Борьба советских органов госбезопасности с ОУН. 1939-1941 (5 часть)
В 1941 г. активность ОУН возросла на несколько порядков. Под руководством немецких спецслужб в связи с подготовкой плана нападения на СССР националистическое подполье развернуло активную подготовку вооруженного восстания, назначенного на май месяц.
Усилилась работа по вербовке новых членов, особенно среди молодежи. Так, в докладной записке от 23 февраля 1941 г. по агентурно-следственному делу «Мечтатели» замнаркома внутренних дел И. М. Ткаченко сообщал о существовании в учебных заведениях Тарнопольской области разветвленной молодежной организации ОУН «Юнацтво».[126] Организация охватывала учебные заведения разных городов и даже средние школы. По материалам следствия проходят 47 человек, из которых на указанную дату были арестованы 24. Важно отметить, что руководство организации на допросе показало, что в ближайшие месяцы нужно ожидать войны с Германией.
О подготовке националистами восстания в Тарнопольской области на май говорилось в спецсообщении наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика от 21 марта 1941 г. на имя В. Н. Меркулова и Б. З. Кобулова.[127] При этом указывалось, что восстание четко увязывается с нападением на СССР Германии. На данный момент террористическая деятельность должна была быть свернута с целью не демаскировать подполье. Также указывалось на наличие связей ОУН с восточными областями Украины.
Народный комиссар госбезопасности УССР П. Я. Мешик
Очень показательна докладная записка П. Я. Мешика замнаркома госбезопасности Б. З. Кобулову об организации работы по ликвидации ОУН от 26 марта 1941 г.:
«...Практика борьбы с украинским националистическим подпольем в западных областях УССР показала, что методы, применявшиеся нашими органами, до настоящего времени не дали возможности локализовать националистическое движение.
В 1940 году в западных областях УССР было репрессировано 4.657 украинских националистов.
За январь и февраль 1941 года их репрессировано 1.462 человека.
Между тем, по действующим агентурным делам, на март 1941 года только по «ОУН» учтено 13529 участников организации, из них 426 нелегалов...» [128]
Самая большая организация насчитывалась в Тарнопольской области (8708 членов), далее шла Ровенская (1967), Станиславская (1046), затем Волынская и Львовская (785 и 765 соответственно), а также Дрогобычская (248). Отмечалось, что агентурное обеспечение оуновского подполья недостаточное, что организация очень быстро оправляется от ударов, а репрессии против рядовых членов верхушка использует для антисоветской агитации.
В связи с этим Мешик предлагал:
«...1. Всемерно углублять раскол между старой и новой генерацией «ОУН» в Краковском проводе.
2. На основе распрей между БАНДЕРОЙ и МЕЛЬНИКОМ организовать кампанию по компрометации этих лиц и их приспешников как карьеристов, борющихся за портфели и агентов германской разведки.
3. Принять возможные меры к отрыву Львовской краевой экзекутивы от центрального провода ОУН, если нужно, создать собственного «вождя», не подчиняющегося ни БАНДЕРЕ, ни МЕЛЬНИКУ.
4. В этих целях перехватить в свои руки руководство краевой экзекутивой.
5. Перевербовывая руководителей периферийных организаций, направлять их против Краковского провода и против краевой экзекутивы. Добиться таким образом раздробления организации.
6. Захваченные нами организации использовать для разложения и откола ОУНовской низовки, путем выпуска «нелегальной» литературы разоблачительного порядка.
7. Широко развернуть массовые вербовки рядовых ОУНовцев из числа социально близких нам элементов.
Вербовать такого рода агентуру из числа арестованных (в том случае, если они не участвовали в активных а[нти]с[оветских] действиях) с последующим освобождением их из-под стражи.
Направлять эту агентуру на разложение низовки организации, на разработку и поимку бандитов-нелегалов.
...В целях разоблачения перед широкими массами населения действительного лица руководителей «ОУН», было бы неплохо, если позволят международные отношения, организовать гласный процесс группы ОУНовцев бандитов и шпионов...»
