Про Катынь. Прфессор Ф. Гаек в 1945 году заявил, что подписал немецкий документ под давлением обст
Катынские доказательства. проф. Франтишек Гаек. 9 июля 1945 г.
Катынское дело
I.
В первой половине апреля 1943 г. в ежедневной печати появилось сообщение, что в лесу у Катыни в Смоленской области СССР были обнаружены массовые захоронения казненных польских офицеров, и указывалось их общее число - до 12000.
В конце апреля 1943 г. министерство внутренних дел уведомило меня, что в соответствии с приказом имперского протектора я должен выехать в Берлин и, совместно с членами комиссии профессоров судебной медицины из представителей разных народов, участвовать в осмотре найденных могил.
Эта миссия была мне в наивысшей степени неприятна.
Я знал, что у меня не будет возможности высказать свою собственную точку зрения и что я буду вынужден подписать все, что мне предложат. Немцев не могло интересовать ничего другого, кроме пропаганды. Было немыслимо, чтобы немцы, которые объявили, что немецкая раса превосходит другие, что их культура является высшей, что они не только уполномочены, но и обязаны главенствовать над остальными народами, хотели вообще получить какое-либо заключение от таких ничтожеств, как я. У них, несомненно, совесть была нечиста. К тому же я не хотел и не мог помогать немцам доказывать, что русские - убийцы.
Поэтому я постарался отговориться, сказавшись больным, но министерство внутренних дел мне ответило, что в этом случае меня обязательно арестуют и, возможно даже со всей семьей, поскольку мои оправдания были бы восприняты как саботирование приказа рейхспротектора.
Тогда я обратился также и к ведущим чиновникам из министерства образования, которому я подчинялся как профессор университета, но они посовещались и высказались в том смысле, что иного выхода, кроме как ехать, нет.
Друзья тоже советовали мне ехать, рассчитывая узнать о Катыни правду, и предлагали по окончании войны предоставить свои свидетельства о моих действиях.
Таким образом, 27 апреля 1943 г. я выехал в Берлин, где вечером в отеле «Адлон» на улице Унтер ден Линден собрались все члены комиссии.
Членами комиссии были:
От Бельгии: др. Шпеелерс (Speelers), штатный профессор глазной медицины Гентского университета.
От Болгарии: др. Марков, доцент судебной медицины и криминалистики Софийского университета.
От Дании: др. Трамсен (Tramsen), прозектор института судебной медицины в Копенгагене.
От Финляндии: др. Саксен (Saxen), штатный профессор патологической медицины Хельсинкского университета.
От Италии: др. Пальмиери (Palmieri), штатный профессор судебной медицины и криминалистики Неапольского университета.
От Хорватии: др. Милославич (Miloslavic), штатный профессор судебной медицины и криминалистики Загреб- ского университета.
От Голландии: др. де Бурле (de Burlet), штатный профессор анатомии Гронингенского университета.
От Румынии: др. Биркле (Birkle), судебный врач румынского министерства юстиции и первый ассистент отделения судебной медицины и криминалистики университета в Бухаресте.
От Швейцарии: др. Навиль (Naville), штатный профессор судебной медицины Женевского университета.
От Словакии: др. Шубик (Subik), штатный профессор патологической анатомии Братиславского университета и глава государственного здравоохранения Словакии.
От Венгрии: др. Орсос (Orsos)[1], штатный профессор судебной медицины и криминалистики университета в Будапеште.
От Франции: проф. Костедо (Costedoat) из Парижа, который, однако, заявил со всей определенностью, что в соответствии с предписанием французского правительства выступает только в роли зрителя и что участвовать ни в каких работах и подписывать протоколы не обязан.
От Испании: проф. Пига (Piga) из Мадрида, который, однако, после прибытия самолетом в Берлин заболел и не смог продолжать путь.
В среду утром 28 апреля 1943 г. мы вылетели из аэропорта Темпельгоф, сделали промежуточную посадку в Варшаве, где был двухчасовой обеденный перерыв, затем, в 17 часов, приземлились в Смоленском аэропорту и были размещены в отеле «Молохов»[2].
