Блондинки на Волыни. Корец (часть 1)
Едем дальше. Новоград находился в Житомирской области, а наша следующая остановка - уже в Ровенской. Это удивительный городок Корец, как было написано в одной Интернет-статье, «Край Пушкинской любви и десяти церквей». Церквей, на самом деле, восемь, однако и это немало для городка на 9,5 тысяч населения. Рельеф Корца слегка похож на Звягельский, только один из берегов более пологий, и речка здесь другая - Корчик. И понравился нам Корец, сохранивший свой неповторимый облик и дух, намного больше Новоград-Волынского, застроенного современными серыми пятиэтажками. Правда, бедный Новоград не виноват - странно, что в нем хоть что-то уцелело после стольких разгромов и пожаров.
Здесь нас встретило солнышко.
Корец упоминался в летописях еще в 12 веке как Корческ. Далее - история известная - Галицко-Волынское княжество, потом - Литовское, потом - Речь Посполитая. Принадлежал городок поначалу все тем же Острожским, которые в 15 веке построили здесь первую деревянную крепость, потом - князьям Корецким. Это был древний род, ведущий начало еще от Наримута, второго сына Гедемина Литовского (Вторым был Великий князь Литовский Ольгерд). Расцвет начался при воеводе Богуше Корецком, который в 16 веке выстроил здесь мощную крепость на крутом берегу Корчика. Позже земли перешли к могущественному клану Чарторыжских (Чарторыйских). Род их начался от сына самого Ольгерда Литовского, Константина Чарторыжского. Один из его представителей, Адам-Казимир, даже был кандидатом на Польский престол, правда уступил его ксвоему кузену Августу Понятовскому, а немного в другое время в 1780 в Корце , его дальний родственник Йозеф Чарторыжский перестроил корецкий замок, превратив его в изящный «барочный» дворец. Тогда была построена надвратная башня и красивый арочный мост.
Адам-Казимир Чарторыжский (Чарторыйский)
Йозеф Чарторыжский
Вообще, при Йозефе Чарторыжском город пережил свой бурный расцвет: здесь были построены мельницы, мебельная фабрика и даже фарфоровый завод, который выпускал довольно изящные изделия. К большому моему сожалению, у меня нет ни плана замка, ни сведений о его интерьере, ни портретов хозяев - я их не нашла. Зато я побывала на его руинах, и представляю, как он выглядел по рисунку Наполеона Орды. Замок не был разрушен врагами, он сгорел в 1832. После этого желающих восстановить его не нашлось. К слову, фарфоровый завод просуществовал тоже недолго и тоже сгорел. В городе нам указали еще одно здание, связанное с Чарторыжскими - это их более поздний дворец - жить же им где-то надо было после пожара (хотя, думаю, жилищ по Украине они имели немало). В бывшем дворце сейчас расположен лицей. Здание явно старое, но начисто лишенное
всяческих украшений. Если бы не очень старые торцевые стены, на которые не хватило побелки, его с трудом можно было бы отличить от остальных построек города.
Бывший дворец. Верите?
Правда, осмотр мы начали не с имения Чарторыжских, а с главной сакральной достопримечательности Корца - Свято-Воскресенского Троицкого Корецкого ставропигиального женского монастыря (я не рехнулась - они сами себя так называют). Как утверждается на Интернет-страничке монастыря , первая женская обитель была основана здесь еще в 1064 г первым игуменом Киево-Печерской лавры Валаамом, путешествовавшим и проповедовавшем по всей Руси. Назывался, правда, тогда монастырь по-другому: Благовещенский.
Колокольня монастыря
Троицкий собор Воскресенского (Троицкого) монастыря
В 1242г монастырь был разрушен Батыем (или кем там еще - сейчас ищи днем с огнем). Потом его восстановили и построили уже монастырь-крепость Успения Пресвятой богородицы. Зачем крепость сестрам-горлицам - неясно, представляю себе, как бы они его защищали, если не дай бог набег какой. Набег и случился: в 1496г монастырь разрушил уже Менгли-Гирей - парень возжелал оттяпать кусок побольше у Великого Княжества Литовского, а монастырь попал под горячую руку. Правда, перед тем, как крымчаки ворвались в Корец, князь Константин-Василий Островский, оборонявший город, со своими приближенными и сестрами-горлицами успели скрыться через подземный ход.
