Ленинград слезам не верит
Галина Михайловна Комиссарова (03.09.1918 - 20.02.1976), моя бабушка.
8 июля 1944 года Президиум Верховного Совета СССР позаботился о благе нации специальным указом. С этого дня 1) сожительство переставало признаваться брачными отношениями, 2) процедура развода из простой заявительной превратилась в нечто, проходящее судебные инстанции. Крепёж морали пошёл по всем направлениям, поэтому и детям, рождённым в сожительстве, отказали в праве на имя отца в свидетельстве о рождении.
Специалисты, комментирующие этот дивный Указ, сосредотачиваются на отказе государства платить полноценные пенсии детям погибших на фронте военнослужащих. Но, конечно, остриё морали первыми пригвоздило фронтовых походных жён.
Бездетная пока Галя Комиссарова, шебуршащаяся в послеблокадном аду после туберкулёза в открытой форме и с медалью "За оборону Ленинграда" в зубах, приняла удар наравне со всеми: до 8 июля она получала паёк как жена офицера ВМФ Виктора Андреевича Гришина, а теперь стала простой трудящейся без льгот.
В коробке с фотографиями пылятся две не пригодившиеся справки о статусе "жены офицера". Первую, от 5 июля, подписал командир минного тральщика.
Но государство стояло на защите своих интересов твёрдо. Таких "жён офицеров", жаждущих пайков и плюшек, сами понимаете, в Ленинграде водилось в товарных количествах, и по полулиповым справкам с фронта их учесть не представлялось возможным. Требовался штамп в паспорте. Сейчас над штампом смеются, а в 1944 году, небось, полстраны забилось в истерике и взвыло, лишившись гражданских прав. Взвыла и моя будущая бабушка. Её драгоценный офицер уже имел законную жену и дочь, и оформиться штампом с Галей Комиссаровой затруднялся, тем более на безопасном расстоянии с минного тральщика где-то в Балтийском море.
Последовала бурная переписка с руганью и упрёками. Бабушкино письмо не сохранилось, а дедушка в письме от 10 июля припечатал её мещанские взгляды на пайки на мораль пространной филиппикой (орфография и стиль сохранены): "Слушай Галина и почему у тебя или вернее терзаешь себя какими-то судами и пересудами и "общественным" мнением - да прошу тебя положи ты на всех... меня это нисколько не тревожит и если б я только хоть маленькую долю этого на себе чувствовал, то значит я не от всей души или сердца тебя любил. А сейчас для меня Государственное препятствия и житейские нисколько не тревожат - к старому я не вернусь ты об этом хорошо знаешь и если ты будешь себя этим терзать - значит и меня мучить. И прошу тебя если эти чувства и появляются у тебя иногда, то ты их как-нибудь быстренько забывай - хорошо". Написал весь этот типично самцовый неуклюжий бред кругом виноватого, а сам поджав хвост метнулся аж к командиру части за новой справкой.
Справка от 15 июля, как вы понимаете, тоже не помогла. Да и от самого Витьки Гришина в материальном смысле пока особого толку не было, ведь систематически обносить прибрежные польско-немецкие городки советские моряки начнут только летом 1945 (и читать соответствующие репортажи и рассуждения в его письмах весьма познавательно, хотя и шокирует). До войны Гришин был мужчина видный, а за время войны исхудал, обветрился, ежедневно страдал от язвы желудка и в переписке с Галюсей вёл со своего минного тральщика репортажи из клозета: "Розыски будут по всей Европе меня - начинайте искать с гальюна".
Виктор Андреевич Гришин, род. в 1911 г. в Зеленодольске Татарской АССР. Помощник офицера связи. Фото 1931-1940 гг.
Здесь он в - задохлик в тёмной матроске. Без даты.
Май 1945, Гришин в увольнительной выгуливает Галюсю. Заодно, должно быть, получил устную реляцию о состоянии дел у галюсиной младшей сестры, 11 апреля родившей дочь от принципиально неизвестного героя (и это весьма романтическая история). Галина позирует, нарочно акцентировав живот. Рожать ей в конце августа. Гришину пора возвращаться обратно на тральщик и разминировать всё Балтийское море, а у неё на руках окажутся два его прожорливых племянника и напишут дяде, что "тётя Галя лучше тёти Тани". Кто бы ни была эта тётя Таня, сплавить пацанят беременной женщине не лучшая идея.
