Отчет - часть третья и финальная
Второй день фестиваля - про штурм башни. Самый длинный кусок вышел - но и впечатления от того дня оказались самыми сильными...
Надо сказать, что первая ночевка в шатре оказалась совершенно безумной. Дождь лил почти весь день, в итоге все оказались мокрыми почти насквозь, а сушить одежду было негде. Если обувь и шоссы еще можно было привести в нормальное состояние у костра - что сделаешь с поддоспешником, который изнутри сырой от пота, а снаружи от дождя? Спали в итоге мало, часто просыпаясь от холода, вели бесконечные разговоры, а когда в четыре поднялись, и боевые собрались идти в крепость и менять дежуривших там, оказалось, что это было излишне - крепость за ночь упустили, но по решению организаторов, второй день европейская команда должна была защищать крепость, а русские штурмовать. Так что, выслушав новую вводную, все отправились досыпать.
В крепость пошли около полудня, принесли туда оружие (еда и вода уже были там), расчистили площадку перед воротами от досок и бревен (кто сказал, что задание оттащить бревна от ворот напугает окситанскую деву?)... Когда шли от лагеря, я на правах оруженосца честно волокла копье (точнее, боевую косу), а так как с утра было прохладно, пришлось нагло выпросить у старших один из плащей, темно-синего цвета. В итоге, с оружием на плече и с почти черном капюшоне я очень напоминала сами-понимаете-что. Прямо жаль, что не вышло явиться в таком виде ночью в русский лагерь...
Причиняю пользу :)
Наконец-то посмотрела башню - до этого видела ее только издали, внутрь не заглядывала. Облазили с еще двумя прекрасными дамами все этажи, включая крышу, внезапно обнаружили метлу и построили множество предположений по поводу ее применения не совсем по назначению... Метла, кстати, внесла свою лепту в оборону - когда нам вынесли ворота, она как-то оказалась в заменяющей их баррикаде, а потом заразы-русичи ее все-таки сломали.
Первая в истории авиация...
И просто южная донна, готовая объяснить штурмующим, насколько сильно им тут не рады :)
Честно сказать, я опасалась, что меня - небоевого, а следовательно, бесполезного элемента, - выгонят с башни нафиг. Вместо этого нас вместе с прекрасными дамами оставили на крыше дозорными, и первый час боя мы честно выполняли этот долг втроем. Потом дамы ушли (через «мертвую лестницу», по которой спускались в мертвятник убитые европейцы), а я, решив, что польза от меня здесь все-таки будет, да и негоже своих старших бросать, осталась наблюдать за боем...
Трудно понять, в какой момент осада из пугающей становится обыденной и привычной. На каком ударе в ворота перестаешь вздрагивать в ожидании врывающейся во двор толпы врагов, на какой раз при виде очередного не в меру ретивого русского, лезущего сзади на стену, прекращаешь дергаться - вдруг не успеют копейщики? Шум штурма уже не отслеживается, сливается с привычным звуковым фоном, а очередные незваные гости становятся рутиной - отследить, крикнуть, убедиться, что народ на стенах понял и среагировал, отскочить на другую сторону, посмотреть, не лезет ли кто-нибудь еще и там... Предупредить о целящемся лучнике, об очередном подходящем слишком близко к стене с людьми копейщике... Только время растягивается бесконечно-тягуче, липнет, как смола, и кажется, что уже целый день уместился в один бесконечный час - предупредить, отойти на другую стену, посмотреть там, на минуту заскочить в башню - выпить воды, а если повезет, и в этот же момент в башне отдыхают старшие - перекинуться парой слов с ними... И снова - «ну ладно, удачи вам!», и снова на крышу, посмотреть, крикнуть, - черт, слышат они меня там в шлемах или нет? - предупредить, перейти на другую стену...
...и небо. Ослепительно синее небо над головой, поверишь ли, что накануне лило, почти не переставая? А теперь на крыше от солнца и неба этого в глазах и укрыться негде, и в этом безумно синем - знамя. Наше, алое. Ветра нет, и очень легко представить на месте простого полотнища совсем другой стяг, тоже алый. С золотым крестом посередине... И сочетание неба этого южного, алого знамени и общего настроения так выносит на совершенно другие земли и других людей, что страшно делается.