Первые князья Корецкие, в т.ч. Евфимий Корецкий, были православными и поначалу сопротивлялись проникновению католиков на земли Волыни (недолго). Князь Евфимий и построил на том же месте третий по счету монастырь в 1571г. Его дело продолжил сын его Иоаким. Монастырь освятили только в 1579г. Т.к. построили монастырь на пепелище прежнего, дали имя ему Воскресенский. Монастырь долго сопротивлялся окатоличиванию. Он остался единственным женским православным монастырем на Волыни! Монашек становилось все больше, идти им больше было некуда. В 1620г начали строительство нового монастыря, но Ян-Карл Корецкий принял католичество и в ходе строительства приказал отдать новые кельи и храм францисканкам, и православные сестры остались в старом монастыре.
Достраивали и декорировали новые здания уже в сугубо католическом стиле. Интересно, что сестра Яна-Карла, Серафима, была в то время настоятельницей Воскресенского монастыря! У князя, по всей видимости, сохранились остатки совести - под давлением католических священников он обязан был избавиться от всех православных фамильных реликвий, и он не уничтожил, а торжественно передал монастырю. В 1752 году произошло и вовсе возмутительное событие - православные монахини вместе с игуменьей Анной были попросту выдворены из построек монастыря, а их место заняли базилианки.
Вид на монастыь с улицы. Колокольня 1905г
Только в 1795г высочайшим указом самой Екатерины Второй православным сестрам позволили вернуться в монастырь. Правда, через два года монастырь сильно пострадал во время пожара, но за три года был восстановлен. В 1812г в монастырь пожертвовал на нужды армии 10 тысяч рублей серебром из своей казны (монашки-скиталицы оказались весьма небедными). В 19 веке число «насельниц» превышало 200. Монашек перевели, наконец, в новое здание (отремонтированные развалины францисканского монастыря, который изначально предназначался православным монахиням), где они обитают и по сей день.
С 1920 по 1939 по Рижскому мирному договору эти земли опять принадлежали полякам. Униаты опять решили наложить «лапу» на обитель. Судебный процесс длился более 10 лет. По легенде, католическому инспектору, направляющемуся в 1938г с конницей в монастырь разгонять православных сестер, явился ангел божий с угрозами. После этого монастырь оставили в покое. У меня есть другие, более «приземленные», предположения о случившемся, однако я не буду их высказывать, во избежание оскорбления чувств верующих. При Советах в монастырь переселили монашек из ликвидированных Клеваньского и Дерманьского монастырей. Местные власти отобрали и двухэтажное келейное
Здание келий, возврашенное монастырю последним
Сейчас все монастырю возвращено. Интересно, что на западноукраинских католических сайтах и на сайтах волынян-поляков, депортированных в Польшу в 1939г, деликатно умалчивается о том, что изначально на месте францисканского и базилианского монастырей ранее существовала православная обитель. Вся информация сдержанная и лаконичная: «Францисканский монастырь. Создан в 1620г князем Корецким. В 1795г передан Воскресенскому женскому монастырю». И еще. Знаете что такое «ставропигиальный»? Это значит, что в условиях православной церковной строгой иерархии он подчиняется напрямую Патриарху.
Что можно сказать при первом взгляде на монастырь? Эклектичненько! На явно католические постройки «надеты» православные звонницы. Колокольня, выстроенная позже других зданий в 1905г, создана в типично русском «теремковом» стиле. Соседствует она с кельями, выстроенными в униатских традициях. Не монастырь, а винегрет (господи, прости!)! Правда, все это свеженькое, ухоженное, покрашенное бледно-розовой краской. Выглядит монастырь весело и нарядно. Надо отметить, что в отличие от многих сакральных построек Украины, монастырь не подвергся поруганию большевиков и сохранил все свое внешнее и внутреннее убранство. Надеваем головные уборы (я - капюшон ветровки) и идем на территорию. У монашек огромный цветник, засаженный разноцветными маками. Я ранее предполагала, что
маки бывают только алые, оказалось, вовсе и нет: лиловые, бардовые, линяло-розовые и почти белые. Еще здесь есть пасека.