Они с Гришиным так и остались не расписанными. Официальная версия: потому что он так и остался не разведённым. В августе 1945 минный тральщик таки нарвался на мину, и Гришин прыгнул в холодную балтийскую воду за неумеющим плавать матросом. Все думали, воспаление лёгких, но оказалось - туберкулёз лёгких и горла. Небось, от Гали и подхватил. На фоне многолетней язвы - никаких шансов выжить. Тихо угас в туберкулёзном санатории под Ригой. Перед смертью написал на обороте фотографии: "Гале и Вите. Помните папку".
Адресат умер.
В наследство Гале достались фотографии Гришина, его сестры, жены и дочери, а также маленький Витенька весь целиком.
Витенька достался в хорошие руки. Галя в эмпиреях не витала и на удачу не полагалась. Превратить Комиссаровых в династию никому не нужных хористов не посчитала нужным, сразу предпочла карьеру инженера-строителя. При этом имела идеальный слух и очень неплохое контральто.
Если правильно понимаю, это студенты первого курса Ленинградского инженерно-строительного института, 1937/38 учебный год. Галя во втором ряду третья справа. Взрослая такая, серьёзная, а ведь всего 19-20 лет.
Разумеется, по примеру матери и младшей сестры, Галя экспериментировала с образами нимфетки 1920-х и зрелой вамп 1930-х. Но природная строгость лица брала своё.
"Гале от Кольки. 1/VI-38 г."
Кто ты, Колька? Я тебя обожаю вне зависимости от. Ты прекрасен, как и твоя тюбетейка.
Ещё какой-то хмырь. До колькиной стильной тюбетейки ему, по-моему, как до луны.
Май 1942 года. Вот примерно в таком виде Галя Комиссарова очаровала офицера Витьку Гришина. Задохлик задохлика видит издалека.
Сёстры Комиссаровы не могли быть прототипами героинь Серовой и Целиковской из "Сердец четырёх", но косплеили их по полной программе. Старшая, Галина, - лидер, строгая, синий чулок, вся в мире цифр в столбик. Младшая, Нина, - заводила, легкомысленная, красотка, вся в мире любовных записочек. Пока младшая сестра горела в огне искусства в Театре музкомедии и бегала в ломбард, старшая ответственно ковырялась в сладостном мире теплоснабжения и вентиляции в должности инженера гражданских сооружений Ленинградского отделения треста "Связьпроект" с окладом 800 рублей.
Справа и слева - сёстры Комиссаровы, внизу два их ребёнка и два не их ребёнка. Судя по возрасту детей, примерно 1949 год.
Осенью 1950 года 32-летняя мать-одиночка Галина Михайловна Комиссарова избрана народным заседателем Народного суда 12 участка Октябрьского района Ленинградской области. Ещё несколько лет потом заседала. Представляю, какая это скучища. Зато звучит солидно и, наверное, освобождает от других общественных нагрузок.
Всякой такой казёнщины в её жизни с избытком: протокольное лицо на фото для документов, ударник соц.труда, победитель соц.соревнования, вывешена на доску почёта... Да подавились бы они все своими досками. У неё были идеальный слух и хорошее контральто. Но в семье, откуда выветриваются мужчины, одна женщина всегда берёт на себя неженственные функции и наступает на горло собственной песне.
Трудовая биография инженера Комиссаровой. Пенсию по возрасту ей начислили 120 рублей, исходя из оклада 237 рублей 19 копеек. Те, кто разбирается в уровне жизни брежневских времён, сейчас понимающе прищурились. "Как сыр в масле катается" - это про Галину Михайловну.
Мать, бабушка, тётя, тётина дочка... бабье царство. Только в 14 лет малыш Витька Комиссаров обзавёлся отчимом, и довольно удачно, потому что толкового пасынка отчим ценил больше родных детей. Это был по советским временам очень даже зажиточный капитан второго ранга, таскавший жену по курортам и турпоездкам.
