Накатались...
Воскресенье выдалось - ух!!! И понедельник. вторник, среда, а неделя все не заканчивается...
Ничего не предвещало, малец с санками был утром выдан деду с бабой во имя выгула, высыпа и возврата в дом родной, убраный за это время усердно трудящимися мамо-папой. (Йода, привет!)
Спустя полтора часа благословенной тишины и тупления в монитор раздался звонок в телефон, на том конце бабушка в панике вещала: "У нас караул! Иван упал с санок! море крови! Что делать? Приходи-сейчас-же-немедленно!" "Еблысь твою налево," - пронеслось в моей голове. За 20 минут я добежала до родителей, и все сетовала, что медленно, надо это самое ,потренироваться, довести бег до 10 минут.
Прихожу, значит. Пострадавший на руках у деда тупит в телек с распухшей справа верхней губой. Губа вот такая, не ВООООООТ ТАКАААЯ! В поллица. Тупит и пока я звонила в страховую и выясняла, куда бы нам с этой губищей съездить, дитя на фоне стрессу уснуло. То есть, как нормальный здоровый организм, впало в анабиоз.
Дед же с дрожащими руами, пучком седых волос и головой посыпанной пеплом в прединфарктном состоянии был отправлен лежать рядом с внуком и стеречь сон младенца.
Болеть в нашей стране в воскресенье нельзя. А тем более разбивать себе губу. И никакая страховка не спасет. Потому что в воскресенье во всех частных больницах выходной. И не частных тоже. Есть только отделение челюстно-лицевой хирургии на Подвысоцкого в дежурном режиме по городу и все. ГКБ №7. Созвонились со страховщиками и решили ехать туда. На всякий случай. Вдруг чего, да? Все таки губища была не на шутку вооооот такая!
Приехали, значит.
Оказалось, надо шить. Определили нас в палату. "У меня ребенок застрахован, говорю, у него страховка есть," - говорю. "Да-да," - отвечают мне и ну нас в такую себе обычную палату. Двухместную. Паплаты там четырехместные распашенки. Два по два с типа душем и туалетом. И на том спасибо-пожалста. Белье рваное, ну такое ,свое привезли, я не привередливая и привезти не сложно.
Кладут нас не просто вам с расшиб губу об льдину, а "скальпированная рана альвеолярного отростка от 2 до 4 зуба" ё-моё! Шить. Под общим, да. И пять дней антибиотиков. Унаркозили клиента, заштопали летчика.
Говорю утром: "Тетенька, отпустите нас домой, а? Мы к вам через три дня приедем покажемся." Хрен тебе, мать, лежите тут (неопределленной интенацией) "дня три". И тут же, тут же оказывается, что в одной с нами распашеночке, за соседней стеночкой у мальчика ангиночка. Глухо матерясь я беру свой полис наперевес и двигаю к врачу, та меня направляет к старшей медсестре и я уже не просто ору, я требую выдать мне отдельную палату, блять, без соседей, блять, и выставить за это счет моей страховой и как хотите. А на меня округляют глаза и спрашивают: "Чего ж это Вы раньше нам не сказали, что у вас страховка?" А я говорила, в приемном говорила, врачам говорила. Анастезиологу говорила. Одной вот только САМОЙ ВАЖНОЙ медсесре не сказала. Она на меня вот сегодня всвою смену наехала, что чей-та я ей не сказала. пока она на мне свой синдром вахтера отрабатывала - я ребенка чуть не потеряла.
В это же время подселяют к нам укушенного собакой мальчика семи лет с мамой и шилом в жопе соизмеримым по верткости с шилом Ивана. И тут начинается. А мальчик этот кашляет дальше, чем я вижу, с полным носом соплей и прочей лабудой, а "страховые палаты все заняты". И я глухо матерюсь на все на свете. Кем они, блять, заняты, если по страховке тут я - одна - со своим одним ребенком. А заняты комфортные светлые палаты с телевизорами плановыми больными, которые дали на лапку заведующему и поместились в красивых и хороших палатах. И я глухо матерюсь и вычисляю инкубационный период всякой дряни, молясь, чтобы антибиотики широкого спектра вливаемые в ребенка дважды в день в 9 утра и в 9 вечера, дали хоть какой-то эффект на всю эту заразу, окружающую нас.
Так мы и лежали. Палатный врач заглядывала к нам раз в день ровно минут на пять. Один раз смотрела в перевязочной и мазала какой-то мазью.
