За прекрасных дам.
Увиденное произошло на этих выходных. Точнее, я много лет наблюдал это и ранее. Но доселе не сосредотачивался, оттого и в душу не западало. А сегодня запало.
Я поднимался на эскалаторе в торговом центре. Я посмотрел перед собой и увидел ЕЁ. Это был ЕЁ зад. Огромный, около семидесяти сантиметров в диаметре. Точно перепичканная нитратами тыква, он заколыхался из стороны в сторону, когда его хозяйка сошла со ступеней. Она была одета в синие шорты и серую майку. На голове неброская бейсболка цвета хаки, на босых стопах вьетнамки. Её восхитительные жирные бочища нависали над шортами в несколько слоёв. Они походили на дрожжевое тесто, убежавше из кастрюли. Обмякше-каплеобразные, с глубокими складками, они увесисто сотрясались при шагах хозяйки. Нет, это не выглядело, как гормональный дисбаланс из-за нарушения обмена веществ. Не инвалидная полнота, когда человек заплывает жиром так, что не может передвигаться без приспособлений с колёсами.
Это была полнота "здоровая". Так называемая. Так разъедаются люди, которые ведут малоподвижный образ жизни. Они могут съесть целую жаренную курицу или семь десятков пельменей, обильно заправленных маойнезом. Они обожают сэндвичи, пиццу и жареную свинину с картофелем-фри. А на десерт они любят есть торт-мороженное. Бурчащие помои в своём желудке они заливают сладкой газировкой из баночек. Впрочем, обратно к лирике.
Точно заворожённый неземной красотой, я отважился скользнуть взглядом вниз. Когда он вновь скользил по ЕЁ заду, я мужественно задержал глаза, оценив необъятность его рыхлых белых просторов. При каждом шаге жирные ляжки вращались вокруг костей подобно шкура шарпея, когда тот отряхивается. Плоские ступни наступали за пределы въетнамок. Кожа пяток была покрыта толстым слоем белой одубевшей мозоли. Иссера-белая, шелушащаяся, она треснула в двух местах - трещины были забиты чёрнотой.
Я смотрел ей вслед. Рядом с ней шла девочка. Потому, как они вели себя, я понял, что это была её дочь.
Наверное, читатель, ты можешь подумать, что я излишне поэтичен и глубоко уважаю женщин. Пушкин никогда не позволил бы себе воспеть прекрасный пол в подобных эпитетах. Ниже своей чести он счёл бы так отозваться о даме. Но лично я думаю, что Александр Сергеевич захирел бы в депрессиях, осознав, что такое возможно. Говорят, некрасивых женщин не бывает. Бывает мало косметики. А ещё говорят, что не красивых женщин не бывает, а бывает мало водки. Я могу вообразить, если бока этой дамы припудрить и нарумянить. Они от этого слегка посвежеют. Я даже могу представить, что она посмотрела на себя в зеркало, перед тем как выйти на улицу. Я готов уверовать в фантазию, будто это дело вкуса и в сием можно разглядеть своеобразную эстетику. Скажем, любоваться грацией уставшей слонихи перед прыжком. Чересчур размытым предстаёт образ мужчины, способного, глядя на неё, испытать сексуальное возбуждение... Столько водки не выпьет ни один человек.
-
Возможно, это было не просто так. Виделось в этом какое-то знамение... Словно, мне послал её сам Господь. Послал, как бы оправдываясь, мол: "Видите, до чего жизнь на земле женщину довела? Я её не такой создавал! Моя была покрасивше!" И я ему верил. Верил, а сам думал. Интересная всё-таки вещь - феминизм. Прежне всего, удобная. Прекрасному полу незачем заморочиваться, чтобы оставаться прекрасным. Они в праве выглядеть наравне с мужчинами. И не только наравне, но и гораздо хуже. Если не сказать, отвратительнее. Потом, феминизм органичен. И так ведь ясно, что мужчину в женщине влечёт ум, а не внешность. Хотя, если та женщина не дура, а уважающая себя феминистка, то скорей всего ей почхать, что там мужчин влечёт, а что не влечёт. Она не зависит от мужских предпочтений. Сознание ея не омрачено штампами классики. Наконец, феминизм ложится на восточную философию. Правда, следуя своей изначальной природе, ложится не "на", а "под". По сути, что есть тело? Иллюзия. Бренная оболочка, которой отпущен срок от рождения до утиля. Считай, свадебное платье, взятое в аренду. Его бессмысленно гладить, стирать или штопать. "Всё, что создано из причин и следствий, подвержено разрушению". Да и вообще, самое важное - чтоб человек был хороший. И ничего страшного, когда хорошего человека много.
За них, сильных и самостоятельных, я и осушу свой бокал.