ЗАПИСКИ АДВОКАТА И СИБАРИТА. ТИШКОВСКАЯ ПРОТИВ ЖИРИНОВСКОГО
Многие ли скажут сейчас кто такая Евгения Тишковская? Актриса? Певица? Ученая? Спортсменка?.. Телеведущая?.. А может быть, светская львица, активистка оппозиционного движения или героиня какого-нибудь бульварного романа?..
Я и сам, если бы однажды с ней лично не столкнулся, вряд ли бы и вспомнил теперь, кто она была такая, и была ли вообще.
А Тишковская и впрямь оказалась в 90-х годах героиней, но не книги, а скандальной истории, благодаря которой и получила на короткое время широкую известность в стране.
Депутат Государственной Думы первого созыва, член депутатской группы "Новая региональная политика" Евгения Тишковская спокойно отсиживала в 1995 году свой депутатский срок на Охотном ряду.
И хотя, в отличие от многих депутатов тех лет и абсолютно всех нынешних депутатов, Тишковская попала в Думу благодаря собственной победе на выборах в одномандатном округе, называть себя "политиком" она все-таки не решалась. Особенно среди людей, разбирающихся в этом деле. Но на простодушных избирателей-земляков и просто знакомых слово "политик" всегда производило впечатление.
И Тишковской это нравилось. А кому бы ни понравилось? Тем более что депутатские полномочия рано или поздно заканчиваются, а вот "политиком" можно оставаться сколь угодно долго. "Я - политик!" - гордо скажет о себе какой-нибудь бывший депутат Иванов (или Иванова). И пусть кто-нибудь попробует доказать, что это не так.
Правда, для близких родственников ты как была сопливая Нюрка, так Нюркой и останешься, но вот дальние родственники и все друзья-подруги эти тоже выпадают в осадок, узнав, что теперь ты - politigue, решаешь важные государственные задачи, общаешься с известными людьми и на драной козе к тебе уже, следовательно, не подъедешь.
Когда Митрофанова выперли из ЛДПР, и он несколько лет не мог пробраться назад в Думу, то везде, куда бы ни ходил, представлялся просто политиком. И это срабатывало.
Но Тишковская - далеко не Митрофанов. И кабы не случай, о ней вообще бы никто не вспомнил: мало ли теток-депутатов было в Госдуме!.. Если кого-то из них и можно всерьез назвать политиками, то разве что Старовойтову и Хакамаду, но первую убили, а вторая ушла из политики по своей воле. А все остальные, при всем уважении, обычные "селедки", "кувалды" и "медузы", - используя классификацию женщин во власти Эдуарда Лимонова.
Вот в первом созыве, к примеру, была депутатом некая Любовь Петровна Рожкова. Помнит ли сейчас кто-нибудь такого "политика"? (Я запомнил ее лишь потому, что мой приятель Андрей Архипов вынужден был пресмыкаться перед этой не вылезавшей из загранпоездок, домов отдыха и парикмахерских салонов "кувалдой", боясь потерять место ее помощника в Госдуме.) А ведь она была даже Председателем комитета по образованию, науке и культуре! И писала стишки. Например, такие:
Откройте русские былины,
Историю России вспомните,
Среди народных богатырей-исполинов
Был князь Владимир - Красное Солнышко.
То был князь Владимир Первый,
Крестивший Русь христианской верой.
Был Владимир Второй, Мономах,
Учивший сыновей в своих трудах
Бороться за веру, за землю единую,
За Русь единую и непобедимую...
Владимир Вольфович уже в истории,
И сколько бы о нем не спорили,
И что бы кто о нем ни сказал,
Он имя свое с Россией связал.
Но даже по сравнению с этой, и ей подобными, недалекими, увядающими дамами (место которым, в лучшем случае, в собесе) Евгения Тишковская была неприметной серой мышкой.
До тех пор пока ее не потаскал за волосы Владимир Жириновский.
Это произошло прямо на пленарном заседании 9 сентября 1995 года, когда Тишковская неожиданно вмешалась в потасовку между депутатами-мужчинами. Потасовка возникла после того, как Николай Лысенко сорвал с груди Глеба Якунина поповский крест. За Якунина дружно вступились либералы, а за Лысенко - ЛДПРовцы.
Тишковская встала на сторону Якунина, нанося ногами удары по причинным местам его противников. И когда Вольфович обхватил разбушевавшуюся даму руками, уворачиваясь от ее острых коленей, она попыталась нанести ему удар головой.
Вот тут-то он и схватил ее за волосы.
Эту сцену показали в тот же день все российские и мировые телеканалы, и на следующее утро Евгения Тишковская проснулась знаменитой.