А данные о подготовке вооруженного восстания между тем все продолжали поступать.
В спецдонесении на имя Б. З. Кобулова от 1 апреля 1941 г. указывалось, что в Тарнопольской области идут подготовка к вооруженному выступлению и призывы к уничтожению всех партийных и советских работников и советского актива.[129]
Данные, что на 1 мая готовится вооруженное восстание, со ссылкой на данные Тарнопольского и Дрогобычского УНКВД, содержались в указаниях наркома госбезопасности СССР В. Н. Меркулова.[130]
В связи с этим руководство УНКГБ по Львовской области испросило разрешение на проведение мероприятий по сдаче оружия, оставшегося у населения еще с 1939 г., с гарантией освобождения от ответственности при добровольной сдаче.[131] При этом также намечалось провести операцию по вербовке агентуры и учету скрытого оружия. Такое разрешение было получено.
10 апреля 1941 г. нарком госбезопасности УССР П. Я. Мешик подписал директиву № А-128/СП об активизации работы по линии ОУН.[132]
В директиве указывалось, что ОУН ведет подготовку к вооруженному восстанию, которое намечено на период между 20 апреля и 1 мая. В связи с подготовкой из-за границы перебрасываются руководящие кадры с целью координации восстания и отдачи непосредственного приказа о начале вооруженных выступлений. Для предотвращения предлагалось подготовить все имеющиеся агентурные разработки к оперативной ликвидации с расчетом проведения операции в период с 15 по 20 апреля. Для проведения операции в Западную Украину направлялось 20 оперативных работников НКГБ СССР под руководством замначальника 3-го управления И. Г. Шевелева.133 Особое внимание требовалось уделить операции по Тарнопольской области.
Помимо этого, органы госбезопасности обратили внимание на базу ОУН - родственников нелегалов, репрессированных подпольщиков и кулачество. В докладной записке на имя Н. С. Хрущева нарком госбезопасности П. Я. Мешик предлагал распространить закон об изменниках Родины на нелегалов, членов антисоветских организаций, семьи нелегалов репрессировать, семьи арестованных оуновцев выселить, также параллельно выселить кулачество. [134]
Каким же образом организовывалась работа управлений внутренних дел по пресечению деятельности оуновского подполья непосредственно в областях? Для ее характеристики приведем директиву, подписанную временно исполняющим обязанности начальника УНКГБ Ровенской области Е. Д. Лосевым.
Вначале в ней констатируется усиление диверсионной и террористической деятельности оуновского подполья. Далее идут мероприятия. Репрессивные? Посмотрим.
«...1. Силами Райотделений НКГБ, НКВД и проверенного актива обойти все семьи нелегалов ОУНовцев и сказать, чтобы их члены семей, ушедшие на нелегальное положение, явились с повинной в соответствующие органы, сдали свое оружие и прекратили борьбу с Советской властью.
2. Объяснить семьям, что за такой поступок, кроме благодарности, им ничего не будет, что им Советская власть дала землю и чтобы они работали в своем хозяйстве...»
Далее:
«...практиковать съемку ОУНовцев-бедняков из числа низовки, но не арестовывать их, а на месте в селе или райцентре, не сажая их в камеру, добиться быстрого получения от них сознаний об участии в ОУНовской организации и сказать им, что нам об этом известно не только по их показаниям, но и по другим данным, но что мы вовсе не намерены наказывать их за это и предложить им честно работать на данной им Советской властью земле, так как они обмануты кулаками...» [135]
Вот такой «пропагандистский» ход - не арестовывать вовлеченных в подполье рядовых членов, а провести с ними беседу и отпустить на все четыре стороны. Кстати, действительно, с точки зрения контрпропаганды - очень сильный ход. Сразу же выбивается почва для пропагандистских акций на тему, что органы госбезопасности арестовывают всех подряд без разбора, и если ты попал в подполье, то милости от «советов» не жди.
Еще один фрагмент:
«...6. Через сельсоветы и органы милиции оповестите население о необходимости сдачи в органы НКГБ-НКВД имеющегося на руках оружия.
