про тетю Аллу
1 авг. 2013 мы (Лена, Петька и я) отправились в традиционную поездку на Волго. Все 6 ночей, что я там провел мне снились сны. Это удивительно, в Москве голова по ночам как забитая пыльной стекловатой, снов не бывает. А тут вдруг, не гениальные мысли конечно, но все же образы - яркие, вполне разумные, оставляющие на утро послевкусие и настроение на весь день. Иногда странные и жутковатые.
Один был такой. Говорил папа, раздраженно: «Разве это называется - смерть в родных стенах? Когда никого родных рядом, одна сиделка. Короче, посмотрел я, да и перевез тетю Аллу в Пущино. Она все говорила про какую-то папку со справками, полисами. Я не все наплевал, да так и перевез».
Сон происходил из реальности. Наша соседка и моя дальняя родственница (точнее, двоюродная сестра моей бабушки), 92-летняя тетя Алла умирала у себя дома. Она была в больнице, ее недавно выписали, перед отъездом я зашел ее проведать. И понял, что пришел попрощаться, потому что да, она была тут, но на самом деле ее, тети Аллы - не было, а сиделка и капельница - были.
Эта болезнь называется 92 года, когда скорая приезжает, измеряет давление, желает здоровья и уезжает. Можно и в больницу с тем же эффектом. Но речь не об этом.
А о том, что 92 года - это новейшая история от и до. От дремучего и романтичного довоенного времени, через Войну и далее везде до наших дней, когда все перевернулось с ног на голову, а потом еще и еще. Целый исторический труд, в который тетя Алла вложила самостоятельно написанную страничку.
Еще в школе в Иркутске вместе с товарищами по литературному кружку они написали книжку школьных пионерских зарисовок. Книжка оказалась уникальной, ее оценил сам Горький и пригласил всех ребят в Москву.
Тетя Алла рядом с Горьким
Еще в Москве им предложили выступить на I съезде Союза писателей СССР. Речь написали вместе, а выступать выпало тете Алле. Пионерка Алла Каншина вышла на высокую трибуну и начала: «Дорогие ребята!».
Это красивый миф, хотя и правда. А я уже узнал ту самую тетю Аллу, которая общалась с самим Максимом Горьким. Которая гостила у моей бабушки и они часами сидели и вспоминали свое иркутское житье-бытье. Потом записывала что, что помнила, нашу историю, но не для учебника. Собирала фамильное древо. Не давала себе скучать. И правда, обладала прекрасным чувством юмора.
«Алла Иоакимовна, выглядите не все сто!» - как-то неосторожно похвалила ее моя мама. «Нет, всего лишь на 90» - ответила она.
Летом уезжала в деревню, где подолгу жила одна. Когда я предлагал что-нибудь купить в магазине обычно отказывалась - боялась расслабиться, стать беспомощной. Как-то под Новый год я услышал за дверью шарканье. Выглянув, обнаружил тетю Аллу, обвязав голову шарфом она потихоньку драила общий коридор.
Я ловил себя на том, что говорю с ней громче обычного. «Как состояние, тетя Алла?» - кричал я бодро. «Да как, Антоша... ничего. Будем посмотреть». Слышала она прекрасно, а соображала еще лучше.
Бывали у нее с Петькой. Заходили иногда специально, иногда по дороге на прогулку или она сама слышала нас и открывала дверь.
«Ребята, вы не представляете - это такое сокровище» - твердила она: - «ну, дай бабушке ручку».
В последнее время, когда связь с реальностью стала постепенно терять, такие встречи возвращали ее обратно. «В добрый час, ребятки» - традиционно прощалась она - «в добрый час». Такой я ее и запомню.
П.С. Некролог от Иркутского землячества и прижизненная статья в газете (в "комсомольском" стиле).