"Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе - науке это не известно..."
Попалась старая заметка:
"Совместная жизнь до супружества означает большее количество разорванных союзов, разводов и других семейных проблем. Это доказали ученые из университета Пенсильвании. Они сравнили статистику семейных союзов 1425 человек, заключенных в 1964-1980 годах (когда сожительства встречались реже) и в 1981-1997 годах (когда это стало более частым явлением). Исследователи обнаружили, что в обеих временных группах сожители были менее счастливы и чаще сталкивались с конфликтами в семье. Кроме того, в обоих случаях пары, сожительствовавшие до свадьбы, чаще заканчивали свою семейную жизнь разводом.
Точные причины такой закономерности остаются неизвестными..."
По-моему, основная причина такой жизни - взаимная нелюбовь, а только удобное существование. Всё просто.
Вспомнился рассказ Юрия Бондарева (названия не помню), как зарисовка к другой любви. И недавняя история о "бедной Лизхен", почти один-в-один увиденная Бондаревым, и случившаяся в далёком 1945-м:
"Судя по описаниям, это была классическая любовь с первого взгляда. Старшина Иван Бывших, назначенный комендантом села Хейероде как человек, знающий немецкий язык, зашел по своим комендантским делам в дом семейства Вальдхельмов, увидел там младшую дочь Лизу и… как говорится, пропал. И она тоже. У обоих все случилось в первый раз.
- Это было сказочное превращение, - вечность спустя Иван Николаевич вспоминает те дни и улыбается. - Еще вчера я видел только смерть и разрушения и не ждал от жизни ничего хорошего. Было только два желания - прожить еще один день и получить весточку из дома. И вдруг на мою голову свалилось такое огромное счастье!
Они ласково звали друг друга Ваниляйн и Лизхен.
А их сказка для двоих продолжалась всего полгода. Потом командование решило вернуть дивизию Ивана Бывших домой. До "братской дружбы навек" между СССР и ГДР оставалась еще целая эпоха, а пока у старшины Красной Армии и немецкой подданной не было никаких шансов остаться вместе.
- Однажды в качестве переводчика я участвовал в допросе немецкой девушки в СМЕРШе, - рассказывает Иван Николаевич. - Ее сняли с эшелона в Минске. Наша кавалерийская часть возвращалась из Германии домой, и эта девушка ехала в товарном вагоне в стоге сена, куда ее спрятал командир взвода лейтенант Соколов. Они хотели тайком доехать до деревни, где жили родители Соколова, и там пожениться. "Мы любим друг друга и хотим быть вместе", - плакала немка. Но особисты в их чувства не поверили: девушку обвинили в шпионаже, лейтенанта Соколова, как я понял, тоже арестовали…
Лизхен, как и невеста лейтенанта, была готова ехать за своим Ваниляйном хоть на край света (а он, к слову, как раз там и жил - родом Иван Николаевич из-под Красноярска), но путь в самую интернациональную в мире Страну Советов ей, как и сотням ее подруг по несчастью, был заказан".
В отличие от литературы, в их жизни в 2005-м году всё случилось чуть иначе:
"В эшелоне из записки, которую Лизхен вручила ему в самый последний момент, Ваниляйн узнал новость, повергшую его в душевное смятение: Лизхен писала, что беременна.
- О судьбе ребенка я узнал больше чем через год, - рассказывает Иван Николаевич. - То ли письма пропадали, то ли Лизхен умышленно обходила эту тему. Потом в одном из ее посланий промелькнуло: "У Гертруды тоже родилась девочка… А мою Господь Бог забрал к себе. Сколько горя, ненависти и косых взглядов я пережила и перетерпела - и все напрасно". Я пришел в ужас. Моя дочь! Мой первый ребенок! Но почему именно на мою бедную голову обрушилось такое несчастье?!
Пять лет Иван Бывших отслужил на Украине, потом демобилизовался и еще пять лет учился в институте в Томске. Все это время продолжалась их переписка.
