Повесть о том, как Саня в армию ходил (перепост)
Интересный рассказ нашел в одном блоге, следом продолжение идет. Про армейские будни... Кто в армии бывал, поймет))
Оригинал взят у veritas07 в Повесть о том, как Саня в армию ходил.
Предисловие.
Думаю, что большая часть читателей(надеюсь, таковые будут), служивших в вооруженных силах, найдут много знакомого для себя в серии предстоящих рассказов, главным героем которых будет являться обычный парнишка по имени Александр Шустов, каких сотни тысяч. Также надеюсь, что изложение моё заинтересует и более широкий круг людей, возможно, не имеющих к вооруженным силам никакого отношения. Написать же сей рассказ меня сподвигли личные наблюдения и небольшой опыт пребывания в армейской среде, разумеется, в качестве солдата срочника. С тех пор меня чрезвычайно интересует то, как человека меняет эта самая среда ограниченной свободы, её законы, правила и понятия. Тех, кто прочтёт, прошу судить по всей строгости, но критиковать по делу. Опять же, если таковое желание возникнет. Текст, в некоторых отрывках чуть менее чем полностью будет состоять из мата и неуставных взаимоотношений, поэтому прошу убрать от монитора беременных женщин, детей и стариков. Российская армия без мата - это не российская армия.
Некоторые ситуации и персонажи вымышлены, некоторые имели место быть в реальной жизни.
Прелюдия к казарме.
Тяжелые тучи висят над городом, грозно глядя на его неуклюже раскинувшееся, продолговатое тело. Острый, колючий ноябрьский ветер старательно задувает случайных прохожих в здания, куда они поспешно забегают, в надежде отогреться. Серые, неприветливые улицы нагоняют тоску, а мелькающие машины действуют гипнотически. А это Александр, в честь деда назвали. Дед погиб под Берлином в 45м. Героем был, отделением командовал. А отец его тоже служил(это мать Сане сказала), но он бросил их когда Саня был ещё ребенком. Не то чтобы он сильно нуждался в отцовской заботе. Он вообще и сам мужчина уже. Пару недель назад получил повестку в военкомат. Завтра на призывной. Он не боится трудностей, но "как-то год терять неохота" - говорит Саня друзьям. Да и на лысо стричься не хочет, ему не идёт. А из института его поперли: протерев пару джинсов и склеив симпатичного вида особь женского пола по имени Яна, Саня был отчислен со второго курса института. Парень он вообще-то смышленый, но ленивый. Он, не побоюсь этого слова - гуманитарий. Ещё Саня оптимист. Вот и сейчас он преспокойно шаркает и про себя подпевает Цою, играющему в наушниках. И никакая погода ему нипочем. То, что он оптимист все говорят. Но Санина душа совершает в этот момент марафонский забег с препятствиями: страх неизвестности, истории про дедовщину, страх что Яна не дождется - всё это смешивается в нем как бы в комок, проглоченный камень, который нет возможности переварить. Но выпитое пиво "на проводах", а также жаркие объятия Яны всё же вселяют в него некое ощущение своей крутости. Вот он, дескать, воин, уходящий на войну. "This is Sparta!" - звучит в голове у Сани сквозь Цоя и он уже чувствует себя царём Леонидом, уходящим защищать Фермопилы.
От Сани несет пивом и сигаретами, но сегодня он не боится огорчить мать - Саня завтра на долгий срок уедет служить Родине, сегодня ему можно. Но Саня заботливый сын. Поэтому сразу идёт в спальню и не спит всю ночь. Это он от волнения. Под утро всё же удается заснуть на часок. Будит его мать. В 6 утра. Дальше перед Саней мелькает завтрак, набитая провизией и различным мыльно-рыльным спортивная сумка, маршрутка в которой Саня едет до призывного пункта, "покупатели"[это те чуваки, которые приезжают за солдатами], куча родственников, мать в слезах, Яна, вроде тоже в слезах, лучший друг Миша, который делится опытом старшего брата служившего в ВДВ, и, ещё пара приятелей. Саню бреют наголо, определяют в ВВ(Внутренние Войска), выдают форму и берцы. Форма на размер больше, а берцы деревянные. Ходить ему непривычно - как на ходулях. Покупателем его оказывается полненький мужичок лет 35, по фамилии Толстых. Вид у него добродушный, звание вроде капитанское. Саня ещё не знает. Он вглядывается в лица будущих сослуживцев - знакомых нет. Видимо из других районов. Запуганные.
Им выдают военные билеты и объявляют что с этого дня начинается их воинская служба. Их отвозят на вокзал, к поезду. РЖД безразлично кого везти: гражданские, военные, оптимисты, воры, спекулянты, цыгане, домашние животные, депутат. Нет, хотя депутат сюда не подходит. Депутаты на поездах не путешествуют[Здесь должна была быть шутка про мигалки].
