Быть христианином по правде
Отрывок из интервью Ольги Седаковой:
...
РЖ: На ваш взгляд, наше российское общество может быть названо христианским?
О.С.: Как общество - нет.
РЖ: Как его можно описать? Оно языческое, квазирелигиозное, светское?
О.С.: Оно не светское в том смысле, в каком обычно понимают светское. У нас никогда не было просвещенного секуляризма. У нас были «классовые», а не «общечеловеческие» ценности. У нас была идеократия, а это отнюдь не секуляризм. Коммунистические годы иногда связывают с общеевропейским движением секуляризма, видят в них одну из его разновидностей. Это совсем не так. Тоталитаризм (немецкий и наш) возник в секулярное время, но он противопоставлял себя «безыдейному секуляризму» как некая новая вера. Это было отнюдь не торжество универсального Разума. От советского человека требовалась «вера» (в идеи партии), «беззаветная преданность» и т.п. - качества религиозные. Греческий богослов Христос Яннарас заметил, что Советский Союз напоминал ему какой-то странный монастырь - можно сказать, дьявольский монастырь, но монастырь. Мы жили при господстве мощной квази-религии (или псевдорелигии, парарелигии) со своими мифами, культами, «иконами», ритуалами. Во многом созданными по образцу церковных - но с обратным знаком. Портрет Вождя в каждой классной комнате, например, явно замещал икону, а Мавзолей - поклонение святым мощам. В секулярном обществе ничего такого быть не может. Воинствующий атеизм советской идеологии - это не агностицизм западного общества.
Светское, секулярное - это, в замысле, нейтральное пространство свободного обсуждения разных вещей. Как раз с такой светскостью, со способностью к свободной дискуссии наше общество незнакомо. Оно только начинает этому учиться. В современных спорах мы видим все ту же неспособность к диалогу, неспособность обсуждать проблемы, а не решать их раз и навсегда и для всех, объявляя несогласных врагами. А эта способность к свободному обсуждению и есть примета светского общества в лучшем смысле этого слова (среди значений «светскости» - и «воспитанность», «учтивость»). Свобода критики и рефлексии - вот чего не хватает. Критик здесь сразу же окажется «русофобом», или врагом народа, или агентом чьего-то чуждого влияния. И в этом я вижу наше огромное - может быть, одно из основных - отличие от Запада, который свободно себя критикует, не прячет собственные слабости, а открыто обсуждает их.
---
Отсюда
...
РЖ: На ваш взгляд, наше российское общество может быть названо христианским?
О.С.: Как общество - нет.
РЖ: Как его можно описать? Оно языческое, квазирелигиозное, светское?
О.С.: Оно не светское в том смысле, в каком обычно понимают светское. У нас никогда не было просвещенного секуляризма. У нас были «классовые», а не «общечеловеческие» ценности. У нас была идеократия, а это отнюдь не секуляризм. Коммунистические годы иногда связывают с общеевропейским движением секуляризма, видят в них одну из его разновидностей. Это совсем не так. Тоталитаризм (немецкий и наш) возник в секулярное время, но он противопоставлял себя «безыдейному секуляризму» как некая новая вера. Это было отнюдь не торжество универсального Разума. От советского человека требовалась «вера» (в идеи партии), «беззаветная преданность» и т.п. - качества религиозные. Греческий богослов Христос Яннарас заметил, что Советский Союз напоминал ему какой-то странный монастырь - можно сказать, дьявольский монастырь, но монастырь. Мы жили при господстве мощной квази-религии (или псевдорелигии, парарелигии) со своими мифами, культами, «иконами», ритуалами. Во многом созданными по образцу церковных - но с обратным знаком. Портрет Вождя в каждой классной комнате, например, явно замещал икону, а Мавзолей - поклонение святым мощам. В секулярном обществе ничего такого быть не может. Воинствующий атеизм советской идеологии - это не агностицизм западного общества.
Светское, секулярное - это, в замысле, нейтральное пространство свободного обсуждения разных вещей. Как раз с такой светскостью, со способностью к свободной дискуссии наше общество незнакомо. Оно только начинает этому учиться. В современных спорах мы видим все ту же неспособность к диалогу, неспособность обсуждать проблемы, а не решать их раз и навсегда и для всех, объявляя несогласных врагами. А эта способность к свободному обсуждению и есть примета светского общества в лучшем смысле этого слова (среди значений «светскости» - и «воспитанность», «учтивость»). Свобода критики и рефлексии - вот чего не хватает. Критик здесь сразу же окажется «русофобом», или врагом народа, или агентом чьего-то чуждого влияния. И в этом я вижу наше огромное - может быть, одно из основных - отличие от Запада, который свободно себя критикует, не прячет собственные слабости, а открыто обсуждает их.
---
Отсюда