Бытовая культура катастроф
http://www.snob.ru/selected/entry/77722
Когда-то давным-давно, в студенчестве, я занимался изучением официальных праздников ренессансной Флоренции - балов, парадов, турниров и прочих массовых мероприятий, про которые принято думать, что они суть просто развлечения для народа. Тогда как на самом деле они были политическими институтами, альтернативными тогдашней официальной власти. Официально флорентинцы выбирали себе Синьорию, а неофициально глазели на турнир по сценарию Анджело Полициано (знаменитые «Стансы для турнира»), в котором Лоренцо и Джулиано Медичи выглядели герцогами Флоренции, которая считалась республикой. Политическая значимость этого турнира была такова, что именно после него совершился заговор Пацци и Джулиано был убит.
Это завораживающее занятие - находить разницу между тем, как жизнь была устроена юридически, и тем, как жизнь была устроена на самом деле. Для этого занятия нужны бытовые подробности. Историку Флоренции XV века такие подробности предоставляются в избытке. Сохранились, например, товарные чеки, таможенные ведомости и очаровательные записки некоего лавочника Мазо, который сидел в своей лавке, глядел в окно и ворчливо записывал все, что видел из окна. В частности видел турнир Лоренцо и Джулиано и однозначно отнесся к молодым Медичи как к властителям города, раз уж у них такие доспехи и такие знамена.
Прошло двадцать с лишним лет. Сейчас я много читаю про ленинградскую блокаду, интересуясь, в общем, тем же: как юридическое устройство жизни отличалось от реального. Со свидетельствами бытовых подробностей ленинградской блокады дело, как ни странно, обстоит хуже, чем если речь идет о Флоренции пятисотлетней давности. Вроде и фотография изобретена, и грамотных было больше, но множество архивов уничтожено, и свирепствовала цензура, вычеркивавшая из частных писем даже сообщения о чесотке и цинге. Не сразу и сообразишь, что кроме карточек в блокадном Ленинграде были еще и деньги, что крохотный хлебный паек надо было не получить по карточке, а выкупить. Еще сложнее разобраться с административным устройством, с советскими, партийными, военными и энкавэдэшными властями города, существовавшими параллельно. Зато вдруг натыкаешься на всесилие управдомов и управхозов, грабивших квартиры умерших, распределявших после умерших жилье или - можно ведь понять и так - наводивших порядок в умирающем городе. Бытовых подробностей не хватает.
Люди редко описывают устройство реальных общественных институтов. Всесилие управдома кажется им столь естественным, что не стоит даже и описывать. Внятное описание того, как устроен, например, хлебный обоз, кажется счастливой находкой на этом фоне. Обоз, который развозит хлеб. Каждый возчик в каждом рейсе «теряет» по паре буханок. Одну «потерянную» буханку берет себе, другую отдает бригадиру. Кроме того, раз в неделю забивают коня, объяснив, что конь пал от бескормицы или убит осколком снаряда. А мясо продают. А нового коня на место выбывшего дает армия.
Это все я к тому пишу, что в теперешних новостях с Восточной Украины мне не хватает бытовых подробностей едва ли не так же, как не хватает мне их в дневниках жителей блокадного Ленинграда. Про фашистов и антифашистов много, а про то, откуда хлеб и бензин, не дознаешься.
Вот приятель журналист Илья Барабанов вернулся из Славянска и рассказывает, как лежал в какой-то ямке под минометным обстрелом. Думал: все, конец! И вдруг посреди минометного обстрела идет рейсовый автобус.
Кто водитель этого автобуса? Кто платит ему зарплату и платит ли? Кто поставляет продукты в магазины Славянска и Краматорска? Как фургон, везущий хлеб с хлебозавода, проходит блокпосты? А владельцы фургона и магазина платят ли налоги? Кому? Киевскому правительству или Донецкой Республике? Если бы я все еще был настоящим действующим репортером, я бы интересовался этим.
Впрочем, удивительную подробность про эту войну на Украине я узнал и так, занимаясь правами детей беженцев. Я долго их уговаривал, что нужно оформить статус беженца, а они отказывались. Я обещал юридическую помощь, растолковывал: как же вы без статуса?
Но реальные люди оказались толковее меня с моей неуклюжей правозащитой. Реальные общественные институты оказались куда эффективнее, чем официальные институты государства, к которым пытался апеллировать я. Реальные беженцы довольно быстро объяснили мне, что получать статус беженца муторно, долго, да и не получишь. Зато быстро, просто и не очень дорого купить российское гражданство за взятку. Ну, если ты беженец, конечно. Гражданство ведь кому ни попадя не продают. Только беженцам - из патриотических чувств и солидарности.
