Граф Д. А.Олсуфьев - патриот, политик, человек
Пролог
Граф Дмитрий Адамович Олсуфьев… В конце XIX - начале XX века его в Камышине знали все. Богач, меценат, радетель дела просвещения - всех эпитетов, которыми его награждало общество, просто не перечесть. «Он активно насаждал в городе и уезде школы всех ведомств», - сообщали о нем в письмах камышане.
- Боже, чем только не приходилось заниматься, - признавался Дмитрий Адамович. - Выматывало строительство, земская больница, недавно пущенная железная дорога, речной порт, дававший кусок хлеба грузчикам и извозчикам. Но было интересно и весело - я не жалею, что избрал для жития этот провинциальный город.
У простого народа имя Дмитрия Олсуфьева вызывало массу пересудов: от уважительных эпитетов до самых фантастических предполо-жений. Однако именно для него жил и трудился Дмитрий Адамович. Известно, что граф помог 15-летнему юноше - будущему живописцу Илье Рыженко - поступить на учебу в Боголюбское рисовальное училище в Саратове. Олсуфьев обязался лично выдавать пособие по 10 рублей в месяц. И выдавал… Правда, вскорости запамятовал о своем обязательстве. Но не по мелочности характера - подобное было чуждо его человеческой натуре! - а из-за множества обязательств перед городом, уездом и страной.
Еще бы, ведь он:
- уездный предводитель камышинского дворянства (1893-1902 годы), гласный от камышинского уезда в губернском Земском собрании, почетный мировой судья Дмитровского (Московская губерния) и Камышинского уездов, гласный камышинского Земства, саратовского и московского губернских Земств, председатель Саратовской губернской Земской управы (1902-1904 годы), член Государственного совета от Саратовского губернского Земства (1906-1916 годы), а также председатель Саратовской архивной ученой комиссии, председатель совета Саратовского общества сельского хозяйства, председатель местного камышинского правления общества спасения на водах, вице-председатель отделения Попечительства императрицы Марии Александровны о слепых, почетный смотритель местного четырехклассного училища, почетный попечитель камышинского отделения епархиального училищного совета и многое другое, включая должность «Ответственное лицо за земскую библиотеку» (избиралось земским собранием и утверждалось губернатором).
Листая страницы биографии графа Дмитрия Олсуфьева, не перестаешь удивляться масштабу этой человеческой личности. Судите сами…
«В ученые мужи никак не пойду!»
Юный Дмитрий Олсуфьев не хотел идти в ученые мужи. Близкий друг семьи Олсуфьевых - граф Лев Толстой, - между прочим, запишет в своем дневнике о молодом Дмитрии: «…недалекий человек».
Простим вечно брюзжащему Толстому столь нелестное мнение. Позже Толстой изменит мнение: он будет очень хорошо относиться к Дмитрию и даже выскажет желание видеть его в качестве мужа своей дочери Александры. А композитор А. Б. Гольденвейзер - ректор Московской консерватории, бывавший у Олсуфьева в Саратове, отметит: это был человек интеллигентный и умный, любитель музыки и шахмат.
[Spoiler (click to open)]
Как и многие сверстники, Дмитрий получил домашнее воспитание и поступил в третий класс привилегированной Поливановской гимназии в Москве. В 1885 году он закончил естественный факультет Московского университета, где учился вместе с сыном графа Льва Толстого - Сергеем Львовичем, после чего три года отбывал воинскую повинность в гвардейской конной артиллерии. Уволившись в запас в звании подпоручика, с 1888 по 1891 год он служил в Геологическом комитете Министерства государственных имуществ.
В 1889 году Олсуфьев был командирован под началом профессора Никитина в Самарскую губернию для составления геологической карты России. Согласитесь, этот факт говорит многое об успехах юноши на научном поприще. Но вскоре наука отошла в сторону…
В 1891 году Дмитрий Адамович становится земским начальником в Московском уезде, гласным и мировым судьей в родном Дмитровском уезде. А через два года граф едет в Камышин на должность предводителя дворянства… и город приводит его в возмущение:
- Постоялые дворы переполнены толпами приезжих, шлюхами и мошенниками, а по ночам хозяйничают злодеи с кистенями! - в гневе замечает Дмитрий Адамович и берется за дело.
