Не рекомендованно, ибо сыро, и просящий этот текст несколько... Перенастаивал.
…- Как ты хочешь? - прошептал он, задыхаясь.
- Так… - её стан прошёлся волной в его руках, лопатки медленно поднялись как маленькие крылья, запрокинутая голова тёрлась о его лицо, наверное ей казалось, что весь мир, это сейчас - он, его руки успевали везде, губы сталкивались в яростных прикосновениях, пальцы на подлокотниках старого кресла напрягались до скрипа; их ритм был разным, но в те совпадения сами Боги открывали глаза и улыбались у них в душах. Солнце медленно опускалось за череду домов, наполняя закатом долину сквера, её вершины - последние этажи - золотились и горели, мерцали блики, прихотливо гуляющие как придётся, голые пальцы деревьев тянулись к свету.
Ангел в сомнении воззрился на бутылку, встряхнул - коричневое пойло жирно забултыхало по стенкам - и поднеся к губам толстое горлышко, задумался. Небесная канцелярия косо смотрит даже на минутный простой, но его подопечный… Ангел отхлебнул. Его подопечный… Моральный выродок, что пишет свои книжонки, урод, верящий в справедливость и счастье, наркоман, искренне отказавшийся от всего, чего ему так хочется. Вот ведь послал Бог… Ангел покосился вверх, сам себе хмыкнул и основательно присосался к горлышку. Невдалеке суетился пушер, судя по дёрганности и коже - винторез, но это подождёт. Бутылка ещё наполовину полна. Ангел тяжело вздохнул - даже оптимизм он получил в «подарок» от своего подопечного, лёгко было Ему сказать - да будет Ангел Господень удерживать всякого от мерзкий дел, стоя за правым плечом - легко сказать, а вот сделать… Конечно, шептать сразу в душу куда как эффективно, да вот беда - долго. Успей, продумай чем убедить, отрепетируй, поймай момент, выскажи, убедись что подействовало… На каждый грех - день. И ладно бы - на смертный, так нет же, на каждый. Сначала ангелы справлялись, успевали, бывало, что с одним смертным по двое-трое возились, а потом всё покатилось по наклонной: и населения больше стало, да и христиан прибавилось. Попервости на части рвались - успей к каждому, а потом убедились - они только ангелы Господни, а не Сам. Пришлось думать, что и как, собрались, обсудили… Пока обсудили Столетняя война началась и закончилась, но выход нашли - передать ещё часть дел людям. И начался Рассвет. Люди сами осознавали, что хорошо, а что - грех, и пусть были мелкие накладки, но в целом всё шло отлично. Предвестников Апокалипсиса никто и не заметил -подумаешь, толкований Пересказа Со Слов Слышавшего Сына Господня прибавилось. Пять смертных вовсю грешащих - и это не считая детей, отроков и стариков - на одного ангела, хм, да ерунда: Он с нами. А потом всё рухнуло - попробуй успей к десяти убийцам одновременно, или сбей эрекцию у тридцати насильников. Про мелочи вроде краж и прелюбодеяний уже никто и не вспоминал. И неизвестно, чем бы кончилось, не заметь один из ангелов, что когда он на земле напивается, его подопечные трезвые ходят.
Ангел высосал из бутылки остатки, ухмыльнулся, заметив взгляд с соседнего столика, подмигнул и болтая бёдрами, направился в мужской туалет - если верить чутью, там сейчас начнётся групповуха, надо поучаствовать, да и пару кривых дорожек по зеркальным кирпичикам выложить - проходя ангел кивнул пушеру - надо. Через несколько минут, где-то в сознании, опьянённом алкоголем и затуманенном похотью, мелькнула мысль, что он, ангел, сейчас борется за бессмертные души, воюет со скверной во Имя Его… А потом белый порошок ударил в носоглотку, вонзился в мозг, впился в синапсы и Аргмагеддон стал таким далёким и смешным…
В самый бесконечный миг, он вдруг осознал: его Боги с ним, Они смотрят и одобряют. А ещё, подумал он, придерживая бессильно опускающееся и чуть трепещущее тело, мир изменяется, и настоящий закат начнётся часом позже, но Боги всё видят, а значит, через полчаса они выйдут на улицу и побредут короткой полузабытой улочкой в след уходящему светилу и миг прощания и ожидания нового дня наступит снова. Так думал он, радуясь и радуя Богов.