В общем - лежали мы, лежали. Дети сходили с ума. весь день состоял из фраз: "Ваня, не прыгай!" и "Ваня, не бегай!" Муж принес на второй день на карточке нам чуть-чуть мультиков в телефон - и Иван стал звездой, вокруг которой (точнее вокруг моего телефона) кучковались дети. Потому что, понятно, ни игровой, ни хоть какого-то телевизора в отделении нет. А дети лежат разные с разным уровнем достатка и прочая. Вот так мы и лежали. Часы до отхода Ивана ко сну и прихода мужа я считала, время тянулось долго. Врач не заходил и даже не мелькал. Три дня тянулись очень медленно и вчера я взорвалась и не выдержала.
Я спросила - когда нас выпишут и какого черта мы тут лежим, если к нам никто не ходит и ничего нам не делает?
И врач сказала нам утомленно: "Завтра вас выпишу."
И я довольная села ровно на попу ждать. А к вечеру чувствую, что сын теплый-теплый. Взяла градусник и... та-да-да-даааам 37,8. Сладкая перспектива инфекционного отделения, боксов, длительного лечения, новых антибиотиков растеклась по моим жилам и застряла где-то в кишках. Отчаянно захотелось разреветься, уткнуться маме в колени и удариться с разбегу об стену. И все это одновременно. Потом я представила себе, что к часу ночи температура ребнка поднимится до 38,5, а из жаропонижающего у меня взрослый нурофен от моей мигрени. Круглосуточной аптеки в больнице нет, а ближайшая в квартале у метро, а моя куртка в камере хранения, а гардероб закрыт. Выцыганила в отделении спасительные 5 мл. панадолу. легла спать в предвкушении. В час ночи влила в спящего ребенка панадол.
Утром проснулась с ребенком температурой те же 37,8. Пришла палатная, спросила как дела и есть ли температура. На ответ, что дела нормально, а температура вот такая сказала: "Я вас немедленно выписываю, долечиваться будете дома." Я вздохнула. С облегчением. позвонила в страховую, описала ситуацию. Страховая хмыкнула, сказала, чтобы когда выписка будет на руках - перезвонила. Через час выписка была у меня. В выписке было написано, что ребенок пил: Аугментин, Лоратадин, Линекс и Аскорутин. Аскорутина не пил. Лоратадина тоже - кларитин. Короче. Как попало Ага, и в эпид. контактах не состоял.
Короче, мы дома, лечем ОРЗ. Острий рино-фарингит. Температура, горло, сопли, все дела. Покатались, блин.
Ничего не предвещало, малец с санками был утром выдан деду с бабой во имя выгула, высыпа и возврата в дом родной, убраный за это время усердно трудящимися мамо-папой. (Йода, привет!)
Спустя полтора часа благословенной тишины и тупления в монитор раздался звонок в телефон, на том конце бабушка в панике вещала: "У нас караул! Иван упал с санок! море крови! Что делать? Приходи-сейчас-же-немедленно!" "Еблысь твою налево," - пронеслось в моей голове. За 20 минут я добежала до родителей, и все сетовала, что медленно, надо это самое ,потренироваться, довести бег до 10 минут.
Прихожу, значит. Пострадавший на руках у деда тупит в телек с распухшей справа верхней губой. Губа вот такая, не ВООООООТ ТАКАААЯ! В поллица. Тупит и пока я звонила в страховую и выясняла, куда бы нам с этой губищей съездить, дитя на фоне стрессу уснуло. То есть, как нормальный здоровый организм, впало в анабиоз.
Дед же с дрожащими руами, пучком седых волос и головой посыпанной пеплом в прединфарктном состоянии был отправлен лежать рядом с внуком и стеречь сон младенца.
Болеть в нашей стране в воскресенье нельзя. А тем более разбивать себе губу. И никакая страховка не спасет. Потому что в воскресенье во всех частных больницах выходной. И не частных тоже. Есть только отделение челюстно-лицевой хирургии на Подвысоцкого в дежурном режиме по городу и все. ГКБ №7. Созвонились со страховщиками и решили ехать туда. На всякий случай. Вдруг чего, да? Все таки губища была не на шутку вооооот такая!
Приехали, значит.
Оказалось, надо шить. Определили нас в палату. "У меня ребенок застрахован, говорю, у него страховка есть," - говорю. "Да-да," - отвечают мне и ну нас в такую себе обычную палату. Двухместную. Паплаты там четырехместные распашенки. Два по два с типа душем и туалетом. И на том спасибо-пожалста. Белье рваное, ну такое ,свое привезли, я не привередливая и привезти не сложно.
Кладут нас не просто вам с расшиб губу об льдину, а "скальпированная рана альвеолярного отростка от 2 до 4 зуба" ё-моё! Шить. Под общим, да. И пять дней антибиотиков. Унаркозили клиента, заштопали летчика.