После чего она сразу превратилась в "политика всероссийского масштаба". И даже захотела остаться в Думе на второй срок, но следующие выборы все-таки проиграла.
Надо признать, большинство бывших депутатов не желают покидать Москву, цепляясь всеми правдами и неправдами за депутатские мандаты, столичную прописку, жилье, любую работу в здании на Охотном ряду, думские дешевые столовые и буфеты (к которым они так привыкли), почти бесплатные путевки в черноморские санатории и подмосковные дома отдыха, приличные зарплаты и еще многое чего, о чем избиратели из какого-нибудь далекого Кукуева даже не догадываются.
А те из бывших парламентариев, кому это сделать не удается, очень переживают. Иногда, случается, дело доходит и до психических расстройств, - у самых чувствительных начинаются истерики и развиваются фобии. Например, бывшие "слуги народа" часто боятся выйти на улицу, проехать в общественном транспорте, чтобы не столкнуться там ненароком с кем-нибудь из старых знакомых и не почувствовать себя униженными. А то и вовсе переходят в стан врагов своих бывших однопартийцев и коллег по Госдуме.
Примеров много, все перечислять - места не хватит.
А из тех, кого уже называл - та же Любовь Рожкова, не желавшая еще долго, после сложения депутатских полномочий, расставаться с насиженным местом на Охотном ряду. Или: боявшийся посмотреть в глаза встречным знакомым, бывший депутат Зуев; перебежчики из ЛДПР Кобелев и Пронин, пытавшийся создавать какие-то свои карликовые партии, самоуверенно полагая, что они не менее талантливы в партийном строительстве, чем Жириновский; покойный Венгеровский, который считал тоже самое и, много лет проклиная Жириновского за лишение поста Вице-спикера Думы, свел себя в могилу. Был, например, еще и иркутский либерал-демократ Николай Курьянович, тоже воспылавший лютой ненавистью к своему бывшему, горячо любимому шефу, и пинающий его теперь при каждом удобном случае (но, конечно, не из-за утраты возможности посещать думские буфеты, а из-за отлучения от большой политики). А его курский однопартиец, бывший башмачник (мастер по ремонту обуви) Юрий Руда кидался в высоких думских кабинетах на пол и бился в истерике, чтобы оставить за собой служебную квартиру в Москве. И добился-таки своего!..
Вот и "политик" Тишковская тоже не захотела было возвращаться в Ярославль, но пришлось.
И когда о ней стали забывать, она решила о себе напомнить, подав в Мещанский районный суд Москвы иск против Жириновского о защите своей чести и достоинства.
Основанием для иска послужило одно сообщение пресс-службы фракции ЛДПР в Государственной Думе, которое в виде фотокопии было приложено истицей к ее заявлению.
В этом сообщении говорилось о том, что Жириновский правильно оттаскал за волосы Тишковскую. Потому, что она, дескать, занимая либеральную, враждебную русскому народу позицию, мало чем отличается от таких же блондинок из Прибалтики - "белокурых бестий", которые стреляют в Чечне из снайперских винтовок в русских солдат…
Документ был датирован 11-м сентября 1995 года, но так как к лету 1998 года трехлетний срок исковой давности еще не истек, "белокурая бестия" Тишковская решила воспользоваться своим правом на обращение в суд.
Между тем, под текстом не было никакой подписи, исходящий номер не соответствовал принятой в Думе нумерации подобных документов, а оригинала текста у Тишковской не оказалось.
Помимо Жириновского, ответчиком по иску была заявлена фракция ЛДПР.
Но мы с Вольфовичем узнали об этом иске Тишковской только тогда, когда в прессе появились сообщения о том, что Мещанский районный суд взыскал по нему с фракции ЛДПР в пользу истицы 20 тысяч рублей.
Я немедленно направил жалобу в Мосгорсуд, пояснив, что, во-первых, мы не получали никаких повесток из районного суда и не знали об этом деле, а, во-вторых, фракция ЛДПР, как и любая другая партийная фракция в Думе, не является юридическими лицом, а, следовательно, не может быть и ответчиком в суде.
Разумеется, после таких пояснений Мосгорсуд отменил решение районного суда, вернув дело на новое рассмотрение.
И на первом же заседании в Мещанском суде, было установлено, что надлежащим ответчиком по данному делу может быть только сама Государственная Дума.
Тишковская выступила категорически против этого. И я ее прекрасно понимал, ведь она не хотела втягивать руководство Думы в судебную тяжбу.
Но судья согласилась не с её, а с моими доводами.
Тишковская жутко расстроилась. Ей бы в тот момент остановиться и отказаться от иска, но она все еще упрямо хотела судиться.
