Итальянский цикл
Решил вернуться сюда всё же, хотя ЖЖ вроде и не на гребне волны. Однако над ФБ в нашей развесистой державе тучи сгущаются. В общем, тише едешь - дальше будешь. Сперва поделюсь своим Итальянским циклом (июнь 2017, кроме обозначенных)
ПРОЛОГ
Викарий скользящего мира,
На ветке шатаясь судьбы,
Сорвавшийся до Альтаира,
Сгорел в языках голытьбы.
Его исполинские почки,
Впиваясь в бутоны кишков,
Набухли до мизерной точки
И вылились в виде стишков.
***
Не ждал такого сам Аньоло Гадди,
Боккаччо уже землю заполнял,
Треченто загнивало, буду гадом,
Там где-то Ричард Тайлера пронзал.
А здесь один художник был влюбленный,
Над ним глумился Греко-Феофан.
У фрески скрючившись, корпеет мастер томный...
Ему папаша Урбан не пахан.
(припев)
Альтикьерушка,
Куда девалась твоя девушка?
Она вкусней хотела хлебушка,
Ты лишь на краски накопил.
Альтикьерушка,
Ты душу заложил за денежки,
Купив овце той уйму фенечек,
Но по сусалам отхватил.
Что ж, выдохни, Вийон ещё не скачет,
Позоря словом всех, кого он знал.
Пока что ты оплакивай Боккаччо,
Рисуй свой христианский трибунал.
Всю Падую ты граффити распишешь,
Полезешь разукрасить небеса.
Всего ты, правда, кореш, не увидишь,
Иначе лопнут все твои глаза.
(припев)
***
Муссолини гулял по Уффици,
Гиду скучному вяло внимал.
Рафаэля смотрел с трёх позиций,
А с четвёртой не смог - задремал.
Его сон - не Овидий, не Джотто.
Его сон - футуристов орда,
Умножающая в кольты МРОТы
И загнавшая в ступу года.
Их молотит от счастья и зверства,
Перемешивая наперёд
Наше с вами счастливое детство.
Дуче вздёрнули. Он не поймёт.
***
Монголы плакали навзрыд,
Когда не стало Беатриче.
И даже хан хандрой разбит (как вариант Хандрой с большой буквы) -
Ревёт без всяческих приличий.
Когда приехал русский князь
(Нет, не Великий, а заштатный),
Пошли там водка, вобла, язь,
Самец ягненка пубертатный.
"Я вот чего тебе скажу...
Тут Данте девушка усопла.
Пришли леща - не надо воблу...
А то улус твой накажу."
"Но Беатриче померла
Вдали от моего села!"
"Я не пойму, ты ультраправый
Или от левого крыла?"
Пока текли переговоры
Великий Данте написал,
Что Пушкин влез на хоры к корам,
Где милость к падшим призывал.
***
Тут папа то поляк, то аргентинец,
И даже немца супостаты привлекли.
Собор Петра и Павла - не эсминец,
Но эти окна всех врагов прожгли!
А есть ещё какой великий город,
Который государство б окружал?
Красуйся Рим, ты стар и вечно молод,
Феллини здесь Мазину уважал.
На ордер тут смотрели очень криво -
Балканские не выросли полки.
Однако с Альдо Море некрасиво
Случилось в сумме - лёг не с той руки.
Но мафию Италия фигачит,
И в Пантеллерию зовёт гостей.
А то, что Альпы не на юге, это значит,
Что в Африку низзя пускать детей.
***
Я римский император,
Поэт и музыкант,
Любви мелиоратор
И злости фабрикант.
Но мне не пишут в личку
Уже который день.
Обидно... Взял я спички -
Гори, мой Рим, как пень!
Умри, любимый город!
Уйдите мою мать!
Зато я вечно молод
И одр - не кровать.
***
Зачем примазался ты к этой катавасии?
Тут без тебя сплошная конкуренция.
Вкушал бы виноград - попёрся в Азию!
Да и в какую! Без лесов, без рек, без специй.
Сплошная степь, откуда победители
Евразию по-полной замели.
До океанов расширялось общежитие,
И вдрызг обняло вечный пуп земли.
Джованни, ты, конечно, парень смелый
И дипломат, похоже, неплохой,
Но быстро та Монголия истлела,
А с ней и Ной, и Цой, и Хой.
***
На Адриатике жара -
Нам танцевать пришла пора.
Здесь дискотека в духе ”ранний мезолит”!
