Секундомер (Ленфильм, 1970, реж. Резо Эсадзе, сценарист Леонид Зорин)
Тема кризиса среднего возраста решена в "Секундомере" не с точки зрения кризиса личной биологической активности, а с точки зрения кризиса личных социальных коммуникаций.
Сергей Лавров всесоюзная звезда, член сборной СССР. Но ему тридцать пять, для футболиста это старость. Пора уступить место двадцатилетнему.
Непонятно, как обходиться без коллектива человеку, который не умеет думать и чувствовать вне командных задач, кого страшит грядущее путешествие в атомизированный мир, где каждый индивидуум сам по себе. Накануне последнего, проходного матча в провинциальном городе Сергей сторонится командных увеселений и в порядке эксперимента проводит день с малознакомыми и незнакомыми людьми, не имеющими отношения к спорту. Это тот глубинный пласт фильма, который позволил мне добраться до финального кадра без мук зрительского самоизнасилования.
&
Но лежащий на поверхности пласт концептов вымотал нервы нехило. Кто же эти незнакомые люди, в чьё сплочённое общество попытался вписаться футболист-пенсионер? Где-нибудь в 1992-1993 годах это были бы очень конкретные люди с очень конкретными командными задачами, и Сергей отлично нашёл бы себе поприще вне футбола. Но ему достался 1970 год, и найти в СССР "команду" вне спорта не так-то легко.
&
Авторы разоблачили и саморазоблачились со страшной силой. От общения с местными пролетариями Сергей ловко увернулся, предпочтя компанию из журналистов, педагогов, букинистов, медиков, гуманитариев, технарей и даже студентов. То есть, Сергея тянет к интеллигентам, да? А фиг нам, фиг Сергею и авторам тоже как бы фиг. По кругу тем, вызывающих оживление в общении, видно, что это именно та прослойка общества, где королями чувствовали бы себя не гении и новаторы, а лица, причастные к распределению материальных и карьерных благ.
Нафиг таким сдался бывший футболист, если он не умеет приобщить аудиторию к престижным знаниям зажигательным рассказом о загранпоездках, мямлит и пытается уйти от сеанса купания в лучах славы. Собственно, об этом и фильм. В общем-то, не футболист с тоской оглядывается вокруг и вместо живых людей видит потребителей селебрити, а сами авторы вопиют о неприязни к образованщине (то есть, получается, к людям ближнего круга?). Стоило романтике 1960-х исчерпаться, как советский кинематограф тут же настигла усталость от симулякров духовного изобилия ...и осталось только фиксировать метафизический ужас от победительной кокотки из скандинавской редакции с её порочно-чувственным ртом.
В финале Сергею всё же удалось найти "команду", спаянную чем-то более весомым, чем зависть к чужим успехам. Но смотрится это как нечто искусственное. Если б Сергей сразу двинулся в ширнармассы, перетёр свои сомнения с мужиками по пивным, то предложенный авторами финал не вызывал бы чувства, что полтора часа хронометража потрачены впустую. А тем, кто ищет ответов у образованщины, прямой путь в воцерковление и схизму, - так сказать, из живого живое, а из мёртвого мёртвое. Понятия не имею, справились бы Зорин и Эсадзе с живописанием "живого".
Сергей Лавров всесоюзная звезда, член сборной СССР. Но ему тридцать пять, для футболиста это старость. Пора уступить место двадцатилетнему.
Непонятно, как обходиться без коллектива человеку, который не умеет думать и чувствовать вне командных задач, кого страшит грядущее путешествие в атомизированный мир, где каждый индивидуум сам по себе. Накануне последнего, проходного матча в провинциальном городе Сергей сторонится командных увеселений и в порядке эксперимента проводит день с малознакомыми и незнакомыми людьми, не имеющими отношения к спорту. Это тот глубинный пласт фильма, который позволил мне добраться до финального кадра без мук зрительского самоизнасилования.
&
Но лежащий на поверхности пласт концептов вымотал нервы нехило. Кто же эти незнакомые люди, в чьё сплочённое общество попытался вписаться футболист-пенсионер? Где-нибудь в 1992-1993 годах это были бы очень конкретные люди с очень конкретными командными задачами, и Сергей отлично нашёл бы себе поприще вне футбола. Но ему достался 1970 год, и найти в СССР "команду" вне спорта не так-то легко.
&
Авторы разоблачили и саморазоблачились со страшной силой. От общения с местными пролетариями Сергей ловко увернулся, предпочтя компанию из журналистов, педагогов, букинистов, медиков, гуманитариев, технарей и даже студентов. То есть, Сергея тянет к интеллигентам, да? А фиг нам, фиг Сергею и авторам тоже как бы фиг. По кругу тем, вызывающих оживление в общении, видно, что это именно та прослойка общества, где королями чувствовали бы себя не гении и новаторы, а лица, причастные к распределению материальных и карьерных благ.
Нафиг таким сдался бывший футболист, если он не умеет приобщить аудиторию к престижным знаниям зажигательным рассказом о загранпоездках, мямлит и пытается уйти от сеанса купания в лучах славы. Собственно, об этом и фильм. В общем-то, не футболист с тоской оглядывается вокруг и вместо живых людей видит потребителей селебрити, а сами авторы вопиют о неприязни к образованщине (то есть, получается, к людям ближнего круга?). Стоило романтике 1960-х исчерпаться, как советский кинематограф тут же настигла усталость от симулякров духовного изобилия ...и осталось только фиксировать метафизический ужас от победительной кокотки из скандинавской редакции с её порочно-чувственным ртом.
В финале Сергею всё же удалось найти "команду", спаянную чем-то более весомым, чем зависть к чужим успехам. Но смотрится это как нечто искусственное. Если б Сергей сразу двинулся в ширнармассы, перетёр свои сомнения с мужиками по пивным, то предложенный авторами финал не вызывал бы чувства, что полтора часа хронометража потрачены впустую. А тем, кто ищет ответов у образованщины, прямой путь в воцерковление и схизму, - так сказать, из живого живое, а из мёртвого мёртвое. Понятия не имею, справились бы Зорин и Эсадзе с живописанием "живого".