Не дожил до арабской весны
Генерал Аман Микаэль Андом только на четыре года старше египетского экс-президента Мубаркака. Он был главным оппозиционером императору Хайле Селассие в эфиопских вооруженных силах. Кумиром Андома был Гемаль Абдель Насер, совершивший антимонархическую и националистическую революцию в Египте.
После сентябрьской революции 1974 года, когда был свергнут император, популярный генерал возглавил Дерг (революционное военное правительство), но довольно быстро разошелся с радикальным крылом, где тон задавал Менгысту Хайле Мариам. Переиграть радикалов не получилось, и ночью 23 ноября 1974 года бойцы Менгысту окружили дом Андома. Неизвестно был Андом убит в перестрелке или застрелился сам, чтобы не попасть в руки врагов. После этого Эфиопия как под гору покатилась ко всем кровавым ужасам марксистского эксперимента. Впрочем, «народно-демократический» режим Менгысту, вполне закономерно рухнул вместе с Соцлагерем.
Аман Микаэль Андом остался в истории чем-то вроде эфиопского Корнилова, чья звезда на миг засияла в переломный период. Но можно предположить, что останься победа за ним, его авторитарный режим, под знамёнами прогресса и национализма, вполне бы мог продержаться до наших дней. В конце концов, он бы продолжил императорский курс на военное и экономическое сотрудничество с Западом. Обошёлся бы без крайностей красного террора, который породил ненависть к Менгысту и герилью по всей стране. Как выходец из Эритреи, он бы смог договориться с тамошними сепаратистами.
При таком раскладе СССР бы ничего не оставалось, как продолжать дружбу с товарищами из Сомали, не покушаясь на более лакомый эфиопский пирог. Если бы и покушались, то через поддержку национально-освободительных движений кушитских народов: оромо, огаденских сомалийцев, афаров.
Можно предположить, что за 35 лет правления генерала Андома, Эфиопия так бы и не вырвалась из экономической и социальной отсталости, как не смогли это сделать арабские страны. Правительство 66 года (т.е. 1974-го, ведь эфиопский календарь отстаёт от григорианского) обвиняли бы в коррупции, нарушениях прав человека и клановости. «Как это мы - двухтысячелетняя цивилизация и родина человечества, а живём в таких условиях?» - спрашивали бы оппозиционные ораторы. И в 2011 году, вместе с революционными митингами в Тунисе, Каире, Манаме и Бенгази, мир наблюдал бы за массовыми шествиями в Аддис-Абебе.
«Я всегда верил, что Эфиопия превыше всего. Я сделал для страны всё что мог» - сказал бы в престарелый президент Андом в своей последней речи.