На следующий день мы автобусом выехали в Катынский лес, где штабной врач, профессор судебной медицины из Вроцлава[3] доктор Бутц, уполномоченный немецким военным командованием к руководству раскопками, показал нам все могилы, эксгумированные трупы, обнаруженные при них документы и в нашем присутствии провел одно вскрытие.
До нашего появления из могил было извлечено 982 трупа, из них 58 было вскрыто, остальные только осмотрены внешне.
На следующий день, т.е. в пятницу 30 апреля 1943 г., мы провели вскрытие 9 трупов. Нам было позволено выбрать труп из любой ямы по своему усмотрению, поэтому для меня подняли два трупа из седьмой ямы. Эти трупы не имели на плечах офицерских знаков отличия, и я посчитал, что речь идет о простых солдатах. Однако было установлено, что у некоторых трупов офицерские знаки отличия были обнаружены в карманах одежды, так что не исключено, что и эти трупы принадлежали офицерам. В карманах одного из трупов я нашел русскую газету «Глос»[4] от 2 апреля 1940 г. Оба вскрытых мною трупа имели огнестрельную рану на затылке, которая была нанесена с короткого расстояния. У обоих имело место сквозное ранение.
В этот же день вечером был составлен протокол, который сформулировали профессор Бутц из Вроцлава и профессор Орсос из Будапешта, самым важным пунктом которого было заключение, что трупы польских офицеров оставались погребенными приблизительно 3 года. Из этого вытекало, что они были погребены весной 1940 г., т.е. в период, когда немецко-русской войны еще не было и немцы Катынь еще не оккупировали. Таким образом, виновниками преступления оказывались советские власти.
Советские власти 16 апреля 1943 г. отвергли утверждения немцев, как безбожную ложь, и, поскольку в немецких сообщениях говорилось о деревне Гнездово, где имелись археологические раскопки, известные под названием Гнездовский могильник, считали, что немцы этот факт преднамеренно умалчивают и используют в пропаганде против Советского Союза.
Позже, снова овладев Катынью, русские тоже послали 23 сентября 1943 г. комиссию для исследования могил[5], в которой состояли:
В. Ю. Прозоровский, старший эксперт судебной медицины и директор государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Др. В. М. Смольянинов, профессор судебной медицины 2-го отделения государственного медицинского института.
Др. Д. Н. Выропаев, профессор патологической анатомии.
Др. П. В. Семеновский, главный научный сотрудник танатологического отделения государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Доц. М. Д. Швайкова, главный научный сотрудник отделения судебной химии государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Никольский, старший эксперт судебной медицины войск Западного фронта, майор медицинской службы.
Бусоедов, капитан медицинской службы, эксперт судебной медицины.
Субботин, майор медицинской службы, директор патолого-анатомической лаборатории.
Оглобин, майор медицинской службы.
Садыков, старший лейтенант медицинской службы.
Пушкарева, старший лейтенант медицинской службы.
Председателем этой комиссии был член Академии наук Н. Н. Бурденко со своими сотрудниками.
Эта комиссия установила, что до оккупации Смоленска и западных районов страны немецкими войсками польские военнопленные - офицеры и рядовые - работали на постройке и расчистке дорог и что, по свидетельским показаниям начальника польского лагеря военнопленных майора Ветошникова и инженера Иванова, эти военнопленные по причине недостатка вагонов и в результате других трудностей не могли быть вовремя эвакуированы, и поэтому пленные поляки с частью охранников и служащих лагеря попали к немцам в плен.
Комиссия выслушала большое количество свидетелей, провела за период с 16 по 23 января 1944 г. эксгумацию 925 тел, сравнила результаты исследования трупов из Катынского леса с результатами исследования могил в других местах Смоленской области, т.е. в Гедеоновке, Магаленщине, Реадовке и Красном Бору, и констатировала, что погребение тел в Катынском лесу состоялось приблизительно два года назад, а именно в период от сентября до декабря 1941 г.
