(no subject)
Подумалось вдруг, что главное отличие последних трех с половиной месяцев от всех предшествующих лет - это тотальная неразделённость опыта; совершенно неизвестное мне доселе явление. И речь не о том, что не с кем поговорить про нового любимого музыканта (хотя и в самом деле не с кем - по крайней мере, предметно - и это само по себе непривычно. Новая музыка всегда открывала дверь в новый клан - или, как минимум, всегда было известно, что этот клан есть). Людям, разбирающимся в вопросе, мне нечего предложить, кроме эмоций; а людей, с которыми можно было бы разделить хотя бы эмоции, нет вовсе. Хорошо, что иногда можно поговорить об этом с ним самим ^_^ и за эту возможность я очень признательна; однако злоупотреблять ею тоже не станешь. Но, как уже было сказано, речь сейчас не о том.
Музыка, сколь угодно любимая, всегда приходила ко мне извне. Становилась важной частью меня, порой самой важной, но всегда оставалась тем, что изначально было не мной. При этом быть только принимающей стороной мне всегда было недостаточно; всё это множество разных дел и действий, встреч в день рождения, переводов текстов и статей, написания собственных материалов, ведения сайтов, обмена записями, участия в танцевальных флэшмобах или организации фан-клуба - всё это были способы выступать не только потребителем, но хотя бы в какой-то степени дать другим возможность знать о музыке, которая несет миру свет; о музыке, которая пришла ко мне и осталась со мной.
ЭТА музыка словно бы рождается у меня внутри.
Звучит не в ушах, а в кончиках пальцев. Задает ритм моему сердцу. Отмеряет глубину дыхания.
С самых первых дней, с первых часов она не врастала в меня, но прорастала из меня. Выпрямила мне спину, раскрыла плечи, сделала движения плавными, а руки - легкими. Перевернула всё, что я, как мне казалось, знала о фортепианной интерпретации, о сути искусства, о радости, о любви. О мелодии, которая иногда рождается под моими руками.
Я не знаю, как говорить об этом. Но когда-нибудь я смогу это сыграть.
И как же важно, хотя бы иногда, стать частью нее. Разделять одно пространство не только метафизически, но и физически; сердцем, а не барабанными перепонками, воспринимать вибрации струн рояля. И потому я опять лечу на концерт, не особо вчитываясь в афишу; потому что важно не ЧТО, а КТО. Это я теперь знаю наверное.
Яков Кацнельсон и Марианна Шалитаева, 11 августа, органный зал Гнесинки. See you there.
Музыка, сколь угодно любимая, всегда приходила ко мне извне. Становилась важной частью меня, порой самой важной, но всегда оставалась тем, что изначально было не мной. При этом быть только принимающей стороной мне всегда было недостаточно; всё это множество разных дел и действий, встреч в день рождения, переводов текстов и статей, написания собственных материалов, ведения сайтов, обмена записями, участия в танцевальных флэшмобах или организации фан-клуба - всё это были способы выступать не только потребителем, но хотя бы в какой-то степени дать другим возможность знать о музыке, которая несет миру свет; о музыке, которая пришла ко мне и осталась со мной.
ЭТА музыка словно бы рождается у меня внутри.
Звучит не в ушах, а в кончиках пальцев. Задает ритм моему сердцу. Отмеряет глубину дыхания.
С самых первых дней, с первых часов она не врастала в меня, но прорастала из меня. Выпрямила мне спину, раскрыла плечи, сделала движения плавными, а руки - легкими. Перевернула всё, что я, как мне казалось, знала о фортепианной интерпретации, о сути искусства, о радости, о любви. О мелодии, которая иногда рождается под моими руками.
Я не знаю, как говорить об этом. Но когда-нибудь я смогу это сыграть.
И как же важно, хотя бы иногда, стать частью нее. Разделять одно пространство не только метафизически, но и физически; сердцем, а не барабанными перепонками, воспринимать вибрации струн рояля. И потому я опять лечу на концерт, не особо вчитываясь в афишу; потому что важно не ЧТО, а КТО. Это я теперь знаю наверное.
Яков Кацнельсон и Марианна Шалитаева, 11 августа, органный зал Гнесинки. See you there.