Говорю утром: "Тетенька, отпустите нас домой, а? Мы к вам через три дня приедем покажемся." Хрен тебе, мать, лежите тут (неопределленной интенацией) "дня три". И тут же, тут же оказывается, что в одной с нами распашеночке, за соседней стеночкой у мальчика ангиночка. Глухо матерясь я беру свой полис наперевес и двигаю к врачу, та меня направляет к старшей медсестре и я уже не просто ору, я требую выдать мне отдельную палату, блять, без соседей, блять, и выставить за это счет моей страховой и как хотите. А на меня округляют глаза и спрашивают: "Чего ж это Вы раньше нам не сказали, что у вас страховка?" А я говорила, в приемном говорила, врачам говорила. Анастезиологу говорила. Одной вот только САМОЙ ВАЖНОЙ медсесре не сказала. Она на меня вот сегодня всвою смену наехала, что чей-та я ей не сказала. пока она на мне свой синдром вахтера отрабатывала - я ребенка чуть не потеряла.
В это же время подселяют к нам укушенного собакой мальчика семи лет с мамой и шилом в жопе соизмеримым по верткости с шилом Ивана. И тут начинается. А мальчик этот кашляет дальше, чем я вижу, с полным носом соплей и прочей лабудой, а "страховые палаты все заняты". И я глухо матерюсь на все на свете. Кем они, блять, заняты, если по страховке тут я - одна - со своим одним ребенком. А заняты комфортные светлые палаты с телевизорами плановыми больными, которые дали на лапку заведующему и поместились в красивых и хороших палатах. И я глухо матерюсь и вычисляю инкубационный период всякой дряни, молясь, чтобы антибиотики широкого спектра вливаемые в ребенка дважды в день в 9 утра и в 9 вечера, дали хоть какой-то эффект на всю эту заразу, окружающую нас.
Так мы и лежали. Палатный врач заглядывала к нам раз в день ровно минут на пять. Один раз смотрела в перевязочной и мазала какой-то мазью.
В общем - лежали мы, лежали. Дети сходили с ума. весь день состоял из фраз: "Ваня, не прыгай!" и "Ваня, не бегай!" Муж принес на второй день на карточке нам чуть-чуть мультиков в телефон - и Иван стал звездой, вокруг которой (точнее вокруг моего телефона) кучковались дети. Потому что, понятно, ни игровой, ни хоть какого-то телевизора в отделении нет. А дети лежат разные с разным уровнем достатка и прочая. Вот так мы и лежали. Часы до отхода Ивана ко сну и прихода мужа я считала, время тянулось долго. Врач не заходил и даже не мелькал. Три дня тянулись очень медленно и вчера я взорвалась и не выдержала.
Я спросила - когда нас выпишут и какого черта мы тут лежим, если к нам никто не ходит и ничего нам не делает?
И врач сказала нам утомленно: "Завтра вас выпишу."
И я довольная села ровно на попу ждать. А к вечеру чувствую, что сын теплый-теплый. Взяла градусник и... та-да-да-даааам 37,8. Сладкая перспектива инфекционного отделения, боксов, длительного лечения, новых антибиотиков растеклась по моим жилам и застряла где-то в кишках. Отчаянно захотелось разреветься, уткнуться маме в колени и удариться с разбегу об стену. И все это одновременно. Потом я представила себе, что к часу ночи температура ребнка поднимится до 38,5, а из жаропонижающего у меня взрослый нурофен от моей мигрени. Круглосуточной аптеки в больнице нет, а ближайшая в квартале у метро, а моя куртка в камере хранения, а гардероб закрыт. Выцыганила в отделении спасительные 5 мл. панадолу. легла спать в предвкушении. В час ночи влила в спящего ребенка панадол.
Утром проснулась с ребенком температурой те же 37,8. Пришла палатная, спросила как дела и есть ли температура. На ответ, что дела нормально, а температура вот такая сказала: "Я вас немедленно выписываю, долечиваться будете дома." Я вздохнула. С облегчением. позвонила в страховую, описала ситуацию. Страховая хмыкнула, сказала, чтобы когда выписка будет на руках - перезвонила. Через час выписка была у меня. В выписке было написано, что ребенок пил: Аугментин, Лоратадин, Линекс и Аскорутин. Аскорутина не пил. Лоратадина тоже - кларитин. Короче. Как попало Ага, и в эпид. контактах не состоял.
Короче, мы дома, лечем ОРЗ. Острий рино-фарингит. Температура, горло, сопли, все дела. Покатались, блин.