Заключения обеих комиссий сильно отличаются, и поэтому я считаю себя обязанным рассказать о своем катынском опыте сейчас, когда об этом уже можно говорить свободно. Возможно, кто-то будет возражать против этой идеи с тем, что я могу находиться под влиянием чувства благодарности к русским, освободившим наш народ, и поэтому не могу высказываться иначе. Я, однако, преследую цель, чтобы историк, которому хотелось бы заниматься катынским вопросом, имел задокументированные аргументы, которые я приведу. Если бы я молчал, то может показаться, что я с немцами согласен и настаиваю на своей подписи, т. е. на том, что польские офицеры были казнены весной 1940 г.
Обстоятельства, прямым свидетелем которых я не был, я черпаю из акта «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn», включенного в 1943 г. в так называемую «Белую книгу»[6]. Акт издала немецкая информационная канцелярия по предложению немецкого министерства иностранных дел в 1943 г.
Далее можно все посмотреть здесь https://istmat.org/node/26224
Однако оставлю здесь мнение профессора на тему сколько времени трупы провели в земли, тем более что у него был большой опыт по этой части:
...9. Признаки разложения трупов[22].
Прежде, чем по признакам разложения высказать суждение о том, как долго трупы польских офицеров могли находиться в общих могилах, надо коротко коснуться процесса разложения и условий, в которых он проходит.
В сущности, различаем два процесса разложения.
Первый процесс - это так называемое гниение (редукция), при котором происходит образование водородистых веществ (метан, сернистый водород, аммиак и сульфит аммониевый). Эти вещества являются дурнопахнущими газами, поэтому труп отекает, распухает и источает зловоние. Необходимый к образованию этих веществ водород поступает из телесных жидкостей, а т. к. в теле этих жидкостей имеется много, то процесс начинается сразу же после смерти. Водород поступает также из влажной окружающей среды, что подтверждается тем, что трупы, находящиеся в воде, раздуваются и гниют быстрее [чем в земле]. В первые дни после смерти процесс достигает максимума, после чего, по израсходовании водорода, замедляется и по истечении нескольких месяцев прекращается, так что опухлость трупа исчезает.
Второй процесс - это тление (оксидация), т.е. образование кислородистых веществ (углеродной, серной, азотной и фосфорной кислот). И этот процесс также возникает сразу же после смерти, однако продвигается очень медленно, сначала он незаметен и максимума достигает только спустя несколько месяцев. Образующиеся вещества текучи, не зловонны, и по прошествии нескольких месяцев труп, если первый процесс находится в малозаметной фазе, не издает зловоние, но течет, расплывается. Кислород, необходимый для этого процесса, берется из окружающей среды и из воздуха, содержащегося в земле. Тление начинается раньше всего там, куда кислород попадает скорее, т.е. в частях тела, не закрытых одеждой, а это, как правило, лицо и руки. Поэтому уже через полгода можно наблюдать, что глаза, нос и губы уже разложились, глазные и носовые полости зияют пустотой, зубы обнажены, также и мягкие части рук бывают разложены, а кости свободны в суставах. Через год процесс переходит уже на шею и грудную клетку, мягкие части грудной клетки исчезают и ребра обнажаются. Также спустя год бывают ослаблены и теряют прочность голеностопный (articulatio talocruralis) и остальные суставы ноги.
Условия для этих процессов в катынских могилах не были неблагоприятны. Сырости было достаточно. Ведь дно могилы № 5 находилось на уровне грунтовых вод, т. к. в непосредственной близости от могил имелось болото и, кроме того, Катынская местность - не сухая пустыня. Зимой она покрыта снегом, летом имеется достаточно воды из-за осадков.
В этих могилах кислорода из воздуха было несколько меньше, чем в обыкновенных могилах. При нормальных условиях, когда труп похоронен в гробу, воздух, т. е. кислород, имеется в изобилии в самом гробу, под ним и в окружающей земле, что и позволяет проходить процессу оксидации. В Катыни, хотя гробов и нет, и трупы были набросаны в ямы в совершенном беспорядке, вдоль и поперек один на другого, изрядное количество воздуха содержалось в одежде и в пространстве между отдельными трупами, и, кроме того, песок, которым они были засыпаны, имел грубое зерно и содержал, наверное,воздуха. Это была не глина или какой-нибудь другой непроницаемый слой, и поэтому к трупам мог поступать новый кислород из воздуха.
