(no subject)
Документальный фильм "Ходорковский" немецкого режиссера Кирилла Туши, оригинал которого был украден, но, к счастью, осталась копия, от запланированного показа которого по звонку из Министерства культуры отказались все кинотеатры, кроме "Эльдара" (http://www.gazeta.ru/news/lenta/2011/11/21/n_2104594.shtml), стал только ещё интереснее и желаннее для просмотра из-за этих злокозненных перепетий. Но, как говорится, рукописи не горят. Так, что со временем все, кто захочет, смогут его увидеть и составить своё мнение. А пока можно познакомиться с впечатлениями о фильме valery_kichin:
Эту статью я написал в феврале 2011 года после премьеры фильма “Ходорковский” на Берлинском международном кинофестивале. Сейчас, когда фильм выпускается в московском киноклубе “Эльдар”, статья снова становится актуальной.
В понедельник у берлинского кинотеатра «Интернационал» наблюдалась непривычная толчея: люди пытались протиснуться в зал, зрители размахивали билетами, журналисты - аккредитационными карточками, надежды попасть внутрь быстро таяли.
Так что ваш корреспондент с невероятным трудом и только со второго захода пробился на дополнительно организованный показ для прессы немецкого документального фильма “Ходорковский” - такого ажиотажа здесь не припомню даже на самых сенсационных игровых картинах.
“Ходорковский” - успешная, на мой взгляд, попытка представить подчеркнуто объективистский взгляд на самый громкий процесс десятилетия. В фильме даны полярные точки зрения на подсудимого и его вину - включая общеизвестные слова Владимира Путина и “простых людей”, послушно повторяющих, как аксиому, то, что слышали по телевидению. А также адвоката Ходорковского, его сотрудников по компании, его матери, его сына. В картину включены анимационные фрагменты, где воспроизведены сцены ареста Ходорковского в его самолете, и подробно отслеживается хроника его последних дней на свободе.
По фильму, Ходорковский пал жертвой собственных романтических представлений о “свободе, встретившей нас у входа” в “новую Россию”. О стране, которая могла бы теперь возникнуть на руинах СССР, и которая ему грезилась, в строительстве которой он хотел принимать деятельное участие. Путь строительства был неясен всем, включая и героя фильма, законы в стране не работали, их попросту не было, и то, что вчера казалось незаконным, теперь стало легально возможным - впрочем, процесс этот легко, когда надо, развернуть и в обратную сторону. Показаны кадры встреч Бориса Ельцина, а затем и Владимира Путина с богатейшими людьми страны, в том числе и с Ходорковским. И то, как Ходорковский, не в пример другим, умел учиться на собственных заблуждениях и ошибках. По-разному смотрят участники фильма и на тот роковой факт, что Ходорковский “не услышал” подаваемых ему сигналов и счел за лучшее понадеяться на российскую Фемиду. Сам герой фильма в единственном интервью, которое ему позволили дать прямо в суде, говорит об этом примерно так: “Умный ищет выход из создавшегося положения, мудрый в это положение не попадает. Возможно, я был недостаточно мудр”.
Режиссер Кирилл Туши старается избежать какой-либо тенденциозности. Но даже при этих очевидных усилиях самое сильное впечатление в фильме производит атмосфера, в которой происходят все разговоры фильма. Люди прячут глаза, опасаются высказывать свое мнение, говорят недомолвками: мол, сами все понимаете. Эта атмосфера “кухни” классического советского образца - одна из тем фильма.
В принципе мы не узнали из картины ничего такого, чего бы не знали прежде. Но систематизированные эти факты складываются в трагедию человека, времени и страны, где, утверждает фильм, время словно остановилось. В этом фильме, как ни в каком другом, было много умных глаз, незаурядных людей, и вот это как раз, как ни странно, становилось источником некоторой, пусть безумной, но надежды.
Эта надежда, правда, тут же оказалась подмоченной глупейшей выходкой подвыпившего артиста Михаила Ефремова, который, пока его приятель - мыслитель Леонтьев - пытался нечто выразить видеокамере заезжего режиссера, пристроился у того за плечом и успешно «перетянул на себя одеяло», строя страшные рожи, показывая язык и складывая пальчики, практически по Станиславскому, в классическую русскую фигу. В таком фильме это, понятно, выглядело особой безнадегой.
