О двоеверии, двоедушии и праве на бесчестье
Из доклада протоиерея Георгия Митрофанова «О духовно-нравственном состоянии русского общества на рубеже XIX-XX веков»
Доклад был прочитан на встрече членов Преображенского братства, проходившей в загородном доме Культурно-просветительского центра «Преображение
На рубеже XIX-XX веков Православная Российская Церковь являлась крупнейшей поместной церковью православного мира. Она насчитывала внутри своей формальной ограды около 100 миллионов православных христиан, обладала самым многочисленным и образованным (благодаря крупнейшей системе богословского образования: 4 духовные академии, 58 духовных семинарий, 187 духовных училищ) духовенством (более 112 тысяч) и самым многочисленным монашеством (около 30 тысяч) среди всех православных церквей. К этому следует прибавить, что благодаря более чем 54 тысячам храмов и 23 тысячам часовен, более чем 1 тысяче монастырей, возродившимся в XIX веке церковным земельным владениям Православная Российская Церковь являлась самой богатой поместной церковью в истории православного мира.
Однако основополагающая проблема русской церковной жизни, сформулированная еще в XIX веке замечательным русским писателем и знатоком церковной жизни Н.С. Лесковым в его простом и ясном афоризме: «Русь крещена, но не просвещена», несмотря на наличие более чем 40 тысяч церковно-приходских школ и преподавание «Закона Божия» во всех русских учебных заведениях и при наличии всего лишь 27% грамотных среди населения страны, продолжала оставаться неразрешенной в жизни большинства православных христиан России.
Выработав в ходе своего почти девятисотлетнего развития своеобразный вариант христианской цивилизации, Россия в начале XX века вступила в объективно сложный для любой страны период своего исторического развития. Будучи одной из самых интенсивно развивавшихся как в хозяйственно-бытовом, так и в государственно-культурном отношении стран мира, Россия переживала при этом интенсивный процесс зарождения секуляризованной массовой культуры. При этом в качестве основополагающей парадигмы народного сознания в стране продолжали сохраняться уравнительно-обезличивающие представления о «земле» и «общине», внешне казавшиеся оцерковленными, но по сути своей являвшиеся примитивно-архаическими и восходящими скорее к язычеству, чем к христианству.
В России веками практически параллельно сосуществовали вдохновлявшаяся аскетическими идеалами монашеской святости православная духовно-культурная традиция и ориентировавшаяся на политическую целесообразность, православно-атрибутивная монархическая государственность, которые не смогли к началу XX века выработать подлинно воцерковленную, способную отзываться на запросы современной общественной жизни государственно-политическую идеологию. В то же время православное бытовое благочестие, являвшееся на протяжении всей русской истории основным оплотом христианской религиозности в народе, стремительно разрушалось под влиянием столь же стремительно происходившей в начале XX века модернизации культурно-хозяйственного уклада народной жизни. В этих условиях исторически привыкшая сторониться профанной общественно-политической жизни православная иерархия, к тому же связанная административными путами синодальной бюрократии, не могла действенно противостоять происходившей в это время в сознании народных масс духовно-мировоззренческой секуляризации, которая обнажила во многом еще не преображенные христианством рудиментарно-языческие пласты народной религиозности. Вероятно, самым выразительным и зловещим свидетельством во многом определяющего значения этой рудиментарно-языческой составляющей народной религиозности являлось то обстоятельство, что даже в начале ХХ века несмотря на популярность в народных массах многочисленных традиций, связанных с православной обрядностью, подавляющее большинство православных христиан России, как и в предшествующие века, причащалось только один раз в год.
«В России... не произошло... того превращения христианской морали в методику и дисциплину ежедневной жизни, которое совершилось на Западе, - писал П.Б. Струве. - В России была религия и религиозность. Но в ежедневную жизнь как дисциплинирующее начало религия не проникла. Это очевидный и едва ли не самый многозначительный факт русской истории»1. Отмеченный П.Б. Струве недостаток в русской религиозно-общественной жизни религиозно-дисциплинирующих, религиозно-формирующих эту жизнь начал обусловил наличие в ней особого, идущего из глубины народного мирочувствия критического отношения к прикладному применению церковной культуры, а порой и культуры вообще, к нуждам повседневной жизни общества.