У подавляющего большинства трупов мягкие части отсутствовали только на темени, все остальные закрытые и незакрытые части тела сохранились, суставы не были разболтаны, трупы можно было поднимать, сажать, переворачивать и разувать без того, чтобы труп распался.
На примере трупа, который я вскрывал сам, каждый может убедиться, что сохранились и нос, и части губ, руки и даже пальцы сохранились, глаза хотя и ввалились, но не разложились, зубы не обнажены.
И если даже предположим, что из-за меньшего содержания кислорода процесс оксидации был в катынских трупах замедлен, нельзя все же согласиться с тем, что они могли лежать в могилах 3 года. Состояние трупов говорит скорее о том, что они находились там несколько месяцев или, принимая во внимание меньшее содержание кислорода из воздуха и вялый процесс тления (оксидации), что они там лежали самое большее 1,5 года.
Когда надо провести эксгумацию с целью кремации трупов (или останков), меня вызывают на пражские кладбища, чтобы я их осмотрел, и я действительно видел изрядное количество трупов со всех пражских кладбищ по истечении различного времени после погребения, следовательно, обладаю большим опытом. Не могу, однако, сказать, чтобы мне когда-нибудь попадался даже двухлетний труп в таком состоянии, как те, что были в Катыни. Состояние трупов в Катыни указывало на то, что они лежали там самое большее 1,5 года.
Против трехлетнего периода решительно говорит ади- поцирование трупов в могиле № 5.
Адипоцирование - это превращение мягких частей тела в особенную светло-серую, липкую, однородную массу, источающую сильное зловоние, которая на воздухе засыхает и превращается в белое, но уже не пахнущее, удивительно легкое вещество. Адипоцир образуется в воде без доступа воздуха и возникает приблизительно через 2 месяца в подкожных соединительных тканях на щеках, а позже также на спине и конечностях, до 2-х лет адипоцируют все подкожные ткани, а до 3-х лет и внутренности.
В Катынском лесу в могиле № 5, куда попадала грунтовая вода, были обнаружены трупы, адипоцированные снаружи, однако их мускулатура сохранила свой цвет, а внутренние органы не были адипоцированы. Даже если допустить, что в жаркие, сухие летние дни уровень грунтовых вод падал и трупы в течение некоторого времени не находились в воде, и процесс адипоцирования не продолжался, то является бесспорным, что если бы трупы в могиле № 5 лежали три года, то у них и внутренние органы, и тем более мускулатура должны были превратиться в адипоцир. Уровень адипоцирования тоже показывает, что трупы лежали в могиле приблизительно 1,5 года.
10. Признаки на одежде.
В соответствии с общим опытом, хлопчатобумажные и льняные ткани разлагаются в течение приблизительно 5-ти лет, шерстяные приблизительно за 10 лет. На польских офицерах мундиры сохранились полностью, не были даже истлевшими, их можно было легко снять с тела и расстегнуть пуговицы, металлические детали, такие, как пряжки на ремнях; крючки и обувные гвозди хотя и были немного ржавые, однако местами сохранили свой блеск. Табак в портсигарах тоже сохранил желтый цвет; сигаретная бумага, хотя и отсырела, но не размокла и не истлела.
Анализ одежды, ее металлических деталей и сигарет тоже говорит против того, чтобы трупы могли лежать в земле 3 года.
11. Признаки на письмах и газетах
Трудно согласиться с тем, что письма и газеты, пролежав в земле 3 года, где на них воздействовала вода и продукты разложения, могли бы быть целы и читаемы так, как действительно были. У нас[23] есть традиция класть в гроб с телом усопшего изображения святых, которые обычно изготовлены из очень хорошей бумаги, но все-таки при эксгумации трехлетних трупов я никогда никаких картинок не находил. У офицеров, как я видел, они лежали совершенно свободно в карманах, а не в каком-либо футляре, и поэтому невозможно поверить, что по истечении 3-х лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили. В процессе тления трупа на них воздействуют образующиеся кислоты - и они истлевают.