Предупредите, что в случае добровольной сдачи оружия, владельцы его наказываться не будут.
Предупредите также, что в случае обнаружения у кого-либо из жителей огнестрельного оружия, без соответствующего разрешения, владельцы будут привлечены к ответственности по всей строгости закона...»
Вот такая карательно-репрессивная деятельность органов госбезопасности наблюдалась на территории Западной Украины. Читатели вправе делать выводы самостоятельно...
Осознавая всю серьезность положения, руководство органов внутренних дел требовало от своих подчиненных постоянной координации работы с органами госбезопасности. В частности, в директиве наркоматам внутренних дел и госбезопасности УССР нарком внутренних дел Л. П. Берия требовал:
«...2. Все мероприятия по преследованию и изъятию бандитов из числа оуновцев обязательно согласовывать с соответствующими органами НКГБ, оказывать последним всемерное содействие в проведении операций, выделяя в распоряжение органов НКГБ на операции необходимое количество работников милиции.
3. По запросам начальников органов НКГБ незамедлительно передавать в их распоряжение арестованных оуновцев, материалы следствия, агентурные сообщения и проч., учитывая, что задача разгрома оуновских организаций в первую очередь возложена на органы НКГБ...» [136]
А ситуация действительно была критической. Так, только по УНКВД Львовской области за 1940-й - начало 1941 г. было ликвидировано и закончено следствием 7 крупных украинских националистических формирований, в том числе 3 краевые экзекутивы ОУН с периферией, арестовано (и закончено следствием) 60 участников терактов, профильтровано (и закончено следствием) 4000 нарушителей границы, оформлено и закончено следствием дел на 6088 беженцев (нарушителей и беженцев проверяли и проверяют в обязательном порядке на предмет сотрудничества с разведорганами иностранных государств, участия в подполье или обычную уголовщину).[137]
Между прочим, в докладной записке прямо отмечалось, что имели место факты нарушения«...процессуальных норм, что в свою очередь вело к частичному возвращению дел на доследование, постоянным конфликтам с прокуратурой и тюремными ведомствами, создавало излишнюю переписку и постоянную угрозу ответственности за создавшееся положение...».[138] Это к вопросу о «повальной фальсификации дел» в советских органах госбезопасности. Повторим еще раз - за нарушение процессуальных норм следователи несли ответственность, а дело возвращалось на доследование. При этом такая ситуация объяснима, поскольку в следственной части Львовского УНКВД за это период (с начала 1940-го до 15 мая 1941 г.) прошло производство по 20520 подследственных и отработано следственных дел на 18920 человек (более 1000 подследственных ежемесячно и более 50 дел на следователя). Руководство Львовского УНКВД просило увеличить штат следственной части на 15 человек. В резолюции наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика указано, чтобы это было сделано за счет сокращения штатов по восточным областям Украины.
Вступление немецких войск на территорию Украины
* * *
Перед тем, как продолжить характеристику работы советских органов госбезопасности, нужно сделать небольшое пояснение. Дело в том, что любая подпольная организация или партизанский отряд не может существовать «в подвешенном» состоянии. Для нормального существования подполью и «партизанке» обязательно нужна база. Базой служат все жители данной территории, лояльные к этому подпольному или партизанскому движению, независимо от их отношения к существующей власти. И это понятно, поскольку никакая помощь из-за границы или линии фронта не может полностью обеспечить нормальное функционирование подпольной группы или партизанского отряда. В условиях враждебно настроенных местных жителей ликвидация подполья или «партизанки» - вопрос времени. Именно местные жители обеспечивают кров, продовольствие, одежду и разведданные для подполья или партизанского отряда. Кроме того, из лояльных местных жителей вербуются или рекрутируются новые члены организации. Особую категорию составляют сельские жители, поскольку деревня или село - это маленький анклав, в котором все обо всех все знают - кто в партизанах, а кто в местных органах власти. И, наконец, отдельная группа - родственники участников подпольного и партизанского движения - самый надежный его актив и база.