На следующем заседании (когда в суд пришел юрисконсульт Аппарата Думы и, естественно, стал сразу моим союзником, ведь мы выступали с ним на одной стороне) Тишковская сбивчиво изложила суть своих требований. Потом, периодически переходя на повышенные тона, она принялась ругать Жириновского и жириновцев, "уничтоживших все доказательства и пытающихся сейчас переложить ответственность на уважаемое руководство Госдумы".
Представитель этого самого руководства воспринял ее слова, как "верх цинизма" и "бред взбесившейся бабы", которая "сама затеяла всю эту судебную тяжбу".
Но потом нас немного повеселил ее адвокат. Это был преклонного возраста мужчина с крашенными пегими волосами, одетый в видавший виды костюм откуда-то из 80-х годов.
Как только судья приступила к оглашению материалов дела, он начал просить, чтобы она читала погромче.
"Я ничего не слышу!" - возмущался адвокат через каждые пять минут.
"Я читаю достаточно громко", - не выдержала, в конце концов, судья.
"Тогда закройте окно! - потребовал он. - На улице шум, и я ничего здесь не слышу!"
"Но вы же до этого сами просили, чтобы я открыла окно, потому что вам, видите ли, жарко!"
"Да, мне жарко! И я ничего не слышу! А, кроме того, - он аж побагровел от возмущения, - кроме того, у меня плохой стул!"
Мы с юристом Госдумы засмеялись. Заулыбалась и секретарь суда, но судья, сдержав улыбку, велела ей все-таки окно прикрыть.
"Да-да, - продолжал возмущаться адвокат, с вызовом глядя на всех нас, - ничего смешного! Тут вся мебель шатается! Всё развалили! И это называется суд? Позор!.."
Какое решение вынесла судья, думаю, ясно: Евгении Тишковской в иске было отказано.
А через несколько лет, в 2004-2005 годах, именно в этом суде в первый раз были осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. Вот так же - в душном и тесном зале, под перезвон трамваев за окном, шум машин и крики "Позор!"
Ходорковский с Лебедевым говорили на том процессе мало и больше улыбались. Не слишком много выступали и их адвокаты. Генрих Падва, например, выступал в прениях всего четыре часа, - и это было самое длинное выступление защитников! А в то же время, все обвинение строилось на массе документов - бухгалтерских отчетах, аудиторских заключениях, схемах, расчетах и судебных экспертизах, которые нуждались в анализе и оценке защиты. И судья оглашала потом приговор целую неделю!..
А все потому, что не верил тогда МБХ в то, что его, олигарха, пожимавшего культю самого Ельцина и помогавшему тому сохранить власть в 1996 году, вот так запросто возьмут и осудят! Надеялся на свои деньги и связи, на продажность прокуроров и судей.
"Миша выйдет к Новому году… Миша выйдет к весне", - доверительно шептали мне разные влиятельные люди, водившие в тот период хороводы вокруг сидящего в "Матросской тишине" олигарха Ходорковского. И, как я догадывался, обещавшие ему всё это, но, разумеется, не бесплатно.
Это уже на втором своем процессе в Хамовническом суде в 2009-2010 годах (куда приезжали и мы с Лимоновым) МБХ пытался защищаться сам, не веря больше обещаниям друзей-мошенников и не полагаясь полностью на своих адвокатов, сидящих за столами, заставленными букетами цветов и бутылками с минеральной водой.
Но на первом процессе он, действительно, в основном только улыбался.
А его адвокаты (был среди них тогда даже какой-то экзотический персонаж по фамилии Дрель) и правозащитники призывали народ устраивать у стен суда митинги в защиту Ходорковского.
В ответ на это противники "семибанкирщины" организовывали свои митинги, и куда более массовые.
Тогда еще не было "нашистов", но потребность в них у Кремля уже возникла. И руководство этими пикетчиками (особенно поначалу) взял на себя лидер новоиспеченной партии "Родина" Дмитрий Рогозин. И те мероприятия у Мещанского суда Москвы были для него, своего рода, проверкой. Проверка прошла успешно и открыла дорогу Рогозину к вершинам власти. Хотя, после создания в апреле 2005 года молодежного движения "Наши", необходимость в "Родине" отпала, и уже в следующем году ее вместе с партией Пенсионеров и партией Жизни слили в более умеренную "Справедливую Россию".
Что же касается дела Тишковской против Жириновского, то оно на этом не закончилось, и имело забавное продолжение уже в Мосгорсуде, куда докатилось только к зиме 1998 года.