"Мой дорогой Ваня! - писала Лиза. - То, что ты находишься на родине, - это хорошо, но было бы еще лучше, если бы ты однажды оказался рядом со мной. Ах, как я хотела бы приехать к тебе в твою далекую и холодную Сибирь, которая теперь стала для меня так же дорога и любима, как и ты сам". Все письма из Германии заканчивались одинаково: "Твоя и только твоя, навеки твоя Лизхен".
Между тем и без того призрачная надежда на смягчение советских законов за 10 лет окончательно сошла на нет. Больше того, когда в 1956 году Иван Бывших получил распределение в проектный институт в Свердловске, тамошняя секретарь райкома Тиунова проявила бдительность:
- Вы знаете, что Елизавета Вальдхельм в настоящее время живет в ФРГ, а ваши письма ей пересылают родственники, оставшиеся в Хейероде? Мне кажется, ваша переписка не может продолжаться вечно, тем более пожениться вы все равно не сможете.
Бывших признается, что тогда струсил и пошел на предательство:
- Я послал ей письмо, в котором предложил прекратить переписку. Соврал, что женюсь.
Последнее письмо Лизхен он до сих пор помнит наизусть:
"Я понимаю тебя и не осуждаю, ведь мы не давали обета безбрачия. Хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы твоя новая жена (боже мой, какое слово!) любила тебя так же, как люблю тебя я. Ваниляйн, мой Ваниляйн! В эти трагические для меня минуты я хочу тебе сказать, что буду любить тебя и ждать тебя всю свою жизнь!"
* * *
Получилось так, что он действительно женился. Всего через пару месяцев. Ему был 31 год, жене - 19. От нее он ушел через три года. Сложив пожитки в единственный чемодан, вернулся в Красноярск. Потом женился снова. Вторая жена сама выгнала его после 13 лет совместной жизни. От этих браков у Ивана Николаевича двое дочерей и один сын, но, несмотря на это, он говорит, что настоящей была только та, первая любовь - его любовь к Лизхен.
В 1995 году дочь Лена увидела в квартире отца письма на немецком языке, упросила их перевести, а потом буквально заставила отца написать книгу о своей жизни. Он как раз баловался журналистикой. Пару лет спустя повесть, получившую похвалу от самого Виктора Астафьева, издали в Красноярске тиражом 3000 экземпляров. Финал этой небольшой бесхитростной книжки звучит пронзительно:
"С 1972 года я живу один в однокомнатной квартире, как старый медведь в берлоге. Сейчас, на склоне своих лет, я сплю один в холодной постели, около меня нет милого, заботливого существа, с которым можно было бы обменяться словом в трудные минуты жизни.
…С Лизой я прожил всего полгода, потом переписывался с ней 10 лет, а любил я ее одну всю свою долгую и сумбурную жизнь. Меня часто одолевают скорбные думы о моей страдальческой жизни, тревожат сладостные воспоминания о прошлом, и эти думы оканчиваются приступом невыносимой тоски. Тогда я поспешно выхожу на крыльцо своего дома и со слезами на глазах посылаю в бездонную пучину ночного неба запоздалый покаянный призыв: "Лиза! Лизочка! Лизхен! Я по-прежнему люблю тебя! Где ты? Где? Отзовись!"
И всегда ответом мне служит величественное безмолвие мерцающих звезд, таких же далеких, таких же недоступных и таких же прекрасных, как моя вечно юная Лиза".
* * *
То, что случилось дальше, можно приписать чуду, а можно - силе печатного слова.
- У повести "Ваниляйн и Лизхен", изданной мизерным тиражом, появилась масса поклонников, - рассказывает бывший красноярец Алексей Золотуев, один из тех, кто оказался всерьез задет этой книгой. - Все думали, как помочь влюбленным встретиться вновь, возник своеобразный клуб. В Красноярске заводилой стала Наталья Ивановна Борщевская.
А через несколько лет дочь Натальи Ивановны - Аня - переехала в Германию, и уже там, в Майнце, тоже возникло "тайное общество имени Ваниляйна и Лизхен".
- Работая над книжкой, я пытался осторожно разузнать про Лизхен, - говорит Иван Николаевич. - Переписывался с бургомистром Хейероде, даже задавал вопрос о семье Вальдхельмов, но про Лизу он так ничего и не сообщил.