А потом осаждающие тоже устают и отходят ненадолго в свой лагерь. И крепость получает краткую передышку, которой пользуются все - дозорные сидят и полулежат прямо на стенах, остальные отдыхают в башне. Кто-то сидя, кто-то вытянувшись прямо на полу - и у всех оружие и шлем положены так, чтобы дотянуться можно было как можно скорее. Я тоже, пользуясь моментом, спускаюсь попить воды, подышать воздухом - на втором этаже прохладно и ветерок, не то, что на крыше. Десять минут отдыха - много, удивительно много, учитывая, что перед этим все делалось практически на время, а попробуйте на время лазить по приставной лестнице в длинном платье и плаще!
И негромкие разговоры отдыхающих европейцев, короткие фразы и быстрые слова - не располагает обстановка к пространным беседам - а уже после того, как я вернулась на свой пост, послышалась песня. Пела Аэлирэнн, на окситанском, а я, распознав мелодию, пыталась подпевать хотя бы те куплеты, которые помнила наизусть. И как же все-таки выламывают крышу такие вот эпизоды!
А потом вернулись русские. И события понеслись настолько стремительно, что сложно теперь восстановить последовательность, вспомнить - все смешалось. Были постоянные попытки влезть на стену с тыла, и насмешливо-злые отчаянные перепалки с осаждающими, которым не слишком-то нравилось мое присутствие на крыше... И было то, что иначе как чудом я назвать не могу - когда лавину русских останавливали буквально горстка человек при том, что ворота нам выломали в первый же час, а вместо них были завалы бревен; когда Аэлирэнн с полуторником отбилась от двоих копейщиков (до сих пор не могу понять - как?!), когда раз за разом кажется что вот, сейчас все закончится - но нет, очередным невероятным усилием осаждающих отбрасывают от ворот и крепость по-прежнему стоит... Людей не хватало отчаянно - на стены лезли почти непрерывно, следить нужно было как минимум за двумя местами помимо ворот - потому что стоило копейщикам уйти к воротам, над стеной появлялся очередной незваный гость...
Чудеса не могут длиться вечно. И в какой-то момент, когда на воротах было всего пять человек, русские почти всей толпой бросились в крепость. Почти - потому что трое или четверо лезли по стенам с тыла... Конечно, ничем хорошим это закончиться не могло.
На самом деле я никому не пожелаю таких эмоций по-жизни. Чувство собственного бессилия и бесполезности, невозможность сделать хоть что-нибудь - нет, умом, конечно, понимаешь, что будь ты даже с оружием, толку от одного тебя против толпы было бы немного. Но когда видишь, как все меньше защитников остается во дворе крепости, как падают твои друзья - ум отключается, оставляя одни эмоции. И остается только стискивать зубы и стоять под знаменем - пока еще нашим, - оставаясь последним живым из тех, кто был в крепости. Стоять и ждать, пока чужие поднимутся в башню, сбросят флаг... На самом деле, за то, что меня «убили» прежде, чем сменили знамя, я была благодарна, почему-то это показалось важно... Но эмоции все равно зашкаливали (остроты им добавило то, что «убил» меня тот самый человек, с которым мы накануне сцепились по жизни, соответственно, никаких теплых чувств мы друг к другу не испытывали - вдобавок, ему я несколько раз и не без удовольствия обломила план с незаметным влезанием на стену), усталость постепенно давала о себе знать, и больше всего хотелось никого и ничего не видеть, спрятаться в шатер и проспать до отъезда. Вместо этого нужно было найти своих, дойти вместе до лагеря, помочь выбраться из кольчуг - в общем, дел хватило на то, чтобы переживания чуть отступили.
А потом был завершающий парад, на котором внезапно выяснилось, что по числу убитых врагов европейская команда все-таки победила. И было всеобщее ликование, потрясающе вкусное пиво (сваренное специально для фестиваля), очередное прекрасное средневековое блюдо от нашего повара и здоровенный арбуз. И постепенный переход из той реальности в привычную... Часть людей уехали сразу после ужина, остальные ушли в пожизневый лагерь, оставив европейский - с костром, тентом и двумя шатрами - в наше полное распоряжение. В итоге, мы до темноты сидели втроем, пили чай, разговаривали обо всем, что приходило в голову... Песен не было - сорванный голос как-то не способствует, - но и без этого ночь в пустом лагере, в лесу, под удивительно яркими звездами оказалась хорошим финалом фестиваля. И теперь уже никто не сомневался в том, что поехать туда стоило...