Рассмотрение кассационной жалобы Тишковской на решение Мещанского районного суда было назначено на послеобеденное время, - примерно, часа на два. Когда я подошел к залу, где заседала судебная коллегия, там уже, как обычно, толпились люди - адвокаты, истцы, ответчики. Но ни Тишковской, ни ее глуховатого адвоката среди них не было.
Госдумовский юрист предупредил меня заранее, что не приедет, и я скучал в одиночестве, ожидая, когда меня пригласят в зал заседаний.
Время шло, рассмотрение дел затягивалось.
Разглядывая томящихся в ожидании вызова посетителей и невольно слушая их разговоры, я не сразу обратил внимание на одиноко стоявшую в сторонке от нас полную женщину с раскрасневшимся от мороза лицом. (По крайней мере, именно так я тогда и подумал.) На голове у нее был пушистый вязанный берет, а на плечах - красный мохеровый шарф, еще больше подчеркивающий цвет ее лица. Светлая кофточка с люрексом, темная юбка и не до конца застегнутые на толстых икрах ног зимние сапоги дополняли ее наряд, который венчала большая хозяйственная сумка с торчащими из нее продуктами (то ли это был пакет молока, ни то палка колбасы, - уже и не помню).
Нелепый в этих стенах вид тетки на какое-то время приковал к ней мое внимание, и я даже попытался было угадать, кто она такая и зачем сюда пришла. В итоге, я решил, что, скорее всего, она - истица или ответчица по какому-то делу, ждет своего адвоката, а, приехав в суд откуда-то из далека, зашла по пути в магазин и, быть может, даже уже успела где-то перекусить.
Однако когда объявили, что начинается слушание дела по жалобе Тишковской, и меня пригласили пройти в зал, следом за мной туда же вошла и та самая тетка в шерстяном берете.
Она решительно уселась за соседний стол, выложив на него из своей бездонной сумки папку с документами.
Через минуту выяснилось, что эта колоритная особа - новый представитель Тишковской. Сейчас, спустя 15-ть лет, я, к сожалению, никак не могу вспомнить ее фамилию. Возможно, Виноградова или Яблокова, - что-то в этом роде. Но помню, дама была из какой-то областной адвокатской конторы, которой руководили две сестры, и она была чуть ли не одной из них.
Итак, после краткого изложения одним из судей сути дела и содержания кассационной жалобы, слово представили представительнице Тишковской.
Поначалу я не очень вслушивался в то, что она говорила, так как то был обычный набор расхожих фраз, типа: "мы не согласны", "считаю необоснованным" и т.п. Но потом я услышал нечто такое, что заставило меня вздрогнуть. И это "нечто" было слово "бля". Я не поверил своим ушам, думая, что просто ослышался. И тут же снова услышал "бля". А потом ещё. И ещё.
"Мещанский суд, бля, - говорила представительница Тишковской, буравя взглядом противоположную стену зала, - сделал все, чтобы этот негодяй Жириновский ушёл от ответственности. Он и его адвокат просто издеваются! Потребовали привлечь в качестве ответчика Госдуму! Жириновский нашкодил, а вину, бля, перекладывает на других! Вначале женщину публично за волосы оттаскал, а после обозвал ее "белокурой бестией" и еще сравнил, бля, с латышским стрелком! А она никакой не стрелок! И не бестия. Она - бывший депутат, бля..."
Адвокат говорила еще долго, и все в том же духе.
Прокурор и двое судей делали вид, что ничего не замечают, и только третий судья, прикрыв ладонями лицо, беззвучно давился от смеха.
А я некоторое время смотрел то на них, то на выступающую, не в силах поверить своим глазам и ушам. Потом меня вдруг осенило: так, наверное, она пьяна! - пошла пообедать и хватила лишку. Дальше я слушал ее уже словно во сне. Но под конец своего выступления представительница Тишковской так хлопнула по столу папкой с бумагами, что я очнулся.
"Сергей Валентинович, желаете, что-нибудь сказать? " - спросила меня председательствующая с явным сочувствием в голосе.
"Нет, на это мне сказать нечего", - развел я руками.
Недолго совещаясь, судьи огласили постановление: жалобу Тишковской оставить без удовлетворения, решение Мещанского районного суда Москвы - без изменения.
Жаль, что журналисты проморгали тогда этот процесс, - много потеряли. Но усилия и финансовые затраты Тишковской не пропали для неё даром: на следующий год она была все-таки включена в список избирательного блока "Отечество - вся Россия" для участия в выборах в Государственную Думу третьего созыва.
Однако и эта попытка "политика" Евгении Тишковской удержаться в Москве оказалась неудачной.
В таких случаях, обычно говорят: "Москва не резиновая".