Теперь в последний раз выходит Саня на своих чугунных берцах-ходулях, в нелепо торчащем новеньком бушлате - прощаться; похожий со своими торчащими из под шапки ушами на фотопортрет Франца Кафки. Вокзал взрывается воплями стонущих матерей, не желающих отпускать своих зеленых, во всех смыслах, чад в столь опасную "командировку". К воплям примешиваются крики приятелей, обещающих ежедневно звонить "туда" и наставляющих как себя вести. Кучки молодых девушек хором обязуются ждать, искренне веря в свои слова и в их значение, кое кто из них даже пускает чистую девичью слезу. Некоторые пожилые пассажиры выражают недовольство и ворчат, другие же уже давно занявшие свои плацкартные места, с интересом глядят на "проводины". Кондуктор уже начинает загонять пассажиров в вагон, безразлично оглядывая с высоты этот прощальную суматоху. Растерянные зеленые человечки неуклюже залезают обратно, кому-то хочется плакать, но стыдно. Поезд трогается. Саня протискивается к окну и машет что есть сил, его приятели даже бегут вдоль платформы, мать что-то кричит, но не слышно.
Капитан Толстых (всё же он капитан) уже устроился и осматривает своих питомцев в количестве четырех человек, держа в своих пухлых, холеных руках подаренную родителями солдатиков бутылку дорогого коньяка.
- Ну что, орлы, готовы к труду и обороне - маленькие голубые глазки его весело блестят, а чисто выбритое по уставу лицо, складывается в подобие великодушной улыбки.
-Да, готовы - раздаются вразброс слабые голоса Саниных уже сослуживцев. Саня молчит.
-Не "да", а "так точно" - весело взвизгивает капитан косясь на бутылку коньяка и предвкушая, по-видимому, ещё более веселое расположение духа. - А впрочем, рано я это. Ну, приедете, вас всему научат, объяснят. А не объяснят, так сами поймете, хе-хе
- А когда приедем? - спрашивает Саня, почему-то уставившись на капитанскую портупею.
- Когда приедем - увидите. - хихикает капитан, но потом добавляет уже серьезнее - суток через двое. Советую жрать побольше и спать. Если что, я тут - указывает он бутылкой на койку-место напротив, как будто они и сами не могли до этого додуматься.
Оригинал взят у veritas07 в Повесть о том, как Саня в армию ходил.
Предисловие.
Думаю, что большая часть читателей(надеюсь, таковые будут), служивших в вооруженных силах, найдут много знакомого для себя в серии предстоящих рассказов, главным героем которых будет являться обычный парнишка по имени Александр Шустов, каких сотни тысяч. Также надеюсь, что изложение моё заинтересует и более широкий круг людей, возможно, не имеющих к вооруженным силам никакого отношения. Написать же сей рассказ меня сподвигли личные наблюдения и небольшой опыт пребывания в армейской среде, разумеется, в качестве солдата срочника. С тех пор меня чрезвычайно интересует то, как человека меняет эта самая среда ограниченной свободы, её законы, правила и понятия. Тех, кто прочтёт, прошу судить по всей строгости, но критиковать по делу. Опять же, если таковое желание возникнет. Текст, в некоторых отрывках чуть менее чем полностью будет состоять из мата и неуставных взаимоотношений, поэтому прошу убрать от монитора беременных женщин, детей и стариков. Российская армия без мата - это не российская армия.
Некоторые ситуации и персонажи вымышлены, некоторые имели место быть в реальной жизни.
Прелюдия к казарме.
Тяжелые тучи висят над городом, грозно глядя на его неуклюже раскинувшееся, продолговатое тело. Острый, колючий ноябрьский ветер старательно задувает случайных прохожих в здания, куда они поспешно забегают, в надежде отогреться. Серые, неприветливые улицы нагоняют тоску, а мелькающие машины действуют гипнотически. А это Александр, в честь деда назвали. Дед погиб под Берлином в 45м. Героем был, отделением командовал. А отец его тоже служил(это мать Сане сказала), но он бросил их когда Саня был ещё ребенком. Не то чтобы он сильно нуждался в отцовской заботе. Он вообще и сам мужчина уже. Пару недель назад получил повестку в военкомат. Завтра на призывной. Он не боится трудностей, но "как-то год терять неохота" - говорит Саня друзьям. Да и на лысо стричься не хочет, ему не идёт. А из института его поперли: протерев пару джинсов и склеив симпатичного вида особь женского пола по имени Яна, Саня был отчислен со второго курса института. Парень он вообще-то смышленый, но ленивый. Он, не побоюсь этого слова - гуманитарий. Ещё Саня оптимист. Вот и сейчас он преспокойно шаркает и про себя подпевает Цою, играющему в наушниках. И никакая погода ему нипочем. То, что он оптимист все говорят. Но Санина душа совершает в этот момент марафонский забег с препятствиями: страх неизвестности, истории про дедовщину, страх что Яна не дождется - всё это смешивается в нем как бы в комок, проглоченный камень, который нет возможности переварить. Но выпитое пиво "на проводах", а также жаркие объятия Яны всё же вселяют в него некое ощущение своей крутости. Вот он, дескать, воин, уходящий на войну. "This is Sparta!" - звучит в голове у Сани сквозь Цоя и он уже чувствует себя царём Леонидом, уходящим защищать Фермопилы.