Берлинский зал принял картину очень горячо, кричал “Браво!” на финальных титрах. Не думаю, что фильм может что-то изменить в дальнейшем ходе событий, но важно то, что мир получил в нем развернутую и систематизированную картину процесса, в частности, и состояния общества в целом.
Эту статью я написал в феврале 2011 года после премьеры фильма “Ходорковский” на Берлинском международном кинофестивале. Сейчас, когда фильм выпускается в московском киноклубе “Эльдар”, статья снова становится актуальной.
В понедельник у берлинского кинотеатра «Интернационал» наблюдалась непривычная толчея: люди пытались протиснуться в зал, зрители размахивали билетами, журналисты - аккредитационными карточками, надежды попасть внутрь быстро таяли.
Так что ваш корреспондент с невероятным трудом и только со второго захода пробился на дополнительно организованный показ для прессы немецкого документального фильма “Ходорковский” - такого ажиотажа здесь не припомню даже на самых сенсационных игровых картинах.
“Ходорковский” - успешная, на мой взгляд, попытка представить подчеркнуто объективистский взгляд на самый громкий процесс десятилетия. В фильме даны полярные точки зрения на подсудимого и его вину - включая общеизвестные слова Владимира Путина и “простых людей”, послушно повторяющих, как аксиому, то, что слышали по телевидению. А также адвоката Ходорковского, его сотрудников по компании, его матери, его сына. В картину включены анимационные фрагменты, где воспроизведены сцены ареста Ходорковского в его самолете, и подробно отслеживается хроника его последних дней на свободе.
По фильму, Ходорковский пал жертвой собственных романтических представлений о “свободе, встретившей нас у входа” в “новую Россию”. О стране, которая могла бы теперь возникнуть на руинах СССР, и которая ему грезилась, в строительстве которой он хотел принимать деятельное участие. Путь строительства был неясен всем, включая и героя фильма, законы в стране не работали, их попросту не было, и то, что вчера казалось незаконным, теперь стало легально возможным - впрочем, процесс этот легко, когда надо, развернуть и в обратную сторону. Показаны кадры встреч Бориса Ельцина, а затем и Владимира Путина с богатейшими людьми страны, в том числе и с Ходорковским. И то, как Ходорковский, не в пример другим, умел учиться на собственных заблуждениях и ошибках. По-разному смотрят участники фильма и на тот роковой факт, что Ходорковский “не услышал” подаваемых ему сигналов и счел за лучшее понадеяться на российскую Фемиду. Сам герой фильма в единственном интервью, которое ему позволили дать прямо в суде, говорит об этом примерно так: “Умный ищет выход из создавшегося положения, мудрый в это положение не попадает. Возможно, я был недостаточно мудр”.
Режиссер Кирилл Туши старается избежать какой-либо тенденциозности. Но даже при этих очевидных усилиях самое сильное впечатление в фильме производит атмосфера, в которой происходят все разговоры фильма. Люди прячут глаза, опасаются высказывать свое мнение, говорят недомолвками: мол, сами все понимаете. Эта атмосфера “кухни” классического советского образца - одна из тем фильма.
В принципе мы не узнали из картины ничего такого, чего бы не знали прежде. Но систематизированные эти факты складываются в трагедию человека, времени и страны, где, утверждает фильм, время словно остановилось. В этом фильме, как ни в каком другом, было много умных глаз, незаурядных людей, и вот это как раз, как ни странно, становилось источником некоторой, пусть безумной, но надежды.
Эта надежда, правда, тут же оказалась подмоченной глупейшей выходкой подвыпившего артиста Михаила Ефремова, который, пока его приятель - мыслитель Леонтьев - пытался нечто выразить видеокамере заезжего режиссера, пристроился у того за плечом и успешно «перетянул на себя одеяло», строя страшные рожи, показывая язык и складывая пальчики, практически по Станиславскому, в классическую русскую фигу. В таком фильме это, понятно, выглядело особой безнадегой.
Берлинский зал принял картину очень горячо, кричал “Браво!” на финальных титрах. Не думаю, что фильм может что-то изменить в дальнейшем ходе событий, но важно то, что мир получил в нем развернутую и систематизированную картину процесса, в частности, и состояния общества в целом.