Я долго не могла понять, что это за жест в стиле лебединого озера, пока не разглядела кольцо на пальце. Фамилию, впрочем, Галина Михайловна у мужа не взяла.
Не обольщайтесь, отчим моего отца считался властным домостроевцем со сложным характером. Но Галина Михайловна умела строить мужчин рядами и шеренгами повзводно, так что брак её отличался гармоничностью.
В качестве доказательства - какая-то суровая мизансцена на работе.
Вне работы приятная расслабленность, само собой. На фото приобнимает не муж, от мужа там только правая рука.
Похоже, в дачный отдых капитан второго ранга внёс элементы цивилизованной прилизанности. Вот нафиг, а?! Дача должна состоять из сена, комаров, визжащих соседских малолеток и запахов прелого дерева, сбежавшего молока и свежего навоза. А это разве дача на фото? Профанация!
Сын Витенька тем временем вырос, женился, обзавёлся дочерью и двухкомнатной кооперативной квартирой. Правда, квартиру мои родители готовились приобрести трёхкомнатную, денег хватало. Но молодой семье с одним ребёнком трёхкомнатная не полагалась, хоть стены купюрами обклей. То есть, деньги есть, товар есть, а купить не дают. Да, продолжаю ненавидеть советскую власть. В начале 1990-х, когда я питалась одними макаронами (и куриное крылышко по воскресеньям), обмен трёхкомнатной на двухкомнатную с доплатой решил бы многие проблемы.
Здесь мне 9 месяцев.
И напоследок - штрих к вопросу о силе духа Галины Михайловны.
Январь 1929 года, 4а класс 32-й сов.школы. Галя стоит в третьем ряду четвёртая слева. Специально даю фото увеличенным, чтобы стали заметны проколы иголкой в носах некоторых девочек и учительницы. Домашнее вуду. Интересно, как теперь это дети делают, если фотографии остаются электронными, нераспечатанными. Наверное, без умения делать фотожабы современному ребёнку не обойтись.
8 июля 1944 года Президиум Верховного Совета СССР позаботился о благе нации специальным указом. С этого дня 1) сожительство переставало признаваться брачными отношениями, 2) процедура развода из простой заявительной превратилась в нечто, проходящее судебные инстанции. Крепёж морали пошёл по всем направлениям, поэтому и детям, рождённым в сожительстве, отказали в праве на имя отца в свидетельстве о рождении.
Специалисты, комментирующие этот дивный Указ, сосредотачиваются на отказе государства платить полноценные пенсии детям погибших на фронте военнослужащих. Но, конечно, остриё морали первыми пригвоздило фронтовых походных жён.
Бездетная пока Галя Комиссарова, шебуршащаяся в послеблокадном аду после туберкулёза в открытой форме и с медалью "За оборону Ленинграда" в зубах, приняла удар наравне со всеми: до 8 июля она получала паёк как жена офицера ВМФ Виктора Андреевича Гришина, а теперь стала простой трудящейся без льгот.
В коробке с фотографиями пылятся две не пригодившиеся справки о статусе "жены офицера". Первую, от 5 июля, подписал командир минного тральщика.
Но государство стояло на защите своих интересов твёрдо. Таких "жён офицеров", жаждущих пайков и плюшек, сами понимаете, в Ленинграде водилось в товарных количествах, и по полулиповым справкам с фронта их учесть не представлялось возможным. Требовался штамп в паспорте. Сейчас над штампом смеются, а в 1944 году, небось, полстраны забилось в истерике и взвыло, лишившись гражданских прав. Взвыла и моя будущая бабушка. Её драгоценный офицер уже имел законную жену и дочь, и оформиться штампом с Галей Комиссаровой затруднялся, тем более на безопасном расстоянии с минного тральщика где-то в Балтийском море.