Поэтому первая задача, которую себе ставит руководство спецслужб - борьба за «обывателя». Непричастных - не обижать и поощрять, причастных - удалять с повстанческой территории всеми возможными с точки зрения действующего законодательства способами. Повторим - с точки зрения действующего законодательства, поскольку незаконные методы очень быстро становятся известными местному населению и приводят к обратному эффекту, к тому же давая противнику повод для ведения пропаганды. Только подорвав основную базу партизанского или подпольного движения, можно его задавить окончательно, так что ему никакая помощь с «большой земли» не поможет.
К пониманию этого пришло и руководство СССР. 14 мая 1941 г. выходит совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1299-526сс «Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях СССР».
О чем же говорилось в этом документе? Пожалуй, главными были два пункта:
«...2. Арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы Советского Союза сроком на 20 лет с конфискацией имущества:
а) членов семей участников контрреволюционных украинских и польских националистических организаций, главы которых перешли на нелегальное положение и скрываются от органов власти;
б) членов семей участников указанных контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к ВМН...
...4. Войска НКВД Украины расквартировать отдельными подразделениями в наиболее пораженных бандитизмом районах западных областей УССР для использования их в борьбе с бандгруппами...» [139]
Обратим внимание, что выселять предписывалось не всех подряд и не все семьи, члены которых были учтены как участники подполья, а только семьи, главы которых либо уже приговорены к высшей мере наказания, либо перешли на нелегальное положение. При этом идея была очень простая. Во-первых, лишить подполье базы. Во-вторых, дать понять подпольщикам, что антигосударственная деятельность плохо отразится прежде всего на их родных и близких. Что кстати, целиком аргументированно - почему члены семей противников власти должны пользоваться всеми правами лояльных граждан? Ведь данная ситуация ярко иллюстрирует безнаказанность и наглядно демонстрирует бессилие властей. Кроме того, с учетом психологии сельских жителей (подполье имело базой в основном села) вероятность того, что семьи не осведомлены, где находится и чем занимается их глава - маловероятна. А будущие подпольщики задумаются, чем может закончиться участие в «революции», и появится весьма вероятный шанс, что от участия в подполье их отговорят близкие. И, наконец, последнее, такая акция - единственный способ резко сбить активность подполья и быстро его ликвидировать как массовое явление. Других «рецептов» не существует. Если база не будет нейтрализована, то в лучшем случае государство ожидает затяжное ведение боевых действий на собственной территории с постоянным проведением периодических контртеррористических операций разного масштаба.
И следующий момент - действительно, подпольная и партизанская деятельность оуновцев перешла определенную «черту» - стала настолько активной, что правительство было вынуждено расквартировать внутренние войска на пораженной «бандитизмом» территории с целью «сбить» активность террористических групп. Кстати, это косвенно подтверждает крайнюю необходимость проведения мер по выселению.
17 мая 1941 г. замнаркома государственной безопасности СССР И. А. Серов дал разъяснение по планируемому выселению[140] - на основе учтенного контингента членов семей подпольщиков-нелегалов и приговоренных к высшей мере наказания. При этом операцию приказывалось производить в соответствии с инструкцией по выселению «осадников». Приведем некоторые пункты этой инструкции[141]:
«...При выселении семей... недвижимое имущество и торгово-промышленные предприятия выселяемых конфискуются и передаются местным органам власти. Все остальное имущество выселяемые имеют право или реализовать, или взять собой к месту выселения в количестве, не превышающем по весу 100 кг на каждого члена семьи...» (пункт о бытовых ценностях и о разрешении брать с собой топоры, пилы исключен). [142]
«...Отправка выселяемых к месту выселения производится эшелонами в составе 55 вагонов каждый, оборудованных для людских перевозок...» [143] И где здесь пресловутые «теплушки»? Кстати, в эшелоне предусматривались оборудованный санитарный изолятор и вагон-лавка.