...http://katynbooks.narod.ni/hajek/Hajek_rus_cz.html
Катынское дело
I.
В первой половине апреля 1943 г. в ежедневной печати появилось сообщение, что в лесу у Катыни в Смоленской области СССР были обнаружены массовые захоронения казненных польских офицеров, и указывалось их общее число - до 12000.
В конце апреля 1943 г. министерство внутренних дел уведомило меня, что в соответствии с приказом имперского протектора я должен выехать в Берлин и, совместно с членами комиссии профессоров судебной медицины из представителей разных народов, участвовать в осмотре найденных могил.
Эта миссия была мне в наивысшей степени неприятна.
Я знал, что у меня не будет возможности высказать свою собственную точку зрения и что я буду вынужден подписать все, что мне предложат. Немцев не могло интересовать ничего другого, кроме пропаганды. Было немыслимо, чтобы немцы, которые объявили, что немецкая раса превосходит другие, что их культура является высшей, что они не только уполномочены, но и обязаны главенствовать над остальными народами, хотели вообще получить какое-либо заключение от таких ничтожеств, как я. У них, несомненно, совесть была нечиста. К тому же я не хотел и не мог помогать немцам доказывать, что русские - убийцы.
Поэтому я постарался отговориться, сказавшись больным, но министерство внутренних дел мне ответило, что в этом случае меня обязательно арестуют и, возможно даже со всей семьей, поскольку мои оправдания были бы восприняты как саботирование приказа рейхспротектора.
Тогда я обратился также и к ведущим чиновникам из министерства образования, которому я подчинялся как профессор университета, но они посовещались и высказались в том смысле, что иного выхода, кроме как ехать, нет.
Друзья тоже советовали мне ехать, рассчитывая узнать о Катыни правду, и предлагали по окончании войны предоставить свои свидетельства о моих действиях.
Таким образом, 27 апреля 1943 г. я выехал в Берлин, где вечером в отеле «Адлон» на улице Унтер ден Линден собрались все члены комиссии.
Членами комиссии были:
От Бельгии: др. Шпеелерс (Speelers), штатный профессор глазной медицины Гентского университета.
От Болгарии: др. Марков, доцент судебной медицины и криминалистики Софийского университета.
От Дании: др. Трамсен (Tramsen), прозектор института судебной медицины в Копенгагене.
От Финляндии: др. Саксен (Saxen), штатный профессор патологической медицины Хельсинкского университета.
От Италии: др. Пальмиери (Palmieri), штатный профессор судебной медицины и криминалистики Неапольского университета.
От Хорватии: др. Милославич (Miloslavic), штатный профессор судебной медицины и криминалистики Загреб- ского университета.
От Голландии: др. де Бурле (de Burlet), штатный профессор анатомии Гронингенского университета.
От Румынии: др. Биркле (Birkle), судебный врач румынского министерства юстиции и первый ассистент отделения судебной медицины и криминалистики университета в Бухаресте.
От Швейцарии: др. Навиль (Naville), штатный профессор судебной медицины Женевского университета.
От Словакии: др. Шубик (Subik), штатный профессор патологической анатомии Братиславского университета и глава государственного здравоохранения Словакии.
От Венгрии: др. Орсос (Orsos)[1], штатный профессор судебной медицины и криминалистики университета в Будапеште.
От Франции: проф. Костедо (Costedoat) из Парижа, который, однако, заявил со всей определенностью, что в соответствии с предписанием французского правительства выступает только в роли зрителя и что участвовать ни в каких работах и подписывать протоколы не обязан.
От Испании: проф. Пига (Piga) из Мадрида, который, однако, после прибытия самолетом в Берлин заболел и не смог продолжать путь.
В среду утром 28 апреля 1943 г. мы вылетели из аэропорта Темпельгоф, сделали промежуточную посадку в Варшаве, где был двухчасовой обеденный перерыв, затем, в 17 часов, приземлились в Смоленском аэропорту и были размещены в отеле «Молохов»[2].
На следующий день мы автобусом выехали в Катынский лес, где штабной врач, профессор судебной медицины из Вроцлава[3] доктор Бутц, уполномоченный немецким военным командованием к руководству раскопками, показал нам все могилы, эксгумированные трупы, обнаруженные при них документы и в нашем присутствии провел одно вскрытие.
