Полуостров Кони. Фотосъёмка на устье Бургаули.
Серия - Полуостров Кони. Начало и карты здесь. Предыдущая часть здесь.
Штормами на устье Бургаули намыло высокий галечниковый вал, так называемый бар. За ним, как за крепостной стеной открывается лесистая долина реки, уходящая вверх к горам. Несмотря на небольшие высоты, лишь едва превышающие полторы тысячи метров над уровнем моря, здешние горы выглядят довольно внушительно. Ведь высоты хотя и не велики, превышения равны им, ведь и то и другое нужно считать от близкого к вершинам моря. Так что хотя и полторы, но все свои. Река нашла для себя выход к морю у левого края долины, промыв проход в баре. А у правого края долины приютилась избушка, в которой предстоит жить.
Избушку здесь построили когда-то силами заповедника и для своих нужд. Хотя постоянного кордона здесь нет, но наведываются иногда. И, похоже, что не только люди из заповедника. Контроля тут уже почти никакого нет. А вообще полноправные хозяева здесь медведи. Это было понятно при первом же знакомстве с берегом. И сама избушка явно играет какую-то сакральную роль для местных обитателей. Хорошо протоптанная медвежья тропа по-над берегом делает крутой поворот, дальше идёт прямо к избушке, потом огибает её впритык к углам и уходит дальше к туалету, также вплотную касаясь его углов. Обязательно коснуться боком углов сруба, вероятно, было для медведей неким ритуальным действом. Края брёвен были замусолены до блеска и кое-где свисали клочья шерсти. Как ни странно, довольно хлипкая дверь, ведущая в прихожую избы, сохранилась невредимой. А вот туалету не повезло, дверь разнесли в щепки, да и несколько досок в стенках выдрали. Вот такая примерно обстановка встретила на устье Бургаули. Кстати, так эта река называется по карте. Но на одной из досок на крыше избы было написано - Бургавля. Такие разночтения не редкость в краях мало освоенных.
Маленькая избушка с дымящей печкой стала для нас приютом на две недели, а окружающее пространство большой фотостудией. Надо сразу сказать, Бургаули не самое лучшее место на полуострове в этом смысле, то есть ландшафтном и соответственно фотографическом. Однако и здесь можно было поймать интересные состояния окружающего мира. Хотя в большей части это была просто однообразно серая погода, с мелко моросящим небом и холодным ветром с моря. И даже вроде в солнечную погоду с холодного моря на берег растекалась сплошная туманная пелена, делая мир серым и однообразным, не вызывая фотографического энтузиазма. А где-то совсем недалеко, в горах явно светило солнце. Вот такая несправедливость. Говорят, выносы с моря здесь заканчиваются только в августе, когда море хоть слегка прогреется.
Долина Бургаули. Редкий случай, когда у берега чисто, а в горы наоборот одеялом из облаков прикрылись.
Вечер с таким безмятежным закатом, кажется и был то всего один раз.
А это уже рассвет и не такой безмятежный.
Коллектив у нас подобрался на редкость разномастный. Каждый чем-то дополнял его, вносил что-то своё. Лена использовала свои знания не только в научных, но и в гастрономических целях. Оказалось, что, несмотря на довольно скудную растительность, вокруг произрастает множество съедобных растений. Так что на столе всегда присутствовал свежий салат. А Володя взял на себя рыбалку. Стараясь никого не напрягать, ставил несколько дырявых сеток на реке. Год оказался явно неурожайным на рыбу, так что совсем уж рыбная диета не сложилась, но один-другой хвост за день, бывало, попадался. Здесь, в основном, ловят кету и горбушу, ещё мальма попадается, или попросту голец. Да и вообще продуктов навезли столько, что явно не съесть. Не привык я к такому изобилию.
С медведями у нас сразу же установился нейтралитет. Мы фотографических задач на эту тему не ставили. Да и оптики соответствующей не было. К аборигенам старались не проявлять явного интереса, а те обычно паслись метрах в 500 на поляне и на нас тоже не обращали внимания. Так, иногда поглядывали равнодушно, и продолжали прямо как коровы на лугу, травку пощипывать. Но как только сумерки слегка сгущаются, из лесу, будто призраки появляются, и бредут к берегу пара-тройка местных обитателей. Потом ходят прямо у берега, разгребают гальку, выковыривают мормыша. Это такое здешнее насекомое, живущее в прибрежных камнях. Ох, и прыгучее же зараза. Размером меньше таракана, а подпрыгнуть может на полметра. Как не велик медведь, а и такой мелюзгой не брезгует. Говорят, в убитых медведях обнаруживали желудки полные этим самым мормышем. Это же надо столько терпения иметь, по мелочам столько насобирать.
