Холмогоров о западниках и славянофилах
Конечно когда мы судим из сегодняшнего дня западников и славянофилов мы смотрим на них во многом неправильно.
Из сегодняшнего дня западники нам рисуются как тупая диссида, которая за жвачку и кокаколу. Нечто среднее между певцом ртом Макаревичем и (предельно облагороженный вариант) историком Сергеевым.
Иными словами, западники это люди, которые европейский космос предпочитают русскому космосу. Для которых Нотр-Дам роднее Покрова на Нерли, а Шекспир важнее Достоевского.
Но...
Особенность положения старого русского западничества в том, что никакого Русского Космоса, которому западники предпочли европейский просто не было.
Той русской культуры, котораяимеет абсолютное всепревосходящее мировое значение попросту не существовало.
Представьте себе мир без Толстого, Достоевского, Чехова, Булгакова, Солженицына, Тютчева, Блока, Бродского. Мир без Мусоргского, Чайковского, Стравинского, Прокофьева, Свиридова. Мир без Верещагина, Васнецова, Малевича, Нестерова. Мир без Менделеева, Сикорского, Королева и Гагарина. Да без танка Т-34 и ракеты "Сатана" наконец...
А с другой стороны - мир без рублевской Троицы, без фресок Спаса на Нередице, без "Церкви воинствующей", без Покрова на Нерли, без Вознесения в Коломне, без Слова о погибели Русской Земли, Хождения за Три моря и Протопопа Аввакума. Всё это, конечно, физически наличествовало, но не было актуальным культурным фактом - актуализация древнерусской культуры едва наметилась с середины XIX века, а по настоящему мощной стала лишь к началу XX.
Вся наличествующая русская культура сводилась к Пушкину (подражателю западных форм), Гоголю (малороссийскому чудаку) и полусостоявшемуся байронисту Лермонтову. Музыка - одинокий Глинка. Живопись - западный Брюллов. И всё.
Византизм? Что - "византизм"? Византизм на тот момент был представлен Святейшим Синодом. Апофеоз византизма - митрополит Филарет. Некоторые славянофилы немного общались со старцами Оптиной Пустыни. Всё. О преподобном Серафиме почти никто не слышал.
Россия и Запад противостояли на тот момент не как два равноправных культурных мира, а как полнокровная и многообразная вселенная и культурное околонуля. И вписаться в ту вселенную, оформить себе не слишком позорное место во втором ряду казалось уже величайшим счастьем. То есть разумный рациональный человек в середине XIX века обязан был быть западником.
То, что на тот момент предлагали славянофилы было чистой воды утопией - выдумать, вымечтать Россию как особый отдельный культурный мир. И это при отставании по абсолютно всем параметрам от западной цивилизации. Нужно было быть настоящим мечтателем, чтобы в это верить и совсем уж авантюристом, чтобы в этом духе действовать.
О том, насколько слабообосновано было славянофильство свидетельствует скандал со статьей Н.Н. Страхова "Роковой вопрос", опубликованной в журнале Достоевских "Время" в разгар польского восстания.
В ней Страхов сначала долго и убедительно доказывал, что поляки по всему обязаны смотреть на русских сверху вниз как возлюбленные сыны Цивилизации на диких варваров, что по другому смотреть на нас просто невозможно. Все, чем мы можем перед ними похвалиться - это крепостью своего государства.
И если мы хотим с ними соперничать, значит нужно противопоставить им цивилизацию истинно русскую, истинно народную. Если народы различаются только уровнем европейской образованности, то поляки гораздо выше нас. Если же у народа есть истинное будущее предназначение, своя судьба и своя цивилизация, тогда, быть может, нам удастся стать выше поляков.
Разумеется, эту славянофильскую агитацию 99% читателей восприняли как тезис "русские ниже поляков", как обычное полякование и журнал Достоевских попросту запретили.
Ну и иначе не возможно было понять этот текст в то время, благомысленную логику из него приходилось буквально выковыривать, поскольку Запад (а значит и Польша) был фактом, а русская цивилизация была миражом. А уж "славянство" было еще большим миражом, причем к тому же весьма политически вредным, что все критики славянофилов отлично осознавали.
Нужно было очень верить в этот русский мираж, очень трудиться, расширяя его и в прошлое и в будущее, чтобы в итоге придать ему то колоссальное ускорение на котором он движется сейчас.
Парадоксально, что даже большевизм не смог переломить этой тенденции к формированию России как особого культурного космоса - лишь придал ему уродливые атеистические, антитрадиционные, железобетонные с торчащей арматурой черты.
Необольшевизм нашей эпохи потому и выигрывал в своей сталинистской версии идеологическую конкуренцию у либерализма 90-х, что воспринимался как одно из воплощений идеи этого особого русского космоса, в то время как либерализм воспринимался как установка на то, чтобы отменить Гагарина и Достоевского и вернуться хорошо если к Чаадаеву. Однако по сравнению с подлинной идеей русского мира необольшевизм начал выдыхаться и скукоживаться именно когда он предстал нагим, без славянофильской маскировки, как одна из форм западничества. И именно за это необольшевики со все большим ожесточением ненавидят все славянофильское, все русское,
Так что это очень важно помнить когда мы рассуждаем о западничестве и славянофильстве сегодня. Тогдашние западники (особенно западники-патриоты-государственники) были западниками не из русофобии, а из здравого смысла. Тогдашние славянофилы были партией не охранительства старого, а напротив - великой и дерзновенной мечты. Мечты, которая за следующие полтора столетия стала фактом. И которую нужно продолжать делать всё более фактом.