До нашего появления из могил было извлечено 982 трупа, из них 58 было вскрыто, остальные только осмотрены внешне.
На следующий день, т.е. в пятницу 30 апреля 1943 г., мы провели вскрытие 9 трупов. Нам было позволено выбрать труп из любой ямы по своему усмотрению, поэтому для меня подняли два трупа из седьмой ямы. Эти трупы не имели на плечах офицерских знаков отличия, и я посчитал, что речь идет о простых солдатах. Однако было установлено, что у некоторых трупов офицерские знаки отличия были обнаружены в карманах одежды, так что не исключено, что и эти трупы принадлежали офицерам. В карманах одного из трупов я нашел русскую газету «Глос»[4] от 2 апреля 1940 г. Оба вскрытых мною трупа имели огнестрельную рану на затылке, которая была нанесена с короткого расстояния. У обоих имело место сквозное ранение.
В этот же день вечером был составлен протокол, который сформулировали профессор Бутц из Вроцлава и профессор Орсос из Будапешта, самым важным пунктом которого было заключение, что трупы польских офицеров оставались погребенными приблизительно 3 года. Из этого вытекало, что они были погребены весной 1940 г., т.е. в период, когда немецко-русской войны еще не было и немцы Катынь еще не оккупировали. Таким образом, виновниками преступления оказывались советские власти.
Советские власти 16 апреля 1943 г. отвергли утверждения немцев, как безбожную ложь, и, поскольку в немецких сообщениях говорилось о деревне Гнездово, где имелись археологические раскопки, известные под названием Гнездовский могильник, считали, что немцы этот факт преднамеренно умалчивают и используют в пропаганде против Советского Союза.
Позже, снова овладев Катынью, русские тоже послали 23 сентября 1943 г. комиссию для исследования могил[5], в которой состояли:
В. Ю. Прозоровский, старший эксперт судебной медицины и директор государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Др. В. М. Смольянинов, профессор судебной медицины 2-го отделения государственного медицинского института.
Др. Д. Н. Выропаев, профессор патологической анатомии.
Др. П. В. Семеновский, главный научный сотрудник танатологического отделения государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Доц. М. Д. Швайкова, главный научный сотрудник отделения судебной химии государственного научно-исследовательского института судебной медицины народного комиссариата здравоохранения СССР.
Никольский, старший эксперт судебной медицины войск Западного фронта, майор медицинской службы.
Бусоедов, капитан медицинской службы, эксперт судебной медицины.
Субботин, майор медицинской службы, директор патолого-анатомической лаборатории.
Оглобин, майор медицинской службы.
Садыков, старший лейтенант медицинской службы.
Пушкарева, старший лейтенант медицинской службы.
Председателем этой комиссии был член Академии наук Н. Н. Бурденко со своими сотрудниками.
Эта комиссия установила, что до оккупации Смоленска и западных районов страны немецкими войсками польские военнопленные - офицеры и рядовые - работали на постройке и расчистке дорог и что, по свидетельским показаниям начальника польского лагеря военнопленных майора Ветошникова и инженера Иванова, эти военнопленные по причине недостатка вагонов и в результате других трудностей не могли быть вовремя эвакуированы, и поэтому пленные поляки с частью охранников и служащих лагеря попали к немцам в плен.
Комиссия выслушала большое количество свидетелей, провела за период с 16 по 23 января 1944 г. эксгумацию 925 тел, сравнила результаты исследования трупов из Катынского леса с результатами исследования могил в других местах Смоленской области, т.е. в Гедеоновке, Магаленщине, Реадовке и Красном Бору, и констатировала, что погребение тел в Катынском лесу состоялось приблизительно два года назад, а именно в период от сентября до декабря 1941 г.