Монастырские маки
Ее мы как следует не рассмотрели, а зря - позже я вычитала в Интернете, что на пасеке монашки выстроили часовенку… для пчел. Сестры считают, что трудолюбивые пчелы - благословенные божьи тварюшки. Почему бы им не поставить собственный храмчик? Помимо этого в монастыре есть масса интересного. Сам храм вроде бы закрыт, возле огромных дверей - строительные «козлы» и ведра с красками. Думаете, и таджики присутствуют? Вовсе нет, это - в Москве, к нам таджикам далековато. У нас чаще всего строители родом из Карпат.
К нам подходит худенькая бледная девушка в косынке с тревожным взглядом. Спрашивает, как пройти в храм. Пожимаем в ответ плечами. Пока мы бродим по территории монастыря, она энергично отправляется на поиски, увлекая за собой своих спутников - вторую девушку, смахивающую на нее лицом, и мужчину, с которым она разговаривает на немецком. Мы обходим большую церковь (это - Свято-Троицкий собор) вокруг. За ней обнаруживается еще одна церквушка, поменьше и длинная постройка - кельи. Еще одну келейную постройку мы видели слева от входа в монастырь, она вытянулась вдоль улицы. Прямо под церковью виднеется старая могила с черным крестом. На кресте выбито милое личико брюнетки с печальными глазами - это Анна Оленина-Андро.
Могила Анны Олениной-Андро
«Я вас любил…» - помните пушкинское? Это о ней. И еще: «Что в имени тебе моем…». Бессмертные тоскливые стихи поэт написал в ее альбом. Считается, что Пушкин был без памяти влюблен в крошечную Оленину (говорят, ее ступня умещалась на мужской ладони. Не ясно, правда, кто осмелился сделать такой «замер», в те времена это сочли бы разнузданной вольностью). Это была первая девушка, с которой 27 летний поэт решил связать судьбу, и получил отказ ее родителей. Возможно, они были правы. Похоже, Александр Сергеевич обладал огненным темпераментом и в девиц влюблялся «пачками». Почитать воспоминания о его сверстницах, так окажется, что он был «смертельно влюблен» каждую вторую, от взрослых замужних дам до девушек-подростков. Познакомился Пушкин с Анной во время «Оленинских кружков», которые собирал отец Анны, Алексей Николаевич Оленин.
Он был директором Публичной императорской библиотеки, Президентом Академии художеств и считался весьма прогрессивным гражданином. У себя на даче под Питером, в Приютино, он собирал художественно-литературную молодежь: Мицкевич, Гнедич, Пушкин, Жуковский, Глинка, Крылов бывали здесь. Пушкин, увидев Анну, в очередной раз «насмерть влюбился» и попросил руки у ее родителей. Получив отказ, он «насмерть» же разобиделся и перестал бывать в Приютино. Более того, страсть его вскоре утихла, и, судя по всему, переросла в неприязнь к Анне. «... так жеманна, так мала, () Так неопрятна, так писклива, () Что поневоле каждый гость () Предполагал в ней ум и злость» - Лиза Лосина в первоначальном варианте «Евгения Онегина» - это Анна Оленина, а это: «пролаз, о двух ногах нулек горбатый...» - ее папа. К чести Пушкина, он вскоре перебесился и в окончательную версию поэмы-романа эти строки не включил.
Портреты Анны Олениной. Как по мне - простец! Или я просто ревную Пушкина?
Существует еще одна, пикантная версия сватовства Пушкина к Олениной. Поговаривают, что родители дали согласие на брак, созвали гостей на помолвку, но Пушкин… сбежал. Какая теперь разница. Так или иначе - Пушкин останется в веках Гением, а от Анны сбережется память только как о его коротком увлечении, и еще - стихи, и еще - вот эта могила.
Оленина легко перенесла разрыв с Пушкиным. Очень уж она была молода и легкомысленна, очень уж много у нее было поклонников из культурной среды. Однако, поклонники - одно, а вот муж - другое. Анна немного «перекокетничала» - досиделась «в девках» до 30 лет. И это - в пушкинскую-то эпоху, когда 38-летнюю мать Татьяны Лариной поэт называл «старушкой»! Лишь в 1840 году Оленина выходит замуж за обрусевшего француза - офицера лейб-гвардии Его Величества Императорского полка Федора (Теодора) Александровича Андро де Ланжерона.