Из сегодняшнего дня западники нам рисуются как тупая диссида, которая за жвачку и кокаколу. Нечто среднее между певцом ртом Макаревичем и (предельно облагороженный вариант) историком Сергеевым.
Иными словами, западники это люди, которые европейский космос предпочитают русскому космосу. Для которых Нотр-Дам роднее Покрова на Нерли, а Шекспир важнее Достоевского.
Но...
Особенность положения старого русского западничества в том, что никакого Русского Космоса, которому западники предпочли европейский просто не было.
Той русской культуры, котораяимеет абсолютное всепревосходящее мировое значение попросту не существовало.
Представьте себе мир без Толстого, Достоевского, Чехова, Булгакова, Солженицына, Тютчева, Блока, Бродского. Мир без Мусоргского, Чайковского, Стравинского, Прокофьева, Свиридова. Мир без Верещагина, Васнецова, Малевича, Нестерова. Мир без Менделеева, Сикорского, Королева и Гагарина. Да без танка Т-34 и ракеты "Сатана" наконец...
А с другой стороны - мир без рублевской Троицы, без фресок Спаса на Нередице, без "Церкви воинствующей", без Покрова на Нерли, без Вознесения в Коломне, без Слова о погибели Русской Земли, Хождения за Три моря и Протопопа Аввакума. Всё это, конечно, физически наличествовало, но не было актуальным культурным фактом - актуализация древнерусской культуры едва наметилась с середины XIX века, а по настоящему мощной стала лишь к началу XX.
Вся наличествующая русская культура сводилась к Пушкину (подражателю западных форм), Гоголю (малороссийскому чудаку) и полусостоявшемуся байронисту Лермонтову. Музыка - одинокий Глинка. Живопись - западный Брюллов. И всё.
Византизм? Что - "византизм"? Византизм на тот момент был представлен Святейшим Синодом. Апофеоз византизма - митрополит Филарет. Некоторые славянофилы немного общались со старцами Оптиной Пустыни. Всё. О преподобном Серафиме почти никто не слышал.
Россия и Запад противостояли на тот момент не как два равноправных культурных мира, а как полнокровная и многообразная вселенная и культурное околонуля. И вписаться в ту вселенную, оформить себе не слишком позорное место во втором ряду казалось уже величайшим счастьем. То есть разумный рациональный человек в середине XIX века обязан был быть западником.
То, что на тот момент предлагали славянофилы было чистой воды утопией - выдумать, вымечтать Россию как особый отдельный культурный мир. И это при отставании по абсолютно всем параметрам от западной цивилизации. Нужно было быть настоящим мечтателем, чтобы в это верить и совсем уж авантюристом, чтобы в этом духе действовать.
О том, насколько слабообосновано было славянофильство свидетельствует скандал со статьей Н.Н. Страхова "Роковой вопрос", опубликованной в журнале Достоевских "Время" в разгар польского восстания.
В ней Страхов сначала долго и убедительно доказывал, что поляки по всему обязаны смотреть на русских сверху вниз как возлюбленные сыны Цивилизации на диких варваров, что по другому смотреть на нас просто невозможно. Все, чем мы можем перед ними похвалиться - это крепостью своего государства.
И если мы хотим с ними соперничать, значит нужно противопоставить им цивилизацию истинно русскую, истинно народную. Если народы различаются только уровнем европейской образованности, то поляки гораздо выше нас. Если же у народа есть истинное будущее предназначение, своя судьба и своя цивилизация, тогда, быть может, нам удастся стать выше поляков.
Разумеется, эту славянофильскую агитацию 99% читателей восприняли как тезис "русские ниже поляков", как обычное полякование и журнал Достоевских попросту запретили.
Ну и иначе не возможно было понять этот текст в то время, благомысленную логику из него приходилось буквально выковыривать, поскольку Запад (а значит и Польша) был фактом, а русская цивилизация была миражом. А уж "славянство" было еще большим миражом, причем к тому же весьма политически вредным, что все критики славянофилов отлично осознавали.
Нужно было очень верить в этот русский мираж, очень трудиться, расширяя его и в прошлое и в будущее, чтобы в итоге придать ему то колоссальное ускорение на котором он движется сейчас.
Парадоксально, что даже большевизм не смог переломить этой тенденции к формированию России как особого культурного космоса - лишь придал ему уродливые атеистические, антитрадиционные, железобетонные с торчащей арматурой черты.
Необольшевизм нашей эпохи потому и выигрывал в своей сталинистской версии идеологическую конкуренцию у либерализма 90-х, что воспринимался как одно из воплощений идеи этого особого русского космоса, в то время как либерализм воспринимался как установка на то, чтобы отменить Гагарина и Достоевского и вернуться хорошо если к Чаадаеву. Однако по сравнению с подлинной идеей русского мира необольшевизм начал выдыхаться и скукоживаться именно когда он предстал нагим, без славянофильской маскировки, как одна из форм западничества. И именно за это необольшевики со все большим ожесточением ненавидят все славянофильское, все русское,
Так что это очень важно помнить когда мы рассуждаем о западничестве и славянофильстве сегодня. Тогдашние западники (особенно западники-патриоты-государственники) были западниками не из русофобии, а из здравого смысла. Тогдашние славянофилы были партией не охранительства старого, а напротив - великой и дерзновенной мечты. Мечты, которая за следующие полтора столетия стала фактом. И которую нужно продолжать делать всё более фактом.