Написать же напрямую по адресу, который запомнил навсегда, Бывших не решался:
- Она же, наверное, замужем, как я могу влезать в ее жизнь?
Еще годы спустя Аня Борщевская наконец окольными путями, через дальних родственников, отыскала телефон Елизаветы Вальдхельм и подготовила ее к звонку Ваниляйна. Под Новый, 2005 год этот телефонный разговор состоялся. Передать его содержание для Ивана Николаевича - большая проблема:
- Это были слезы с обеих сторон, толком ни о чем и не поговорили. К тому же вдруг выяснилось, что я почти забыл немецкий…
В следующий раз Лизхен пригласила его в гости. Ваниляйну пришлось признаться, что русскому ветерану, работавшему после войны инженером, такие поездки не по карману. Тогда-то и решили, что приедет она. А встречу назначили в Москве в мае. Каждый год Иван Николаевич так и так приезжает сюда из Красноярска встречаться с однополчанами.
* * *
После того как русские ушли из Хейероде, жизнь Лизхен превратилась в пытку. Односельчане, которые раньше раскланивались, видя ее гуляющей под ручку с комендантом, теперь ее возненавидели. Не могли простить, что спуталась с оккупантом. Поэтому в 1951 году она переехала в ФРГ. Всю жизнь работала медсестрой. Замуж вышла только в 43 года. Но семейная жизнь, как и у Ваниляйна, тоже не заладилась. С мужем они хоть и живут по-прежнему под одной крышей в трехэтажном доме в Люксембурге, но лет 20 уже как чужие люди - даже почти не общаются. По словам Ивана Николаевича, Лиза в одном из телефонных разговоров обмолвилась, что в любой момент готова развестись.
…Вдруг деловой гул аэропорта прорезает крик на высокой срывающейся ноте:
- Лизхен!
Через секунду автоматические стеклянные двери раздвинулись, и из них вышла стройная седая женщина. Еще через секунду Ваниляйн, сунув букет куда-то в пустоту, сгреб свою Лизхен в охапку. Розы упали под ноги, а пожилые люди, не стесняясь слез, принялись целоваться и что-то шептать друг другу на ушко. Окружающие замолкли, уставившись на необычную пару. Казалось, еще мгновение - и раздадутся аплодисменты. Но нет. Вместо этого 80-летний кавалер, по-молодецки схватив в одну руку чемодан, а в другую - даму, потащил их на выход.
Пока ждем машину, с помощью Ивана Николаевича пытаюсь расспросить гостью.
- Их бин глюклих, - несколько раз повторяет она. - Я счастлива.
Один вопрос буквально жжет и просится наружу:
- Вы будете жить вместе?
Ваниляйн сначала стесняется переводить, потом начинает с трудом подбирать немецкие слова.
- Цузамен… Вместе. Я столько лет мечтала о Сибири.
…Есть у нее еще одна заветная мечта - приехать с Ваниляйном в родное село Хейероде, в котором она не была 20 лет, и снова пройти с ним по главной улице под ручку. Чтобы хоть теперь соседи поняли: тогда, в 45-м, это была настоящая любовь. И даже 60 лет ничего поделать с ней не смогли.
***
Иван и Лиза прожили не то чтобы порознь, но даже и без писем, без каких-либо известий друг о друге, на одних лишь воспоминаниях. Полвека. Для иного это целая жизнь, от рождения до самой смерти. Полвека. «Мы как будто и не расставались… Никто меня так не понимал в жизни, как эта женщина», - обронил как-то Иван. Полвека. Так что же все-таки это такое, любовь?
Летом 2005 года, в один из первых ее приездов, им задали вопрос: а чем вы теперь занимаетесь, когда вы, наконец-то, вместе? Улыбаясь, Иван ответил: «Любовью!» Так что же такое любовь? «Liebe ist Gott», - не задумываясь, ответила Лиза.
«Любовь - это Бог».
Если у вас не отвалилось желание, можете посетить страничку. Или выполнив поиск, найти дополнительную информацию. Прекрасное продолжение в газете "Жизнь за неделю", вот здесь.
Конечно, отдельной строкой хочется поблагодарить за человечное отношение губернатора Александра Хлопонина. Да хранит Вас Бог!