«... В каждом вагоне помещается 30 человек взрослых с детьми и вещами...» Вспомним современный плацкартный вагон и сравним. «...Для громоздких вещей на каждый эшелон выделяется по 4 товарных вагона...» Вот такие условия медицинского обслуживания были на самом деле - чтобы не было никаких недомолвок по поводу мифа о том, как выселяемые «в вагонах от болезней умирали».
«...Наркомздрав СССР обеспечивает эшелоны медсоставом из расчета на каждый эшелон 1 врач, 1 фельдшер и 2 медсестры с соответствующими медикаментами...»
«...В пути следования по железной дороге выселяемые получают бесплатно один раз в сутки горячую пищу и 600 г хлеба на человека. Изготовление и выдача пищи в пути производятся по заявкам начальников эшелонов трестами железнодорожных ресторанов и буфетов Наркомторга СССР...» А таким образом высылаемых «морили голодом» в вагонах.
Еще несколько цитат:
«...4. Считая необходимым проведение операции в течение светлого времени одного дня, нужно из дальних районов вашей области вывезти семьи известного контингента на автотранспорте, договорившись об этом с обл.- и райисполкомами.
Предусмотреть также возможность отсутствия лошадей и грузового транспорта у выселяемого...
...9. В случаях когда будет установлено, что нелегалы-оуновцы скрываются у двух-трех родственников или знакомых попеременно, необходимо:
родственника, в семье которого проживал нелегал и находился на его иждивении, выселять;
глав семей, где скрывался нелегал, привлекать по определенным статьям УК как пособников и укрывателей политбандитов...»[144]
23 мая 1941 г. во исполнение постановления нарком госбезопасности СССР В. Н. Меркулов докладывал:
«...Всего по западным областям УССР было намечено к изъятию 3110 семей, или 11 476 человек. Изъято и погружено в вагоны 3073 семьи, или 11 329 человек.
В том числе
Во время операции в ряде мест опергруппам НКГБ - НКВД было оказано вооруженное сопротивление.
В результате перестрелки было изъято 66 нелегалов, из них убито 7 человек и ранено 5 человек. Скрылось 6 нелегалов...
...Во время перестрелки с нелегалами убито участвовавших в операции 2 человека и ранено 3 человека.
По сообщению с мест на станциях погрузки зачастую собирались родственники и знакомые выселяемых, которым изъятые нелегалы с возмущением передавали, чтобы возвратились нелегалы, из-за которых они страдают.
В Збаражском районе Тарнопольской области был выслан и вывезен на станцию погрузки старик Ястребовский, сын которого находился на нелегальном положении. Нелегал Ястребовский, узнав, что отец выслан, явился на станцию и, рассказав о том, что перешел на нелегальное положение, в присутствии родственников и знакомых начал просить об оставлении отца, а сам обещал искупить свою вину. Семья Ястребовского освобождена. Когда старик выходил из вагона, выселяемые кричали ему вслед: «Передайте и нашим подлецам, чтобы немедленно явились, пока нас еще не вывезли».
Аналогичные случаи имели место и по другим областям...»[145]
Операция по выселению привела к тому, что активность подполья удалось резко снизить. Кроме того, стали являться с повинной подпольщики-нелегалы. Так, «...к 20 час. 23 мая из ряда областей поступили сведения о явке 12 нелегалов, в частности по Тарнопольской области явилось 19 нелегалов, по Львовской области - 13, по Дрогобычской - 3 и по Волынской - 2...»[146]
Семьи явившихся подпольщиков, не участвовавших в терактах и активной подпольной работе, возвращали домой: «...Семьи нелегалов-бедняков, которые явятся с повинной в ближайшие дни, с нашей санкции возвращать при условии, что являющиеся нелегалы никаких террористических актов не совершали, в налетах не участвовали и являлись рядовыми оуновцами...» [147] При этом по данным на 31 мая 1941 г, приведенным в директиве наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика, явилось с повинной 252 нелегала.[148]
Операции по выселению продолжались и дальше, а руководство органов госбезопасности требовало, чтобы выселение следовало сразу же после перехода главы семьи на нелегальное положение.[149]