На СимпозиМУМИЕ. Антипедагогическая поэма, или Комедия дель арте
Неприятный, конечно, инцидент у всех на слуху - тренер детской футбольной команды пнул мальчика. Конечно же, это антипедагогично и оправданию не подлежит. Хотя понять все-таки по-человечески можно, если б, конечно, это был единичный случай - все произошло сгоряча, в пылу игры, да и не университет же это благородных девиц, в конце концов.
А как объяснить вот такую вот омерзительную лекцию, имевшую место в Пензенском государственном педагогическом институте (тогда еще университете) где-то в 2005 году. Вообразим такую мизансцену… чтобы было не так грустно и чтобы придать трагедии оттенок комедийности, представим все в стиле комедии дель арте.
Действие первое.
Итак, звенит звонок, и после некоторой задержки в аудитории наконец появляется Коломбина, призванная по какому-то недоразумению выполнять функции профессора экономики. С ней вместе заходит еще одна не менее вполне себе справная коломбина, числящаяся аспиранткой. Но вместо того, чтобы, как полагается, поприветствовать студентов и приступить к изложению экономических формул, обе коломбины, повернувшись пышным коломбиньим задом к студентам, усаживаются на первую парту и начинают увлеченную беседу.
И вот о чем так не терпелось поведать Коломбине-профессорше своей подруге, состоящей с ней, видимо, в близких отношениях. О том, что в ее потоке есть девочка-отличница, которой необходимо выдать волчий билет. «Что же можно про нее передать, ведь на вид она нормальная?»
Коломбина-аспирантка преданно кивает, глядя на профессоршу глупыми круглыми неподвижными глазами.
Вся дискуссия продолжалась минут пятнадцать и, хотя велась вполголоса, была слышна на задних рядах. Что коломбин нисколько не заботило. Ведь заговоры они строили против единственной девушки, которую защитить было некому. Раньше в институт иногда приходила ее мама-инвалид, но потом ее здоровье ухудшилось, и девочке начали практически вслух, открыто ломать жизнь.
А вот перед студентами, привозившими им из Америки подарки, коломбины пресмыкались.
Когда наконец коломбины вдоволь наговорились, аспирантка ушла восвояси, а профессорша, обернувшись, пояснила:
- Прошу прощения, очень актуальная тема сейчас - слияние вузов.
Хотя речь скорее шла о слиянии подлостей и поглощении совести.
Далее профессорша могла писать на доске аналитические формулы, которые, к слову, часто приводились неправильно, а могла разглагольствовать на ту тему, что вот к ней на зачет явились в разнопёром и что неприлично жевать жевачку.
(А строить заговоры, нецензурно выражаться и ломать жизнь человеку прилично!)
Конец первого действия.
Потом, конечно, были еще следующие акты этой драмы, или, если угодно, психологического триллера… то, что произошло, страшно, поэтому и представили мы все как легкомысленную комедию дель арте.
Хотя это вещи такого же порядка, как когда двое одноклассников убивают девочку, и весь класс об этом знает и молчит.
Или когда избивают ребенка из бедной семьи, снимают все на видео и выкладывают в интернет, а учителя отстраняются или покрывают зачинщиков…
И что же дальше?
Как говорил мой учитель поэзии, вольно цитируя Пушкина:
«Ну что ж ты смолк, веселья глас, и молодые наши жены…»
2. Аспирантка с глупыми глазами впоследствии сидела на госэкзаменах по двум иностранным языкам, хотя, как сама призналась, ни одного слова на иностранном языке не знает.
3. Профессорша, как и собиралась, передала про отличницу гадости в Колхозбанк своей подруге Лесопилкиной.
4. Еще одно действующее лицо. Как говорится, молодая девушка, 60 лет… ну или 35.
агрессивная бабенка с выпученными глазами с физмата, впоследствии резко совершившая карьерный рост до и. о. … - тут уже даже не Коломбина, а собака Баскервиллей какая-то. Когда отличница пришла к ней и вежливо попросила повлиять на преподавателей математики, родителей травящего ее молодого человека, собака Баскервиллей сказала, что историю эту она знает, но родителей будет покрывать, как прекрасных специалистов, и сама перешла к угрозам в адрес девушки.
Конечно, ободренный такой поддержкой злоумышленник, затеявший всю эту травлю, назовем его Глистеныш, впоследствии успешно передавал материалы прослушки ко мне на работу.
Конечно, речь о педагогике тут не идет. Речь идет о стадных инстинктах, о подлости. О сговоре, который, как известно, отягощает преступления. Один шаг до геноцида и фашизма…
Как говорится, цирк уехал, а клоуны остались. Увы, коломбины остались в педагогике и в педагогическом институте.