Тут Теодорих отдыхал,
И Алигьери воздыхал,
Лоллобриджидой его памятник отлит.
Девчонки, что же вы опять
Меня зовёте танцевать,
Ведь я же Папа Римский с именем Формоз!
Зачем выкапывать пошли?
Тиару новую нашли?
У вас рассеянно-бассеянный склероз!
***
По Меровею муравей
Бежал и помнил имплицитно,
Как ненасытно и ехидно
Он сотни истоптал церквей.
Что тех святителей орда?
Шаблонна и однообразна.
Пророков ветхих череда,
Когорта демонов заразных.
Но вдруг пришла пора дождей -
Плывут над кровлей каравеллы.
Я сыт Сикстинскою капеллой,
И слит в канаву муравей.
(июль 17)
***
Милая прогулка по Арденнам,
Вяленые туши в стоке дней,
Миллионоченто прёт по венам
Под поляну в сад преисподней.
В хлам войны священное искусство
Перебито слепеньким ружьём,
Что вздремнуло от того, что пусто -
Голодает в час, когда мы жрём.
Итальянцы - гордые создания:
Драться не умеют ни хрена.
Только древнеримское сознание
Вьючит тех, кого не та страна:
От Москвы до самых до Берлинов
Этот культ экстаза заразил
Вековыми спорами былинных
И неопороченных верзил.
Всё причешут и зальют духами
Духов этих славных мест.
Все на свете люди подыхали,
Но не все под столь махровый квест!
От слонов до танков Леонардо
Что-то между ними предлагал...
Не на Апеннинах леопардов
Первородный гомон зазвучал.
Сенека предвидел это дело -
Просто доживать не захотел.
Винограда полчище созрело -
Дань вулкану. Дань на опохмел.
Потому ведь, что Арденны были
Не в какой-то мелочной земле.
Я придумал их в стационарной пыли
Певчим при палатном короле.
Битва ослепляет наши уши.
В день медикаментов раза три.
Наше поле стелется снаружи,
Диспансеризация - внутри.
(сент.17)
***
Триумфы в прошлом. Император
Капусту вводит на пленер.
А как же христиане рады
Преображению манер!
Законсервирован на полках
Душистый лист, объявший плод.
Кулинарии жажда тонкой
Порой снисходит до господ.
И в преломленье маринада,
Запечатлённого в стекле,
Искать излишества не надо.
Живут же люди на селе!
(окт.17)
ПРОЛОГ
Викарий скользящего мира,
На ветке шатаясь судьбы,
Сорвавшийся до Альтаира,
Сгорел в языках голытьбы.
Его исполинские почки,
Впиваясь в бутоны кишков,
Набухли до мизерной точки
И вылились в виде стишков.
***
Не ждал такого сам Аньоло Гадди,
Боккаччо уже землю заполнял,
Треченто загнивало, буду гадом,
Там где-то Ричард Тайлера пронзал.
А здесь один художник был влюбленный,
Над ним глумился Греко-Феофан.
У фрески скрючившись, корпеет мастер томный...
Ему папаша Урбан не пахан.
(припев)
Альтикьерушка,
Куда девалась твоя девушка?
Она вкусней хотела хлебушка,
Ты лишь на краски накопил.
Альтикьерушка,
Ты душу заложил за денежки,
Купив овце той уйму фенечек,
Но по сусалам отхватил.
Что ж, выдохни, Вийон ещё не скачет,
Позоря словом всех, кого он знал.
Пока что ты оплакивай Боккаччо,
Рисуй свой христианский трибунал.
Всю Падую ты граффити распишешь,
Полезешь разукрасить небеса.
Всего ты, правда, кореш, не увидишь,
Иначе лопнут все твои глаза.
(припев)
***
Муссолини гулял по Уффици,
Гиду скучному вяло внимал.
Рафаэля смотрел с трёх позиций,
А с четвёртой не смог - задремал.
Его сон - не Овидий, не Джотто.
Его сон - футуристов орда,
Умножающая в кольты МРОТы
И загнавшая в ступу года.
Их молотит от счастья и зверства,
Перемешивая наперёд
Наше с вами счастливое детство.
Дуче вздёрнули. Он не поймёт.
***
Монголы плакали навзрыд,
Когда не стало Беатриче.
И даже хан хандрой разбит (как вариант Хандрой с большой буквы) -
Ревёт без всяческих приличий.
Когда приехал русский князь
(Нет, не Великий, а заштатный),
Пошли там водка, вобла, язь,
Самец ягненка пубертатный.
