Необыкновенная выставка.
Как настаивает моя племянница, заниматься надо тем, что любишь.
- Но обычно это не приносит денег, - возражаю я.
- А деньги должен зарабатывать мужчина.
Учитывая, что она пока не замужем, этим мужчиной является её отец. Трудно с этим не согласиться. Надеюсь, когда она вырастет, у неё всё будет именно так.
А пока я иду на выставку человека, который занимается тем, что любит. Мне нравятся её картины, и я иду с удовольствием. Выставка камерная, в доме журналистов. Вообще я никогда не была на открытии чего-нибудь и не знаю как же себя вести в творческой художественной среде, и очень волнуюсь. Правда прикрытие в виде цветов и маленького поздравления у меня есть. Это потом я поняла, что вместо цветов, нужно было подарить кисти или краски, и в следующий раз я поступлю именно так. Если я буду вести себя цивильно и меня ещё пригласят.
Я побаиваюсь. Я никого не знаю среди её творческих друзей. Одна радость, что там не будет, ни Никаса Сафронова, ни Глазунова, ни Церетели. А все остальные, если они хоть чуточку похожи на мою Галину, отличная для меня компания.
Я зашла в домжур, обьяснила гардеробщице куда я иду, и увидела стайку знакомых и незнакомых мне людей. Я походила по выставке, увидела знакомые работы, и на душе стало спокойно и приятно. Особенно удивительны были портреты. Я очень боялась, что увижу что-то такое без души, как на старом Арбате. Здесь было всё по-другому. Какое-то ощущение жизни и будничность были в этих портретах. Именно узнаваемостью и человечностью они мне и нравились. Нет, я не мастер и не художник, и как надо писать, и на чем, я не знаю. Но не только я, все останавливались у портретов арбатских музыкантов. Я подумала Репин? Крамской? Нет, все-таки Серов, и это не совсем уж плохая компания.
Посмотрите сами на пейзажи тех мест, где я никогда не была и вряд ли буду, зато теперь я точно знаю, что понравилось в чужом краю моей милой художнице.
Кстати, выставка будет до 30-го и кое-кто еще успеет туда попасть.
Я иду домой и думаю, как хорошо, тепло и как удивительно прошел вечер. В голове вертится Давид Самойлов с его «Моцарт в легком опьянении шел домой, было легкое волненье день шальной....» Я понимаю, что раз в год это так мало, но если встречаться чаще, сказочность этого её мира перейдет в обыденность, а я так этого не хочу.
- Но обычно это не приносит денег, - возражаю я.
- А деньги должен зарабатывать мужчина.
Учитывая, что она пока не замужем, этим мужчиной является её отец. Трудно с этим не согласиться. Надеюсь, когда она вырастет, у неё всё будет именно так.
А пока я иду на выставку человека, который занимается тем, что любит. Мне нравятся её картины, и я иду с удовольствием. Выставка камерная, в доме журналистов. Вообще я никогда не была на открытии чего-нибудь и не знаю как же себя вести в творческой художественной среде, и очень волнуюсь. Правда прикрытие в виде цветов и маленького поздравления у меня есть. Это потом я поняла, что вместо цветов, нужно было подарить кисти или краски, и в следующий раз я поступлю именно так. Если я буду вести себя цивильно и меня ещё пригласят.
Я побаиваюсь. Я никого не знаю среди её творческих друзей. Одна радость, что там не будет, ни Никаса Сафронова, ни Глазунова, ни Церетели. А все остальные, если они хоть чуточку похожи на мою Галину, отличная для меня компания.
Я зашла в домжур, обьяснила гардеробщице куда я иду, и увидела стайку знакомых и незнакомых мне людей. Я походила по выставке, увидела знакомые работы, и на душе стало спокойно и приятно. Особенно удивительны были портреты. Я очень боялась, что увижу что-то такое без души, как на старом Арбате. Здесь было всё по-другому. Какое-то ощущение жизни и будничность были в этих портретах. Именно узнаваемостью и человечностью они мне и нравились. Нет, я не мастер и не художник, и как надо писать, и на чем, я не знаю. Но не только я, все останавливались у портретов арбатских музыкантов. Я подумала Репин? Крамской? Нет, все-таки Серов, и это не совсем уж плохая компания.
Посмотрите сами на пейзажи тех мест, где я никогда не была и вряд ли буду, зато теперь я точно знаю, что понравилось в чужом краю моей милой художнице.
Кстати, выставка будет до 30-го и кое-кто еще успеет туда попасть.
Я иду домой и думаю, как хорошо, тепло и как удивительно прошел вечер. В голове вертится Давид Самойлов с его «Моцарт в легком опьянении шел домой, было легкое волненье день шальной....» Я понимаю, что раз в год это так мало, но если встречаться чаще, сказочность этого её мира перейдет в обыденность, а я так этого не хочу.