Хотя, гигантским расширением Москвы в 2011 году Президент Медведев (известный борец с Пространством и Временем) попытался эту народную мудрость опровергнуть.
(Продолжение следует)
Право первой публикации принадлежит АПН:
http://www.apn-spb.ru/publications/article13840.htm
Я и сам, если бы однажды с ней лично не столкнулся, вряд ли бы и вспомнил теперь, кто она была такая, и была ли вообще.
А Тишковская и впрямь оказалась в 90-х годах героиней, но не книги, а скандальной истории, благодаря которой и получила на короткое время широкую известность в стране.
Депутат Государственной Думы первого созыва, член депутатской группы "Новая региональная политика" Евгения Тишковская спокойно отсиживала в 1995 году свой депутатский срок на Охотном ряду.
И хотя, в отличие от многих депутатов тех лет и абсолютно всех нынешних депутатов, Тишковская попала в Думу благодаря собственной победе на выборах в одномандатном округе, называть себя "политиком" она все-таки не решалась. Особенно среди людей, разбирающихся в этом деле. Но на простодушных избирателей-земляков и просто знакомых слово "политик" всегда производило впечатление.
И Тишковской это нравилось. А кому бы ни понравилось? Тем более что депутатские полномочия рано или поздно заканчиваются, а вот "политиком" можно оставаться сколь угодно долго. "Я - политик!" - гордо скажет о себе какой-нибудь бывший депутат Иванов (или Иванова). И пусть кто-нибудь попробует доказать, что это не так.
Правда, для близких родственников ты как была сопливая Нюрка, так Нюркой и останешься, но вот дальние родственники и все друзья-подруги эти тоже выпадают в осадок, узнав, что теперь ты - politigue, решаешь важные государственные задачи, общаешься с известными людьми и на драной козе к тебе уже, следовательно, не подъедешь.
Когда Митрофанова выперли из ЛДПР, и он несколько лет не мог пробраться назад в Думу, то везде, куда бы ни ходил, представлялся просто политиком. И это срабатывало.
Но Тишковская - далеко не Митрофанов. И кабы не случай, о ней вообще бы никто не вспомнил: мало ли теток-депутатов было в Госдуме!.. Если кого-то из них и можно всерьез назвать политиками, то разве что Старовойтову и Хакамаду, но первую убили, а вторая ушла из политики по своей воле. А все остальные, при всем уважении, обычные "селедки", "кувалды" и "медузы", - используя классификацию женщин во власти Эдуарда Лимонова.
Вот в первом созыве, к примеру, была депутатом некая Любовь Петровна Рожкова. Помнит ли сейчас кто-нибудь такого "политика"? (Я запомнил ее лишь потому, что мой приятель Андрей Архипов вынужден был пресмыкаться перед этой не вылезавшей из загранпоездок, домов отдыха и парикмахерских салонов "кувалдой", боясь потерять место ее помощника в Госдуме.) А ведь она была даже Председателем комитета по образованию, науке и культуре! И писала стишки. Например, такие:
Откройте русские былины,
Историю России вспомните,
Среди народных богатырей-исполинов
Был князь Владимир - Красное Солнышко.
То был князь Владимир Первый,
Крестивший Русь христианской верой.
Был Владимир Второй, Мономах,
Учивший сыновей в своих трудах
Бороться за веру, за землю единую,
За Русь единую и непобедимую...
Владимир Вольфович уже в истории,
И сколько бы о нем не спорили,
И что бы кто о нем ни сказал,
Он имя свое с Россией связал.
Но даже по сравнению с этой, и ей подобными, недалекими, увядающими дамами (место которым, в лучшем случае, в собесе) Евгения Тишковская была неприметной серой мышкой.
До тех пор пока ее не потаскал за волосы Владимир Жириновский.
Это произошло прямо на пленарном заседании 9 сентября 1995 года, когда Тишковская неожиданно вмешалась в потасовку между депутатами-мужчинами. Потасовка возникла после того, как Николай Лысенко сорвал с груди Глеба Якунина поповский крест. За Якунина дружно вступились либералы, а за Лысенко - ЛДПРовцы.
Тишковская встала на сторону Якунина, нанося ногами удары по причинным местам его противников. И когда Вольфович обхватил разбушевавшуюся даму руками, уворачиваясь от ее острых коленей, она попыталась нанести ему удар головой.
Вот тут-то он и схватил ее за волосы.
Эту сцену показали в тот же день все российские и мировые телеканалы, и на следующее утро Евгения Тишковская проснулась знаменитой.
После чего она сразу превратилась в "политика всероссийского масштаба". И даже захотела остаться в Думе на второй срок, но следующие выборы все-таки проиграла.
