Curious disappearance of the living chest
В далеком детстве у меня была книжечка-сборник поэзии из серии "Классики и современники" . Эта серия выходила в мягких обложках, которые практически сразу рассыпались и их приходилось отдавать в переплет. В сборнике фигурировали русские поэты 18-19 веков второй, как говорится, линии. Ну, в общем, все кроме Пушкина - Сумароков, Баратынский, Языков, Надсон и так далее.
Следуя завету Венички, когда я не могу заснуть, то начинаю шпарить наизусть стихи - привычка возникшая под впечатлением от "Крутого маршрута" Евгении Гинзбург, также прочитанного в позднем детстве.
Когда Гинзбург сидела в лагере на Колыме, то вечерами с подругой на нарах они декламировали гумилевского "Жирафа", чтобы как-то воспарить над действительностью. Со свойственным юности трагическим восприятием мира я тогда решила, на случай будущих застенков, что и мне надо так. Поэтому стишков наизусть я знаю более, чем дофига. И вот недавно не сплю, читаю в уме языковскую "Аделаиду". Чувствую, что пару строчек уже не помню, лезу в Гугль, а там это:Я твой, я твой, Аделаида!
I am your I thy Adelaide!
Тобой узнал я, как сильна,
You know I, as a strong,
Как восхитительна Киприда,
As voshititelna Kiprida,
И как торжественна она!
And as solemnly it!
Ланит и персей жар и нега,
Lanit and Perseus fever and bliss,
Живые груди, блеск очей,
Living chest, eyes shine,
И волны ветреных кудрей...
Wind and waves kudrey ...
О друг! ты Альфа и Омега
A friend! you are the Alpha and Omega
Любви возвышенной моей!
Love my sublime!
С минуты нашего свиданья
With a minute of Goodbye
Мои пророческие сны,
My prophetic dreams,
Мои кипучие желанья
My desire ebullient
Все на тебя устремлены.
All looking at you.
Предайся мне: любви забавы
Predaysya me: love games
И песнью громкой воспою
And the song loud vospoyu
И окружу лучами славы
And surrounded by rays of glory
Младую голову твою.
Young your head.
Что перевод жесть и ад, это ладно. Самое интересное, что я совершенно не помню этих живых грудей - они же living chest - в оригинале. И даже по размеру то ли кудри, то ли груди там лишние. Видимо, они пропали от стыдливости. Странная все же штука память!