Натюрморт про одиночество
Сначала воздух стал каким-то смутным. Он утерял прозрачность, свойственную стылым и солнечным осенним дням. Он не дошел к туману - сизому, тяжелому, неотвратимому. Воздух стал "между", он подернулся легкой пленкой, будто бы вытцветший старческий глаз. Он обрел зернистость, будто бы притворился персонажем черно-белой пленочной фотографии.
А потом с неба посыпались неторопливые большие хлопья первого снега. Своей белизной, забытой за днями и днями беспокойного лета, он отрицал и черное карканье уже почти голых веток, и ковры из подгнивших бурых листьев, прижимающихся друг к другу обветренными краями, и дышащий теплом человеческих ног асфальт. Первый снег отрицал сам цвет как сущность. Он неотвратимо, ватка за ваткой, пытался замазать осеннее полотно своими белесыми красками.
Он идет и сейчас. Не добавляя шага, не падая в истерике вниз, как шумные, оставшиеся позади, дожди. Он медленно парит в смутном воздухе, чтобы также мягко, также ласково, лечь на землю.
Я сегодня целый день провела возле окна. Циновки, корзинки с апельсинами, свечки, ноты, книжки, бутылка вина... я пыталась выстроить натюрморт - очередное наше задание. Мне хотелось сделать что-нибудь глубоко задумчивое, что-нибудь на самом острие души. Но предметы сменяли и сменяли друг друга, а у меня все также получалась грусть. У меня все также получалось одиночество. Я сдалась и теперь жду, когда снег накроет все за окном безжизненной белизной. Тогда мой натюрморт обретет свою последнюю, свою самую верную ноту.
А потом с неба посыпались неторопливые большие хлопья первого снега. Своей белизной, забытой за днями и днями беспокойного лета, он отрицал и черное карканье уже почти голых веток, и ковры из подгнивших бурых листьев, прижимающихся друг к другу обветренными краями, и дышащий теплом человеческих ног асфальт. Первый снег отрицал сам цвет как сущность. Он неотвратимо, ватка за ваткой, пытался замазать осеннее полотно своими белесыми красками.
Он идет и сейчас. Не добавляя шага, не падая в истерике вниз, как шумные, оставшиеся позади, дожди. Он медленно парит в смутном воздухе, чтобы также мягко, также ласково, лечь на землю.
Я сегодня целый день провела возле окна. Циновки, корзинки с апельсинами, свечки, ноты, книжки, бутылка вина... я пыталась выстроить натюрморт - очередное наше задание. Мне хотелось сделать что-нибудь глубоко задумчивое, что-нибудь на самом острие души. Но предметы сменяли и сменяли друг друга, а у меня все также получалась грусть. У меня все также получалось одиночество. Я сдалась и теперь жду, когда снег накроет все за окном безжизненной белизной. Тогда мой натюрморт обретет свою последнюю, свою самую верную ноту.