Заключения обеих комиссий сильно отличаются, и поэтому я считаю себя обязанным рассказать о своем катынском опыте сейчас, когда об этом уже можно говорить свободно. Возможно, кто-то будет возражать против этой идеи с тем, что я могу находиться под влиянием чувства благодарности к русским, освободившим наш народ, и поэтому не могу высказываться иначе. Я, однако, преследую цель, чтобы историк, которому хотелось бы заниматься катынским вопросом, имел задокументированные аргументы, которые я приведу. Если бы я молчал, то может показаться, что я с немцами согласен и настаиваю на своей подписи, т. е. на том, что польские офицеры были казнены весной 1940 г.
Обстоятельства, прямым свидетелем которых я не был, я черпаю из акта «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn», включенного в 1943 г. в так называемую «Белую книгу»[6]. Акт издала немецкая информационная канцелярия по предложению немецкого министерства иностранных дел в 1943 г.
Далее можно все посмотреть здесь https://istmat.org/node/26224
Однако оставлю здесь мнение профессора на тему сколько времени трупы провели в земли, тем более что у него был большой опыт по этой части:
...9. Признаки разложения трупов[22].
Прежде, чем по признакам разложения высказать суждение о том, как долго трупы польских офицеров могли находиться в общих могилах, надо коротко коснуться процесса разложения и условий, в которых он проходит.
В сущности, различаем два процесса разложения.
Первый процесс - это так называемое гниение (редукция), при котором происходит образование водородистых веществ (метан, сернистый водород, аммиак и сульфит аммониевый). Эти вещества являются дурнопахнущими газами, поэтому труп отекает, распухает и источает зловоние. Необходимый к образованию этих веществ водород поступает из телесных жидкостей, а т. к. в теле этих жидкостей имеется много, то процесс начинается сразу же после смерти. Водород поступает также из влажной окружающей среды, что подтверждается тем, что трупы, находящиеся в воде, раздуваются и гниют быстрее [чем в земле]. В первые дни после смерти процесс достигает максимума, после чего, по израсходовании водорода, замедляется и по истечении нескольких месяцев прекращается, так что опухлость трупа исчезает.
Второй процесс - это тление (оксидация), т.е. образование кислородистых веществ (углеродной, серной, азотной и фосфорной кислот). И этот процесс также возникает сразу же после смерти, однако продвигается очень медленно, сначала он незаметен и максимума достигает только спустя несколько месяцев. Образующиеся вещества текучи, не зловонны, и по прошествии нескольких месяцев труп, если первый процесс находится в малозаметной фазе, не издает зловоние, но течет, расплывается. Кислород, необходимый для этого процесса, берется из окружающей среды и из воздуха, содержащегося в земле. Тление начинается раньше всего там, куда кислород попадает скорее, т.е. в частях тела, не закрытых одеждой, а это, как правило, лицо и руки. Поэтому уже через полгода можно наблюдать, что глаза, нос и губы уже разложились, глазные и носовые полости зияют пустотой, зубы обнажены, также и мягкие части рук бывают разложены, а кости свободны в суставах. Через год процесс переходит уже на шею и грудную клетку, мягкие части грудной клетки исчезают и ребра обнажаются. Также спустя год бывают ослаблены и теряют прочность голеностопный (articulatio talocruralis) и остальные суставы ноги.
Условия для этих процессов в катынских могилах не были неблагоприятны. Сырости было достаточно. Ведь дно могилы № 5 находилось на уровне грунтовых вод, т. к. в непосредственной близости от могил имелось болото и, кроме того, Катынская местность - не сухая пустыня. Зимой она покрыта снегом, летом имеется достаточно воды из-за осадков.
В этих могилах кислорода из воздуха было несколько меньше, чем в обыкновенных могилах. При нормальных условиях, когда труп похоронен в гробу, воздух, т. е. кислород, имеется в изобилии в самом гробу, под ним и в окружающей земле, что и позволяет проходить процессу оксидации. В Катыни, хотя гробов и нет, и трупы были набросаны в ямы в совершенном беспорядке, вдоль и поперек один на другого, изрядное количество воздуха содержалось в одежде и в пространстве между отдельными трупами, и, кроме того, песок, которым они были засыпаны, имел грубое зерно и содержал, наверное,воздуха. Это была не глина или какой-нибудь другой непроницаемый слой, и поэтому к трупам мог поступать новый кислород из воздуха.
