Видеодром / Videodrome (Канада, 1982, реж. и сценарист Дэвид Кроненберг)
В поисках истины мечется пресыщенный манипулятор Макс. Он уже догадался, что стал жертвой других манипуляторов, а вот те ещё не поняли, что тоже лишь пешки в чужой многоходовке. Метод манипуляций всякий раз один и тот же - гипнотизация сценами документального видеонасилия, так называемым снаффом.
Зрительская закавыка в том, что в магию снаффа поверить, мягко говоря, трудно, и нарастающее безумие персонажа остаётся прихотью сценариста. Поэтому, выглядя внешне крутым, последовательным и "жанровым", "Видеодром" рисковал остаться в моей памяти смутным пятном, распиаренной пустышкой, деталей сюжета которой потом и не вспомнить.
Спрашивается:
так ли это,
хорошо ли это,
как так получилось,
зачем оно нужно
и, наконец, почему "Видеодром" занял место в обойме неумирающей классики.
Кинокритики, насколько могу судить, считают "Видеодром" гносеологической штудией. Негативное влияние галлюцинаций на судьбу Макса разительно контрастирует с озвученным в кадре утверждением, мол, в содержании тех галлюцинаций нет ничего такого, что противоречило бы истинным желаниям персонажа. То есть, за культурологической страшилкой о зомбирующих свойствах снаффа видится тема познания запретного плода.
Было скучновато смотреть "Видеодром", пока я слушалась критиков. Совершенно не влекли сциллы и харибды познания своих низменных желаний через видеонасилие, потому что у меня низменных желаний, возможно, вообще нет, а какой прок в теории без практики.
Но стоило взглянуть на фильм в метафизическом ключе, стала заметна интрига. Проблемы изменённых форм сознания, деформаций инстинкта самосохранения и прочих пугающих бла-бла-бла выписаны здесь как частное при некоем метафизическом общем, т.е. при некоем универсальном источнике обретения вкуса к любым актам саморазрушения. Вот она, та Истина, за которой гонялся Макс.
"В системе категорий гносеологии центральной является истина" (с) Студопедия
Каково это таинственное общее и почему оно одних стимулирует к действию и выбраковывает, а других оставляет равнодушными и бережёт, - вопросы, в поисках ответа на которые не помогут ни беготня по заветным адресам, ни дедуктивные цепочки, ни структурный анализ. Ясно только, что одни люди соглашаются на самые дикие эксперименты с собственным психическим и физическим благополучием, а других никаким калачом в пучину греха не заманишь. При этом логика действий одинакова и у тех, и у других, потому что они и сами примерно одинаковы. Только одни почему-то становятся игроманами, наркоманами, самоубийцами, социопатами, а другие не становятся.
Можно ли остановить первых? окажутся ли в зоне риска вторые? или лучше оставить всё как есть? Грубо говоря, вполне возможно, что причина стать девиантом и причина не стать девиантом - это одна и та же причина, а значит познавать её вообще незачем.
Макс всего лишь хотел узнать, действительно ли существует способ управлять искушениями так, чтобы им подчинялись все, или такое принципиально невозможно. Поиски ответа на этот вопрос обошлись дорого многим персонажам "Видеодрома".
"Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!" (с) классика
Что же сделал Кроненберг. Кино о вторжении техногенного в деликатные области субъективного выстроено им по рецептам пророков видеоапокалипсиса. Но эти рецепты, разумеется, не работают, а работает и держит у экрана нечто другое, якобы потайное, но на самом деле демонстрируемое автором либо открыто, либо через нарушение логики событий.
Соответственно, при внешнем соблюдении сюжетной последовательности, ощущается раздражающая недоговорённость и алогичность происходящего. Для того, чтобы оценить, насколько тщательно Кроненберг сделал видимыми и даже кричащими незаделанные швы сценария, достаточно вспомнить, сколь часто в связи с "Видеодромом" поминают массовых потребителей телеконтента с пониженным IQ, хотя персонажами фильма являются только рафинированные интеллектуалы. Разрыв между показанным и озвученным столь велик, что не всякий киноаналитик находит в себе силы для философского синтеза.
А даже если и ухватить ускользающие подробности, легче вряд ли станет. С образами видеомании стык в стык смонтированы метафоры развития наркозависимости. Подсказка прямо в кадре: признаки приближения галлюцинаций впервые возникают именно в той сцене, где Макс впервые побаловался с иглой (дилер наконец-то решился попробовать свой товар!). Или, например, распространение видеоконтента происходит точь-в-точь как уличная торговля дозами.
Ха, много чести наркобизнесу, метафоры про него придумывать. Сведение воедино концов печального анекдота об обманутом обманщике - это всего лишь внешняя задача ублажения продюсерского эго. Главное, в "Видеодроме" выполняется механическая стыковка двух сходных форм социальной деятельности (фиксация на видеонасилии и погружение в наркоманию), а зазоры в стыках между формами служат единственной цели - продемонстрировать аморфность, ускользание, непознаваемость содержания, той самой Истины, которая якобы вот-вот начнёт просвечивать из стыков. Напомню, Истина в данном случае - универсальный, познаваемый и в итоге, возможно, контролируемый источник обретения вкуса к любым актам саморазрушения.
Моё интеллектуальное разочарование после первого просмотра "Видеодрома" много лет назад оказалось бессознательным сочувствием Максу, который каждую секунду ощущал, что вожделенная Истина - это макгаффин. Она необходима для сюжета, вызывает желание действовать, но никому не видна и никто не сможет ею воспользоваться, как нельзя воспользоваться тем, чего на самом деле не существует.