Читать далее
Доклад был прочитан на встрече членов Преображенского братства, проходившей в загородном доме Культурно-просветительского центра «Преображение
На рубеже XIX-XX веков Православная Российская Церковь являлась крупнейшей поместной церковью православного мира. Она насчитывала внутри своей формальной ограды около 100 миллионов православных христиан, обладала самым многочисленным и образованным (благодаря крупнейшей системе богословского образования: 4 духовные академии, 58 духовных семинарий, 187 духовных училищ) духовенством (более 112 тысяч) и самым многочисленным монашеством (около 30 тысяч) среди всех православных церквей. К этому следует прибавить, что благодаря более чем 54 тысячам храмов и 23 тысячам часовен, более чем 1 тысяче монастырей, возродившимся в XIX веке церковным земельным владениям Православная Российская Церковь являлась самой богатой поместной церковью в истории православного мира.
Однако основополагающая проблема русской церковной жизни, сформулированная еще в XIX веке замечательным русским писателем и знатоком церковной жизни Н.С. Лесковым в его простом и ясном афоризме: «Русь крещена, но не просвещена», несмотря на наличие более чем 40 тысяч церковно-приходских школ и преподавание «Закона Божия» во всех русских учебных заведениях и при наличии всего лишь 27% грамотных среди населения страны, продолжала оставаться неразрешенной в жизни большинства православных христиан России.
Выработав в ходе своего почти девятисотлетнего развития своеобразный вариант христианской цивилизации, Россия в начале XX века вступила в объективно сложный для любой страны период своего исторического развития. Будучи одной из самых интенсивно развивавшихся как в хозяйственно-бытовом, так и в государственно-культурном отношении стран мира, Россия переживала при этом интенсивный процесс зарождения секуляризованной массовой культуры. При этом в качестве основополагающей парадигмы народного сознания в стране продолжали сохраняться уравнительно-обезличивающие представления о «земле» и «общине», внешне казавшиеся оцерковленными, но по сути своей являвшиеся примитивно-архаическими и восходящими скорее к язычеству, чем к христианству.
В России веками практически параллельно сосуществовали вдохновлявшаяся аскетическими идеалами монашеской святости православная духовно-культурная традиция и ориентировавшаяся на политическую целесообразность, православно-атрибутивная монархическая государственность, которые не смогли к началу XX века выработать подлинно воцерковленную, способную отзываться на запросы современной общественной жизни государственно-политическую идеологию. В то же время православное бытовое благочестие, являвшееся на протяжении всей русской истории основным оплотом христианской религиозности в народе, стремительно разрушалось под влиянием столь же стремительно происходившей в начале XX века модернизации культурно-хозяйственного уклада народной жизни. В этих условиях исторически привыкшая сторониться профанной общественно-политической жизни православная иерархия, к тому же связанная административными путами синодальной бюрократии, не могла действенно противостоять происходившей в это время в сознании народных масс духовно-мировоззренческой секуляризации, которая обнажила во многом еще не преображенные христианством рудиментарно-языческие пласты народной религиозности. Вероятно, самым выразительным и зловещим свидетельством во многом определяющего значения этой рудиментарно-языческой составляющей народной религиозности являлось то обстоятельство, что даже в начале ХХ века несмотря на популярность в народных массах многочисленных традиций, связанных с православной обрядностью, подавляющее большинство православных христиан России, как и в предшествующие века, причащалось только один раз в год.
«В России... не произошло... того превращения христианской морали в методику и дисциплину ежедневной жизни, которое совершилось на Западе, - писал П.Б. Струве. - В России была религия и религиозность. Но в ежедневную жизнь как дисциплинирующее начало религия не проникла. Это очевидный и едва ли не самый многозначительный факт русской истории»1. Отмеченный П.Б. Струве недостаток в русской религиозно-общественной жизни религиозно-дисциплинирующих, религиозно-формирующих эту жизнь начал обусловил наличие в ней особого, идущего из глубины народного мирочувствия критического отношения к прикладному применению церковной культуры, а порой и культуры вообще, к нуждам повседневной жизни общества.
Читать далее