"Совместная жизнь до супружества означает большее количество разорванных союзов, разводов и других семейных проблем. Это доказали ученые из университета Пенсильвании. Они сравнили статистику семейных союзов 1425 человек, заключенных в 1964-1980 годах (когда сожительства встречались реже) и в 1981-1997 годах (когда это стало более частым явлением). Исследователи обнаружили, что в обеих временных группах сожители были менее счастливы и чаще сталкивались с конфликтами в семье. Кроме того, в обоих случаях пары, сожительствовавшие до свадьбы, чаще заканчивали свою семейную жизнь разводом.
Точные причины такой закономерности остаются неизвестными..."
По-моему, основная причина такой жизни - взаимная нелюбовь, а только удобное существование. Всё просто.
Вспомнился рассказ Юрия Бондарева (названия не помню), как зарисовка к другой любви. И недавняя история о "бедной Лизхен", почти один-в-один увиденная Бондаревым, и случившаяся в далёком 1945-м:
"Судя по описаниям, это была классическая любовь с первого взгляда. Старшина Иван Бывших, назначенный комендантом села Хейероде как человек, знающий немецкий язык, зашел по своим комендантским делам в дом семейства Вальдхельмов, увидел там младшую дочь Лизу и… как говорится, пропал. И она тоже. У обоих все случилось в первый раз.
- Это было сказочное превращение, - вечность спустя Иван Николаевич вспоминает те дни и улыбается. - Еще вчера я видел только смерть и разрушения и не ждал от жизни ничего хорошего. Было только два желания - прожить еще один день и получить весточку из дома. И вдруг на мою голову свалилось такое огромное счастье!
Они ласково звали друг друга Ваниляйн и Лизхен.
А их сказка для двоих продолжалась всего полгода. Потом командование решило вернуть дивизию Ивана Бывших домой. До "братской дружбы навек" между СССР и ГДР оставалась еще целая эпоха, а пока у старшины Красной Армии и немецкой подданной не было никаких шансов остаться вместе.
- Однажды в качестве переводчика я участвовал в допросе немецкой девушки в СМЕРШе, - рассказывает Иван Николаевич. - Ее сняли с эшелона в Минске. Наша кавалерийская часть возвращалась из Германии домой, и эта девушка ехала в товарном вагоне в стоге сена, куда ее спрятал командир взвода лейтенант Соколов. Они хотели тайком доехать до деревни, где жили родители Соколова, и там пожениться. "Мы любим друг друга и хотим быть вместе", - плакала немка. Но особисты в их чувства не поверили: девушку обвинили в шпионаже, лейтенанта Соколова, как я понял, тоже арестовали…
Лизхен, как и невеста лейтенанта, была готова ехать за своим Ваниляйном хоть на край света (а он, к слову, как раз там и жил - родом Иван Николаевич из-под Красноярска), но путь в самую интернациональную в мире Страну Советов ей, как и сотням ее подруг по несчастью, был заказан".
В отличие от литературы, в их жизни в 2005-м году всё случилось чуть иначе:
"В эшелоне из записки, которую Лизхен вручила ему в самый последний момент, Ваниляйн узнал новость, повергшую его в душевное смятение: Лизхен писала, что беременна.
- О судьбе ребенка я узнал больше чем через год, - рассказывает Иван Николаевич. - То ли письма пропадали, то ли Лизхен умышленно обходила эту тему. Потом в одном из ее посланий промелькнуло: "У Гертруды тоже родилась девочка… А мою Господь Бог забрал к себе. Сколько горя, ненависти и косых взглядов я пережила и перетерпела - и все напрасно". Я пришел в ужас. Моя дочь! Мой первый ребенок! Но почему именно на мою бедную голову обрушилось такое несчастье?!
Пять лет Иван Бывших отслужил на Украине, потом демобилизовался и еще пять лет учился в институте в Томске. Все это время продолжалась их переписка.
"Мой дорогой Ваня! - писала Лиза. - То, что ты находишься на родине, - это хорошо, но было бы еще лучше, если бы ты однажды оказался рядом со мной. Ах, как я хотела бы приехать к тебе в твою далекую и холодную Сибирь, которая теперь стала для меня так же дорога и любима, как и ты сам". Все письма из Германии заканчивались одинаково: "Твоя и только твоя, навеки твоя Лизхен".
