Эстет Игорь Северянин
Я - соловей и,кроме песен,
Нет пользы от меня иной.
Я так бессмысленно чудесен,
что Смысл склонился предо мной.
"Интеллигентные современники его презирали - как Чарскую, как потом Асадова. Современники со вкусом растерянно недоумевали. Близкий друг Северянина переводчик Георгий Шенгели (именно ему тот слал стихи из Эстонии в 30-е, все надеясь опубликоваться в советской России; Шенгели хлопотал, но тщетно) говорил: "Игорь обладал самым демоническим умом, какой я только встречал, - это был Александр Раевский, ставший стихотворцем; и все его стихи - сплошное издевательство над всеми, и всем, и над собой... Игорь каждого видел насквозь... и всегда чувствовал себя умнее собеседника - но это ощущение неуклонно сопрягалось в нем с чувством презрения". Тем больше литературной чести Северянину: не Пиросмани салонной разновидности, а сознательный умелец-виртуоз.Но эстетом он был настоящим, природным. Таких не собьешь.
От грез кларета - в глазах рубины, Рубины страсти, фиалки нег. В хрустальных вазах коралл рябины И белопудрый и сладкий снег. Струятся взоры... Лукавят серьги... Кострят экстазы... Струнят глаза... "Как он возможен, миражный берег..." - В бокал шепнула сеньора Zа. О, бездна тайны! О, тайна бездны! Забвенье глуби... Гамак волны... Как мы подземны! Как мы надзвездны! Как мы бездонны! Как мы полны! Шуршат истомно муары влаги, Вино сверкает, как стих поэм... И закружились от чар малаги Головки женщин и кризантем...
Не читать, а слушать. Почти чистая абстракция. Как в живописи Миро, когда всё по отдельности - бессмысленные и бесформенные
пятна, а вместе - гармония и наслаждение. Мелодический дар - как у Беллини или Шуберта. Сами по себе слова - не слишком важны, на уровне многоточий, которых до неприличия много, как в любовном письме старшеклассницы: восемь на шестнадцать строк.
Сотни тысяч - без преувеличения и без телевидения - старшеклассниц и старшеклассников любого возраста составляли в начале XX века фан-клуб Северянина: популярность его достигала блоковской славы и превосходила любую другую. Когда в 40-м в Эстонию вошли советские войска, Северянина потрясло, что даже офицеры не знают его стихов и имени: в первую германскую таких русских офицеров не было.
Его слава кончилась, как слава многих - с новой властью. Двадцать три последних года из своих пятидесяти четырех Северянин прожил в Эстонии. Еще в 20-м он просил Брюсова похлопотать о въездной визе в Советскую Россию. Брюсов не ответил, а их общей знакомой сказал: "Он лучше сделает, если постарается уехать в Париж или Нью-Йорк. Какие уж тут у нас "Ананасы в шампанском". А в 30-м, когда Северянин встретился с советским послом в Эстонии Раскольниковым, на стандартный вопрос ответил: "Я слишком привык к здешним лесам и озерам... Да и что я стал бы читать теперь в России? Там, кажется, лирика не в чести, а политикой я не занимаюсь".
Как положено поэту, Северянин писал о своей смерти. Самое известное: "Как хороши, как свежи будут розы, моей страной мне брошенные в гроб". На таллинское кладбище Северянина везли на телеге. В декабре 41-го шел снег, роз не было. Страна была не та, и даже не совсем та, в которой он поселился: Эстония, оккупированная Германией.
В той стране, которую он имел в виду, его стали издавать только в 70-е."
Пётр Вайль "Стихи про меня"
Не читать,а слушать:
Ты пришла в шоколадной шаплетке, Подняла золотую вуаль. И, смотря на паркетные клетки, Положила боа на рояль.
Ты затихла на палевом кресле, Каблучком молоточа паркет... Отчего-то шепнула: "А если?.." И лицо окунула в букет.
У окна альпорозы в корзине Чуть вздохнули, - их вздох витьеват... Я не видел кузины в кузине, И едва ли я в том виноват...
Ты взглянула утонченно-пьяно, Прищемляя мне сердце зрачком... И вонзила стрелу, как Диана, Отточив острие язычком...
И поплыл я, вдыхая сигару, Ткя седой и качелящий тюль, - Погрузиться в твою Ниагару, Сенокося твой спелый июль...
Лирика Северянина отличается удивительной музыкальностью.
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Классические розы
Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
Мятлев, 1843 г.
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы...
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут - уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп...
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
1925
Кензели
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена -
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом -
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?
Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым -
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
1911
Это было у моря
Поэма-миньонет
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Февраль 1910
Надрубленная сирень
Проснулся хутор.
Весенний гутор
Ворвался в окна... Пробуждены,
Запели - юны -
У лиры струны,
И распустилась сирень весны.
Запахло сеном.
И с зимним пленом
Земля простилась... Но - что за сны?..
Согнулись грабли...
Сверкнули сабли
И надрубили сирень весны!..
1908
И будет вскоре...
И будет вскоре весенний день,
И мы поедем домой, в Россию...
Ты шляпу шелковую надень:
Ты в ней особенно красива...
И будет праздник... большой, большой,
Каких и не было, пожалуй,
С тех пор, как создан весь шар земной,
Такой смешной и обветшалый...
И ты прошепчешь: "Мы не во сне?.."
Тебя со смехом ущипну я
И зарыдаю, молясь весне
И землю русскую целуя!
1925
Стихи поэта : http://rupoem.ru/severyanin/all.aspx#eto-bylo-u