К слову, был он внебрачным сыном Луи Александра Андре де Ланжерона, одного из основателей Одессы, чьим именем названа одна из ее улиц (помните? «Сегодня Ланжерон гуляет, Сегодня Бэллочка справляет Свою помолвку, просим спеть ее на бис!»). Несчастный позабытый поэт к этому времени уже три года как лежит в могиле. После смерти отца Анны в 1843г семья переезжает в Варшаву. Здесь ее супруг дослужился до чинов: 14 лет он был Президентом Варшавы (не совсем понимаю, как это, но так везде пишут). В 1885г он умер, и овдовевшая Анна переехала в село Деражное Ровенского уезда, в имение сына Федора Федоровича Андро де Ланжерона, казацкого полковника (казак де Ланжерон - как вам?!). В глубокой старости Анна Алексеевна примет постриг в Корецком монастыре, а монастырю, приютившем ее, она пожертвует свои земли, прилежащие к обители (вот наследники-то обрадовались!).
Для украшения иконы Богоматери Троицкого собора она отдаст свой фрейлинский шифр, усыпанный бриллиантами. Здесь она и умрет в 1888г восьмидесятилетней старухой. Вот, теперь мы стоим перед ее могилой. Цветы, венки - Анну не забывают.
Возле бокового входа в храм ожидают чего-то давешние знакомцы - две девушки и немец. К ним присоединился еще один дядька явно отечественной наружности. Девушки в полголоса сообщают дядьке, что дверь обещались открыть, одна из сестер пошла за ключами. В скором времени и правда, появляется пожилая монашка в глухом черном одеянии. Вид у нее был бы совсем средневековый, если бы не вполне современные очки в толстой оправе. Она открывает дверь и впускает нас, поясняя что-то на ходу «немцам» и указывая им на один из притворов. Невольно подслушали, что девушка, искавшая вход в собор, приехала сюда издалека, из Германии, с сестрой и мужем-немцем. Она гостит на родине, заодно решила посетить собор - у нее с мужем проблема: семья бездетная. Бедняги покупают и ставят свечки в указанном месте, девушка истово крестится, немец смущенно мнется в сторонке.
«Отечественный» дядька с пучком свечек рассеянно бродит по храму, глазея на фрески. Глазеть есть на что - собор роскошный. Дорогая лепнина, позолоченная резьба, грандиозный иконостас - все это яркое, солидное и очень добротное. Видно, что сюда не добрались загребущие лапки комсомольцев-атеистов. Стены и своды куполов богато расписаны. Пахнет ладаном. Где-то из глубины из-за иконостаса раздается звук пылесоса, нарушающий степенную атмосферу торжественности и таинственности. Справа от иконостаса - сводчатая комната-ниша, в глубине которой дверь, ведущая в усыпальницы. Пока немецкие паломники отвлекают внимание монашки, я украдкой фотографирую знаменитую икону «Богоматери Корецкой - Споручницы Грешных». Она довольно большая, «одета» в богатое позолоченное одеяние, под стеклом подвешены золотые цепочки с нанизанными золотыми подношениями от прихожан.
Икона Богоматери Корецкой
Есть даже золотые часы. Марина, поддавшись общему религиозному порыву, ставит пару свечек и крестится, затуманив глаза, а после, со свойственной ей непосредственностью с фотоаппаратом наперевес выходит на середину собора и практически на глазах у ошарашенной монашки принимается фотографировать фрески. Придя в себя, возмущенная сестра строго нас вычитывает, но поздно - мы тем временем уже бочком крадемся к выходу. Кстати, кто-то в Сети писал, что, дескать, не пустили в храм в джинсах, всю дорогу вслед шипели старушки-монахини. Нам повезло, никто не шипел, хоть иногда в монастырях это и случается, особенно в женских. До сих пор не понимаю, почему это нельзя фотографировать в церквях, особенно, если это Государственный памятник архитектуры.
В общем, монастырь мне понравился. Сохранился в нем какой-то древний дух монашеской благости. Редко это встречается. Странная разнородная его архитектура вполне объяснима, принимая во внимание его бурную историю.
ДАЛЬШЕ