Между тем и без того призрачная надежда на смягчение советских законов за 10 лет окончательно сошла на нет. Больше того, когда в 1956 году Иван Бывших получил распределение в проектный институт в Свердловске, тамошняя секретарь райкома Тиунова проявила бдительность:
- Вы знаете, что Елизавета Вальдхельм в настоящее время живет в ФРГ, а ваши письма ей пересылают родственники, оставшиеся в Хейероде? Мне кажется, ваша переписка не может продолжаться вечно, тем более пожениться вы все равно не сможете.
Бывших признается, что тогда струсил и пошел на предательство:
- Я послал ей письмо, в котором предложил прекратить переписку. Соврал, что женюсь.
Последнее письмо Лизхен он до сих пор помнит наизусть:
"Я понимаю тебя и не осуждаю, ведь мы не давали обета безбрачия. Хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы твоя новая жена (боже мой, какое слово!) любила тебя так же, как люблю тебя я. Ваниляйн, мой Ваниляйн! В эти трагические для меня минуты я хочу тебе сказать, что буду любить тебя и ждать тебя всю свою жизнь!"
* * *
Получилось так, что он действительно женился. Всего через пару месяцев. Ему был 31 год, жене - 19. От нее он ушел через три года. Сложив пожитки в единственный чемодан, вернулся в Красноярск. Потом женился снова. Вторая жена сама выгнала его после 13 лет совместной жизни. От этих браков у Ивана Николаевича двое дочерей и один сын, но, несмотря на это, он говорит, что настоящей была только та, первая любовь - его любовь к Лизхен.
В 1995 году дочь Лена увидела в квартире отца письма на немецком языке, упросила их перевести, а потом буквально заставила отца написать книгу о своей жизни. Он как раз баловался журналистикой. Пару лет спустя повесть, получившую похвалу от самого Виктора Астафьева, издали в Красноярске тиражом 3000 экземпляров. Финал этой небольшой бесхитростной книжки звучит пронзительно:
"С 1972 года я живу один в однокомнатной квартире, как старый медведь в берлоге. Сейчас, на склоне своих лет, я сплю один в холодной постели, около меня нет милого, заботливого существа, с которым можно было бы обменяться словом в трудные минуты жизни.
…С Лизой я прожил всего полгода, потом переписывался с ней 10 лет, а любил я ее одну всю свою долгую и сумбурную жизнь. Меня часто одолевают скорбные думы о моей страдальческой жизни, тревожат сладостные воспоминания о прошлом, и эти думы оканчиваются приступом невыносимой тоски. Тогда я поспешно выхожу на крыльцо своего дома и со слезами на глазах посылаю в бездонную пучину ночного неба запоздалый покаянный призыв: "Лиза! Лизочка! Лизхен! Я по-прежнему люблю тебя! Где ты? Где? Отзовись!"
И всегда ответом мне служит величественное безмолвие мерцающих звезд, таких же далеких, таких же недоступных и таких же прекрасных, как моя вечно юная Лиза".
* * *
То, что случилось дальше, можно приписать чуду, а можно - силе печатного слова.
- У повести "Ваниляйн и Лизхен", изданной мизерным тиражом, появилась масса поклонников, - рассказывает бывший красноярец Алексей Золотуев, один из тех, кто оказался всерьез задет этой книгой. - Все думали, как помочь влюбленным встретиться вновь, возник своеобразный клуб. В Красноярске заводилой стала Наталья Ивановна Борщевская.
А через несколько лет дочь Натальи Ивановны - Аня - переехала в Германию, и уже там, в Майнце, тоже возникло "тайное общество имени Ваниляйна и Лизхен".
- Работая над книжкой, я пытался осторожно разузнать про Лизхен, - говорит Иван Николаевич. - Переписывался с бургомистром Хейероде, даже задавал вопрос о семье Вальдхельмов, но про Лизу он так ничего и не сообщил.
