Мертвая рука
Александр Коммари
Мертвая Рука
(это кусочек из большего текста, имеющий, как мне кажется, самостоятельное значение)
… они это так назвали, а не мы. Не было у советских такой моды, как сейчас, называть системы залпового огня «Карамельками», ракеты для уничтожения тоннелей «Дюймовочками», а реактивные гранатометы «Лилипутами». Нет, советские назвали просто и скучно, как и все у них: Автоматическая Система Управления Концом Света 16-бис-222. А уж потом так, то есть Мертвой Рукой, стали ее называть американцы. Которые очень этого забоялись, когда узнали о таком. От какого-то беглого поляка, полковника Генштаба, кажется, который на надувном матрасе переплыл через все Балтийское море до Швеции. Чтобы сообщить цивилизованным людям о таком советском проекте. И я понимаю, почему они забоялись. Все так было хорошо рассчитано: Москвы нет, Ленинграда нет, Киева нет, нет Риги и нет Фрунзе. И даже на месте Биробиджана радиоактивный пепел. Мечты сбываются, короче. В лучших домах Лондона, Парижа и Нью-Йорка мужчины в черных смокингах и женщины в белых платьях пьют радостно шампанское, потому что советские, они же русские, достали их своей непредсказуемостью и нарушением всех и всяческих правил. Играет музыка Эндрю Ллойда Вебера и Анджело Бадаламенти, официанты с подносами, улыбки и веселье. И тут где-то под землей, на глубине то ли десять километров, то ли сто, включаются машины, сделанные чуть ли не на ламповой технике, загораются лампочки на пультах без операторов, бумажные карточки с дырками - с дырками!!! - начинают вылетать из электронно-вычислительных машин, сработанных из орудийной стали и пудовых конденсаторов. И никто этого остановить не может. И после этого разверзаются врата ада, и на людей в смокингах и платьях от кутюр обрушивается Нечто, и время останавливается, и расширение Вселенной прекращается, и темная материя вдруг становится белой, и Е уже равно не эм цэ квадрат, а эм цэ в десятой степени. И больше ничего нет. Мертвый СССР за себя отомстил.
Вот потому они и назвали это Мертвой Рукой. Потому что страшно. А вы говорите: застой, застой. Не застой это. По масштабам - больше, чем Манхэттенский проект, или космическая программа Королева. Гарантированный конец света. Чтобы никто, ни одна сволочь не полезла. Никогда. 7 ноября 1982 года старый и больной генсек Брежнев стоял на Мавзолее, смотрел на проходящих мимо советских людей с транспарантами и флагами и прощался с ними. Было холодно, Леонид Ильич знал, что простудится и умрет, но он должен был проститься с народом, который сочинял про него анекдоты, но без злобы, совсем без злобы. Вокруг генсека стояли такие же немолодые люди в черных одеждах, и он знал, что один из них - предатель, которые разрушит все, за что эти люди воевали на фронтах, гробили здоровье на целине, в сибирской глуши и на Крайнем Севере. Ситуация поразительно напоминала сюжет, случившийся почти двумя тысячами лет раньше, когда тоже среди тринадцати мужчин, сидевших за праздничным столом, один был предателем. И тот, кто у тех людей был за генсека, тоже знал это. И тоже ничего не сделал, как и генсек Брежнев. Потому что есть Большие Исторические Законы, если вам не по нраву слово рок, а уж тем более Предопределение, и можно только не мешать им делать свою работу.
Генсек и его спутники стоял на Мавзолее, мимо Мавзолея шли люди с кумачовыми флагами, а в Мавзолее лежал человек, который когда-то все это создал, потому что он хорошо разбирался в Больших Исторических Законах. А где-то в глубине спали Всадники Апокалипсиса, созданные секретными советскими инженерами, получившими за свой труд премию в размере оклада, путевки в Сочи для себя и в пионерский лагерь «Артек» для своих детей.
Но ни они, ни люди на Мавзолее, включая самого генерального секретаря, не знали, что они сделали что-то гораздо большее. И это тоже было очень типично для советских, потому что и сам СССР был нечто большим, чем его воспринимали современники, и только когда СССР умер, стало ясно, что это было нечто большее. Да и то, то есть и до сих пор, мы еще не понимаем всего. Но с каждым годом, отделяющим нас от него, мы сознаем, насколько то, что было сделано, не укладывается в то плоское понимание истории и мира, которому нас приучили. Даже, я бы сказал, пошлое, потому что капитализм в сущности крайне пошл.
