(no subject)
Есть что-то правильное в том, что я никогда не смогу написать и килобайта публицистики. Складывание ладных букв как призвание кажется мне не то, чтобы противным, но в некотором смысле противоестественным. Искренне восхищаешься теми, кто умеет, но затем недоумеваешь тому, что по большей части попадается на глаза прочесть.
Тугой ум, омрачённая память - сказать бы верно одну точную мысль, куда уж тянуть её на произведение. Со вздохом перелистываю страницы, да и ладно: ум всё равно распадается, да и рот с каждым годом умирает всё больше - говорение, как и сами слова, оказывается лишним. Младшие переписываются сайтами и sms, а дети, кажется, добровольно лишат себя речи и будут сновидеть. И пусть - хрусткое, негибкое слово ничего, кроме досады, не вызывает. Порой улыбнёшься внезапно смешной речевой завитушке, но задумаешься - стоит ли та улыбка всех бед, в которые вовлекает тебя слово...
Тугой ум, омрачённая память - сказать бы верно одну точную мысль, куда уж тянуть её на произведение. Со вздохом перелистываю страницы, да и ладно: ум всё равно распадается, да и рот с каждым годом умирает всё больше - говорение, как и сами слова, оказывается лишним. Младшие переписываются сайтами и sms, а дети, кажется, добровольно лишат себя речи и будут сновидеть. И пусть - хрусткое, негибкое слово ничего, кроме досады, не вызывает. Порой улыбнёшься внезапно смешной речевой завитушке, но задумаешься - стоит ли та улыбка всех бед, в которые вовлекает тебя слово...