Написать же напрямую по адресу, который запомнил навсегда, Бывших не решался:
- Она же, наверное, замужем, как я могу влезать в ее жизнь?
Еще годы спустя Аня Борщевская наконец окольными путями, через дальних родственников, отыскала телефон Елизаветы Вальдхельм и подготовила ее к звонку Ваниляйна. Под Новый, 2005 год этот телефонный разговор состоялся. Передать его содержание для Ивана Николаевича - большая проблема:
- Это были слезы с обеих сторон, толком ни о чем и не поговорили. К тому же вдруг выяснилось, что я почти забыл немецкий…
В следующий раз Лизхен пригласила его в гости. Ваниляйну пришлось признаться, что русскому ветерану, работавшему после войны инженером, такие поездки не по карману. Тогда-то и решили, что приедет она. А встречу назначили в Москве в мае. Каждый год Иван Николаевич так и так приезжает сюда из Красноярска встречаться с однополчанами.
* * *
После того как русские ушли из Хейероде, жизнь Лизхен превратилась в пытку. Односельчане, которые раньше раскланивались, видя ее гуляющей под ручку с комендантом, теперь ее возненавидели. Не могли простить, что спуталась с оккупантом. Поэтому в 1951 году она переехала в ФРГ. Всю жизнь работала медсестрой. Замуж вышла только в 43 года. Но семейная жизнь, как и у Ваниляйна, тоже не заладилась. С мужем они хоть и живут по-прежнему под одной крышей в трехэтажном доме в Люксембурге, но лет 20 уже как чужие люди - даже почти не общаются. По словам Ивана Николаевича, Лиза в одном из телефонных разговоров обмолвилась, что в любой момент готова развестись.
…Вдруг деловой гул аэропорта прорезает крик на высокой срывающейся ноте:
- Лизхен!
Через секунду автоматические стеклянные двери раздвинулись, и из них вышла стройная седая женщина. Еще через секунду Ваниляйн, сунув букет куда-то в пустоту, сгреб свою Лизхен в охапку. Розы упали под ноги, а пожилые люди, не стесняясь слез, принялись целоваться и что-то шептать друг другу на ушко. Окружающие замолкли, уставившись на необычную пару. Казалось, еще мгновение - и раздадутся аплодисменты. Но нет. Вместо этого 80-летний кавалер, по-молодецки схватив в одну руку чемодан, а в другую - даму, потащил их на выход.
Пока ждем машину, с помощью Ивана Николаевича пытаюсь расспросить гостью.
- Их бин глюклих, - несколько раз повторяет она. - Я счастлива.
Один вопрос буквально жжет и просится наружу:
- Вы будете жить вместе?
Ваниляйн сначала стесняется переводить, потом начинает с трудом подбирать немецкие слова.
- Цузамен… Вместе. Я столько лет мечтала о Сибири.
…Есть у нее еще одна заветная мечта - приехать с Ваниляйном в родное село Хейероде, в котором она не была 20 лет, и снова пройти с ним по главной улице под ручку. Чтобы хоть теперь соседи поняли: тогда, в 45-м, это была настоящая любовь. И даже 60 лет ничего поделать с ней не смогли.
***
Иван и Лиза прожили не то чтобы порознь, но даже и без писем, без каких-либо известий друг о друге, на одних лишь воспоминаниях. Полвека. Для иного это целая жизнь, от рождения до самой смерти. Полвека. «Мы как будто и не расставались… Никто меня так не понимал в жизни, как эта женщина», - обронил как-то Иван. Полвека. Так что же все-таки это такое, любовь?
Летом 2005 года, в один из первых ее приездов, им задали вопрос: а чем вы теперь занимаетесь, когда вы, наконец-то, вместе? Улыбаясь, Иван ответил: «Любовью!» Так что же такое любовь? «Liebe ist Gott», - не задумываясь, ответила Лиза.
«Любовь - это Бог».
Если у вас не отвалилось желание, можете посетить страничку. Или выполнив поиск, найти дополнительную информацию. Прекрасное продолжение в газете "Жизнь за неделю", вот здесь.
Конечно, отдельной строкой хочется поблагодарить за человечное отношение губернатора Александра Хлопонина. Да хранит Вас Бог!