Сентябрём по Чукотке.(15) Паляваам-Угаткын.
Войдя в ритм и согревшись, иду себе по чукотской дорожке, посматривая по сторонам. Устану, скину рюкзак, посижу на нём, посмотрю на дали в бинокль. Ну как что интересное покажется. В одном из мест, подхожу совсем близко к зазевавшейся, пытавшейся выкопать евражку лисе. Пока достаю фотоаппарат из ягдташа, рыжая заметила меня, да рванула, прижав уши, вдаль с такой скоростью, что только хвост по ветру.
До темноты хочу дойти до подъема на перевал. Там и долина поуже, и на отмели, несущей вдоль дороги свои воды реки, можно дровами на хороший костер разжиться.
Впрочем, при желании, и на обочине дороги, примерно за километр пути, можно щепочек, брусочков на костерок набрать. Что бы прутики сухие по тундре не собирать, когда чаю захочется.
На одной из остановок на отдых, рядом с дорогой вижу место стоянки кочевых оленеводов. Надорванная оленья шкура, пустые банки, пара пачек сигарет «Оптима».
Одну пачку, оказавшуюся сухой, убираю в клапан рюкзака. Сам я курить бросил, но пригодиться может. От оленьей шкуры отрезаю прямоугольный кусок и, скатав, приторачиваю к рюкзаку. Коврик есть, но дополнительная изоляция от мерзлоты на ночлеге в палатке не повредит.
К наступлению сумерек прошел 26 километров. Дойдя до места, где река рядом с дорогой и на отмели есть дрова, располагаюсь. Палатку пока не ставлю. Варю рис, завариваю чай, ужинаю. Далеко-далеко, сзади, за Паляваамом, одиноко мерцает в сопках огонёк, на участке старателей. Собирая сухие ветки и корни ивняка, чтобы иметь запас сухих дров, вовремя замечаю джип с выключенными габаритами и фарами, едущий со стороны перевала. Быстро достаю и включаю налобный фонарь в мерцающем режиме. Люди, скорее всего, охотятся, возможно, выпивши. В общем, не в моих интересах, чтобы меня в сумерках приняли за оленя.
Остановились, переговорили немного. Сказали, что за последние несколько дней ни одной машины со стороны Билибино не проходило. Это настораживает. Но, выбравшись за ближние перевалы, в широкую тундру, можно будет и подождать. Соли, специй и чаю у меня с запасом. А там, и мигрирующие олени, и пролетные гуси, куропатки, зайцы. Все в количестве. Да и это на случай если вода в реках мутная, на подъёме, когда и пару хариусов на уху поймать проблематично.
Делать нечего, достаю и устанавливаю палатку, для ночлега, Но, когда уже креплю растяжки, замечаю, что одинокому мерцающему огоньку за Паляваамом добавился еще один, и еще. Потом один пропал. Чтобы убедиться, достаю бинокль. Вне всяких сомнений, в мою сторону идут две машины. Докуда едут и возьмут ли с собой, неизвестно, но рюкзак, на всякий случай должен быть собран.
Уже почти совсем темно. Чтобы не напугать людей, опять включаю налобный фонарь в мигающий режим.
Первая машина, с удивленно разглядывающим меня водителем, проезжает мимо, вторая останавливается.
Везут металлоконструкции на рудник «Двойной», ночевать собираются на площадке возле дорожников, на перевале. Места в кабине не много, потому рюкзак пристегиваю, привязываю к телеге. Устраиваюсь, едем.
Доехав до перевала, остановившись, дядя Миша дремлет до рассвета прямо за рулём. Я на пассажирском месте.
На рассвете сплошной туман. Едем аккуратно, потихоньку. Впереди идущая машина едва просматривается.
За перевалом в реках полно воды. Броды переходим на сцепке из, обычных на зимниках Корякии и Чукотки, корабельных канатов, используемых здесь вместо буксировочного троса.
Перед бродом через Малый Чаун, останавливаемся у сломавшейся машины. Стоит здесь вторую неделю. ВЫлезший из под неё водитель, просит закурить, но дядя Миша не курит. Тут и оказывается кстати, найденная мной пачка «Оптимы». Мне ничего не стоило, а человеку счастье.
На следующей реке попадаем в "пробку". На обширной косе более тридцати машин, скопившихся здесь за неделю.
В середине быстрого течения реки, торчит крыша и часть борта утопленного «Урала». Чуть больше недели назад я очень вовремя успел проскочить этот участок. Задержавшись на день два, сидел бы здесь вместе с ними. И не попал бы ни в Певек, ни на побережье Восточно-Сибирского моря.
Вот такая здесь дорога. Попасть в непредвиденные обстоятельства можно где угодно и когда угодно. Не просто так, местные трассовики, не считаясь, тратятся и возят с собой спутниковые телефоны. Так, хоть за свои деньги, можно рассчитывать на помощь.
Прошлой осенью, не меньшая компания, в последнем рейсе из Певека, так попала, когда занесло снегом перевалы. За свой счёт заказали подвоз топлива вездеходом, за свой счёт заказывали бульдозер, который чистил проход по перевалам. Один из вездеходов, МТЛБ, утонул в озере, провалившись на неокрепшем льду. Потом вытащили. Рейс тем водителям, как минимум, вышел в ноль, если вообще, не в жирный минус.
Как я узнал позднее, река эта называется Угаткын, но дядя Миша уверен, что её название Угадкин, и что название это связано с тем , что на ней всегда трудно угадать где её преодолевать в брод. А касается это не только её. После дождей поднимающих уровень воды, здешние реки не только могут промыть глубокую канаву там, где еще вчера был брод, но и вообще промыть новое русло, в стороне от прежнего.