От Сани несет пивом и сигаретами, но сегодня он не боится огорчить мать - Саня завтра на долгий срок уедет служить Родине, сегодня ему можно. Но Саня заботливый сын. Поэтому сразу идёт в спальню и не спит всю ночь. Это он от волнения. Под утро всё же удается заснуть на часок. Будит его мать. В 6 утра. Дальше перед Саней мелькает завтрак, набитая провизией и различным мыльно-рыльным спортивная сумка, маршрутка в которой Саня едет до призывного пункта, "покупатели"[это те чуваки, которые приезжают за солдатами], куча родственников, мать в слезах, Яна, вроде тоже в слезах, лучший друг Миша, который делится опытом старшего брата служившего в ВДВ, и, ещё пара приятелей. Саню бреют наголо, определяют в ВВ(Внутренние Войска), выдают форму и берцы. Форма на размер больше, а берцы деревянные. Ходить ему непривычно - как на ходулях. Покупателем его оказывается полненький мужичок лет 35, по фамилии Толстых. Вид у него добродушный, звание вроде капитанское. Саня ещё не знает. Он вглядывается в лица будущих сослуживцев - знакомых нет. Видимо из других районов. Запуганные.
Им выдают военные билеты и объявляют что с этого дня начинается их воинская служба. Их отвозят на вокзал, к поезду. РЖД безразлично кого везти: гражданские, военные, оптимисты, воры, спекулянты, цыгане, домашние животные, депутат. Нет, хотя депутат сюда не подходит. Депутаты на поездах не путешествуют[Здесь должна была быть шутка про мигалки].
Теперь в последний раз выходит Саня на своих чугунных берцах-ходулях, в нелепо торчащем новеньком бушлате - прощаться; похожий со своими торчащими из под шапки ушами на фотопортрет Франца Кафки. Вокзал взрывается воплями стонущих матерей, не желающих отпускать своих зеленых, во всех смыслах, чад в столь опасную "командировку". К воплям примешиваются крики приятелей, обещающих ежедневно звонить "туда" и наставляющих как себя вести. Кучки молодых девушек хором обязуются ждать, искренне веря в свои слова и в их значение, кое кто из них даже пускает чистую девичью слезу. Некоторые пожилые пассажиры выражают недовольство и ворчат, другие же уже давно занявшие свои плацкартные места, с интересом глядят на "проводины". Кондуктор уже начинает загонять пассажиров в вагон, безразлично оглядывая с высоты этот прощальную суматоху. Растерянные зеленые человечки неуклюже залезают обратно, кому-то хочется плакать, но стыдно. Поезд трогается. Саня протискивается к окну и машет что есть сил, его приятели даже бегут вдоль платформы, мать что-то кричит, но не слышно.
Капитан Толстых (всё же он капитан) уже устроился и осматривает своих питомцев в количестве четырех человек, держа в своих пухлых, холеных руках подаренную родителями солдатиков бутылку дорогого коньяка.
- Ну что, орлы, готовы к труду и обороне - маленькие голубые глазки его весело блестят, а чисто выбритое по уставу лицо, складывается в подобие великодушной улыбки.
-Да, готовы - раздаются вразброс слабые голоса Саниных уже сослуживцев. Саня молчит.
-Не "да", а "так точно" - весело взвизгивает капитан косясь на бутылку коньяка и предвкушая, по-видимому, ещё более веселое расположение духа. - А впрочем, рано я это. Ну, приедете, вас всему научат, объяснят. А не объяснят, так сами поймете, хе-хе
- А когда приедем? - спрашивает Саня, почему-то уставившись на капитанскую портупею.
- Когда приедем - увидите. - хихикает капитан, но потом добавляет уже серьезнее - суток через двое. Советую жрать побольше и спать. Если что, я тут - указывает он бутылкой на койку-место напротив, как будто они и сами не могли до этого додуматься.