"Я вот чего тебе скажу...
Тут Данте девушка усопла.
Пришли леща - не надо воблу...
А то улус твой накажу."
"Но Беатриче померла
Вдали от моего села!"
"Я не пойму, ты ультраправый
Или от левого крыла?"
Пока текли переговоры
Великий Данте написал,
Что Пушкин влез на хоры к корам,
Где милость к падшим призывал.
***
Тут папа то поляк, то аргентинец,
И даже немца супостаты привлекли.
Собор Петра и Павла - не эсминец,
Но эти окна всех врагов прожгли!
А есть ещё какой великий город,
Который государство б окружал?
Красуйся Рим, ты стар и вечно молод,
Феллини здесь Мазину уважал.
На ордер тут смотрели очень криво -
Балканские не выросли полки.
Однако с Альдо Море некрасиво
Случилось в сумме - лёг не с той руки.
Но мафию Италия фигачит,
И в Пантеллерию зовёт гостей.
А то, что Альпы не на юге, это значит,
Что в Африку низзя пускать детей.
***
Я римский император,
Поэт и музыкант,
Любви мелиоратор
И злости фабрикант.
Но мне не пишут в личку
Уже который день.
Обидно... Взял я спички -
Гори, мой Рим, как пень!
Умри, любимый город!
Уйдите мою мать!
Зато я вечно молод
И одр - не кровать.
***
Зачем примазался ты к этой катавасии?
Тут без тебя сплошная конкуренция.
Вкушал бы виноград - попёрся в Азию!
Да и в какую! Без лесов, без рек, без специй.
Сплошная степь, откуда победители
Евразию по-полной замели.
До океанов расширялось общежитие,
И вдрызг обняло вечный пуп земли.
Джованни, ты, конечно, парень смелый
И дипломат, похоже, неплохой,
Но быстро та Монголия истлела,
А с ней и Ной, и Цой, и Хой.
***
На Адриатике жара -
Нам танцевать пришла пора.
Здесь дискотека в духе ”ранний мезолит”!
Тут Теодорих отдыхал,
И Алигьери воздыхал,
Лоллобриджидой его памятник отлит.
Девчонки, что же вы опять
Меня зовёте танцевать,
Ведь я же Папа Римский с именем Формоз!
Зачем выкапывать пошли?
Тиару новую нашли?
У вас рассеянно-бассеянный склероз!
***
По Меровею муравей
Бежал и помнил имплицитно,
Как ненасытно и ехидно
Он сотни истоптал церквей.
Что тех святителей орда?
Шаблонна и однообразна.
Пророков ветхих череда,
Когорта демонов заразных.
Но вдруг пришла пора дождей -
Плывут над кровлей каравеллы.
Я сыт Сикстинскою капеллой,
И слит в канаву муравей.
(июль 17)
***
Милая прогулка по Арденнам,
Вяленые туши в стоке дней,
Миллионоченто прёт по венам
Под поляну в сад преисподней.
В хлам войны священное искусство
Перебито слепеньким ружьём,
Что вздремнуло от того, что пусто -
Голодает в час, когда мы жрём.
Итальянцы - гордые создания:
Драться не умеют ни хрена.
Только древнеримское сознание
Вьючит тех, кого не та страна:
От Москвы до самых до Берлинов
Этот культ экстаза заразил
Вековыми спорами былинных
И неопороченных верзил.
Всё причешут и зальют духами
Духов этих славных мест.
Все на свете люди подыхали,
Но не все под столь махровый квест!
От слонов до танков Леонардо
Что-то между ними предлагал...
Не на Апеннинах леопардов
Первородный гомон зазвучал.
Сенека предвидел это дело -
Просто доживать не захотел.
Винограда полчище созрело -
Дань вулкану. Дань на опохмел.
Потому ведь, что Арденны были
Не в какой-то мелочной земле.
Я придумал их в стационарной пыли
Певчим при палатном короле.
Битва ослепляет наши уши.
В день медикаментов раза три.
Наше поле стелется снаружи,
Диспансеризация - внутри.
(сент.17)
***
Триумфы в прошлом. Император
Капусту вводит на пленер.
А как же христиане рады
Преображению манер!
Законсервирован на полках
Душистый лист, объявший плод.
Кулинарии жажда тонкой
Порой снисходит до господ.
И в преломленье маринада,
Запечатлённого в стекле,
Искать излишества не надо.
Живут же люди на селе!
(окт.17)