А вот лодку на берегу зря оставили. Всё остальное барахло к избушке перенесли, а тяжёлую надувную лодку поленились. В первые дни был сильный накат, то есть прибой, что мешало выходу в море. Так что лодка так и валялась на берегу в собранном виде. Вот и проверил её на прочность один любопытный товарищ. Упаковочный мешок в мелкие клочья, а сама лодка выдержала, лишь один разрыв обнаружили. Заклеили впоследствии.
Километрах в трёх по берегу от нашего лагеря, в той стороне откуда уже виден мыс Алевина, прямо над морем, на останце было гнездо белоплечего орлана. Этот факт отметили еще, когда шли сюда на катере. В один из дней сходили туда всем составом, а Володя заодно проведал своих знакомых сурков. С этого дня шеф решил, что съёмка птицы на гнезде его основная цель. В гнезде, кстати, в это время обитала пара птенцов. Впоследствии из них остался только один. Такие у них нравы, выжить должен сильный. Но как только мы не ухищрялись и даже палатку стационарную закрепили на крутом склоне. Оставляли внутри кого-то, а остальные уходили, рассчитывая, что птицы считать не умеют. Но осторожных орланов обмануть так и не удалось. На пустую палатку не реагировали, а если кто-то есть внутри, сколько угодно можно высиживать, не сядет на гнездо и даже близко не станет подлетать.
Гнездо на самой макушке останца.
Здесь, кстати, ирисы растут.
Как-то однажды оставил в палатке людей и ружьё вместе с ними, а сам отправился один к лагерю. Задумался как-то, вижу только то, что под ногами творится или наоборот совсем далеко, у горизонта, а тут навстречу целый табун медведей выскочил, иначе не скажешь. В первый момент было даже ощущение некоторой нереальности происходящего. Сразу и сосчитать не мог, просто много и всё. А они меня ещё раньше увидели и уже изменили направление своего движения, быстро уходя в гору. Это уже потом только понял, что встретился с медведицей и её тремя медвежатами. Но детишки уже взрослые, явно годовалые и размерами не сильно отличаются от своей мамаши. Так и разошлись безобидно.
А в море на лодке всё же вышли. И это оказалось для меня боевым крещением и закончилось не очень хорошо. Всё же непривычная стихия. К тому моменту накаты хотя и уменьшились, но, тем не менее, ещё приличные волны выкатывались на берег. Главное не учли, что волны ходят неравномерно и нужно ловить промежуток, когда идут самые мелкие. Мы же сунулись в самый неподходящий момент. Оттолкнули лодку от берега, прыгнул в неё первым, вот тут и накрыло с головой с правого бока, придавило тяжёлой массой. А в это время в лодку уже летела Лена головой вперёд, да так и въехала мне в левый бок. Ощущение будто под пресс попал. Ну и крепкая же голова у ботаников. В суматохе ничего не понял, просто дыхание перехватило и нехорошо как-то стало. Но волну всё же одолели, завели мотор и отправились в сторону гнезда орлана. Состояние было откровенно хреновое, потом уже стало понятно, что вероятно сломаны рёбра, левую руку практически невозможно поднять. Совсем плохо было в первую неделю, даже температура поднималась, некоторые резкие движения приносили сильную боль. А в итоге, даже ещё через месяц ощущались некоторые неудобства.
Этот и последующий кадры уже не на устье Бургаули. Ходили как-то на лодке неподалёку в симпатичную бухточку километрах в десяти, за мыс Блиган.
Налёт из каких-то то ли мелких водорослей, то ли микроорганизмов делает камни золотыми.
Однажды к избушке пришла лиса и стала ходить туда-сюда не придавая особого значения нашему присутствию. Мы, конечно же, камеры выхватили и стали подкрадываться. Но оказалось, лиса тут своими делами занимается, мышек ловит и мы ей совершенно не интересны, так что подходи не стесняйся. Дело дошло до того, что чуть ли не объективами ей в морду тыкали. А та даже вроде позирует, будто понимает, что от неё требуется, ведёт себя непринуждённо, мышек выслеживает, прыгает за ними. Видно догадывается лиса, что её линяющая шкурка сейчас ни на что не годится, так что более чем в качестве фотомодели, она никого не интересует.
