(no subject)
Глаза болят. Ноет шея, ломит спину, в горле першит, нехорошо так, по бронхиальному першит, чай остыл да и лажа с ним - не заявленный этикеткой женьшень оолонг , а просто схожий - и в термосе осталась доза на ранний утренний подъём, Кнопа тихо сопит во сне, простыла, на цифровике бодиарт ещё не слитый на комп, позади три дня в гостях, ДР, и мучительная простуда. Хочется писать. Накопилось много, до нетерпежу, как на дембель... Глаза болят. Устали и гнояться.
К чёрту - чай утром заварю.
Ходили в магазин, в памятную Пятёрочку . Сегодня повезло - не стояли в очереди, не слушали разговоров... Ну - почти не слушали. Сзади пристроились три деточки лет по 16 с парой дешёвых шоколадок и двумя брикетиками быстролапши. Они - говорили. Я-то ничего, а вот Кнопе было плоховато, она слышала хорошо. Передать суть разговора не могу - ввиду полного отсутствия. Когда шли докупаться в обычный магазин - даже в этой хаплабыдловке есть не всё, что бы не утверждала реклама - я как всегда рассуждал. Вспомнил эпизод из предыдущего посещения, тогда некую даму задержал охранник, утверждая, что она затолкала себе в дамскую - дама была чуть ниже меня, но по объёму втрое, соразмерную носила и - сумочку банку дорогого растворимого кофе .
Поскольку если вы хотите что-то приобрести очень дешево, то вам это будет стоить дорого, например ваших нервов и времени; весь скандал я просмотрел от начала и до конца. Медленно, как разогревающаяся сирена дама начала орать, что ничего не знает, что ничего не брала, что не даст себя обыскивать, что они не имеют права её задерживать, что купила кофе в другом магазине - и так по кругу в режиме рэндом . Старший смены пытался вставлять реплики тихим голосом, но его не слышал даже охранник и переспрашивал, а дама распаляясь до нужной исступленности орала и орала. Минут через пятнадцать я вышел из магазина, но шёл медленно, пакеты мешали; на полдороге к дому меня догнала дама с приятельницей под руку, она судорожно перекладывая банку скверного кофе за 300 рублей из пакета в пакет, взвешивала её на руке, близоруко щурилась на этикетку, вновь совала в сумочку и тоном всё ещё глубоким от исступления, но уже тише, продолжала орать, что никто не смеет, не имеет права, что она...
Сегодня стоя в кассу я не снижая голоса рассуждал о быдле, о доступной кормушке, о харях, что стервенеют в багровую синеву, едва видят хоть малейшее препятствие к этой кормушке; о глупости не говорил. На меня косился интеллигентного вида пожилой мужчина из соседней очереди, но так, спокойно косился - убедившись что не буйный, не часть стада и не потерявший силу он успокоился, лишь поглядывал на жену, тупую тётку с оттянутыми нижними веками - я ещё удивился - не жиром ли? - и терпеливо ждал, когда стоящий перед ним черножопый совершенно не говорящий по-русски сможет расплатиться.
Черножопый с детьми. Они бегают по магазину, играют, но есть некий круг центром которого их отец, стоит им пересечь его и мать, то ли ругающаяся с мужем, то ли спорящая, то ли обсуждающая их последнюю случку - визгливо окрикивает их. Сомневаюсь, что короткий набор согласных с придыханием - имя. Скорее аналог русского кудываспонеслоироды . Чета стоит на входе, мешает, их обходят, но никто не пытается сдвинуть. Отец воняет прелым говном и чем-то неуловимо восточным, кажется старыми пряностями или кальяном.
Девочка лет пяти играет с тележкой. Косички цвета яичных макорон, блёклые голубые заколки, неповоротливая и отвратительная на вид старуха - бабушка. Выбирает что-то в фруктах. Апельсины ужасны, бананы сплошь подгнившие и переломанные, ни одной целой грозди, много ярко зелёных - неспелых, клубника не пахнет даже раздавленная, цвет как у стеарина в рождественских свечах - матовый и неживой. Картошка мелкая как слива, лук гигантский - кило на луковицу, не меньше, памело упакованы так, что рассмотреть их нет никакой возможности. Бабка всё равно копается с упорством бомжа в родной помойке. Девочка катается на тележке, смотрит как колёса давят порванную упаковку, пластиковые сеточки, кожуру. Заинтересовавшись поднимающейся стенкой лезет внутрь. Тележка катится сама собой, в ней возится крохотный, не понимающий ничего вокруг, незапятнанный этим ребёнок. У неё голубые глаза, но это я увидел украдкой - девочка не смотрит на людей, даже когда тележку отпихивают.