А ведь люди, которые создали это, на самом деле хотели не так уж много. Они просто хотели, чтобы никогда и никому не пришло больше в голову убивать советских. Потому что их и так погибло слишком много в последнюю большую войну.
- Иванов?
Тишина.
- Левченко?
Тишина.
- Терешонок?
Тишина.
- Мухаметшин?
Тишина.
- Коган?
Тишина.
На перекличке советских, случись такая, слишком много тишины. А это те самые миллионы, которые должны были во второй половине XX века построить тот фантастически-прекрасный мир, ради которого все и затевалось в 1917 году. Мир справедливости и равенства. Мир, который будет устремлен к звездам и к счастью каждого отдельного человека. Но эти миллионы строителей баз на Луне и Марсе, людей, которые превратят Север России и пустыни Средней Азии в прекрасные места для жизни своих детей и внуков, навигаторов космических кораблей и строителей подводных ферм - они погибли под Смоленском и Сталинградом, около озера Балатон и на Зееловских высотах. И некому стало удержать страну, когда она дала слабину. Оставшихся не хватило.
Но вот Мертвая Рука - она не исчезла с исчезновением СССР с карты мира. И машины, сделанные из оружейной стали, пудовых ленточных конденсаторов и резисторов, выдерживающих тысячи градусов по Кельвину, не говоря про Фаренгейта, уже включились. И загорелись лампочки на серых пультах управления, и из щелей начали выплевываться первые картонные перфокарты с дырками, и что-то лениво заворочалось в шахтах, уходящих в сторону центра Земли. И потому Трамп, и потому ИГИЛ, и даже смешной Макрон с его женой-училкой. Застрелился в 90-х академик, спроектировавший эту Мертвую Руку, потому что ему нечем было платить зарплаты своим ученым, спились строители, прорубавшие многокилометровые шахты, умерли от безнадеги рабочие и техники, создававшие конструкции с тысячекратным запасом прочности - но Мертвая Рука осталась. И она зажила. Я точно слышу гул под ногами…
Мертвая Рука
(это кусочек из большего текста, имеющий, как мне кажется, самостоятельное значение)
… они это так назвали, а не мы. Не было у советских такой моды, как сейчас, называть системы залпового огня «Карамельками», ракеты для уничтожения тоннелей «Дюймовочками», а реактивные гранатометы «Лилипутами». Нет, советские назвали просто и скучно, как и все у них: Автоматическая Система Управления Концом Света 16-бис-222. А уж потом так, то есть Мертвой Рукой, стали ее называть американцы. Которые очень этого забоялись, когда узнали о таком. От какого-то беглого поляка, полковника Генштаба, кажется, который на надувном матрасе переплыл через все Балтийское море до Швеции. Чтобы сообщить цивилизованным людям о таком советском проекте. И я понимаю, почему они забоялись. Все так было хорошо рассчитано: Москвы нет, Ленинграда нет, Киева нет, нет Риги и нет Фрунзе. И даже на месте Биробиджана радиоактивный пепел. Мечты сбываются, короче. В лучших домах Лондона, Парижа и Нью-Йорка мужчины в черных смокингах и женщины в белых платьях пьют радостно шампанское, потому что советские, они же русские, достали их своей непредсказуемостью и нарушением всех и всяческих правил. Играет музыка Эндрю Ллойда Вебера и Анджело Бадаламенти, официанты с подносами, улыбки и веселье. И тут где-то под землей, на глубине то ли десять километров, то ли сто, включаются машины, сделанные чуть ли не на ламповой технике, загораются лампочки на пультах без операторов, бумажные карточки с дырками - с дырками!!! - начинают вылетать из электронно-вычислительных машин, сработанных из орудийной стали и пудовых конденсаторов. И никто этого остановить не может. И после этого разверзаются врата ада, и на людей в смокингах и платьях от кутюр обрушивается Нечто, и время останавливается, и расширение Вселенной прекращается, и темная материя вдруг становится белой, и Е уже равно не эм цэ квадрат, а эм цэ в десятой степени. И больше ничего нет. Мертвый СССР за себя отомстил.