Надо признать, большинство бывших депутатов не желают покидать Москву, цепляясь всеми правдами и неправдами за депутатские мандаты, столичную прописку, жилье, любую работу в здании на Охотном ряду, думские дешевые столовые и буфеты (к которым они так привыкли), почти бесплатные путевки в черноморские санатории и подмосковные дома отдыха, приличные зарплаты и еще многое чего, о чем избиратели из какого-нибудь далекого Кукуева даже не догадываются.
А те из бывших парламентариев, кому это сделать не удается, очень переживают. Иногда, случается, дело доходит и до психических расстройств, - у самых чувствительных начинаются истерики и развиваются фобии. Например, бывшие "слуги народа" часто боятся выйти на улицу, проехать в общественном транспорте, чтобы не столкнуться там ненароком с кем-нибудь из старых знакомых и не почувствовать себя униженными. А то и вовсе переходят в стан врагов своих бывших однопартийцев и коллег по Госдуме.
Примеров много, все перечислять - места не хватит.
А из тех, кого уже называл - та же Любовь Рожкова, не желавшая еще долго, после сложения депутатских полномочий, расставаться с насиженным местом на Охотном ряду. Или: боявшийся посмотреть в глаза встречным знакомым, бывший депутат Зуев; перебежчики из ЛДПР Кобелев и Пронин, пытавшийся создавать какие-то свои карликовые партии, самоуверенно полагая, что они не менее талантливы в партийном строительстве, чем Жириновский; покойный Венгеровский, который считал тоже самое и, много лет проклиная Жириновского за лишение поста Вице-спикера Думы, свел себя в могилу. Был, например, еще и иркутский либерал-демократ Николай Курьянович, тоже воспылавший лютой ненавистью к своему бывшему, горячо любимому шефу, и пинающий его теперь при каждом удобном случае (но, конечно, не из-за утраты возможности посещать думские буфеты, а из-за отлучения от большой политики). А его курский однопартиец, бывший башмачник (мастер по ремонту обуви) Юрий Руда кидался в высоких думских кабинетах на пол и бился в истерике, чтобы оставить за собой служебную квартиру в Москве. И добился-таки своего!..
Вот и "политик" Тишковская тоже не захотела было возвращаться в Ярославль, но пришлось.
И когда о ней стали забывать, она решила о себе напомнить, подав в Мещанский районный суд Москвы иск против Жириновского о защите своей чести и достоинства.
Основанием для иска послужило одно сообщение пресс-службы фракции ЛДПР в Государственной Думе, которое в виде фотокопии было приложено истицей к ее заявлению.
В этом сообщении говорилось о том, что Жириновский правильно оттаскал за волосы Тишковскую. Потому, что она, дескать, занимая либеральную, враждебную русскому народу позицию, мало чем отличается от таких же блондинок из Прибалтики - "белокурых бестий", которые стреляют в Чечне из снайперских винтовок в русских солдат…
Документ был датирован 11-м сентября 1995 года, но так как к лету 1998 года трехлетний срок исковой давности еще не истек, "белокурая бестия" Тишковская решила воспользоваться своим правом на обращение в суд.
Между тем, под текстом не было никакой подписи, исходящий номер не соответствовал принятой в Думе нумерации подобных документов, а оригинала текста у Тишковской не оказалось.
Помимо Жириновского, ответчиком по иску была заявлена фракция ЛДПР.
Но мы с Вольфовичем узнали об этом иске Тишковской только тогда, когда в прессе появились сообщения о том, что Мещанский районный суд взыскал по нему с фракции ЛДПР в пользу истицы 20 тысяч рублей.
Я немедленно направил жалобу в Мосгорсуд, пояснив, что, во-первых, мы не получали никаких повесток из районного суда и не знали об этом деле, а, во-вторых, фракция ЛДПР, как и любая другая партийная фракция в Думе, не является юридическими лицом, а, следовательно, не может быть и ответчиком в суде.
Разумеется, после таких пояснений Мосгорсуд отменил решение районного суда, вернув дело на новое рассмотрение.
И на первом же заседании в Мещанском суде, было установлено, что надлежащим ответчиком по данному делу может быть только сама Государственная Дума.
Тишковская выступила категорически против этого. И я ее прекрасно понимал, ведь она не хотела втягивать руководство Думы в судебную тяжбу.
Но судья согласилась не с её, а с моими доводами.
Тишковская жутко расстроилась. Ей бы в тот момент остановиться и отказаться от иска, но она все еще упрямо хотела судиться.
