Символика птиц в алхимии .
Оригинал взят у nandzed в Символика птиц в алхимии
Архетипический опыт, с которым сталкивается душа, проходя этапы алхимического преображения ...
статья Адама Мак Лейна, печатается в сокращении.
Что алхимики стремились выразить, обращаясь к птицам-символам? Главное качество птиц заключается в том, что они, обитая в стихии воздуха, являются посредниками между земной реальностью и небесным миром. Алхимик, наблюдая за их полетом, узнавал движение человеческой души на пути духовного развития.
Птицей алхимик обозначал душу, устремляющуюся вверх, освобождающуюся от плена тела, взыскующую небесного света, душу, которая, тем не менее, должна вернуться в земное сознание по завершении медитативного опыта. Таким образом, символика птиц отражает внутренний опыт алхимии души - парение души, свободной от физических чувств и ограничений привязанного к земле тела. Душа в созерцательных алхимических практиках соприкасается с духовным миром и, возвращаясь, привносит его частицу в жизнь внешнюю, земную.
Эти символы использовались двояко. Во-первых, для описания в тексте одного из аспектов алхимического становления. Так, алхимик мог обозначить некий процесс как стадию Пеликана, и описать ее определенные аспекты, возможно, иными символами. Во-вторых, символы птиц становятся объектами для созерцания и, посредством внутреннего создания такого символа, осуществляется связь души с сущностным опытом определенной стадии алхимического становления.
Разберем этот вопрос более детально. Я бы хотел рассмотреть символы в следующей последовательности, которая встречается в различных источниках: Черный Ворон - Белый Лебедь - Павлин - Пеликан - Феникс. Такая цепочка соответствует процессу накопления внутреннего опыта, вмещающего постепенно углубляющееся взаимодействие с внутренним духовным измерением нашего существа.
Черный Ворон в духовной алхимии - это начало Великого Делания. Он указывает на первую стадию встречи алхимика со своим внутренним космосом, происходящую посредством удаления от внешнего чувственного мира с помощью медитации и вхождения в то, что первоначально представляется темным внутренним миром души.
Эта стадия часто описывается в алхимических текстах как погружения во тьму, опыт Nigredo, и нередко представляется смертью - через образ caput mortuum, мертвой головы, или, как мы видим на некоторых алхимических изображениях, алхимика, умирающего внутри колбы. Таким образом, в символе Черного Ворона мы встречаемся с сознательным выходом из мира физических чувств - ограничений, привязывающих нас к физическому телу.
Следующая стадия представлена символом Белого Лебедя. Теперь алхимик начинает проживать опыт внутреннего мира как опыт наполненности светом - это начальная внутренняя яркость, которую зачастую ошибочно принимают за истинное озарение. Данная стадия - всего лишь первое сознательное соприкосновение с тонким миром, но по сравнению с опытом физических чувств этот опыт настолько ошеломляет, что предстает в виде яркого белого света. Алхимическая традиция символизирует эту стадию Белым Лебедем.
Лебедь - птица, которую редко можно увидеть в полете, чаще - плывущей по озеру или реке, изящно скользящей по водной глади, а говоря символически - по поверхности души, тонкой оболочке между собственно душой и физическим миром.
На стадии Павлина алхимик приобщается к внутреннему опыту астрального мира, который первоначально проявляется как палитра вечно изменчивых красок. Этот опыт в алхимии часто символизируется изображением павлиньего хвоста и его роскошных цветовых переливов.
В рамках рассматриваемой последовательности из пяти стадий, переломный момент наступает именно на стадии Павлина. К этому моменту алхимик обретает знание о доселе неизвестных ему сторонах бытия - тонких силах и астральном теле. По сути этот опыт пережит самим алхимиком. Сначала, приступая к стадии Черного Ворона, он должен открыться такому опыту; чтобы двигаться дальше алхимик должен начать работать над своим внутренним бытием.
Эта активная работа с силами души прекрасно символизируется Пеликаном. Пеликан пронзает свою грудь клювом и кормит птенцов собственной кровью. Алхимик должен установить своего рода жертвенные отношения со своей внутренней сущностью. Собственными душевными силами он должен вскармливать развивающийся внутри духовный эмбрион. Любой, кто прошел путь подлинного духовного развития, хорошо осведомлен об этом опыте.
Образ самого себя должен быть изменен, трансформирован, принесен в жертву развитию духовного “Я”. Этот опыт практически неизбежно глубоко болезнен, он проверяет внутренние ресурсы человека. Из него, в конечном счете, рождается духовное “Я”, преображенное опытом Пеликана. Первые алхимиками использовали символ Пеликана как емкий образ пути Христа.
Феникс завершает процесс развития души. Птица Феникс строит гнездо (которое в то же время погребальный костер), а затем, поджигая его, сжигает и себя. Но Феникс восстает из пепла преображенным! Здесь мы сталкиваемся с алхимическим опытом одухотворения, спиритуализации: Алхимик трансформировал свою сущность в такой степени, что уже не зависит от физического тела как основы своего существа. Теперь он укоренен в неоспоримой достоверности духовного - в этом смысле он обрел Философский Камень, Духовный центр своего бытия.
Так мы можем вкратце обрисовать алхимию души - единение, очищение и трансмутацию - в данной последовательности символов-птиц.
Павлиний хвост является центральным опытом всего процесса, моментом внутренней трансформации, которую вызывает подлинное осознание астрального тела. Заметим, что последующие стадии зеркально отражают друг друга. Так, Черный Ворон и Феникс взаимосвязаны как начало и конец процесса, но в более глубоком смысле - оба относятся к смерти. Смерть для физических чувств на стадии Черного Ворона в конечном итоге становится победой над физической смертью - это символизирует Феникс. Есть соответствия и между стадиями Белого Лебедя и Пеликана. Для отдельного существа Белый Лебедь - это опыт переживания тонких сил, который впоследствии вырастает в их сознательное совершенствование и внешнее проявление жизненных энергий.
Перевод выполнен по оригинальному тексту статьи,написанной в 1979 и впервые опубликованной в «Hermetic Journal»