Мастер и Маргарита. Вбоквелл 93
Мастер: Винни воспринял ситуацию, когда ему сделали негативное внушение, как "всё было хорошо, ой, нипанятна пачиму стало плохо".
Амёба: Это я так моделирую реальность. "Приятно - неприятно" - верх рефлексии.
Мастер: Да уж. Настроение Винни полностью определяется внешней эмоциональной погодой. Светит на него солнышко одобрения - хорошо. Облили дождем презрения - плохо.
Аристотель: Ты сейчас преувеличил возможности опилок Винни. Он даже эту закономерность не уловил. С его точки зрения, настроение испортилось само, вне всякой связи с негативной оценкой его творчества. И исправилось тоже само.
Мастер: Нет, он понял, что оно исправилось, потому что его похвалил Будда.
Аристотель: Понял, но тут же забыл. От "мне хорошо, потому что меня похвалил Будда" до "мне становится хорошо, когда меня хвалят" - пропасть. Тут нужны мозговые возможности покруче опилок. Из мозгов, не способных к обобщению, любое знание высыпается, будто его и не было никогда.
Гиппократ: От "мне становится хорошо, когда меня хвалят" до "людям становится хорошо, когда их хвалят" - ещё один перевал.
Мастер: Чтобы одолеть этот перевал, нужно как минимум поговорить с кем-то другим.
Иисус: Если двое сядут рядом и начнут обсуждать между собой свои чувства, они будут творить личную модель субъективного. Каждый из них сможет сказать другому что-то нужное и полезное.
Гиппократ: Так постепенно выстраивается система знаний о закономерностях субъективного, общих для всех людей. Если Винни и Мастер начнут обсуждать свои чувства, они смогут нарисовать пантеон своих чувств в каких-то общих образах.
Винни: Я могу нарисовать свою обиду так, будто солнце погасло.
Мастер: Слишком общий образ. Я бы добавил подробностей. Где было солнце? Чем оно погасилось?
Винни: Это мне уже трудно.
Нонконформный ученик: А если Винни будет говорить с Маргаритой?
Гиппократ: Тут будет проблемка, потому что она его не поймёт. Ей не знакомы творческие состояния сознания, поэтому метафоры о солнце ей ничего не скажут. А он не поймет её созависимые стенания, как бы подробно она их не расписывала. Каждому из них покажется, что другой выдумывает. Марго лучше общаться с кем-то, кто больше похож на неё.
Мастер: Я понимаю их обоих. Хотя я тоже не всегда понимаю Винни. Когда он говорит о творчестве, он мне самый родной медведь. А когда о своей уверенности в любви мира, я теряюсь.
Иисус: Но ты хотя бы не отрицаешь его опыт, это уже что-то. Переживания обитателей Царства Небесного определяемы труднее всего. Трудно объяснить то, что по определению не проявлено и не имеет формы.
Гиппократ: Язычникам намного легче. Они фиксируют те формы субъективного, что уже имели место быть.
Сатурн: И какая у них степень достоверности?
Гиппократ: Прямой - никакой. Это же ощущения.
Сатурн: Что это за знание за такое, построенное на песке? Нет, даже не на песке. Висящее в воздухе. Консолидированное мнение двух наблюдателей, каждый из которых не может быть уверен, что другой правильно его понимает.
Гиппократ: Мы и себя-то не всегда понимаем, а уж другого... Тем не менее, мы верифицируем свои чувства о других людей. Когда человек чувствует что-то, он не может быть уверен, что его чувства не шизофреничны. Ему нужна хоть какая-то опора их объективности.
Сатурн: Объективности? Ха-ха.
Гиппократ: Может, это слово и не подходит, но... Если человек одинок в своем чувстве, оно капсулируется в нём как нечто недоработанное. На нём стоит бирка "Возможно, порождение фантазии. Не факт. Я один это вижу?". Такие чувства сидят в нейронных ветках, требуют внимания и периодически выползают наружу "Обработай меня. Вложи в свой опыт достоверного."
Сатурн: Достоверного, говоришь? Я молчу. Я пытаюсь молчать. Я промолчу, сколько смогу, а потом меня прорвёт.
Гиппократ: Люди творят модели переживаний только группой. В одиночке есть лишь зародыши рефлексии, сырые мысли, которые он не решается развивать, и правильно делает. Если он сделает смелый шаг и начнёт опираться на своё личное видение, велика вероятность, что это будет шаг в шизу, глупость, преступное дилетантство. Только разделив свои чувства с другими, мы чувствуем их реальность...
Сатурн: Ты меня специально бесишь?! Реальность?! Да как у тебя язык поворачивается назвать ЭТО реальностью?!
Гиппократ: ...поэтому табуированные в культуре чувства токсичны. "Неприличные" чувства будто созданы для того, чтобы заключать нас в камеру невыносимого одиночества. Если они ещё и неприятны, то дело совсем плохо. Если человек пережил "неприличный" опыт, которым нельзя поделиться, он оказывается в ловушке. С поддержкой группы человек может пережить любое горе, а в одиночестве его может подкосить любая ерунда.
