допамин
Как то раз я проснулся в незнакомом старом городе.
Солнце уже было высоко, но город спал. Острые тени от зданий из желтого ракушняка хранили прохладу. А между гладкими камнями мостовой еще блестела роса. Я проснулся на краю мраморного фонтана, круглая чаша которого была такой же синей как небо надо мной. Я решил пройтись по этому городу, но уже через насколько минут снова вышел на точно такую площадь с похожим фонтаном. Десять улиц вели от этой площади и по каждой я пробежал, неизменно возвращаясь туда откуда начал свой путь. Время которое я тратил чтобы пройти по одной из этих улиц равнялось гдето 20 минутам. Значит этот город был - небольшой планетой и покинуть его было невозможно. Воистину нет печальнее слова.
Когда я понял что не смогу покинуть этот город, на улицах появились люди.
Они просто пошли по своим делам. Я обрадовался и попытался узнать у них где я. Есть ли где еще одна одинадцатая дорога - самая узкая и извилистая улочка по которой тяжело, но возможно пройти. Я хотел узнать имена мужчин и женщин проходивших рядом со мной, сидевшим на краю фонтана. С надеждой я хватал их черные рукава и заплетающимся от волнения языком бормотал - простите... разрешите... скажите... Но у них были очень важные дела. Я видел это в их досадных жестах. Видел в глазах полных непонимания. Они спешили отвернуться и уйти. И я, сгорая от стыда и понимая собственную бестактность и навязчивость - перестал им мешать.
Сидел на краю фонтана и печально смотрел на спины уходящих от меня в молчании людей. Но когда за поворотом скрылись последняя женщина в черном, державшая за руки двух детей, я понял каким глупцом был.
Ведь то, что чувствовал я - не имело значения. У них была тысяча важных причин не отвечать мне. Но ведь я должен был попытаться. Обьяснить, россказать, не устыдиться своей никчемности, и не поверить в свою ненужность. Глупец стучало в голове. Какаой же я глупец... и я побежал. Побежал к той двери, где, как мне показалось, скрылись те - последние.
Я бежал к этой двери с самым горячим серцем, мягкие и глубокие слова радости переполняли мое дыхание...
Но на дверях не оказалось ручки. Не было и замка и замочной скважины. Не было звонка и не был слышен стук от моих попыток постучать. Ну что-же подумал я - это лишь первая дверь. Вторая и третья - ни одна следующая во всем городе - их нельзя было открыть. Они закрылись навсегда как ушедшие дни.
В печали я вернулся к фонтану. Который все также смотрел на небо и ловил уплывающие облака. Воистину я пропустил все. Все 10 улиц и все три с половиной сотни дверей на каждой из них...
Я залез на край фонтана обхватил ноги и с ним вдвоем стали смотреть на тканое голубым и белым небо - покрывало для всего сущего. Люди проходили снова. Некоторые - пряча свои лица. Многие - просто не замечая. Я стал для них статуей. Знакомым с детства до оскомины образом. Смотрящей на облака.
И тогда... следом за облаками ко мне пришла ты.
Среди черных костюмов и колючих зонтов увидел я радость. Загорелая, как солнце, в коротком платье, цвета отражения неба в фонтане.
Дни, те что ушли тенями и закрылись дверями было уже не вернуть, но ты... ты была здесь и шла неспеша ко мне.
Мы обнялись, наконецто, на то бесконечное краткое мгновение что живет между слишком долгим ожиданием и таким скорым прощанием... и ... и я открыл глаза. Говорят что в 3 часа ночи мозг выбрасывает допамин. Это вещество - само счастье.Мозг обманывает нас. Чтобы нам не отчаяться. Чтобы острые иглы не разорвали душу. чтобы жить.
Так вот я лежал с открытыми глазами и шептал - это чистый допамин. это чистый допамин. это чистый допамин.
мой самый чистый допамин.