Климковский о Леоне Козловском, который искал помощи фашистов против СССР для Польши
Имя Леона Тадеуша Козловского иногда мелькает на страницах исторических заметок. Это польский археолог, политик, премьер-министр Польши в 1934-1935. Был товарищем Пилсудского. В правительстве занимал разные должности. Был министром сельскохозяйственных реформ возрождённой Польше (1930-1932), позднее работал в министерстве финансов (1932-1933).
Правительство Леона Козловского после приведения к присяге 15 мая 1934 года. Премьер-министр сидит второй слева.
Он даже побывал министра внутренних дел Польши после убийства Бронислава Перацкого по приказу того же Бандеры. Перацкий занимался кстати "пацификацией" Западной Украины. Но сейчас о Леоне Козловском. Более всего он стал известен тем, что после захвата Польши фашисткой Германией он сначала попал в плен к советским властям по доносу своего же брата археолога, после создания в СССР польской армии в 1941 году был освобождён и направлен в Армию к Андерсу, но затем "самовольно" выехал к линии фронты где перешёл фронт и сдался немцам о чём те тут же сообщили в прессе. Участвовал в опознании поляков в Катыни, затем работал археологом на немцев и скончался от приступа во время бомбёжки союзников.
Бывший премьер-министр Леон Козловский опознает трупы польских офицеров. Катынь, апрель 1943 г. Фото. ПАП/КАФ
Вот что пишет Ежи Климковский о Козловском в своей книге воспоминаний "Гнуснейшие из гнусных. Записки адъютанта генерала Андерса": -
Что касается политических вопросов, то здесь Андерс был убежден в неизбежном поражении Советского Союза и в победе Германии настолько, что подбирал даже определенных людей и изыскивал пути для установления контактов с высшими немецкими военными чинами. Он считал, что лучшим эмиссаром среди людей, которыми он тогда располагал, может быть бывший премьер Польши, профессор Леон Козловский, который рассуждал так же, как и Андерс, мыслил теми же категориями и точно так же, как он, верил в победу Германии. Кроме того, Леон Козловский исходил из убеждения, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси». Поэтому Андерс, встретив Козловского в посольстве в Москве, направил его в свой штаб в Бузулук и под видом определения на работу в армию одел его в военный мундир.
Кот так писал об этом Сикорскому 10 сентября 1941 года:
«Несомненным противником (правительства в Лондоне. - Е.К.) является Леон Козловский, который хотел бы пойти к Андерсу в качестве референта по политическим вопросам или, когда немецкие войска подойдут ближе, поехать в Польшу…»
В результате означенный господин Козловский, получив чин поручика, в течение недели работал в финансовом отделе армии. После ряда совещаний и заседаний, которые были проведены в это же время, он получил распоряжение отбыть в Москву - якобы в посольство, хотя оно в это время находилось не в Москве, а в Куйбышеве. В действительности же он должен был перейти линию фронта, что в условиях немецкого наступления являлось делом нетрудным. Фронт в это время находился в движении и подошел почти к самой Москве. В конце октября 1941 года Козловский в компании с двумя офицерами перешел линию фронта и уже в конце ноября был в Варшаве, а спустя еще некоторое время представлялся в Берлине.
Весть об этом факте разлетелась по штабу молниеносно, ибо немцы не преминули сообщить о нем по радио и в печати. В бузулукском штабе стали распространяться самые различные слухи и сплетни на эту тему. Шепотом говорилось даже об участии Андерса в отправке Леона Козловского для переговоров с Гитлером.
Однако Москва не пала. Немцев остановили. Фронт стабилизировался, а время приезда Сикорского для переговоров с советским правительством неотвратимо приближалось. Андерса охватил дикий страх. Дабы снять с себя какие либо подозрения, он приказал провести «расследование» по делу Леона Козловского, выяснить, каким образом тот выехал из Бузулука в Москву, как и когда перешел линию фронта. Следствие вел 2 й отдел штаба армии во главе с подполковником Гелгудом, известным своими германофильскими взглядами. Естественно, прилагались все усилия к тому, чтобы расследование не дало существенных результатов. Тем не менее все же пришлось констатировать, что Леон Козловский появился в Бузулуке по личному приглашению Андерса и за несколько дней до своего отъезда посетил Токаржевского в Тоцком, где подобрал себе в попутчики еще одного офицера. Но самое главное - было установлено, что Леон Козловский выехал в Москву по поручению Андерса, который лично подписал ему командировочное удостоверение.
