(no subject)
"Двое, обнявшись, прошли по траве перед ними, по краю тени от каштана.
Солнце безжалостно освещало их бледные, помятые молодые лица.
- Некрасивое создание человек, - сказал вдруг старый Джолион. - Поражает меня, как любовь это превозмогает.
- Любовь все превозмогает.
- Так молодые думают, - сказал он тихо.
- У любви нет возраста, нет предела, нет смерти."
----------------------------
Удивительно, как иногда прежде читанная книга вдруг ложится на душу - потому что ей пришло время.
"Последнее лето Форсайта" - интерлюдия, зарисовка по сути - сейчас кажется мне едва ли не самой пронзительной, безнадежной и прекрасной книгой о любви.
И лето кончилось, и солнце сентября за моим окном по-осеннему безжалостно, и последний враг не будет побежден - и это знаю я, читатель, и знает он - герой. И от этого ощущения холодной ладони у плеча жизнь кажется прекрасной, как никогда прежде.
А текст каждой сточкой разбирает меня на кусочки, хоть плачь, хоть бейся головой о стол, и я брожу, разбитая сомнамбула, среди чужой и своей памяти, среди чужих и собственных сожалений. Тяжела ты, доля эмпата.
"Новая поэзия уже не была поэзией Мильтона, и Байрона, и Теннисона, Рафаэля и Тициана, Моцарта и Бетховена. Она была словно в дымке; эта Поэзия никому не бросалась в глаза, но проникала пальцами под ребра, и крутила, и тянула, и растопляла сердце."
---------------------------
P.S. А может быть она, Ирэн, тоже была всего лишь зеркалом. Для каждого из тех, кто смотрел на неё - в неё - и останавливался, зачарованный. Зеркалом, в котором отражалась их собственная способность к любви.
Солнце безжалостно освещало их бледные, помятые молодые лица.
- Некрасивое создание человек, - сказал вдруг старый Джолион. - Поражает меня, как любовь это превозмогает.
- Любовь все превозмогает.
- Так молодые думают, - сказал он тихо.
- У любви нет возраста, нет предела, нет смерти."
----------------------------
Удивительно, как иногда прежде читанная книга вдруг ложится на душу - потому что ей пришло время.
"Последнее лето Форсайта" - интерлюдия, зарисовка по сути - сейчас кажется мне едва ли не самой пронзительной, безнадежной и прекрасной книгой о любви.
И лето кончилось, и солнце сентября за моим окном по-осеннему безжалостно, и последний враг не будет побежден - и это знаю я, читатель, и знает он - герой. И от этого ощущения холодной ладони у плеча жизнь кажется прекрасной, как никогда прежде.
А текст каждой сточкой разбирает меня на кусочки, хоть плачь, хоть бейся головой о стол, и я брожу, разбитая сомнамбула, среди чужой и своей памяти, среди чужих и собственных сожалений. Тяжела ты, доля эмпата.
"Новая поэзия уже не была поэзией Мильтона, и Байрона, и Теннисона, Рафаэля и Тициана, Моцарта и Бетховена. Она была словно в дымке; эта Поэзия никому не бросалась в глаза, но проникала пальцами под ребра, и крутила, и тянула, и растопляла сердце."
---------------------------
P.S. А может быть она, Ирэн, тоже была всего лишь зеркалом. Для каждого из тех, кто смотрел на неё - в неё - и останавливался, зачарованный. Зеркалом, в котором отражалась их собственная способность к любви.