Прыжок...
И мышка в зубах.
Продолжение следует.
Штормами на устье Бургаули намыло высокий галечниковый вал, так называемый бар. За ним, как за крепостной стеной открывается лесистая долина реки, уходящая вверх к горам. Несмотря на небольшие высоты, лишь едва превышающие полторы тысячи метров над уровнем моря, здешние горы выглядят довольно внушительно. Ведь высоты хотя и не велики, превышения равны им, ведь и то и другое нужно считать от близкого к вершинам моря. Так что хотя и полторы, но все свои. Река нашла для себя выход к морю у левого края долины, промыв проход в баре. А у правого края долины приютилась избушка, в которой предстоит жить.
Избушку здесь построили когда-то силами заповедника и для своих нужд. Хотя постоянного кордона здесь нет, но наведываются иногда. И, похоже, что не только люди из заповедника. Контроля тут уже почти никакого нет. А вообще полноправные хозяева здесь медведи. Это было понятно при первом же знакомстве с берегом. И сама избушка явно играет какую-то сакральную роль для местных обитателей. Хорошо протоптанная медвежья тропа по-над берегом делает крутой поворот, дальше идёт прямо к избушке, потом огибает её впритык к углам и уходит дальше к туалету, также вплотную касаясь его углов. Обязательно коснуться боком углов сруба, вероятно, было для медведей неким ритуальным действом. Края брёвен были замусолены до блеска и кое-где свисали клочья шерсти. Как ни странно, довольно хлипкая дверь, ведущая в прихожую избы, сохранилась невредимой. А вот туалету не повезло, дверь разнесли в щепки, да и несколько досок в стенках выдрали. Вот такая примерно обстановка встретила на устье Бургаули. Кстати, так эта река называется по карте. Но на одной из досок на крыше избы было написано - Бургавля. Такие разночтения не редкость в краях мало освоенных.
Маленькая избушка с дымящей печкой стала для нас приютом на две недели, а окружающее пространство большой фотостудией. Надо сразу сказать, Бургаули не самое лучшее место на полуострове в этом смысле, то есть ландшафтном и соответственно фотографическом. Однако и здесь можно было поймать интересные состояния окружающего мира. Хотя в большей части это была просто однообразно серая погода, с мелко моросящим небом и холодным ветром с моря. И даже вроде в солнечную погоду с холодного моря на берег растекалась сплошная туманная пелена, делая мир серым и однообразным, не вызывая фотографического энтузиазма. А где-то совсем недалеко, в горах явно светило солнце. Вот такая несправедливость. Говорят, выносы с моря здесь заканчиваются только в августе, когда море хоть слегка прогреется.
Долина Бургаули. Редкий случай, когда у берега чисто, а в горы наоборот одеялом из облаков прикрылись.
Вечер с таким безмятежным закатом, кажется и был то всего один раз.
А это уже рассвет и не такой безмятежный.
Коллектив у нас подобрался на редкость разномастный. Каждый чем-то дополнял его, вносил что-то своё. Лена использовала свои знания не только в научных, но и в гастрономических целях. Оказалось, что, несмотря на довольно скудную растительность, вокруг произрастает множество съедобных растений. Так что на столе всегда присутствовал свежий салат. А Володя взял на себя рыбалку. Стараясь никого не напрягать, ставил несколько дырявых сеток на реке. Год оказался явно неурожайным на рыбу, так что совсем уж рыбная диета не сложилась, но один-другой хвост за день, бывало, попадался. Здесь, в основном, ловят кету и горбушу, ещё мальма попадается, или попросту голец. Да и вообще продуктов навезли столько, что явно не съесть. Не привык я к такому изобилию.
С медведями у нас сразу же установился нейтралитет. Мы фотографических задач на эту тему не ставили. Да и оптики соответствующей не было. К аборигенам старались не проявлять явного интереса, а те обычно паслись метрах в 500 на поляне и на нас тоже не обращали внимания. Так, иногда поглядывали равнодушно, и продолжали прямо как коровы на лугу, травку пощипывать. Но как только сумерки слегка сгущаются, из лесу, будто призраки появляются, и бредут к берегу пара-тройка местных обитателей. Потом ходят прямо у берега, разгребают гальку, выковыривают мормыша. Это такое здешнее насекомое, живущее в прибрежных камнях. Ох, и прыгучее же зараза. Размером меньше таракана, а подпрыгнуть может на полметра. Как не велик медведь, а и такой мелюзгой не брезгует. Говорят, в убитых медведях обнаруживали желудки полные этим самым мормышем. Это же надо столько терпения иметь, по мелочам столько насобирать.
