дети могут быть виноваты перед вами, но у них своя правда, их обеляющая
Папа, не бей! Колонка Сергея Шаргунова Опубликовано в журнале «Медведь» №131, 2009
...Знаете, почему нельзя бить детей? Вспомните, если вас били. За дело, да? Но вы до сих пор помните, верно? Вы до сих пор в обиде, да? Это так унизительно, когда тот, у кого была власть над вами, бил вас, да? Я помню все те разы, когда был бит. Не забывайте: дети могут быть виноваты перед вами, но у них своя правда, их обеляющая.
Я хотел пойти гулять во двор с куклой, куклой Ванечкой, настаивал, кричал, мне говорили: «Ты же не девочка», - и родители рассвирепели, они закричали громче меня. И папа несколько раз по попе стегнул ремнем. Я потом все равно вынес куклу тайком под одеждой, ненавидя родителей, как партизан подлых оккупантов, а дворовые мальчишки, подскочив, тыкали мне в живот: «Что это у тебя? Ты что, беременный?» И было смешно, и я отрекся от куклы, зато ремень был мерзок, память о ремне - со мной. Или мы поехали в лес, и к нам доверчиво привязалась собака, я умолял взять ее, мы уезжали, собаке был брошен кусок отвлекающей еды, я рыдал на заднем сиденье, а папа, обернувшись с переднего, резко дотянулся до моего затылка. Это сложилось в обжигающий коктейль: слезы из-за бездомной собаки залили новые слезы из-за подзатыльника. Или перед Новым годом в ванной я стал тереть свечой свой красный свитер по аналогии с паркетом, который натирают воском в сказке «Черная курица». Мама выволокла меня, дала по губам и заставила переодеваться. Я убежал в гостиную, где прижался к холодному окну, плача, и смотрел за окно в зиму сквозь слезы, и один был друг, которого я прижимал к себе и который меня обнюхивал, сострадая, - теплая полосатая кошка Пумка. О, это была слезная полоса отчуждения - накануне Нового года у меня на глазах, из слез возводился мир, где были мы с кошкой, и больше никого.
Много есть чего рассказать, многажды был я виноват - понарошку и сильно (например, поджигал квартиру или устраивал потоп); люблю родных, но помню любой удар. И помню свою правду: просто заигрался, вот поджег и затопил. У ремня же - одна кривда. И шлепки - кривые. Подумаешь, шлепок. Но зачем делать больно, если существо, хоть и крошечное, а уже личность, тебе не может ответить? Что такое эффективно шлепнуть? Так, чтобы выбить слезы. И вспомните, какая это боль, если бьют при других - при соседях, при ровесниках, при недругах, особенно при девочках! Стыд и мука! Хотел бы позабыть - и не выходит. И я не шлепнул сына ни разу. Ни при тигре, ни при волке, ни при попугае, ни при крокодиле. Ни при дядьке Шреке, изумрудном толстяке....
http://www.medved-magazine.ru/articles/Sergey_Shargunov_Papa_ne_bey.2338.html
...Знаете, почему нельзя бить детей? Вспомните, если вас били. За дело, да? Но вы до сих пор помните, верно? Вы до сих пор в обиде, да? Это так унизительно, когда тот, у кого была власть над вами, бил вас, да? Я помню все те разы, когда был бит. Не забывайте: дети могут быть виноваты перед вами, но у них своя правда, их обеляющая.
Я хотел пойти гулять во двор с куклой, куклой Ванечкой, настаивал, кричал, мне говорили: «Ты же не девочка», - и родители рассвирепели, они закричали громче меня. И папа несколько раз по попе стегнул ремнем. Я потом все равно вынес куклу тайком под одеждой, ненавидя родителей, как партизан подлых оккупантов, а дворовые мальчишки, подскочив, тыкали мне в живот: «Что это у тебя? Ты что, беременный?» И было смешно, и я отрекся от куклы, зато ремень был мерзок, память о ремне - со мной. Или мы поехали в лес, и к нам доверчиво привязалась собака, я умолял взять ее, мы уезжали, собаке был брошен кусок отвлекающей еды, я рыдал на заднем сиденье, а папа, обернувшись с переднего, резко дотянулся до моего затылка. Это сложилось в обжигающий коктейль: слезы из-за бездомной собаки залили новые слезы из-за подзатыльника. Или перед Новым годом в ванной я стал тереть свечой свой красный свитер по аналогии с паркетом, который натирают воском в сказке «Черная курица». Мама выволокла меня, дала по губам и заставила переодеваться. Я убежал в гостиную, где прижался к холодному окну, плача, и смотрел за окно в зиму сквозь слезы, и один был друг, которого я прижимал к себе и который меня обнюхивал, сострадая, - теплая полосатая кошка Пумка. О, это была слезная полоса отчуждения - накануне Нового года у меня на глазах, из слез возводился мир, где были мы с кошкой, и больше никого.
Много есть чего рассказать, многажды был я виноват - понарошку и сильно (например, поджигал квартиру или устраивал потоп); люблю родных, но помню любой удар. И помню свою правду: просто заигрался, вот поджег и затопил. У ремня же - одна кривда. И шлепки - кривые. Подумаешь, шлепок. Но зачем делать больно, если существо, хоть и крошечное, а уже личность, тебе не может ответить? Что такое эффективно шлепнуть? Так, чтобы выбить слезы. И вспомните, какая это боль, если бьют при других - при соседях, при ровесниках, при недругах, особенно при девочках! Стыд и мука! Хотел бы позабыть - и не выходит. И я не шлепнул сына ни разу. Ни при тигре, ни при волке, ни при попугае, ни при крокодиле. Ни при дядьке Шреке, изумрудном толстяке....
http://www.medved-magazine.ru/articles/Sergey_Shargunov_Papa_ne_bey.2338.html