ЗАПИСКИ АДВОКАТА И СИБАРИТА. ЛИМОНОВ В ОКТЯБРЕ
Его непростая судьба, жизнь, наполненная множеством событий, в том числе - авантюрных и драматичных, колоритными людьми, разными городами и странами вполне заслуживает того, чтобы быть описанной в каком-нибудь романе. Однажды я ему даже сказал, что о его жизни можно было бы снять настоящий блокбастер, пригласив для исполнения главной роли Шона Пена.(Нет, конечно, идеально тут подошел бы Роберт Де Ниро, - такой, каким он был в фильме “Таксист”, но время прошло и Де Ниро изменился. Изменился и Тюрин, - ныне он больше похож на Кирка Дугласа в “Спартаке”. Taxi Driver и Spartacus, - да, именно так!) И через несколько лет я понял, что мои слова Владимир не забыл. Он стал рассказывать мне отдельные подробности своей жизни, делился переживаниями и размышлениями, а затем, как-то раз, признался: "А ты знаешь, я, действительно, хочу написать книгу".
"Торопись", - посоветовал я. Ум и талант выделяют человека из серой толпы, но заметный, слишком яркий человек всегда более уязвим. И часто нежелателен. У нас - особенно.
А 7-го октября наше с Лимоновым пребывание в Питере завершилось.
Выехав поутру из города, я уступил место за рулем Коле Авдюшенкову, украсившему себя перед самой поездкой в Питер новой татуировкой, и уже он, под проливным дождем, который сопровождал нас почти всю дорогу, погнал машину в Москву.
Вначале, под ритмичное пощёлкивание "дворников" на лобовом стекле и убаюкивающую музыку Марка Нопфлера, мы дремали, потом обсуждали события связанные с Удальцовым, Развозжаевым и Лебедевым, вспоминали время, проведенное в Питере, дремали и вновь возвращались к главной теме последних дней - фильму "Анатомия протеста".
"Эдуард, а хочешь услышать новую историю про Петра Михайловича? - спросил я Лимонова после того, как мы в очередной раз перемололи косточки Удальцову и его компании. - На эту же тему".
"Давай!" - откликнулся Лимонов с переднего сидения, в то время как я устроился сзади.
Ночью перед отъездом мною был написан очередной короткий рассказ об этом самом Петре Михайловиче - типичном представителе "креативного класса", которого я сделал героем целой серии таких вот рассказов, публикуемых в соцсетях с пометкой "творчество сибаритов". Мелкий, не очень удачливый бизнесмен, но активный общественник, художник (в душе) и душа любой компании, графоман и активный пользователь социальных сетей, Петр Михайлович был, как понятно, вполне современным человеком, хотя и не совсем молодым. Он любил всё "актуальное" и само это слово, а я, признаюсь, полюбил его.
И рассказ был посвящен последним событиям в стране, в том числе и тем, которые мы так горячо обсуждали с Лимоновым.
"Метаморфозы Петра Михайловича", - объявил я.
"Петр Михайлович слыл либералом и демократом. А еще - патриотом и чуть-чуть радикалом. После истории с Pussy Riot он стал еще и пуссиистом, снял нательный крестик, убрал в ящик комода почти такой же, как у Патриарха Кирилла, Breguet, и решил больше не ходить на выборы Президента Путина. Впрочем, женские прелести ему нравились и раньше, часы были китайской подделкой, а ближайшие выборы намечались только через шесть лет.
Когда одна из узниц совести неожиданно отказалась от своих защитников, Петр Михайлович заподозрил было в этом что-то неладное (происки кровавого антинародного режима или начальника тюрьмы) но потом успокоился и даже (как и сотни две, таких же, как и он - настоящих пуссиистов) написал в Твиттере письмо бывшей защитнице несчастной девушки с просьбой поскорее передать документы по её делу новому адвокату.
Ответ не замедлил себя ждать.
"Пшел нах, говно собачье",- изумленно прочитал Петр Михайлович в своем айфоне.
"Ну, это уж совсем черт знает что!" - подумал обиженный Петр Михайлович, надел свой нательный крестик, трижды перекрестился, снова нацепил на руку китайский Breguet и включил телевизор.