У подавляющего большинства трупов мягкие части отсутствовали только на темени, все остальные закрытые и незакрытые части тела сохранились, суставы не были разболтаны, трупы можно было поднимать, сажать, переворачивать и разувать без того, чтобы труп распался.
На примере трупа, который я вскрывал сам, каждый может убедиться, что сохранились и нос, и части губ, руки и даже пальцы сохранились, глаза хотя и ввалились, но не разложились, зубы не обнажены.
И если даже предположим, что из-за меньшего содержания кислорода процесс оксидации был в катынских трупах замедлен, нельзя все же согласиться с тем, что они могли лежать в могилах 3 года. Состояние трупов говорит скорее о том, что они находились там несколько месяцев или, принимая во внимание меньшее содержание кислорода из воздуха и вялый процесс тления (оксидации), что они там лежали самое большее 1,5 года.
Когда надо провести эксгумацию с целью кремации трупов (или останков), меня вызывают на пражские кладбища, чтобы я их осмотрел, и я действительно видел изрядное количество трупов со всех пражских кладбищ по истечении различного времени после погребения, следовательно, обладаю большим опытом. Не могу, однако, сказать, чтобы мне когда-нибудь попадался даже двухлетний труп в таком состоянии, как те, что были в Катыни. Состояние трупов в Катыни указывало на то, что они лежали там самое большее 1,5 года.
Против трехлетнего периода решительно говорит ади- поцирование трупов в могиле № 5.
Адипоцирование - это превращение мягких частей тела в особенную светло-серую, липкую, однородную массу, источающую сильное зловоние, которая на воздухе засыхает и превращается в белое, но уже не пахнущее, удивительно легкое вещество. Адипоцир образуется в воде без доступа воздуха и возникает приблизительно через 2 месяца в подкожных соединительных тканях на щеках, а позже также на спине и конечностях, до 2-х лет адипоцируют все подкожные ткани, а до 3-х лет и внутренности.
В Катынском лесу в могиле № 5, куда попадала грунтовая вода, были обнаружены трупы, адипоцированные снаружи, однако их мускулатура сохранила свой цвет, а внутренние органы не были адипоцированы. Даже если допустить, что в жаркие, сухие летние дни уровень грунтовых вод падал и трупы в течение некоторого времени не находились в воде, и процесс адипоцирования не продолжался, то является бесспорным, что если бы трупы в могиле № 5 лежали три года, то у них и внутренние органы, и тем более мускулатура должны были превратиться в адипоцир. Уровень адипоцирования тоже показывает, что трупы лежали в могиле приблизительно 1,5 года.
10. Признаки на одежде.
В соответствии с общим опытом, хлопчатобумажные и льняные ткани разлагаются в течение приблизительно 5-ти лет, шерстяные приблизительно за 10 лет. На польских офицерах мундиры сохранились полностью, не были даже истлевшими, их можно было легко снять с тела и расстегнуть пуговицы, металлические детали, такие, как пряжки на ремнях; крючки и обувные гвозди хотя и были немного ржавые, однако местами сохранили свой блеск. Табак в портсигарах тоже сохранил желтый цвет; сигаретная бумага, хотя и отсырела, но не размокла и не истлела.
Анализ одежды, ее металлических деталей и сигарет тоже говорит против того, чтобы трупы могли лежать в земле 3 года.
11. Признаки на письмах и газетах
Трудно согласиться с тем, что письма и газеты, пролежав в земле 3 года, где на них воздействовала вода и продукты разложения, могли бы быть целы и читаемы так, как действительно были. У нас[23] есть традиция класть в гроб с телом усопшего изображения святых, которые обычно изготовлены из очень хорошей бумаги, но все-таки при эксгумации трехлетних трупов я никогда никаких картинок не находил. У офицеров, как я видел, они лежали совершенно свободно в карманах, а не в каком-либо футляре, и поэтому невозможно поверить, что по истечении 3-х лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили. В процессе тления трупа на них воздействуют образующиеся кислоты - и они истлевают.
...http://katynbooks.narod.ni/hajek/Hajek_rus_cz.html