А вот лодку на берегу зря оставили. Всё остальное барахло к избушке перенесли, а тяжёлую надувную лодку поленились. В первые дни был сильный накат, то есть прибой, что мешало выходу в море. Так что лодка так и валялась на берегу в собранном виде. Вот и проверил её на прочность один любопытный товарищ. Упаковочный мешок в мелкие клочья, а сама лодка выдержала, лишь один разрыв обнаружили. Заклеили впоследствии.
Километрах в трёх по берегу от нашего лагеря, в той стороне откуда уже виден мыс Алевина, прямо над морем, на останце было гнездо белоплечего орлана. Этот факт отметили еще, когда шли сюда на катере. В один из дней сходили туда всем составом, а Володя заодно проведал своих знакомых сурков. С этого дня шеф решил, что съёмка птицы на гнезде его основная цель. В гнезде, кстати, в это время обитала пара птенцов. Впоследствии из них остался только один. Такие у них нравы, выжить должен сильный. Но как только мы не ухищрялись и даже палатку стационарную закрепили на крутом склоне. Оставляли внутри кого-то, а остальные уходили, рассчитывая, что птицы считать не умеют. Но осторожных орланов обмануть так и не удалось. На пустую палатку не реагировали, а если кто-то есть внутри, сколько угодно можно высиживать, не сядет на гнездо и даже близко не станет подлетать.
Гнездо на самой макушке останца.
Здесь, кстати, ирисы растут.
Как-то однажды оставил в палатке людей и ружьё вместе с ними, а сам отправился один к лагерю. Задумался как-то, вижу только то, что под ногами творится или наоборот совсем далеко, у горизонта, а тут навстречу целый табун медведей выскочил, иначе не скажешь. В первый момент было даже ощущение некоторой нереальности происходящего. Сразу и сосчитать не мог, просто много и всё. А они меня ещё раньше увидели и уже изменили направление своего движения, быстро уходя в гору. Это уже потом только понял, что встретился с медведицей и её тремя медвежатами. Но детишки уже взрослые, явно годовалые и размерами не сильно отличаются от своей мамаши. Так и разошлись безобидно.
А в море на лодке всё же вышли. И это оказалось для меня боевым крещением и закончилось не очень хорошо. Всё же непривычная стихия. К тому моменту накаты хотя и уменьшились, но, тем не менее, ещё приличные волны выкатывались на берег. Главное не учли, что волны ходят неравномерно и нужно ловить промежуток, когда идут самые мелкие. Мы же сунулись в самый неподходящий момент. Оттолкнули лодку от берега, прыгнул в неё первым, вот тут и накрыло с головой с правого бока, придавило тяжёлой массой. А в это время в лодку уже летела Лена головой вперёд, да так и въехала мне в левый бок. Ощущение будто под пресс попал. Ну и крепкая же голова у ботаников. В суматохе ничего не понял, просто дыхание перехватило и нехорошо как-то стало. Но волну всё же одолели, завели мотор и отправились в сторону гнезда орлана. Состояние было откровенно хреновое, потом уже стало понятно, что вероятно сломаны рёбра, левую руку практически невозможно поднять. Совсем плохо было в первую неделю, даже температура поднималась, некоторые резкие движения приносили сильную боль. А в итоге, даже ещё через месяц ощущались некоторые неудобства.
Этот и последующий кадры уже не на устье Бургаули. Ходили как-то на лодке неподалёку в симпатичную бухточку километрах в десяти, за мыс Блиган.
Налёт из каких-то то ли мелких водорослей, то ли микроорганизмов делает камни золотыми.
Однажды к избушке пришла лиса и стала ходить туда-сюда не придавая особого значения нашему присутствию. Мы, конечно же, камеры выхватили и стали подкрадываться. Но оказалось, лиса тут своими делами занимается, мышек ловит и мы ей совершенно не интересны, так что подходи не стесняйся. Дело дошло до того, что чуть ли не объективами ей в морду тыкали. А та даже вроде позирует, будто понимает, что от неё требуется, ведёт себя непринуждённо, мышек выслеживает, прыгает за ними. Видно догадывается лиса, что её линяющая шкурка сейчас ни на что не годится, так что более чем в качестве фотомодели, она никого не интересует.
Прыжок...
И мышка в зубах.
Продолжение следует.