- Так… - её стан прошёлся волной в его руках, лопатки медленно поднялись как маленькие крылья, запрокинутая голова тёрлась о его лицо, наверное ей казалось, что весь мир, это сейчас - он, его руки успевали везде, губы сталкивались в яростных прикосновениях, пальцы на подлокотниках старого кресла напрягались до скрипа; их ритм был разным, но в те совпадения сами Боги открывали глаза и улыбались у них в душах. Солнце медленно опускалось за череду домов, наполняя закатом долину сквера, её вершины - последние этажи - золотились и горели, мерцали блики, прихотливо гуляющие как придётся, голые пальцы деревьев тянулись к свету.
Ангел в сомнении воззрился на бутылку, встряхнул - коричневое пойло жирно забултыхало по стенкам - и поднеся к губам толстое горлышко, задумался. Небесная канцелярия косо смотрит даже на минутный простой, но его подопечный… Ангел отхлебнул. Его подопечный… Моральный выродок, что пишет свои книжонки, урод, верящий в справедливость и счастье, наркоман, искренне отказавшийся от всего, чего ему так хочется. Вот ведь послал Бог… Ангел покосился вверх, сам себе хмыкнул и основательно присосался к горлышку. Невдалеке суетился пушер, судя по дёрганности и коже - винторез, но это подождёт. Бутылка ещё наполовину полна. Ангел тяжело вздохнул - даже оптимизм он получил в «подарок» от своего подопечного, лёгко было Ему сказать - да будет Ангел Господень удерживать всякого от мерзкий дел, стоя за правым плечом - легко сказать, а вот сделать… Конечно, шептать сразу в душу куда как эффективно, да вот беда - долго. Успей, продумай чем убедить, отрепетируй, поймай момент, выскажи, убедись что подействовало… На каждый грех - день. И ладно бы - на смертный, так нет же, на каждый. Сначала ангелы справлялись, успевали, бывало, что с одним смертным по двое-трое возились, а потом всё покатилось по наклонной: и населения больше стало, да и христиан прибавилось. Попервости на части рвались - успей к каждому, а потом убедились - они только ангелы Господни, а не Сам. Пришлось думать, что и как, собрались, обсудили… Пока обсудили Столетняя война началась и закончилась, но выход нашли - передать ещё часть дел людям. И начался Рассвет. Люди сами осознавали, что хорошо, а что - грех, и пусть были мелкие накладки, но в целом всё шло отлично. Предвестников Апокалипсиса никто и не заметил -подумаешь, толкований Пересказа Со Слов Слышавшего Сына Господня прибавилось. Пять смертных вовсю грешащих - и это не считая детей, отроков и стариков - на одного ангела, хм, да ерунда: Он с нами. А потом всё рухнуло - попробуй успей к десяти убийцам одновременно, или сбей эрекцию у тридцати насильников. Про мелочи вроде краж и прелюбодеяний уже никто и не вспоминал. И неизвестно, чем бы кончилось, не заметь один из ангелов, что когда он на земле напивается, его подопечные трезвые ходят.
Ангел высосал из бутылки остатки, ухмыльнулся, заметив взгляд с соседнего столика, подмигнул и болтая бёдрами, направился в мужской туалет - если верить чутью, там сейчас начнётся групповуха, надо поучаствовать, да и пару кривых дорожек по зеркальным кирпичикам выложить - проходя ангел кивнул пушеру - надо. Через несколько минут, где-то в сознании, опьянённом алкоголем и затуманенном похотью, мелькнула мысль, что он, ангел, сейчас борется за бессмертные души, воюет со скверной во Имя Его… А потом белый порошок ударил в носоглотку, вонзился в мозг, впился в синапсы и Аргмагеддон стал таким далёким и смешным…
В самый бесконечный миг, он вдруг осознал: его Боги с ним, Они смотрят и одобряют. А ещё, подумал он, придерживая бессильно опускающееся и чуть трепещущее тело, мир изменяется, и настоящий закат начнётся часом позже, но Боги всё видят, а значит, через полчаса они выйдут на улицу и побредут короткой полузабытой улочкой в след уходящему светилу и миг прощания и ожидания нового дня наступит снова. Так думал он, радуясь и радуя Богов.