На следующем заседании (когда в суд пришел юрисконсульт Аппарата Думы и, естественно, стал сразу моим союзником, ведь мы выступали с ним на одной стороне) Тишковская сбивчиво изложила суть своих требований. Потом, периодически переходя на повышенные тона, она принялась ругать Жириновского и жириновцев, "уничтоживших все доказательства и пытающихся сейчас переложить ответственность на уважаемое руководство Госдумы".
Представитель этого самого руководства воспринял ее слова, как "верх цинизма" и "бред взбесившейся бабы", которая "сама затеяла всю эту судебную тяжбу".
Но потом нас немного повеселил ее адвокат. Это был преклонного возраста мужчина с крашенными пегими волосами, одетый в видавший виды костюм откуда-то из 80-х годов.
Как только судья приступила к оглашению материалов дела, он начал просить, чтобы она читала погромче.
"Я ничего не слышу!" - возмущался адвокат через каждые пять минут.
"Я читаю достаточно громко", - не выдержала, в конце концов, судья.
"Тогда закройте окно! - потребовал он. - На улице шум, и я ничего здесь не слышу!"
"Но вы же до этого сами просили, чтобы я открыла окно, потому что вам, видите ли, жарко!"
"Да, мне жарко! И я ничего не слышу! А, кроме того, - он аж побагровел от возмущения, - кроме того, у меня плохой стул!"
Мы с юристом Госдумы засмеялись. Заулыбалась и секретарь суда, но судья, сдержав улыбку, велела ей все-таки окно прикрыть.
"Да-да, - продолжал возмущаться адвокат, с вызовом глядя на всех нас, - ничего смешного! Тут вся мебель шатается! Всё развалили! И это называется суд? Позор!.."
Какое решение вынесла судья, думаю, ясно: Евгении Тишковской в иске было отказано.
А через несколько лет, в 2004-2005 годах, именно в этом суде в первый раз были осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. Вот так же - в душном и тесном зале, под перезвон трамваев за окном, шум машин и крики "Позор!"
Ходорковский с Лебедевым говорили на том процессе мало и больше улыбались. Не слишком много выступали и их адвокаты. Генрих Падва, например, выступал в прениях всего четыре часа, - и это было самое длинное выступление защитников! А в то же время, все обвинение строилось на массе документов - бухгалтерских отчетах, аудиторских заключениях, схемах, расчетах и судебных экспертизах, которые нуждались в анализе и оценке защиты. И судья оглашала потом приговор целую неделю!..
А все потому, что не верил тогда МБХ в то, что его, олигарха, пожимавшего культю самого Ельцина и помогавшему тому сохранить власть в 1996 году, вот так запросто возьмут и осудят! Надеялся на свои деньги и связи, на продажность прокуроров и судей.
"Миша выйдет к Новому году… Миша выйдет к весне", - доверительно шептали мне разные влиятельные люди, водившие в тот период хороводы вокруг сидящего в "Матросской тишине" олигарха Ходорковского. И, как я догадывался, обещавшие ему всё это, но, разумеется, не бесплатно.
Это уже на втором своем процессе в Хамовническом суде в 2009-2010 годах (куда приезжали и мы с Лимоновым) МБХ пытался защищаться сам, не веря больше обещаниям друзей-мошенников и не полагаясь полностью на своих адвокатов, сидящих за столами, заставленными букетами цветов и бутылками с минеральной водой.
Но на первом процессе он, действительно, в основном только улыбался.
А его адвокаты (был среди них тогда даже какой-то экзотический персонаж по фамилии Дрель) и правозащитники призывали народ устраивать у стен суда митинги в защиту Ходорковского.
В ответ на это противники "семибанкирщины" организовывали свои митинги, и куда более массовые.
Тогда еще не было "нашистов", но потребность в них у Кремля уже возникла. И руководство этими пикетчиками (особенно поначалу) взял на себя лидер новоиспеченной партии "Родина" Дмитрий Рогозин. И те мероприятия у Мещанского суда Москвы были для него, своего рода, проверкой. Проверка прошла успешно и открыла дорогу Рогозину к вершинам власти. Хотя, после создания в апреле 2005 года молодежного движения "Наши", необходимость в "Родине" отпала, и уже в следующем году ее вместе с партией Пенсионеров и партией Жизни слили в более умеренную "Справедливую Россию".
Что же касается дела Тишковской против Жириновского, то оно на этом не закончилось, и имело забавное продолжение уже в Мосгорсуде, куда докатилось только к зиме 1998 года.
Рассмотрение кассационной жалобы Тишковской на решение Мещанского районного суда было назначено на послеобеденное время, - примерно, часа на два. Когда я подошел к залу, где заседала судебная коллегия, там уже, как обычно, толпились люди - адвокаты, истцы, ответчики. Но ни Тишковской, ни ее глуховатого адвоката среди них не было.