Три шкурки. Или тёлочки. Или соски. Или три особи женского пола около полового созревания. Пристроились в самую короткую очередь в кассу и не удивляясь что одного человека пробивают уже десять минут, ждут. Говорят много и все сразу, обмахиваются как веерами покупками - шоколадкой в тёмной обёртке и китайчатиной . Бросают заинтересованные взгляды на меня, потом на нас. Потом опять на меня. Я довольно органично вписываюсь в здешнюю среду - глаза воспалены, по кромке лба - воспалённые поры, волосы как пакля и свисают сосульками вместо пышного хвоста, одежда давно не стирана и подобрана со вкусом остатков секон-хенда. Их привлекло поведение - я не обращаю внимания на окружающих, мурчу в ответ на мигание Кнопы, легко целую её, и не в губы, а просто - в лицо, в угол носа, в лоб, в подбородок, в глаза. Прижимаюсь на несколько секунд, урчу ей в ответ, потом снова осматриваюсь, но очень ровно, привычно, не повожу мордочкой как крыса сидящая на кромке мусорного бака или капризный ребёнок в песочнице, исподлобья, отпятив губу, на свои разбросанные игрушки, а скорее как человек захвативший резиновые сапоги, чтобы перейти лужу - она же всегда там есть, эта лужа. Шкурки хихикают, подталкивают друг друга, но поймать мой прямой взгляд боятся. Спрашиваю Кнопу - это и есть то большинство нормальной молодёжи , что ты поминала вчера? Получаю в ответ рычание и заверение, что меня укусят. Потом. Укладываю всё в рюкзак, аккуратно вдеваюсь в лямки и мы выходим.
По дороге рассказываю про даму с кофе и вспоминаю, что иногда приговор мог быть смягчён - на усмотрение судьи, если вор - ребёнок или украл от голода, или кормящая мать... Впрочем, таких случаев может и не отражено. А вот эту даму судья приговорил бы сразу к умерщвлению, так же как рецидивистку попавшуюся в третий раз. Мало того, что она попалась, так ещё и начала даже не доказывать свою невиновность, а просто орать, чтобы её отпустили. Кстати, за это я отдельно ненавижу сегодняшнее быдло. На вопрос - уточнить, я пояснил, что стадо видит на живом примере - вот, украла, её поймали и она на голом крике ушла, да ещё и с украденным. Вдумайся - вот я сейчас догоню во-от того прохожего, воткну ему нож в почку и поверну, а потом вытащу, оботру от крови о его же рубаху и догоню тебя. А когда меня поймают, громко спрошу: а видел кто, чтобы я его ножом резал? Нет, ответят, но видели как ты к нему с ножом бежал, и потом убирая нож - от него. То есть, заору я, тому как я его резал свидетелей - нет? Значит и СУДИТЬ МЕНЯ НЕ ЗА ЧТО!!! И меня - отпустят. Вот так.
К чёрту - чай утром заварю.
Ходили в магазин, в памятную Пятёрочку . Сегодня повезло - не стояли в очереди, не слушали разговоров... Ну - почти не слушали. Сзади пристроились три деточки лет по 16 с парой дешёвых шоколадок и двумя брикетиками быстролапши. Они - говорили. Я-то ничего, а вот Кнопе было плоховато, она слышала хорошо. Передать суть разговора не могу - ввиду полного отсутствия. Когда шли докупаться в обычный магазин - даже в этой хаплабыдловке есть не всё, что бы не утверждала реклама - я как всегда рассуждал. Вспомнил эпизод из предыдущего посещения, тогда некую даму задержал охранник, утверждая, что она затолкала себе в дамскую - дама была чуть ниже меня, но по объёму втрое, соразмерную носила и - сумочку банку дорогого растворимого кофе .
Поскольку если вы хотите что-то приобрести очень дешево, то вам это будет стоить дорого, например ваших нервов и времени; весь скандал я просмотрел от начала и до конца. Медленно, как разогревающаяся сирена дама начала орать, что ничего не знает, что ничего не брала, что не даст себя обыскивать, что они не имеют права её задерживать, что купила кофе в другом магазине - и так по кругу в режиме рэндом . Старший смены пытался вставлять реплики тихим голосом, но его не слышал даже охранник и переспрашивал, а дама распаляясь до нужной исступленности орала и орала. Минут через пятнадцать я вышел из магазина, но шёл медленно, пакеты мешали; на полдороге к дому меня догнала дама с приятельницей под руку, она судорожно перекладывая банку скверного кофе за 300 рублей из пакета в пакет, взвешивала её на руке, близоруко щурилась на этикетку, вновь совала в сумочку и тоном всё ещё глубоким от исступления, но уже тише, продолжала орать, что никто не смеет, не имеет права, что она...