Вот потому они и назвали это Мертвой Рукой. Потому что страшно. А вы говорите: застой, застой. Не застой это. По масштабам - больше, чем Манхэттенский проект, или космическая программа Королева. Гарантированный конец света. Чтобы никто, ни одна сволочь не полезла. Никогда. 7 ноября 1982 года старый и больной генсек Брежнев стоял на Мавзолее, смотрел на проходящих мимо советских людей с транспарантами и флагами и прощался с ними. Было холодно, Леонид Ильич знал, что простудится и умрет, но он должен был проститься с народом, который сочинял про него анекдоты, но без злобы, совсем без злобы. Вокруг генсека стояли такие же немолодые люди в черных одеждах, и он знал, что один из них - предатель, которые разрушит все, за что эти люди воевали на фронтах, гробили здоровье на целине, в сибирской глуши и на Крайнем Севере. Ситуация поразительно напоминала сюжет, случившийся почти двумя тысячами лет раньше, когда тоже среди тринадцати мужчин, сидевших за праздничным столом, один был предателем. И тот, кто у тех людей был за генсека, тоже знал это. И тоже ничего не сделал, как и генсек Брежнев. Потому что есть Большие Исторические Законы, если вам не по нраву слово рок, а уж тем более Предопределение, и можно только не мешать им делать свою работу.
Генсек и его спутники стоял на Мавзолее, мимо Мавзолея шли люди с кумачовыми флагами, а в Мавзолее лежал человек, который когда-то все это создал, потому что он хорошо разбирался в Больших Исторических Законах. А где-то в глубине спали Всадники Апокалипсиса, созданные секретными советскими инженерами, получившими за свой труд премию в размере оклада, путевки в Сочи для себя и в пионерский лагерь «Артек» для своих детей.
Но ни они, ни люди на Мавзолее, включая самого генерального секретаря, не знали, что они сделали что-то гораздо большее. И это тоже было очень типично для советских, потому что и сам СССР был нечто большим, чем его воспринимали современники, и только когда СССР умер, стало ясно, что это было нечто большее. Да и то, то есть и до сих пор, мы еще не понимаем всего. Но с каждым годом, отделяющим нас от него, мы сознаем, насколько то, что было сделано, не укладывается в то плоское понимание истории и мира, которому нас приучили. Даже, я бы сказал, пошлое, потому что капитализм в сущности крайне пошл.
А ведь люди, которые создали это, на самом деле хотели не так уж много. Они просто хотели, чтобы никогда и никому не пришло больше в голову убивать советских. Потому что их и так погибло слишком много в последнюю большую войну.
- Иванов?
Тишина.
- Левченко?
Тишина.
- Терешонок?
Тишина.
- Мухаметшин?
Тишина.
- Коган?
Тишина.
На перекличке советских, случись такая, слишком много тишины. А это те самые миллионы, которые должны были во второй половине XX века построить тот фантастически-прекрасный мир, ради которого все и затевалось в 1917 году. Мир справедливости и равенства. Мир, который будет устремлен к звездам и к счастью каждого отдельного человека. Но эти миллионы строителей баз на Луне и Марсе, людей, которые превратят Север России и пустыни Средней Азии в прекрасные места для жизни своих детей и внуков, навигаторов космических кораблей и строителей подводных ферм - они погибли под Смоленском и Сталинградом, около озера Балатон и на Зееловских высотах. И некому стало удержать страну, когда она дала слабину. Оставшихся не хватило.
Но вот Мертвая Рука - она не исчезла с исчезновением СССР с карты мира. И машины, сделанные из оружейной стали, пудовых ленточных конденсаторов и резисторов, выдерживающих тысячи градусов по Кельвину, не говоря про Фаренгейта, уже включились. И загорелись лампочки на серых пультах управления, и из щелей начали выплевываться первые картонные перфокарты с дырками, и что-то лениво заворочалось в шахтах, уходящих в сторону центра Земли. И потому Трамп, и потому ИГИЛ, и даже смешной Макрон с его женой-училкой. Застрелился в 90-х академик, спроектировавший эту Мертвую Руку, потому что ему нечем было платить зарплаты своим ученым, спились строители, прорубавшие многокилометровые шахты, умерли от безнадеги рабочие и техники, создававшие конструкции с тысячекратным запасом прочности - но Мертвая Рука осталась. И она зажила. Я точно слышу гул под ногами…