Последовала бурная переписка с руганью и упрёками. Бабушкино письмо не сохранилось, а дедушка в письме от 10 июля припечатал её мещанские взгляды на пайки на мораль пространной филиппикой (орфография и стиль сохранены): "Слушай Галина и почему у тебя или вернее терзаешь себя какими-то судами и пересудами и "общественным" мнением - да прошу тебя положи ты на всех... меня это нисколько не тревожит и если б я только хоть маленькую долю этого на себе чувствовал, то значит я не от всей души или сердца тебя любил. А сейчас для меня Государственное препятствия и житейские нисколько не тревожат - к старому я не вернусь ты об этом хорошо знаешь и если ты будешь себя этим терзать - значит и меня мучить. И прошу тебя если эти чувства и появляются у тебя иногда, то ты их как-нибудь быстренько забывай - хорошо". Написал весь этот типично самцовый неуклюжий бред кругом виноватого, а сам поджав хвост метнулся аж к командиру части за новой справкой.
Справка от 15 июля, как вы понимаете, тоже не помогла. Да и от самого Витьки Гришина в материальном смысле пока особого толку не было, ведь систематически обносить прибрежные польско-немецкие городки советские моряки начнут только летом 1945 (и читать соответствующие репортажи и рассуждения в его письмах весьма познавательно, хотя и шокирует). До войны Гришин был мужчина видный, а за время войны исхудал, обветрился, ежедневно страдал от язвы желудка и в переписке с Галюсей вёл со своего минного тральщика репортажи из клозета: "Розыски будут по всей Европе меня - начинайте искать с гальюна".
Виктор Андреевич Гришин, род. в 1911 г. в Зеленодольске Татарской АССР. Помощник офицера связи. Фото 1931-1940 гг.
Здесь он в - задохлик в тёмной матроске. Без даты.
Май 1945, Гришин в увольнительной выгуливает Галюсю. Заодно, должно быть, получил устную реляцию о состоянии дел у галюсиной младшей сестры, 11 апреля родившей дочь от принципиально неизвестного героя (и это весьма романтическая история). Галина позирует, нарочно акцентировав живот. Рожать ей в конце августа. Гришину пора возвращаться обратно на тральщик и разминировать всё Балтийское море, а у неё на руках окажутся два его прожорливых племянника и напишут дяде, что "тётя Галя лучше тёти Тани". Кто бы ни была эта тётя Таня, сплавить пацанят беременной женщине не лучшая идея.
Они с Гришиным так и остались не расписанными. Официальная версия: потому что он так и остался не разведённым. В августе 1945 минный тральщик таки нарвался на мину, и Гришин прыгнул в холодную балтийскую воду за неумеющим плавать матросом. Все думали, воспаление лёгких, но оказалось - туберкулёз лёгких и горла. Небось, от Гали и подхватил. На фоне многолетней язвы - никаких шансов выжить. Тихо угас в туберкулёзном санатории под Ригой. Перед смертью написал на обороте фотографии: "Гале и Вите. Помните папку".
Адресат умер.
В наследство Гале достались фотографии Гришина, его сестры, жены и дочери, а также маленький Витенька весь целиком.
Витенька достался в хорошие руки. Галя в эмпиреях не витала и на удачу не полагалась. Превратить Комиссаровых в династию никому не нужных хористов не посчитала нужным, сразу предпочла карьеру инженера-строителя. При этом имела идеальный слух и очень неплохое контральто.
Если правильно понимаю, это студенты первого курса Ленинградского инженерно-строительного института, 1937/38 учебный год. Галя во втором ряду третья справа. Взрослая такая, серьёзная, а ведь всего 19-20 лет.
Разумеется, по примеру матери и младшей сестры, Галя экспериментировала с образами нимфетки 1920-х и зрелой вамп 1930-х. Но природная строгость лица брала своё.
"Гале от Кольки. 1/VI-38 г."
Кто ты, Колька? Я тебя обожаю вне зависимости от. Ты прекрасен, как и твоя тюбетейка.
Ещё какой-то хмырь. До колькиной стильной тюбетейки ему, по-моему, как до луны.
Май 1942 года. Вот примерно в таком виде Галя Комиссарова очаровала офицера Витьку Гришина. Задохлик задохлика видит издалека.
