(no subject)
Сегодня написала. Кажется, это моя первая толком запись здесь.
1987 год объявлен ООН Межджународным годом обеспечения жильём бездомного населения. Cекретариат Союза писателей СССР отменил решение об исключении Бориса Пастернака из членов Союза писателей. Во Вроцлаве (Польша) состоялась Демонстрация гномов.
Зачатие
Как разряд, пронзающий с треском лёд,
Отпечаталось русло дней на моём лице.
Кто прочтёт жизнь каждого наоборот,
Тот всё то же найдёт в конце.
В один тонкий, небезмятежный год,
В одном тусклом, потресканном сентябре
Я прокралась к матери вглубь, в живот.
И застыла, как в янтаре.
Время вздрогнуло и начало свой ход,
Размоталась его спираль.
Это был щелчок, невесомый взлёт.
Новых линий моих календарь.
Это был пробег родовым путём.
Это жизни ткацкий станок
Расчесал руно и испрял его,
Каждый счёл во мне узелок.
Это был расчёт. И стрелок стрелял,
Метя вдаль, но не видя цель.
И его прицел бился, как смычок,
Проявляясь в моём лице.
Он боролся с будущим сходом дней,
С камнепадом, градом минут.
И удар его был тогда точней,
Чем поднявшийся в воздух кнут.
Создавалась я. В занесённый миг
Нужно было предвидеть всё:
Искажения лиц, ход планет, имён,
Искривления гор и равнин.
Он ваял меня, Он предвидел всё,
Но не видел конца пути.
Время было Им. Время было - Его.
Только бремя стало моим.
1987 год объявлен ООН Межджународным годом обеспечения жильём бездомного населения. Cекретариат Союза писателей СССР отменил решение об исключении Бориса Пастернака из членов Союза писателей. Во Вроцлаве (Польша) состоялась Демонстрация гномов.
Зачатие
Как разряд, пронзающий с треском лёд,
Отпечаталось русло дней на моём лице.
Кто прочтёт жизнь каждого наоборот,
Тот всё то же найдёт в конце.
В один тонкий, небезмятежный год,
В одном тусклом, потресканном сентябре
Я прокралась к матери вглубь, в живот.
И застыла, как в янтаре.
Время вздрогнуло и начало свой ход,
Размоталась его спираль.
Это был щелчок, невесомый взлёт.
Новых линий моих календарь.
Это был пробег родовым путём.
Это жизни ткацкий станок
Расчесал руно и испрял его,
Каждый счёл во мне узелок.
Это был расчёт. И стрелок стрелял,
Метя вдаль, но не видя цель.
И его прицел бился, как смычок,
Проявляясь в моём лице.
Он боролся с будущим сходом дней,
С камнепадом, градом минут.
И удар его был тогда точней,
Чем поднявшийся в воздух кнут.
Создавалась я. В занесённый миг
Нужно было предвидеть всё:
Искажения лиц, ход планет, имён,
Искривления гор и равнин.
Он ваял меня, Он предвидел всё,
Но не видел конца пути.
Время было Им. Время было - Его.
Только бремя стало моим.