Падчас Грамадзянскай вайны быў у Іспаніі чалавек, паважаны абсалютна ўсімі: фалангістамі, рэспубліканцамі, анархістамі і нават камуністамі. Гэта быў кампазітар Мануэль дэ Фал’я
( Read more... )
З кнігі: http://methodology.by/?p=437 worvikDecember 11 2011, 21:52:44 UTC
- Тут, понимаете, в чем дело? Издалека придется начать. Вот Анджей Вайда сказал Семену Букчину{*?}, что если бы поляки только боролись с режимом, и не снимали бы кино, не писали бы книг, то Польша была бы сегодня Беларусью. Я если я переверну это и скажу: "Если бы мы не только митинговали, но снимали бы кино и писали книги, то Беларусь была бы уже не хуже Польши, или там Чехии?"
- Как это? С одной стороны, причем тут кино и книги, когда речь идет о режиме, а с другой стороны, и кино снимается, и книги выходят. Темнишь ты чего-то?
- Ничего не темню. Просто кино бывает разное, хорошее и плохое. Бывает кино - искусство для искусства, за него премии дают в Каннах, как тому же Вайде, или там Форману. А бывает другое кино, для премий, за них дают как раз не премии, а хрен с маслом. И за людей, делателей такого кино, не считают.
- Ты, что ли, судить будешь, какое кино люди делают, а кого за людей не считать. Не много ли на себя берешь?
- Многовато, согласен. Но среди нас, людей, так принято. Мы все норовим по Гамбургскому счету.
- Ты совсем обнаглел. Себя уже априорно в люди зачислил, а про всех остальных еще рассуждать будешь. В приличном обществе за такие вещи рыло принято чистить.
- Справедливая критика. Но больше подставиться, чем я уже подставился, трудно. Но тут, видите, что важно, чтобы люди стремились делать именно хорошее кино, а не - лишь бы понравится главному члену жюри, а не лишь бы - для нас и так сойдет. Конкуренция должна быть, соревнование, агон, как говорили греки. И для всякого кина есть только одно место, тот самый агон, где решается, хорошее это кино или плохое, по-человечески ли оно сделано. Нет у нас в Минске, Анджея Вайды, а в Польше есть, но решается это не в Варшаве, и не в Минске, а в Каннах. И не можете вы учредить в Минске своего "витязя" вместо "пальмовой ветви", или, скажем, свой "Листопад", что бы самим решать, какое кино хорошее.
- Почему не можем? Можем, и даже делаем.
- Мочь то вы можете, и делать - делайте, но не забывайте, что это уже другое кино началось. Теперь конкурируют между собой уже не фильмы Вайды и Кюстурицы, а Канны с Минском. И так во всем.
- Так что же, нам теперь, застрелиться и не жить, раз нет "пальмовой ветви" у Пташука{*?}? А у нас зато Быков {*?} есть, Василь, например.
- Вот это уже ближе. Я ж про то и говорю. Мы, конечно, любим Быкова, и Пташука любим. Но ведь не мы отвели Быкову его высокое место в соответствующем хит-параде. Но именно Быкова можно принять за точку отсчета. Предположим, что в глазах Быкова есть отраженный петро-павлов свет. Согласитесь, у такого предположения есть серьезные основания. А теперь загляните в глаза Быкова и полюбуйтесь на свое отражение. Не стану, пока, спрашивать, что вы там видите о себе. А теперь представьте, что в глаза Быкова смотрятся Лукашенко и Позняк, кто из них что видит? Кто там Сотников, а кто Рыбак?
- Ясно. Интересный разворот получается. Что же дальше?
- Так вот дальше. Где сейчас Быков? А вам так нужно бы заглянуть ему в глаза! Что вам я, что мои глаза? А вот быковские глаза куда надежнее. Он, конечно, не Петр, не Павел. Не сотвори себе кумира, повторял Он заповедь Отца небесного своего. Не будем делать из Быкова кумира, просто примем, что оценку себе в его глазах, мы можем смело принимать с высокой достоверностью. Почему же мы все еще здесь, а не в Германии, у ног его? Почему мы позволили то, что с ним сделало наше государство? Неужели с нас за это не спросит Он сам, или Петр от Его имени?
- Давай, морали потом будешь читать, ближе к делу?
- Простите, иногда срываюсь? Совесть, знаете ли, стыд, и все такое - Быков в Германии. Но относительно нашей баррикады - на какой он стороне? Ведь, что нам тут торчать, если он не с нами? Неправильная, тогда, это сторона.