Нужно было спасаться. Андерс учредил суд и, чтобы решительно отмежеваться от сей неприятной истории, приказал судить Леона Козловского за государственную измену и открытый переход на сторону противника. При этом он потребовал вынесения смертного приговора. Послушный суд, не вникая в существо дела, приказ выполнил. Леона Козловского объявили предателем и дезертиром и приговорили к смертной казни. Андерс приговор утвердил, хотя не имел на это права, ибо смертные приговоры на офицеров мог утверждать только Верховный Главнокомандующий Сикорский. Андерс, однако, опасался, что Сикорский может распорядиться о повторном расследовании и рассмотрении дела в суде, поэтому предпочел поставить всех перед свершившимся фактом.
Приговор в принципе был лишь теоретическим, так как исполнение его в отношении лица, находящегося в Берлине под опекой немецких властей, было невозможным. К этому добавлю, что по прошествии нескольких месяцев, во время одного из налетов на Берлин Леон Козловский был ранен и через две три недели умер в немецком госпитале...
Леон Козловский в центре
О его приключениях по жзини можно почитать здесь
Немецкая пропаганда использовала его несколько раз. Был членом комиссии, которая весной 1943 года оказалась в Катыни. Он выступил с заявлением по этому поводу, приписав преступление россиянам. Об этом он также писал в польскоязычной прессе оккупированной Польши. Трудно не отнести деятельность экс-премьера к сотрудничеству с оккупантами. Таким образом, делом Козловского занималось польское правительство в изгнании.
Были опасения, что бывший премьер-министр может решить сотрудничать с Германией и создать марионеточное правительство, состоящее из членов его лагеря. Это были напрасные опасения, ведь такая идея никогда не фигурировала в планах Гитлера. Его считали предателем.
Немецкие власти отправили его в Берлин и не пускали в Польшу. Достоверно известно, что в апреле-мае 1943 года он был направлен на место Катынского расстрела в качестве одного из экспертов, доставленных на место немецкими властями. Хотя он и выразил сомнение в версии событий, представленной имперским министерством пропаганды при Йозефе Геббельсе , он убедился в виновности Советского Союза, увидев братские могилы и побеседовав с членами экспертной комиссии Польского Красного Креста. под руководством судебно-медицинского эксперта Мариана Водзинского. Прогерманская ежедневная газета на польском языкеГонец Краковский процитировал Козловского, который сказал, что он узнал знакомых среди трупов, среди которых были профессора из Львова и министерские чиновники из Варшавы.
Интернированный в Берлине (он жил в отеле «Алемания»), Леон Козловский нашел работу в этнографическом музее и мог заниматься научными исследованиями. Ему также была назначена значительная ежемесячная пенсия. Ну пока его не достала одна из бомб союзников. ТОчнее она достала его нервы, но это уже детали.
Правительство Леона Козловского после приведения к присяге 15 мая 1934 года. Премьер-министр сидит второй слева.
Он даже побывал министра внутренних дел Польши после убийства Бронислава Перацкого по приказу того же Бандеры. Перацкий занимался кстати "пацификацией" Западной Украины. Но сейчас о Леоне Козловском. Более всего он стал известен тем, что после захвата Польши фашисткой Германией он сначала попал в плен к советским властям по доносу своего же брата археолога, после создания в СССР польской армии в 1941 году был освобождён и направлен в Армию к Андерсу, но затем "самовольно" выехал к линии фронты где перешёл фронт и сдался немцам о чём те тут же сообщили в прессе. Участвовал в опознании поляков в Катыни, затем работал археологом на немцев и скончался от приступа во время бомбёжки союзников.
Бывший премьер-министр Леон Козловский опознает трупы польских офицеров. Катынь, апрель 1943 г. Фото. ПАП/КАФ
Вот что пишет Ежи Климковский о Козловском в своей книге воспоминаний "Гнуснейшие из гнусных. Записки адъютанта генерала Андерса": -
Что касается политических вопросов, то здесь Андерс был убежден в неизбежном поражении Советского Союза и в победе Германии настолько, что подбирал даже определенных людей и изыскивал пути для установления контактов с высшими немецкими военными чинами. Он считал, что лучшим эмиссаром среди людей, которыми он тогда располагал, может быть бывший премьер Польши, профессор Леон Козловский, который рассуждал так же, как и Андерс, мыслил теми же категориями и точно так же, как он, верил в победу Германии. Кроме того, Леон Козловский исходил из убеждения, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси». Поэтому Андерс, встретив Козловского в посольстве в Москве, направил его в свой штаб в Бузулук и под видом определения на работу в армию одел его в военный мундир.