На канале НТВ показывали, как российские оппозиционеры продавали Родину грузинам за американские доллары.
"Нехорошо", - с укоризной произнес Петр Михайлович и подумал, что он все-таки скорее патриот, чем либерал. Патриот и даже где-то - государственник".
Вот так, смеясь и балагуря, мы преодолели оставшуюся часть пути, и прибыли в Москву, когда октябрьское уставшее солнце ещё не ушло за горизонт.
(Продолжение следует)
Прово первой публикации принадлежит АПН:
http://www.apn-spb.ru/publications/article13933.htm
"Торопись", - посоветовал я. Ум и талант выделяют человека из серой толпы, но заметный, слишком яркий человек всегда более уязвим. И часто нежелателен. У нас - особенно.
А 7-го октября наше с Лимоновым пребывание в Питере завершилось.
Выехав поутру из города, я уступил место за рулем Коле Авдюшенкову, украсившему себя перед самой поездкой в Питер новой татуировкой, и уже он, под проливным дождем, который сопровождал нас почти всю дорогу, погнал машину в Москву.
Вначале, под ритмичное пощёлкивание "дворников" на лобовом стекле и убаюкивающую музыку Марка Нопфлера, мы дремали, потом обсуждали события связанные с Удальцовым, Развозжаевым и Лебедевым, вспоминали время, проведенное в Питере, дремали и вновь возвращались к главной теме последних дней - фильму "Анатомия протеста".
"Эдуард, а хочешь услышать новую историю про Петра Михайловича? - спросил я Лимонова после того, как мы в очередной раз перемололи косточки Удальцову и его компании. - На эту же тему".
"Давай!" - откликнулся Лимонов с переднего сидения, в то время как я устроился сзади.
Ночью перед отъездом мною был написан очередной короткий рассказ об этом самом Петре Михайловиче - типичном представителе "креативного класса", которого я сделал героем целой серии таких вот рассказов, публикуемых в соцсетях с пометкой "творчество сибаритов". Мелкий, не очень удачливый бизнесмен, но активный общественник, художник (в душе) и душа любой компании, графоман и активный пользователь социальных сетей, Петр Михайлович был, как понятно, вполне современным человеком, хотя и не совсем молодым. Он любил всё "актуальное" и само это слово, а я, признаюсь, полюбил его.
И рассказ был посвящен последним событиям в стране, в том числе и тем, которые мы так горячо обсуждали с Лимоновым.
"Метаморфозы Петра Михайловича", - объявил я.
"Петр Михайлович слыл либералом и демократом. А еще - патриотом и чуть-чуть радикалом. После истории с Pussy Riot он стал еще и пуссиистом, снял нательный крестик, убрал в ящик комода почти такой же, как у Патриарха Кирилла, Breguet, и решил больше не ходить на выборы Президента Путина. Впрочем, женские прелести ему нравились и раньше, часы были китайской подделкой, а ближайшие выборы намечались только через шесть лет.
Когда одна из узниц совести неожиданно отказалась от своих защитников, Петр Михайлович заподозрил было в этом что-то неладное (происки кровавого антинародного режима или начальника тюрьмы) но потом успокоился и даже (как и сотни две, таких же, как и он - настоящих пуссиистов) написал в Твиттере письмо бывшей защитнице несчастной девушки с просьбой поскорее передать документы по её делу новому адвокату.
Ответ не замедлил себя ждать.
"Пшел нах, говно собачье",- изумленно прочитал Петр Михайлович в своем айфоне.
"Ну, это уж совсем черт знает что!" - подумал обиженный Петр Михайлович, надел свой нательный крестик, трижды перекрестился, снова нацепил на руку китайский Breguet и включил телевизор.
На канале НТВ показывали, как российские оппозиционеры продавали Родину грузинам за американские доллары.
"Нехорошо", - с укоризной произнес Петр Михайлович и подумал, что он все-таки скорее патриот, чем либерал. Патриот и даже где-то - государственник".
Вот так, смеясь и балагуря, мы преодолели оставшуюся часть пути, и прибыли в Москву, когда октябрьское уставшее солнце ещё не ушло за горизонт.
(Продолжение следует)
Прово первой публикации принадлежит АПН:
http://www.apn-spb.ru/publications/article13933.htm