- Действительно? А как же быть? Быков-то в Германии.
- Так давайте и осмотримся, не так много людей, из которых можно составить компетентное жюри для нашего кина. Но каждый из них должен делать свое хорошее кино. Кто из этих людей на нашей стороне баррикады. Где Дударев{*?}, где Алексиевич{*?}? А то мы все о Баранкевиче да Шушкевиче заботимся.
- Как это? С одной стороны, причем тут кино и книги, когда речь идет о режиме, а с другой стороны, и кино снимается, и книги выходят. Темнишь ты чего-то?
- Ничего не темню. Просто кино бывает разное, хорошее и плохое. Бывает кино - искусство для искусства, за него премии дают в Каннах, как тому же Вайде, или там Форману. А бывает другое кино, для премий, за них дают как раз не премии, а хрен с маслом. И за людей, делателей такого кино, не считают.
- Ты, что ли, судить будешь, какое кино люди делают, а кого за людей не считать. Не много ли на себя берешь?
- Многовато, согласен. Но среди нас, людей, так принято. Мы все норовим по Гамбургскому счету.
- Ты совсем обнаглел. Себя уже априорно в люди зачислил, а про всех остальных еще рассуждать будешь. В приличном обществе за такие вещи рыло принято чистить.
- Справедливая критика. Но больше подставиться, чем я уже подставился, трудно. Но тут, видите, что важно, чтобы люди стремились делать именно хорошее кино, а не - лишь бы понравится главному члену жюри, а не лишь бы - для нас и так сойдет. Конкуренция должна быть, соревнование, агон, как говорили греки. И для всякого кина есть только одно место, тот самый агон, где решается, хорошее это кино или плохое, по-человечески ли оно сделано. Нет у нас в Минске, Анджея Вайды, а в Польше есть, но решается это не в Варшаве, и не в Минске, а в Каннах. И не можете вы учредить в Минске своего "витязя" вместо "пальмовой ветви", или, скажем, свой "Листопад", что бы самим решать, какое кино хорошее.
- Почему не можем? Можем, и даже делаем.
- Мочь то вы можете, и делать - делайте, но не забывайте, что это уже другое кино началось. Теперь конкурируют между собой уже не фильмы Вайды и Кюстурицы, а Канны с Минском. И так во всем.
- Так что же, нам теперь, застрелиться и не жить, раз нет "пальмовой ветви" у Пташука{*?}? А у нас зато Быков {*?} есть, Василь, например.
- Вот это уже ближе. Я ж про то и говорю. Мы, конечно, любим Быкова, и Пташука любим. Но ведь не мы отвели Быкову его высокое место в соответствующем хит-параде. Но именно Быкова можно принять за точку отсчета. Предположим, что в глазах Быкова есть отраженный петро-павлов свет. Согласитесь, у такого предположения есть серьезные основания. А теперь загляните в глаза Быкова и полюбуйтесь на свое отражение. Не стану, пока, спрашивать, что вы там видите о себе. А теперь представьте, что в глаза Быкова смотрятся Лукашенко и Позняк, кто из них что видит? Кто там Сотников, а кто Рыбак?
- Ясно. Интересный разворот получается. Что же дальше?
- Так вот дальше. Где сейчас Быков? А вам так нужно бы заглянуть ему в глаза! Что вам я, что мои глаза? А вот быковские глаза куда надежнее. Он, конечно, не Петр, не Павел. Не сотвори себе кумира, повторял Он заповедь Отца небесного своего. Не будем делать из Быкова кумира, просто примем, что оценку себе в его глазах, мы можем смело принимать с высокой достоверностью. Почему же мы все еще здесь, а не в Германии, у ног его? Почему мы позволили то, что с ним сделало наше государство? Неужели с нас за это не спросит Он сам, или Петр от Его имени?
- Давай, морали потом будешь читать, ближе к делу?
- Простите, иногда срываюсь? Совесть, знаете ли, стыд, и все такое - Быков в Германии. Но относительно нашей баррикады - на какой он стороне? Ведь, что нам тут торчать, если он не с нами? Неправильная, тогда, это сторона.
- Действительно? А как же быть? Быков-то в Германии.
- Так давайте и осмотримся, не так много людей, из которых можно составить компетентное жюри для нашего кина. Но каждый из них должен делать свое хорошее кино. Кто из этих людей на нашей стороне баррикады. Где Дударев{*?}, где Алексиевич{*?}? А то мы все о Баранкевиче да Шушкевиче заботимся.
Reply
Leave a comment