(no subject)
Иногда мне кажется, что я ничего не боюсь.
Вернее, в эти моменты я просто забываю о том, чего боюсь, или не думаю о существующем во мне страхе - есть у меня такая особенность не думать. Не думать о том, что плохо в данный момент. Не думать о том, как какой-то человек плохо со мной поступил. Наверное, не будь я такой вредной, мне было бы легко прощать - просто не думать об обиде и все, можно снова весело беседовать на общие темы.
Но я не об этом.
Иногда мне кажется, что я ничего не боюсь. Я хочу ничего не бояться, и я начинаю убеждать себя в этом. Я не боюсь. Я пойду по улице поздно ночью с витым шилом в кармане, потому что я не боюсь. Я не выйду из вагона метро, в котором развивается пьяная драка, потому что я не боюсь. Я не должна бояться.
Это не отменяет тех страхов, что живут внутри меня: инвалидности, долгой смерти, убийства.
А бывают моменты, когда мне кажется, что бояться - мило. Человек должен иметь свою маленькую фобию, говорю я, и начинаю убеждать себя в том, что она у меня есть. Возвожу свой страх в абсолют. Мало кому нравятся насекомые, я терпеть их не могу, меня трясет от мысли, что они будут ползать по мне своими ножками. Я думаю об этом, представляю. Я боюсь насекомых, говорю я, и в самом деле, в следующий раз, когда перед моим носом начинают трясти жучком-"утипусечкой", у меня темнеет перед глазами.
"Дочь, я считаю, ты должна поступить в медицинский"
"Нет, пап, как можно, от вида крови меня тошнит".
Когда одноклассница режет на катке руку коньком, звездочек перед моими глазами так много, что я с трудом могу доковылять до стойки гардероба и попросить аптечку.
Жучки, паучки, комары (особенно те, что такие большие, огромные, с длинными ногами), тараканы будят во мне только одно желание: уничтожить их. Убить. Убить раньше, чем они укусят меня, раньше, чем они начнут по мне ползать.
Первую минуту при виде таракана я столбенею от ужаса, который разливается по венам словно жидкий азот и сковывает желудок, но если рядом нет никого, кто мог бы меня спасти от ужасного монстра, я сниму с себя тапок, возьму книжку, и убью чудовище самостоятельно.
Они страшные. Многоногие. Они пугают меня до тошноты, но я сильнее, и я воспользуюсь своим преимуществом. У меня есть "комбат", антистатик и фумитокс. И я не испытаю ни грамулечки жалости в тот момент, когда буду клеить ловушку, давить на пульверизатор, втыкать фумигатор в розетку. Они должны быть мертвыми, должны быть мертвыми раньше, чем их отвратительные лапки пройдутся по моей коже. Тараканы будят во мне маньяка.
Превентивные удары очень действенны. Может быть я поэтому так боюсь убийства людей, потому что чувствую в себе силы сделать это? Если я буду испугана так же, как при виде таракана, с глубокой заморозкой в области желудка и жидким азотом в венах, куда я буду метить шилом, которое ношу в кармане?
Но я ничего не боюсь. Я не хочу бояться. Я не должна испытывать страх.
Вернее, в эти моменты я просто забываю о том, чего боюсь, или не думаю о существующем во мне страхе - есть у меня такая особенность не думать. Не думать о том, что плохо в данный момент. Не думать о том, как какой-то человек плохо со мной поступил. Наверное, не будь я такой вредной, мне было бы легко прощать - просто не думать об обиде и все, можно снова весело беседовать на общие темы.
Но я не об этом.
Иногда мне кажется, что я ничего не боюсь. Я хочу ничего не бояться, и я начинаю убеждать себя в этом. Я не боюсь. Я пойду по улице поздно ночью с витым шилом в кармане, потому что я не боюсь. Я не выйду из вагона метро, в котором развивается пьяная драка, потому что я не боюсь. Я не должна бояться.
Это не отменяет тех страхов, что живут внутри меня: инвалидности, долгой смерти, убийства.
А бывают моменты, когда мне кажется, что бояться - мило. Человек должен иметь свою маленькую фобию, говорю я, и начинаю убеждать себя в том, что она у меня есть. Возвожу свой страх в абсолют. Мало кому нравятся насекомые, я терпеть их не могу, меня трясет от мысли, что они будут ползать по мне своими ножками. Я думаю об этом, представляю. Я боюсь насекомых, говорю я, и в самом деле, в следующий раз, когда перед моим носом начинают трясти жучком-"утипусечкой", у меня темнеет перед глазами.
"Дочь, я считаю, ты должна поступить в медицинский"
"Нет, пап, как можно, от вида крови меня тошнит".
Когда одноклассница режет на катке руку коньком, звездочек перед моими глазами так много, что я с трудом могу доковылять до стойки гардероба и попросить аптечку.
Жучки, паучки, комары (особенно те, что такие большие, огромные, с длинными ногами), тараканы будят во мне только одно желание: уничтожить их. Убить. Убить раньше, чем они укусят меня, раньше, чем они начнут по мне ползать.
Первую минуту при виде таракана я столбенею от ужаса, который разливается по венам словно жидкий азот и сковывает желудок, но если рядом нет никого, кто мог бы меня спасти от ужасного монстра, я сниму с себя тапок, возьму книжку, и убью чудовище самостоятельно.
Они страшные. Многоногие. Они пугают меня до тошноты, но я сильнее, и я воспользуюсь своим преимуществом. У меня есть "комбат", антистатик и фумитокс. И я не испытаю ни грамулечки жалости в тот момент, когда буду клеить ловушку, давить на пульверизатор, втыкать фумигатор в розетку. Они должны быть мертвыми, должны быть мертвыми раньше, чем их отвратительные лапки пройдутся по моей коже. Тараканы будят во мне маньяка.
Превентивные удары очень действенны. Может быть я поэтому так боюсь убийства людей, потому что чувствую в себе силы сделать это? Если я буду испугана так же, как при виде таракана, с глубокой заморозкой в области желудка и жидким азотом в венах, куда я буду метить шилом, которое ношу в кармане?
Но я ничего не боюсь. Я не хочу бояться. Я не должна испытывать страх.