Кот так писал об этом Сикорскому 10 сентября 1941 года:
«Несомненным противником (правительства в Лондоне. - Е.К.) является Леон Козловский, который хотел бы пойти к Андерсу в качестве референта по политическим вопросам или, когда немецкие войска подойдут ближе, поехать в Польшу…»
В результате означенный господин Козловский, получив чин поручика, в течение недели работал в финансовом отделе армии. После ряда совещаний и заседаний, которые были проведены в это же время, он получил распоряжение отбыть в Москву - якобы в посольство, хотя оно в это время находилось не в Москве, а в Куйбышеве. В действительности же он должен был перейти линию фронта, что в условиях немецкого наступления являлось делом нетрудным. Фронт в это время находился в движении и подошел почти к самой Москве. В конце октября 1941 года Козловский в компании с двумя офицерами перешел линию фронта и уже в конце ноября был в Варшаве, а спустя еще некоторое время представлялся в Берлине.
Весть об этом факте разлетелась по штабу молниеносно, ибо немцы не преминули сообщить о нем по радио и в печати. В бузулукском штабе стали распространяться самые различные слухи и сплетни на эту тему. Шепотом говорилось даже об участии Андерса в отправке Леона Козловского для переговоров с Гитлером.
Однако Москва не пала. Немцев остановили. Фронт стабилизировался, а время приезда Сикорского для переговоров с советским правительством неотвратимо приближалось. Андерса охватил дикий страх. Дабы снять с себя какие либо подозрения, он приказал провести «расследование» по делу Леона Козловского, выяснить, каким образом тот выехал из Бузулука в Москву, как и когда перешел линию фронта. Следствие вел 2 й отдел штаба армии во главе с подполковником Гелгудом, известным своими германофильскими взглядами. Естественно, прилагались все усилия к тому, чтобы расследование не дало существенных результатов. Тем не менее все же пришлось констатировать, что Леон Козловский появился в Бузулуке по личному приглашению Андерса и за несколько дней до своего отъезда посетил Токаржевского в Тоцком, где подобрал себе в попутчики еще одного офицера. Но самое главное - было установлено, что Леон Козловский выехал в Москву по поручению Андерса, который лично подписал ему командировочное удостоверение.
Нужно было спасаться. Андерс учредил суд и, чтобы решительно отмежеваться от сей неприятной истории, приказал судить Леона Козловского за государственную измену и открытый переход на сторону противника. При этом он потребовал вынесения смертного приговора. Послушный суд, не вникая в существо дела, приказ выполнил. Леона Козловского объявили предателем и дезертиром и приговорили к смертной казни. Андерс приговор утвердил, хотя не имел на это права, ибо смертные приговоры на офицеров мог утверждать только Верховный Главнокомандующий Сикорский. Андерс, однако, опасался, что Сикорский может распорядиться о повторном расследовании и рассмотрении дела в суде, поэтому предпочел поставить всех перед свершившимся фактом.
Приговор в принципе был лишь теоретическим, так как исполнение его в отношении лица, находящегося в Берлине под опекой немецких властей, было невозможным. К этому добавлю, что по прошествии нескольких месяцев, во время одного из налетов на Берлин Леон Козловский был ранен и через две три недели умер в немецком госпитале...
Леон Козловский в центре
О его приключениях по жзини можно почитать здесь
Немецкая пропаганда использовала его несколько раз. Был членом комиссии, которая весной 1943 года оказалась в Катыни. Он выступил с заявлением по этому поводу, приписав преступление россиянам. Об этом он также писал в польскоязычной прессе оккупированной Польши. Трудно не отнести деятельность экс-премьера к сотрудничеству с оккупантами. Таким образом, делом Козловского занималось польское правительство в изгнании.
Были опасения, что бывший премьер-министр может решить сотрудничать с Германией и создать марионеточное правительство, состоящее из членов его лагеря. Это были напрасные опасения, ведь такая идея никогда не фигурировала в планах Гитлера. Его считали предателем.
Немецкие власти отправили его в Берлин и не пускали в Польшу. Достоверно известно, что в апреле-мае 1943 года он был направлен на место Катынского расстрела в качестве одного из экспертов, доставленных на место немецкими властями. Хотя он и выразил сомнение в версии событий, представленной имперским министерством пропаганды при Йозефе Геббельсе , он убедился в виновности Советского Союза, увидев братские могилы и побеседовав с членами экспертной комиссии Польского Красного Креста. под руководством судебно-медицинского эксперта Мариана Водзинского. Прогерманская ежедневная газета на польском языкеГонец Краковский процитировал Козловского, который сказал, что он узнал знакомых среди трупов, среди которых были профессора из Львова и министерские чиновники из Варшавы.
Интернированный в Берлине (он жил в отеле «Алемания»), Леон Козловский нашел работу в этнографическом музее и мог заниматься научными исследованиями. Ему также была назначена значительная ежемесячная пенсия. Ну пока его не достала одна из бомб союзников. ТОчнее она достала его нервы, но это уже детали.