Когда-то давным-давно, в студенчестве, я занимался изучением официальных праздников ренессансной Флоренции - балов, парадов, турниров и прочих массовых мероприятий, про которые принято думать, что они суть просто развлечения для народа. Тогда как на самом деле они были политическими институтами, альтернативными тогдашней официальной власти. Официально флорентинцы выбирали себе Синьорию, а неофициально глазели на турнир по сценарию Анджело Полициано (знаменитые «Стансы для турнира»), в котором Лоренцо и Джулиано Медичи выглядели герцогами Флоренции, которая считалась республикой. Политическая значимость этого турнира была такова, что именно после него совершился заговор Пацци и Джулиано был убит.
Это завораживающее занятие - находить разницу между тем, как жизнь была устроена юридически, и тем, как жизнь была устроена на самом деле. Для этого занятия нужны бытовые подробности. Историку Флоренции XV века такие подробности предоставляются в избытке. Сохранились, например, товарные чеки, таможенные ведомости и очаровательные записки некоего лавочника Мазо, который сидел в своей лавке, глядел в окно и ворчливо записывал все, что видел из окна. В частности видел турнир Лоренцо и Джулиано и однозначно отнесся к молодым Медичи как к властителям города, раз уж у них такие доспехи и такие знамена.
Прошло двадцать с лишним лет. Сейчас я много читаю про ленинградскую блокаду, интересуясь, в общем, тем же: как юридическое устройство жизни отличалось от реального. Со свидетельствами бытовых подробностей ленинградской блокады дело, как ни странно, обстоит хуже, чем если речь идет о Флоренции пятисотлетней давности. Вроде и фотография изобретена, и грамотных было больше, но множество архивов уничтожено, и свирепствовала цензура, вычеркивавшая из частных писем даже сообщения о чесотке и цинге. Не сразу и сообразишь, что кроме карточек в блокадном Ленинграде были еще и деньги, что крохотный хлебный паек надо было не получить по карточке, а выкупить. Еще сложнее разобраться с административным устройством, с советскими, партийными, военными и энкавэдэшными властями города, существовавшими параллельно. Зато вдруг натыкаешься на всесилие управдомов и управхозов, грабивших квартиры умерших, распределявших после умерших жилье или - можно ведь понять и так - наводивших порядок в умирающем городе. Бытовых подробностей не хватает.
Люди редко описывают устройство реальных общественных институтов. Всесилие управдома кажется им столь естественным, что не стоит даже и описывать. Внятное описание того, как устроен, например, хлебный обоз, кажется счастливой находкой на этом фоне. Обоз, который развозит хлеб. Каждый возчик в каждом рейсе «теряет» по паре буханок. Одну «потерянную» буханку берет себе, другую отдает бригадиру. Кроме того, раз в неделю забивают коня, объяснив, что конь пал от бескормицы или убит осколком снаряда. А мясо продают. А нового коня на место выбывшего дает армия.
Это все я к тому пишу, что в теперешних новостях с Восточной Украины мне не хватает бытовых подробностей едва ли не так же, как не хватает мне их в дневниках жителей блокадного Ленинграда. Про фашистов и антифашистов много, а про то, откуда хлеб и бензин, не дознаешься.
Вот приятель журналист Илья Барабанов вернулся из Славянска и рассказывает, как лежал в какой-то ямке под минометным обстрелом. Думал: все, конец! И вдруг посреди минометного обстрела идет рейсовый автобус.
Кто водитель этого автобуса? Кто платит ему зарплату и платит ли? Кто поставляет продукты в магазины Славянска и Краматорска? Как фургон, везущий хлеб с хлебозавода, проходит блокпосты? А владельцы фургона и магазина платят ли налоги? Кому? Киевскому правительству или Донецкой Республике? Если бы я все еще был настоящим действующим репортером, я бы интересовался этим.
Впрочем, удивительную подробность про эту войну на Украине я узнал и так, занимаясь правами детей беженцев. Я долго их уговаривал, что нужно оформить статус беженца, а они отказывались. Я обещал юридическую помощь, растолковывал: как же вы без статуса?
Но реальные люди оказались толковее меня с моей неуклюжей правозащитой. Реальные общественные институты оказались куда эффективнее, чем официальные институты государства, к которым пытался апеллировать я. Реальные беженцы довольно быстро объяснили мне, что получать статус беженца муторно, долго, да и не получишь. Зато быстро, просто и не очень дорого купить российское гражданство за взятку. Ну, если ты беженец, конечно. Гражданство ведь кому ни попадя не продают. Только беженцам - из патриотических чувств и солидарности.