Надо сказать, что первая ночевка в шатре оказалась совершенно безумной. Дождь лил почти весь день, в итоге все оказались мокрыми почти насквозь, а сушить одежду было негде. Если обувь и шоссы еще можно было привести в нормальное состояние у костра - что сделаешь с поддоспешником, который изнутри сырой от пота, а снаружи от дождя? Спали в итоге мало, часто просыпаясь от холода, вели бесконечные разговоры, а когда в четыре поднялись, и боевые собрались идти в крепость и менять дежуривших там, оказалось, что это было излишне - крепость за ночь упустили, но по решению организаторов, второй день европейская команда должна была защищать крепость, а русские штурмовать. Так что, выслушав новую вводную, все отправились досыпать.
В крепость пошли около полудня, принесли туда оружие (еда и вода уже были там), расчистили площадку перед воротами от досок и бревен (кто сказал, что задание оттащить бревна от ворот напугает окситанскую деву?)... Когда шли от лагеря, я на правах оруженосца честно волокла копье (точнее, боевую косу), а так как с утра было прохладно, пришлось нагло выпросить у старших один из плащей, темно-синего цвета. В итоге, с оружием на плече и с почти черном капюшоне я очень напоминала сами-понимаете-что. Прямо жаль, что не вышло явиться в таком виде ночью в русский лагерь...
Причиняю пользу :)
Наконец-то посмотрела башню - до этого видела ее только издали, внутрь не заглядывала. Облазили с еще двумя прекрасными дамами все этажи, включая крышу, внезапно обнаружили метлу и построили множество предположений по поводу ее применения не совсем по назначению... Метла, кстати, внесла свою лепту в оборону - когда нам вынесли ворота, она как-то оказалась в заменяющей их баррикаде, а потом заразы-русичи ее все-таки сломали.
Первая в истории авиация...
И просто южная донна, готовая объяснить штурмующим, насколько сильно им тут не рады :)
Честно сказать, я опасалась, что меня - небоевого, а следовательно, бесполезного элемента, - выгонят с башни нафиг. Вместо этого нас вместе с прекрасными дамами оставили на крыше дозорными, и первый час боя мы честно выполняли этот долг втроем. Потом дамы ушли (через «мертвую лестницу», по которой спускались в мертвятник убитые европейцы), а я, решив, что польза от меня здесь все-таки будет, да и негоже своих старших бросать, осталась наблюдать за боем...
Трудно понять, в какой момент осада из пугающей становится обыденной и привычной. На каком ударе в ворота перестаешь вздрагивать в ожидании врывающейся во двор толпы врагов, на какой раз при виде очередного не в меру ретивого русского, лезущего сзади на стену, прекращаешь дергаться - вдруг не успеют копейщики? Шум штурма уже не отслеживается, сливается с привычным звуковым фоном, а очередные незваные гости становятся рутиной - отследить, крикнуть, убедиться, что народ на стенах понял и среагировал, отскочить на другую сторону, посмотреть, не лезет ли кто-нибудь еще и там... Предупредить о целящемся лучнике, об очередном подходящем слишком близко к стене с людьми копейщике... Только время растягивается бесконечно-тягуче, липнет, как смола, и кажется, что уже целый день уместился в один бесконечный час - предупредить, отойти на другую стену, посмотреть там, на минуту заскочить в башню - выпить воды, а если повезет, и в этот же момент в башне отдыхают старшие - перекинуться парой слов с ними... И снова - «ну ладно, удачи вам!», и снова на крышу, посмотреть, крикнуть, - черт, слышат они меня там в шлемах или нет? - предупредить, перейти на другую стену...
...и небо. Ослепительно синее небо над головой, поверишь ли, что накануне лило, почти не переставая? А теперь на крыше от солнца и неба этого в глазах и укрыться негде, и в этом безумно синем - знамя. Наше, алое. Ветра нет, и очень легко представить на месте простого полотнища совсем другой стяг, тоже алый. С золотым крестом посередине... И сочетание неба этого южного, алого знамени и общего настроения так выносит на совершенно другие земли и других людей, что страшно делается.