Сёстры Комиссаровы не могли быть прототипами героинь Серовой и Целиковской из "Сердец четырёх", но косплеили их по полной программе. Старшая, Галина, - лидер, строгая, синий чулок, вся в мире цифр в столбик. Младшая, Нина, - заводила, легкомысленная, красотка, вся в мире любовных записочек. Пока младшая сестра горела в огне искусства в Театре музкомедии и бегала в ломбард, старшая ответственно ковырялась в сладостном мире теплоснабжения и вентиляции в должности инженера гражданских сооружений Ленинградского отделения треста "Связьпроект" с окладом 800 рублей.
Справа и слева - сёстры Комиссаровы, внизу два их ребёнка и два не их ребёнка. Судя по возрасту детей, примерно 1949 год.
Осенью 1950 года 32-летняя мать-одиночка Галина Михайловна Комиссарова избрана народным заседателем Народного суда 12 участка Октябрьского района Ленинградской области. Ещё несколько лет потом заседала. Представляю, какая это скучища. Зато звучит солидно и, наверное, освобождает от других общественных нагрузок.
Всякой такой казёнщины в её жизни с избытком: протокольное лицо на фото для документов, ударник соц.труда, победитель соц.соревнования, вывешена на доску почёта... Да подавились бы они все своими досками. У неё были идеальный слух и хорошее контральто. Но в семье, откуда выветриваются мужчины, одна женщина всегда берёт на себя неженственные функции и наступает на горло собственной песне.
Трудовая биография инженера Комиссаровой. Пенсию по возрасту ей начислили 120 рублей, исходя из оклада 237 рублей 19 копеек. Те, кто разбирается в уровне жизни брежневских времён, сейчас понимающе прищурились. "Как сыр в масле катается" - это про Галину Михайловну.
Мать, бабушка, тётя, тётина дочка... бабье царство. Только в 14 лет малыш Витька Комиссаров обзавёлся отчимом, и довольно удачно, потому что толкового пасынка отчим ценил больше родных детей. Это был по советским временам очень даже зажиточный капитан второго ранга, таскавший жену по курортам и турпоездкам.
Я долго не могла понять, что это за жест в стиле лебединого озера, пока не разглядела кольцо на пальце. Фамилию, впрочем, Галина Михайловна у мужа не взяла.
Не обольщайтесь, отчим моего отца считался властным домостроевцем со сложным характером. Но Галина Михайловна умела строить мужчин рядами и шеренгами повзводно, так что брак её отличался гармоничностью.
В качестве доказательства - какая-то суровая мизансцена на работе.
Вне работы приятная расслабленность, само собой. На фото приобнимает не муж, от мужа там только правая рука.
Похоже, в дачный отдых капитан второго ранга внёс элементы цивилизованной прилизанности. Вот нафиг, а?! Дача должна состоять из сена, комаров, визжащих соседских малолеток и запахов прелого дерева, сбежавшего молока и свежего навоза. А это разве дача на фото? Профанация!
Сын Витенька тем временем вырос, женился, обзавёлся дочерью и двухкомнатной кооперативной квартирой. Правда, квартиру мои родители готовились приобрести трёхкомнатную, денег хватало. Но молодой семье с одним ребёнком трёхкомнатная не полагалась, хоть стены купюрами обклей. То есть, деньги есть, товар есть, а купить не дают. Да, продолжаю ненавидеть советскую власть. В начале 1990-х, когда я питалась одними макаронами (и куриное крылышко по воскресеньям), обмен трёхкомнатной на двухкомнатную с доплатой решил бы многие проблемы.
Здесь мне 9 месяцев.
И напоследок - штрих к вопросу о силе духа Галины Михайловны.
Январь 1929 года, 4а класс 32-й сов.школы. Галя стоит в третьем ряду четвёртая слева. Специально даю фото увеличенным, чтобы стали заметны проколы иголкой в носах некоторых девочек и учительницы. Домашнее вуду. Интересно, как теперь это дети делают, если фотографии остаются электронными, нераспечатанными. Наверное, без умения делать фотожабы современному ребёнку не обойтись.