Арей: Другим людям легко воспользоваться потребностью в верификации. Достаточно просто ничего не делать, чтобы нагадить человеку. Он обращается к тебе со своим "Товарищ капает мне за шиворот расплавленным оловом. Ты бы чувствовал некоторое раздражение в этом случае?", а ты такой типа занят.
Гиппократ: В этом вопросе мы действительно зависим от других людей.
Арей: Если уж гадить, то можно пойти ещё дальше и говорить человеку, что его чувства неправильны и шиза. Мол, нормально улыбаться, когда тебе олово за шиворот. Он, может, и не поверит, но всё равно не получит той опоры, которую даёт признание и разделение чувств. А если ещё и шеймить за его чувства... А если насмехаться... А если клеймить...
Гиппократ: Если чувства человека не разделяются и не подтверждаются другими, он чувствует себя одинокой планетой в космосе, которая никак не может зацепиться за этот мир. Дёргается, но невесомость никуда не пускает. Он не может найти себе точку опоры, как бы ни взывал к Сатурну, то есть здравому смыслу.
Дьявол: Адын, савсэм адын...
Гиппократ: Подкорка откажется ставить галочку Done на неразделенных переживаниях, и всё тут. Человек заземлится, только если найдёт "своих". Тех, кто разделит его чувства.
Сент-Экзюпери: Они так и не поняли мои чувства, не увидели в шляпе слона. Я всё ждал, когда придёт кто-то, кто увидит, но он так и не пришёл. Мне пришлось его выдумать.
Гиппократ: И как, это решило проблему?
Сент-Экзюпери: Не то чтобы. Выдуманные друзья увеличивают население моей планеты, но она так и остается одинокой планетой.
Гиппократ: Ты ждал экстрасенса, который увидит духов твоего подсознания именно в таких образах, в каких их видишь ты. Так не получится. Когда люди взаимодействуют на уровне духа, каждый из них видит свои образы. Но их объединяет нечто, что чувствуют оба.
Афродита: Духовное единение. Общение без слов.
Гиппократ: Не то чтобы совсем без слов, какие-то слова они говорят, они ищут общность и в своих образах, но слова - лишь дополнение. В предельных случаях, необязательное. У нашей Матрицы нет названия для такого вида общения.
Дьявол: Совокупление извилинами?
Афродита: Мне нравится!
Гиппократ: Не очень подходит, потому что совокупляются всё же не извилинами. Мы не знаем, чем. Пользуемся этим механизмом, но рефлексия минимальна. Просто знаем, что надо пойти к кому-то понимающему, выпить с ним, рассказать о сокровенном и станет легче. Моделируем на уровне амёбы.
Нонконформный ученик: Почему становится легче?
Гиппократ: Неверифицированный опыт хранится в нейронных ветках в сыром виде, то есть в виде фильма, как всё происходило.
Нонконформный ученик: Памяти хватит? Там же такое крутое качество...
Гиппократ: Хватит, и не на одну жизнь. Этот фильм воспринимается как нечто целое, как рисунок из клякс на простыне. Задача - вычленить из этих клякс нечто упорядоченное и сложить в какой-то чертёж. Когда живой опыт превращается в обобщенную модель, он переходит из фильма, который вызывает кинестетический отклик, в визуальный механический образ. Чертежи не вызывают чувств, поэтому человека "отпускает".
Нонконформный ученик: Так это надо болтать рот не закрывать, чтобы верифицировать все свои чувства.
Гиппократ: Не обязательно все. Речь же не о каждом проживании, а о качественно новых. И не обязательно говорить с живыми людьми, можно прочитать в книге или посмотреть по тв. Достаточно знать, что "свои" существуют. Если их знания поместить в какой-то носитель, то получится доступный всем верификатор.
Нонконформный ученик: Матрица!
Гиппократ: Да. Сторонники вульгарного атеизма считают, что языческие религии - это веры в различных макаронных монстров, различающихся разве что цветом дуршлага. На самом деле, это разные подходы к одному и тому же вопросу: как смоделировать субъективное. Как создать Матрицу - объект, питающий наши мозги и позволяющий нам правильно обращаться с нашими чувствами.
Аристотель: Нет, религия - это Теория Всего.
Сатурн: Нет, это инструкция, как надо жить.
Идол Духовных Практик: Нет, это гипотеза по поводу посмертного существования.
Афина: Нет, это историческая хроника.
Афродита: Нет, это список идей на тему "как понравиться фатеру".
Идол Самосохранения: Нет, это список "как получить ништяки от фатера".
Арей: Нет, это список "как не попасть под горячую руку фатера".
Летающий макаронный монстр: Короче, оказываю любые услуги. Заказывайте.
Нонконформный ученик: Заказать-то тебе можно, но ты же ничего не выполнишь. Ты не фатер, который может всё. Ты не языческий бог, который может поделиться опытом. Ты вообще никто.
Летающий макаронный монстр: А это кого-то останавливает? Главное - верить!