Госдумовский юрист предупредил меня заранее, что не приедет, и я скучал в одиночестве, ожидая, когда меня пригласят в зал заседаний.
Время шло, рассмотрение дел затягивалось.
Разглядывая томящихся в ожидании вызова посетителей и невольно слушая их разговоры, я не сразу обратил внимание на одиноко стоявшую в сторонке от нас полную женщину с раскрасневшимся от мороза лицом. (По крайней мере, именно так я тогда и подумал.) На голове у нее был пушистый вязанный берет, а на плечах - красный мохеровый шарф, еще больше подчеркивающий цвет ее лица. Светлая кофточка с люрексом, темная юбка и не до конца застегнутые на толстых икрах ног зимние сапоги дополняли ее наряд, который венчала большая хозяйственная сумка с торчащими из нее продуктами (то ли это был пакет молока, ни то палка колбасы, - уже и не помню).
Нелепый в этих стенах вид тетки на какое-то время приковал к ней мое внимание, и я даже попытался было угадать, кто она такая и зачем сюда пришла. В итоге, я решил, что, скорее всего, она - истица или ответчица по какому-то делу, ждет своего адвоката, а, приехав в суд откуда-то из далека, зашла по пути в магазин и, быть может, даже уже успела где-то перекусить.
Однако когда объявили, что начинается слушание дела по жалобе Тишковской, и меня пригласили пройти в зал, следом за мной туда же вошла и та самая тетка в шерстяном берете.
Она решительно уселась за соседний стол, выложив на него из своей бездонной сумки папку с документами.
Через минуту выяснилось, что эта колоритная особа - новый представитель Тишковской. Сейчас, спустя 15-ть лет, я, к сожалению, никак не могу вспомнить ее фамилию. Возможно, Виноградова или Яблокова, - что-то в этом роде. Но помню, дама была из какой-то областной адвокатской конторы, которой руководили две сестры, и она была чуть ли не одной из них.
Итак, после краткого изложения одним из судей сути дела и содержания кассационной жалобы, слово представили представительнице Тишковской.
Поначалу я не очень вслушивался в то, что она говорила, так как то был обычный набор расхожих фраз, типа: "мы не согласны", "считаю необоснованным" и т.п. Но потом я услышал нечто такое, что заставило меня вздрогнуть. И это "нечто" было слово "бля". Я не поверил своим ушам, думая, что просто ослышался. И тут же снова услышал "бля". А потом ещё. И ещё.
"Мещанский суд, бля, - говорила представительница Тишковской, буравя взглядом противоположную стену зала, - сделал все, чтобы этот негодяй Жириновский ушёл от ответственности. Он и его адвокат просто издеваются! Потребовали привлечь в качестве ответчика Госдуму! Жириновский нашкодил, а вину, бля, перекладывает на других! Вначале женщину публично за волосы оттаскал, а после обозвал ее "белокурой бестией" и еще сравнил, бля, с латышским стрелком! А она никакой не стрелок! И не бестия. Она - бывший депутат, бля..."
Адвокат говорила еще долго, и все в том же духе.
Прокурор и двое судей делали вид, что ничего не замечают, и только третий судья, прикрыв ладонями лицо, беззвучно давился от смеха.
А я некоторое время смотрел то на них, то на выступающую, не в силах поверить своим глазам и ушам. Потом меня вдруг осенило: так, наверное, она пьяна! - пошла пообедать и хватила лишку. Дальше я слушал ее уже словно во сне. Но под конец своего выступления представительница Тишковской так хлопнула по столу папкой с бумагами, что я очнулся.
"Сергей Валентинович, желаете, что-нибудь сказать? " - спросила меня председательствующая с явным сочувствием в голосе.
"Нет, на это мне сказать нечего", - развел я руками.
Недолго совещаясь, судьи огласили постановление: жалобу Тишковской оставить без удовлетворения, решение Мещанского районного суда Москвы - без изменения.
Жаль, что журналисты проморгали тогда этот процесс, - много потеряли. Но усилия и финансовые затраты Тишковской не пропали для неё даром: на следующий год она была все-таки включена в список избирательного блока "Отечество - вся Россия" для участия в выборах в Государственную Думу третьего созыва.
Однако и эта попытка "политика" Евгении Тишковской удержаться в Москве оказалась неудачной.
В таких случаях, обычно говорят: "Москва не резиновая".
Хотя, гигантским расширением Москвы в 2011 году Президент Медведев (известный борец с Пространством и Временем) попытался эту народную мудрость опровергнуть.
(Продолжение следует)
Право первой публикации принадлежит АПН:
http://www.apn-spb.ru/publications/article13840.htm