Татьяна Геннадьевна
Пересматривала ГП. Думала о чем-то своем, о чем-то печальном. Наткнулась на "мертвый" жж, который специально не открывала уже года 2. Потому что мне страшно. Страшно от своего собственного чувства вины. Таких светлых людей я не знала. И таких одиноких. Жизнь так несправедлива.
О ее смерти я тоже узнала из жж. Сидела на паре, лекции, делать было нечего, листала ленту. И тут наткнулась на "Татьяны Геннадьевны вчера, 18-го сентября, не стало..." Я не могу простить себе того, что не общалась с ней, так, как нужно. Все время перекладывала звонки, стеснялась ездить в гости. Часто меня ругают, за то, что я культивирую воспоминания, постоянно думаю о прошлом. Но пока в моем прошлом будут такие люди, как она, я буду уверена в том, что у этого мира есть надежда стать Добром.
Я долго не хотела писать о ней, потому что тяжело, потому что лично. Но Татьяна Геннадьевна заслуживает большего, чем я сейчас могу сделать. Она была моим репетитором по математике. В 10 классе, пропустив почти весь 9, я ничего не знала, хотя любила этот предмет. Когда я первый раз оказалась в ее квартире, я была шокирована. Она жила в одном из спальных районов серой ветки, загруженная, вечно депрессивная станция. Старая пятиэтажка, двухкомнатная квартира-коммуналка. Одна из комнат принадлежала ей. В комнате находилась развалившаяся диван-кровать, старый компьютер, подвешенный телевизор, стул, чемодан на каких-то стопках, небольшой книжный шкаф и книги. Книги были повсюду, в ее комнате царил книжный хаос. Татьяна Геннадьевна закончила физмат МГУ, но настоящей ее страстью были книги и театр. Первое свое занятие я провела, сидя на этом самом чемодане, держа тетрадку на коленках и попивая крепкий черный чай из кипяченой московской воды. На обычного репетитора Татьяна Геннадьевна не была похожа.
У нее были всегда собранные седые волосы, очки, безумно красивые тонкие пальцы с чуть длинными ногтями, дивно молодые для ее лет руки. Она была немного полной, тяжело ходила, ноги всегда были отекшие, а после ее перекуров на лестичной площадке у нее всегда начиналась тяжелая отдышка.
Она работала верстальщиком в одном из издательств. Я удивлялась, как в ее годы и с ее здоровьем она может ездить на край Москвы, да еще и заниматься такой тяжелой работой. Много курила, очень много. Любила трюфели и разные изящные сладости. А еще Донцову. Она меня этим поражала. Она читала столько книг, знала всю классику почти слово-в-слово и любила Донцову. Она была верующей, часто ходила в храмы и церкви. Над ее кроватью висел портрет ее погибшей крестной дочери и всегда рядом стояли цветы в вазе.
В ее комнате невозможно было что-то найти, все было в книгах, каких-то бумажках и непонятных вещах. Но когда она говорила - это место было самым уютным пристанищем на Земле.
Она просила, чтобы ее кремировали после смерти. Сестра была на ее отпевании и сказала, что в храме было очень тепло и светло во время процессии. А Татьяна Геннадьевна выглядела улыбающейся. Она была настоящей интеллегенткой. Всегда обращалась ко мне на "Вы", хоть я постоянно просила на "Ты", потому что мне было неловко.
Изящнее ее чувства юмора не было на всем свете и светлее человека тоже. Когда думаю о ней, в голове ее тонкие пальцы, изящные руки, зажимающие сигарету, вкус крепкого черного чая из хлорированной воды и свет, вокруг свет.
Так хочется столько всего сказать, передать ее уникальность, духовность, чистоту. Но я не могу.
Просто не упускайте возможностей, пока они нам даны.
О ее смерти я тоже узнала из жж. Сидела на паре, лекции, делать было нечего, листала ленту. И тут наткнулась на "Татьяны Геннадьевны вчера, 18-го сентября, не стало..." Я не могу простить себе того, что не общалась с ней, так, как нужно. Все время перекладывала звонки, стеснялась ездить в гости. Часто меня ругают, за то, что я культивирую воспоминания, постоянно думаю о прошлом. Но пока в моем прошлом будут такие люди, как она, я буду уверена в том, что у этого мира есть надежда стать Добром.
Я долго не хотела писать о ней, потому что тяжело, потому что лично. Но Татьяна Геннадьевна заслуживает большего, чем я сейчас могу сделать. Она была моим репетитором по математике. В 10 классе, пропустив почти весь 9, я ничего не знала, хотя любила этот предмет. Когда я первый раз оказалась в ее квартире, я была шокирована. Она жила в одном из спальных районов серой ветки, загруженная, вечно депрессивная станция. Старая пятиэтажка, двухкомнатная квартира-коммуналка. Одна из комнат принадлежала ей. В комнате находилась развалившаяся диван-кровать, старый компьютер, подвешенный телевизор, стул, чемодан на каких-то стопках, небольшой книжный шкаф и книги. Книги были повсюду, в ее комнате царил книжный хаос. Татьяна Геннадьевна закончила физмат МГУ, но настоящей ее страстью были книги и театр. Первое свое занятие я провела, сидя на этом самом чемодане, держа тетрадку на коленках и попивая крепкий черный чай из кипяченой московской воды. На обычного репетитора Татьяна Геннадьевна не была похожа.
У нее были всегда собранные седые волосы, очки, безумно красивые тонкие пальцы с чуть длинными ногтями, дивно молодые для ее лет руки. Она была немного полной, тяжело ходила, ноги всегда были отекшие, а после ее перекуров на лестичной площадке у нее всегда начиналась тяжелая отдышка.
Она работала верстальщиком в одном из издательств. Я удивлялась, как в ее годы и с ее здоровьем она может ездить на край Москвы, да еще и заниматься такой тяжелой работой. Много курила, очень много. Любила трюфели и разные изящные сладости. А еще Донцову. Она меня этим поражала. Она читала столько книг, знала всю классику почти слово-в-слово и любила Донцову. Она была верующей, часто ходила в храмы и церкви. Над ее кроватью висел портрет ее погибшей крестной дочери и всегда рядом стояли цветы в вазе.
В ее комнате невозможно было что-то найти, все было в книгах, каких-то бумажках и непонятных вещах. Но когда она говорила - это место было самым уютным пристанищем на Земле.
Она просила, чтобы ее кремировали после смерти. Сестра была на ее отпевании и сказала, что в храме было очень тепло и светло во время процессии. А Татьяна Геннадьевна выглядела улыбающейся. Она была настоящей интеллегенткой. Всегда обращалась ко мне на "Вы", хоть я постоянно просила на "Ты", потому что мне было неловко.
Изящнее ее чувства юмора не было на всем свете и светлее человека тоже. Когда думаю о ней, в голове ее тонкие пальцы, изящные руки, зажимающие сигарету, вкус крепкого черного чая из хлорированной воды и свет, вокруг свет.
Так хочется столько всего сказать, передать ее уникальность, духовность, чистоту. Но я не могу.
Просто не упускайте возможностей, пока они нам даны.