Сегодня стоя в кассу я не снижая голоса рассуждал о быдле, о доступной кормушке, о харях, что стервенеют в багровую синеву, едва видят хоть малейшее препятствие к этой кормушке; о глупости не говорил. На меня косился интеллигентного вида пожилой мужчина из соседней очереди, но так, спокойно косился - убедившись что не буйный, не часть стада и не потерявший силу он успокоился, лишь поглядывал на жену, тупую тётку с оттянутыми нижними веками - я ещё удивился - не жиром ли? - и терпеливо ждал, когда стоящий перед ним черножопый совершенно не говорящий по-русски сможет расплатиться.
Черножопый с детьми. Они бегают по магазину, играют, но есть некий круг центром которого их отец, стоит им пересечь его и мать, то ли ругающаяся с мужем, то ли спорящая, то ли обсуждающая их последнюю случку - визгливо окрикивает их. Сомневаюсь, что короткий набор согласных с придыханием - имя. Скорее аналог русского кудываспонеслоироды . Чета стоит на входе, мешает, их обходят, но никто не пытается сдвинуть. Отец воняет прелым говном и чем-то неуловимо восточным, кажется старыми пряностями или кальяном.
Девочка лет пяти играет с тележкой. Косички цвета яичных макорон, блёклые голубые заколки, неповоротливая и отвратительная на вид старуха - бабушка. Выбирает что-то в фруктах. Апельсины ужасны, бананы сплошь подгнившие и переломанные, ни одной целой грозди, много ярко зелёных - неспелых, клубника не пахнет даже раздавленная, цвет как у стеарина в рождественских свечах - матовый и неживой. Картошка мелкая как слива, лук гигантский - кило на луковицу, не меньше, памело упакованы так, что рассмотреть их нет никакой возможности. Бабка всё равно копается с упорством бомжа в родной помойке. Девочка катается на тележке, смотрит как колёса давят порванную упаковку, пластиковые сеточки, кожуру. Заинтересовавшись поднимающейся стенкой лезет внутрь. Тележка катится сама собой, в ней возится крохотный, не понимающий ничего вокруг, незапятнанный этим ребёнок. У неё голубые глаза, но это я увидел украдкой - девочка не смотрит на людей, даже когда тележку отпихивают.
Три шкурки. Или тёлочки. Или соски. Или три особи женского пола около полового созревания. Пристроились в самую короткую очередь в кассу и не удивляясь что одного человека пробивают уже десять минут, ждут. Говорят много и все сразу, обмахиваются как веерами покупками - шоколадкой в тёмной обёртке и китайчатиной . Бросают заинтересованные взгляды на меня, потом на нас. Потом опять на меня. Я довольно органично вписываюсь в здешнюю среду - глаза воспалены, по кромке лба - воспалённые поры, волосы как пакля и свисают сосульками вместо пышного хвоста, одежда давно не стирана и подобрана со вкусом остатков секон-хенда. Их привлекло поведение - я не обращаю внимания на окружающих, мурчу в ответ на мигание Кнопы, легко целую её, и не в губы, а просто - в лицо, в угол носа, в лоб, в подбородок, в глаза. Прижимаюсь на несколько секунд, урчу ей в ответ, потом снова осматриваюсь, но очень ровно, привычно, не повожу мордочкой как крыса сидящая на кромке мусорного бака или капризный ребёнок в песочнице, исподлобья, отпятив губу, на свои разбросанные игрушки, а скорее как человек захвативший резиновые сапоги, чтобы перейти лужу - она же всегда там есть, эта лужа. Шкурки хихикают, подталкивают друг друга, но поймать мой прямой взгляд боятся. Спрашиваю Кнопу - это и есть то большинство нормальной молодёжи , что ты поминала вчера? Получаю в ответ рычание и заверение, что меня укусят. Потом. Укладываю всё в рюкзак, аккуратно вдеваюсь в лямки и мы выходим.
По дороге рассказываю про даму с кофе и вспоминаю, что иногда приговор мог быть смягчён - на усмотрение судьи, если вор - ребёнок или украл от голода, или кормящая мать... Впрочем, таких случаев может и не отражено. А вот эту даму судья приговорил бы сразу к умерщвлению, так же как рецидивистку попавшуюся в третий раз. Мало того, что она попалась, так ещё и начала даже не доказывать свою невиновность, а просто орать, чтобы её отпустили. Кстати, за это я отдельно ненавижу сегодняшнее быдло. На вопрос - уточнить, я пояснил, что стадо видит на живом примере - вот, украла, её поймали и она на голом крике ушла, да ещё и с украденным. Вдумайся - вот я сейчас догоню во-от того прохожего, воткну ему нож в почку и поверну, а потом вытащу, оботру от крови о его же рубаху и догоню тебя. А когда меня поймают, громко спрошу: а видел кто, чтобы я его ножом резал? Нет, ответят, но видели как ты к нему с ножом бежал, и потом убирая нож - от него. То есть, заору я, тому как я его резал свидетелей - нет? Значит и СУДИТЬ МЕНЯ НЕ ЗА ЧТО!!! И меня - отпустят. Вот так.