А потом осаждающие тоже устают и отходят ненадолго в свой лагерь. И крепость получает краткую передышку, которой пользуются все - дозорные сидят и полулежат прямо на стенах, остальные отдыхают в башне. Кто-то сидя, кто-то вытянувшись прямо на полу - и у всех оружие и шлем положены так, чтобы дотянуться можно было как можно скорее. Я тоже, пользуясь моментом, спускаюсь попить воды, подышать воздухом - на втором этаже прохладно и ветерок, не то, что на крыше. Десять минут отдыха - много, удивительно много, учитывая, что перед этим все делалось практически на время, а попробуйте на время лазить по приставной лестнице в длинном платье и плаще!
И негромкие разговоры отдыхающих европейцев, короткие фразы и быстрые слова - не располагает обстановка к пространным беседам - а уже после того, как я вернулась на свой пост, послышалась песня. Пела Аэлирэнн, на окситанском, а я, распознав мелодию, пыталась подпевать хотя бы те куплеты, которые помнила наизусть. И как же все-таки выламывают крышу такие вот эпизоды!
А потом вернулись русские. И события понеслись настолько стремительно, что сложно теперь восстановить последовательность, вспомнить - все смешалось. Были постоянные попытки влезть на стену с тыла, и насмешливо-злые отчаянные перепалки с осаждающими, которым не слишком-то нравилось мое присутствие на крыше... И было то, что иначе как чудом я назвать не могу - когда лавину русских останавливали буквально горстка человек при том, что ворота нам выломали в первый же час, а вместо них были завалы бревен; когда Аэлирэнн с полуторником отбилась от двоих копейщиков (до сих пор не могу понять - как?!), когда раз за разом кажется что вот, сейчас все закончится - но нет, очередным невероятным усилием осаждающих отбрасывают от ворот и крепость по-прежнему стоит... Людей не хватало отчаянно - на стены лезли почти непрерывно, следить нужно было как минимум за двумя местами помимо ворот - потому что стоило копейщикам уйти к воротам, над стеной появлялся очередной незваный гость...
Чудеса не могут длиться вечно. И в какой-то момент, когда на воротах было всего пять человек, русские почти всей толпой бросились в крепость. Почти - потому что трое или четверо лезли по стенам с тыла... Конечно, ничем хорошим это закончиться не могло.
На самом деле я никому не пожелаю таких эмоций по-жизни. Чувство собственного бессилия и бесполезности, невозможность сделать хоть что-нибудь - нет, умом, конечно, понимаешь, что будь ты даже с оружием, толку от одного тебя против толпы было бы немного. Но когда видишь, как все меньше защитников остается во дворе крепости, как падают твои друзья - ум отключается, оставляя одни эмоции. И остается только стискивать зубы и стоять под знаменем - пока еще нашим, - оставаясь последним живым из тех, кто был в крепости. Стоять и ждать, пока чужие поднимутся в башню, сбросят флаг... На самом деле, за то, что меня «убили» прежде, чем сменили знамя, я была благодарна, почему-то это показалось важно... Но эмоции все равно зашкаливали (остроты им добавило то, что «убил» меня тот самый человек, с которым мы накануне сцепились по жизни, соответственно, никаких теплых чувств мы друг к другу не испытывали - вдобавок, ему я несколько раз и не без удовольствия обломила план с незаметным влезанием на стену), усталость постепенно давала о себе знать, и больше всего хотелось никого и ничего не видеть, спрятаться в шатер и проспать до отъезда. Вместо этого нужно было найти своих, дойти вместе до лагеря, помочь выбраться из кольчуг - в общем, дел хватило на то, чтобы переживания чуть отступили.
А потом был завершающий парад, на котором внезапно выяснилось, что по числу убитых врагов европейская команда все-таки победила. И было всеобщее ликование, потрясающе вкусное пиво (сваренное специально для фестиваля), очередное прекрасное средневековое блюдо от нашего повара и здоровенный арбуз. И постепенный переход из той реальности в привычную... Часть людей уехали сразу после ужина, остальные ушли в пожизневый лагерь, оставив европейский - с костром, тентом и двумя шатрами - в наше полное распоряжение. В итоге, мы до темноты сидели втроем, пили чай, разговаривали обо всем, что приходило в голову... Песен не было - сорванный голос как-то не способствует, - но и без этого ночь в пустом лагере, в лесу, под удивительно яркими звездами оказалась хорошим финалом фестиваля. И теперь уже никто не сомневался в том, что поехать туда стоило...