Профессионалы справятся лучше
Недавно меня пригласили на одну интересную встречу. Некая некоммерческая организация, которая, как я поняла, существует преимущественно за счет грантов из госбюджета и вообще старается угадывать и предвосхищать «настроения в верхах», пригласила несколько приемных родителей из регионов обсудить создание всероссийской ассоциации приемных родителей. В процессе обсуждения стало понятно, что задачей ассоциации сами приемные родители видят профессионализацию семейного устройства, под которым понимается:
- Подготовка не только приемных родителей, но прежде всего сотрудников органов опеки, банка данных, организаций для детей-сирот. Также, аттестация, повышение квалификации, регулярные профессиональные слеты для обмена опытом, изучения новых направлений в реабилитации детей-сирот и т.п.
- Подготовка приемных родителей не только до подбора ребенка в школах приемных родителей, но и постоянная поддержка и консультация после появления ребенка в семье. Но не в обычных центрах социальных услуг, где психолог всего один и самого общего профиля, а силами профессиональных центров сопровождения замещающих семей.
- Отдельная подготовка и интенсивное сопровождение той категории приемных родителей, которая готова воспитывать детей с особой группой нарушений (по зрению, по интеллектуальному развитию и т.д.). Поощрение профессиональных сообществ приемных родителей.
После этого эпизода стало ясно, что выражение реальных чаяний приемных родителей не являтся приоритетом зарождающейся ассоциации, поэтому вся последующая дискуссия о составе исполнительного совета и размере вознаграждения его участников прошли мимо меня.
А тема профессионализации семейного устройства не оставляла.
Под профессионалом в России почему-то принято считать бездушного садиста. А ведь профессионал - это человек, отличающийся от остальных только тем, что помимо сердца, души и всех рождаемых ими эмоций, он обладает еще ЗНАНИЯМИ и ОПЫТОМ в конкретной области деятельности. Например, в области воспитания и реабилитации детей, в чьем прошлом было много эмоциональных, а часто еще и физических страданий. Но для помощи таким детям-сиротам в России нет адекватных специалистов. Нет и программы подготовки и сопровождения приемных родителей, которые умели бы распознать проблему в общих чертах и знали, куда с ней идти (и надо, чтобы им было куда идти, конечно).
Рассказ опекуна Ольги, март 2013: «Мы были опекунами двух девочек-сестер. […] Они, конечно, были очень проблемными детьми, и мы регулярно ставили в известность орган опеки. Мы их привезли из другого района, перед нами от этих девочек отказались несколько семей, но от нас многое скрыли. Со временем все стало известно. […] По словам девочек, до того, как их отобрали от родителей, оказывается, их насиловал отец, часто. Но там уголовное дело на них не стали заводить, все скрыли, не знаем, по какой причине. И девочек просили об этом никому не говорить. В общем, ужасные вещи скрыли от нас. […]»
Рассказ волонтера Марии Т., февраль 2014: «Я волонтер из Санкт-Петербурга, помогаю семье с двумя мальчиками-двойняшками, 2005 г.р. Когда детям исполнился год, у них умерла мама, папа не известен. Мама умерла от передозировки наркотиков, у детей была внутриутробная зависимость от героина. Зависимость сняли, а проблемы остались. Астма, аллергия, они очень зависимы от лекарственных препаратов, организм помнит наркотики лучше, чем мозг. Куча проблем с поведением и учебой».
Рассказ опекуна Татьяны Н., март 2015: «Ребенок, который теперь живет под моей опекой, (до меня еще четыре года жил у других опекунов, но они отказались) ранее (ему было тогда 6-7 лет) в течении года жил в реабилитационном центре. При каждом на вещании его, он только и просил скорее забрать его, а однажды не выдержал и со слезами начал рассказывать родителям, как более старшие подростки постоянно принуждают его к действиям сексуального характера. Рядом, на скамейке сидел маленький мальчик с пришедшей к нему бабушкой, услышав разговор, он тоже расплакался и начал говорить: "меня тоже, меня тоже".
Родители были в шоке. Отец записал на видео слова сына и мальчика, пришел к заведующей. В итоге, единственное, что они сделали, это приехали к родителям домой уговаривать отдать им видео. Отец сказал, что удалил его (хотя оно существует).
Я не знаю, на каком этапе они появились, возможно раньше, но ко мне ребенок попал со множеством диагнозов психологического и психиатрического характера, с отсутствием памяти, с заторможенностью в мышлении и действиях и много другого. Он учится по 7 виду обучения и уже год имеет заключение психиатра о том, что не справляется и с этим».
Но я не об этом. В момент, когда бывшая опекун позвонила мне и сказала, что отказывается от Димы, я поехала в опеку, снова встал вопрос о том дадут ли мне его. Ранее я уже пыталась это сделать, но так как дом находился еще в стадии и официально в строительстве мне сказали, что ничего не получится. Теперь, ситуация была такова, что-либо ко мне, либо в тот же реабилитационный центр, а поэтому я не могла отступать. Я рассказала о том случае в опеке, дала понять, что видео все еще у отца... После этого, слава богу, все как-то легко сложилось и мне его отдали.
Потом, на комиссии в областной больнице, где разохавшиеся, от неутешительного состояния ребенка, доктора психиатры и неврологи попросили нас пройти на беседу к психологу. Психолог связывала его состояние с пьющими родителями и т. л. и, тогда в разговоре один на один я так же рассказала ей эту историю. Психолог, сначала как будто растерялась, а потом назначила витамины в течении года по тысяче за упаковку. И все.
Вопрос, почему они не задали мне ни одного вопроса по этому делу, ни в местной опеке, ни в области? А разве они не должны были начать проверки в том учреждении, которое среди учеников-подростков нашего города, называется "дом-мучений". А разве не должен был психолог назначить реабилитационный курс ребенку, который два месяца не разговаривал после этого заведения?
А может там и теперь старшие насилуют младших? Скорее всего. Не могу выкинуть это из головы.
Скептическое отношение к профессиональному родительству обусловлено, на мой взгляд, двумя общественными установками: первая - «любовью можно исправить все!», вторая - «воспитывать детей за деньги - аморально».
Интересно, что корни обеих установок - в глубоком пренебрежении достоинством и личными потребностями самого ребенка, как ни странно это прозвучит. Например, вот что на самом деле скрывается за утверждением, что «любовью можно исправить все!». А вот почему на самом деле «воспитывать детей за деньги - аморально».
Так что я продолжаю настаивать на профессионализации семейного устройства. Как бы это "не резало слух".