Желаю Коломбинам всех мастей и обоих полов обзавестись совестью…
А как объяснить вот такую вот омерзительную лекцию, имевшую место в Пензенском государственном педагогическом институте (тогда еще университете) где-то в 2005 году. Вообразим такую мизансцену… чтобы было не так грустно и чтобы придать трагедии оттенок комедийности, представим все в стиле комедии дель арте.
Действие первое.
Итак, звенит звонок, и после некоторой задержки в аудитории наконец появляется Коломбина, призванная по какому-то недоразумению выполнять функции профессора экономики. С ней вместе заходит еще одна не менее вполне себе справная коломбина, числящаяся аспиранткой. Но вместо того, чтобы, как полагается, поприветствовать студентов и приступить к изложению экономических формул, обе коломбины, повернувшись пышным коломбиньим задом к студентам, усаживаются на первую парту и начинают увлеченную беседу.
И вот о чем так не терпелось поведать Коломбине-профессорше своей подруге, состоящей с ней, видимо, в близких отношениях. О том, что в ее потоке есть девочка-отличница, которой необходимо выдать волчий билет. «Что же можно про нее передать, ведь на вид она нормальная?»
Коломбина-аспирантка преданно кивает, глядя на профессоршу глупыми круглыми неподвижными глазами.
Вся дискуссия продолжалась минут пятнадцать и, хотя велась вполголоса, была слышна на задних рядах. Что коломбин нисколько не заботило. Ведь заговоры они строили против единственной девушки, которую защитить было некому. Раньше в институт иногда приходила ее мама-инвалид, но потом ее здоровье ухудшилось, и девочке начали практически вслух, открыто ломать жизнь.
А вот перед студентами, привозившими им из Америки подарки, коломбины пресмыкались.
Когда наконец коломбины вдоволь наговорились, аспирантка ушла восвояси, а профессорша, обернувшись, пояснила:
- Прошу прощения, очень актуальная тема сейчас - слияние вузов.
Хотя речь скорее шла о слиянии подлостей и поглощении совести.
Далее профессорша могла писать на доске аналитические формулы, которые, к слову, часто приводились неправильно, а могла разглагольствовать на ту тему, что вот к ней на зачет явились в разнопёром и что неприлично жевать жевачку.
(А строить заговоры, нецензурно выражаться и ломать жизнь человеку прилично!)
Конец первого действия.
Потом, конечно, были еще следующие акты этой драмы, или, если угодно, психологического триллера… то, что произошло, страшно, поэтому и представили мы все как легкомысленную комедию дель арте.
Хотя это вещи такого же порядка, как когда двое одноклассников убивают девочку, и весь класс об этом знает и молчит.
Или когда избивают ребенка из бедной семьи, снимают все на видео и выкладывают в интернет, а учителя отстраняются или покрывают зачинщиков…
И что же дальше?
Как говорил мой учитель поэзии, вольно цитируя Пушкина:
«Ну что ж ты смолк, веселья глас, и молодые наши жены…»
2. Аспирантка с глупыми глазами впоследствии сидела на госэкзаменах по двум иностранным языкам, хотя, как сама призналась, ни одного слова на иностранном языке не знает.
3. Профессорша, как и собиралась, передала про отличницу гадости в Колхозбанк своей подруге Лесопилкиной.
4. Еще одно действующее лицо. Как говорится, молодая девушка, 60 лет… ну или 35.
агрессивная бабенка с выпученными глазами с физмата, впоследствии резко совершившая карьерный рост до и. о. … - тут уже даже не Коломбина, а собака Баскервиллей какая-то. Когда отличница пришла к ней и вежливо попросила повлиять на преподавателей математики, родителей травящего ее молодого человека, собака Баскервиллей сказала, что историю эту она знает, но родителей будет покрывать, как прекрасных специалистов, и сама перешла к угрозам в адрес девушки.
Конечно, ободренный такой поддержкой злоумышленник, затеявший всю эту травлю, назовем его Глистеныш, впоследствии успешно передавал материалы прослушки ко мне на работу.
Конечно, речь о педагогике тут не идет. Речь идет о стадных инстинктах, о подлости. О сговоре, который, как известно, отягощает преступления. Один шаг до геноцида и фашизма…
Как говорится, цирк уехал, а клоуны остались. Увы, коломбины остались в педагогике и в педагогическом институте.
Желаю Коломбинам всех мастей и обоих полов обзавестись совестью…