне, с божьей помощью, мы будем слыть кардиналистами.
В тот же вечер д'Артаньян отправился к г-ну Дезэссару выразить ему свое
почтение и объявить об оказанной кардиналом милости.
Reply
карман это письмо?
- Да, - поддержал его д'Артаньян, - Атос прав: его надо сжечь. Впрочем,
кто знает... может быть, кардинал обладает секретом вопрошать пепел?
- Уж наверное обладает, - сказал Атос.
- Что же вы хотите сделать с этим письмом? - спросил Портос.
- Подите сюда, Гримо, - приказал Атос.
Гримо встал и повиновался.
- В наказание за то, что вы заговорили без позволения, друг мой, вы
съедите этот клочок бумаги. Затем, в награду за услугу, которую вы нам
окажете, вы выпьете этот стакан вина. Вот вам сначала письмо, разжуйте его
хорошенько.
Гримо улыбнулся и, устремив глаза на стакан, который Атос наполнил до
краев, прожевал бумагу и проглотил ее.
- Браво! Молодец, Гримо! - похвалил его Атос. - А теперь берите
стакан... Хорошо, можете не благодарить.
Гримо безмолвно проглотил стакан бордоского, но глаза его, поднятые к
небу, говорили в продолжение этого приятного занятия очень выразительным,
хоть и немым языком.
Reply
- Возьмите! - сказал кардинал юноше. - Я взял у вас один открытый лист
и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами.
Д'Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. Это был указ о
производстве в чин лейтенанта мушкетеров. Д'Артаньян упал к ногам кардинала.
- Ваша светлость, - сказал он, - моя жизнь принадлежит вам,
располагайте ею отныне! Но я не заслуживаю той милости, какую вы мне
оказываете: у меня есть три друга, имеющие больше заслуг и более
достойные...
- Вы славный малый, д'Артаньян, - перебил его кардинал и дружески
похлопал по плечу, довольный тем, что ему удалось покорить эту строптивую
натуру. - Располагайте этой грамотой, как вам заблагорассудится. Только
помните, что, хотя имя и не вписано, я даю ее вам.
- Я этого никогда не забуду! - ответил Д'Артаньян - Ваше
высокопреосвященство может быть в этом уверены...
Он взял перо, вписал имя д'Артаньяна и подал ему грамоту.
- Итак, у меня не будет больше друзей, - сказал юноша, - и, увы, не
останется ничего, кроме горестных воспоминаний!...
Д'Артаньян три раза дрался на дуэли с Рошфором и все три раза его
ранил.
- В четвертый раз я, вероятно, убью вас, - сказал он, протягивая
Рошфору руку, чтобы помочь ему встать.
- В таком случае будет лучше для вас и для меня, если мы на этом
покончим, - ответил раненый. - Черт побери, я к вам больше расположен, чем
вы думаете! Ведь еще после нашей первой встречи я бы мог добиться того,
чтобы вам отрубили голову: мне стоило только сказать слово кардиналу.
Они поцеловались, но на этот раз уже от чистого сердца и без всяких
задних мыслей.
http://lib.ru/INOOLD/DUMA/tri.txt
Reply
Отдавая отчет в характере и "достоинствах" своего героя, А.Дюма назвал первую часть своей трилогии именно "Три мушкетера", подчеркивая тем самым, что приобщение г-на д'Артаньяна к этой группе в звании ее четвертого члена нарушило бы этические стандарты, принятые в среде королевских мушкетеров.
Reply
Педагогика как искусство:)
Хочу поблагодарить пользователя coryagaза аналитический подход и доказательную аргументацию в отстаивании своей точки зрения.
Хочу поблагодарить Андрея Николаевича, за уделенное время, как бы второстепенным предметам обсуждения.
В результате вышла очень полезная и не менее увлекательная дискуссия.
Reply
Leave a comment