Камышанин, лидер партии эсеров, будущий председатель Учредительного собрания В. М. Чернов при упоминании имени Олсуфьева отметил: граф проявил себя благими деяниями в области экономики, народного просвещения и архитектурного оформления улиц города. Музей народного образования, расположенный в Доме учителя, приводит следующие данные: Олсуфьев и его давний университетский друг И. В. Татаринов (его Дмитрий Адамович «перетянул» за собой в Камышин) организовали строительство школьных типовых зданий и больничного городка, занимались устройством Александровского парка и бульвара на Набережной. Во всех начинаниях им помогала двоюродная сестра Олсуфьева - Ольга Владимировна Всеволожская, которая позже стала женой Татаринова.
В некрологе на смерь Ивана Васильевича Татаринова, помещенном в газете «Саратовский дневник» (от 30 декабря 1903 года), сообщается: «...При нем было открыто более 10 земских школ, более 40 школ грамоты, 22 народных библиотеки (до него не было ни одной); число врачей удвоилось, больниц - утроилось».
Так, два друга по Поливановской гимназии и Московскому университету - статский советник Д. А. Олсуфьев и коллежский асессор И. В. Татаринов - трудились на благо всего уезда и города Камышина.
В 1901 году на личный денежный заем и трудами графа Олсуфьева в городе было воздвигнуто роскошное здание - Земский Дом. Газета «Саратовский дневник» (от 16 июня 1900 года) сообщает: «Освящено место для Земского дома. Постройка его должна обойтись Земству не дороже 40 тысяч рублей. Граф Д. А. Олсуфьев взял на свою ответственность эту постройку и будет производить ее на свои средства».
И поныне на берегу Волги, словно гордый корабль, плывущий сквозь века, высится это здание - прекрасный памятник графу.
Интересная рифма судьбы: Дмитров (уездный центр, где начинал государственную службу Дмитрий Адамович Олсуфьев) и Камышин (уездный центр, ранее Дмитриевск) - находятся под небесным покровительством одного святого - Димитрия Солунского. Прибавьте сюда имя графа... Как тут не поверить в символы?!.
Члены Камышинской земской управы. Д. А. Олсуфьев - в центре слева
Человек из окружения императора
Вопреки расхожему мнению, близкое окружение императора Николая II включало в себя довольно узкий круг людей. Перечитывая фамилии в списке императорского окружения, мы останавливаемся на следующей цитате:
«Олсуфьев Дмитрий Адамович (1862-193...(?) граф, камергер, член Государственного совета, один из основателей «прогрессивного блока». Активный масон. Предводитель дворянства Камышинского уезда. В его доме проходили собрания масонской ложи».
Любопытный факт: масоны - в Камышине. Где же проживал в нашем городе граф Олсуфьев? Ответ находим в записях В. М. Чернова: «Олсуфьев снимал верхний этаж в доме моего отца». А где располагался дом? Ответ - у замечательного камышинского краеведа Евгения Хорошунова: «Нина Сергеевна (Маслова, почетный гражданин Камышина - прим. авт.) показала мне дом, в котором жили Черновы (улица Набережная, 22). Сейчас его уже нет...».
В адрес-календаре Саратовской губернии (1898 год) местом постоянного проживания Олсуфьева указано: г. Камышин, улица Набережная, дом гласного Земской управы А. Е. Чуева. Об этом адресе упоминает исследователь Н. М. Малов, который в своей монографии «Новые материалы по истории масонства в Саратовском крае» сообщает: «Политическим масоном, скорее всего, был граф Дмитрий Адамович Олсуфьев... Он стал служить в Саратовской губернии на выборных должностях с 1893 года. Сторонники как этического, так и политического масонства были среди действительных и почетных членов СУАК (Саратовской Архивной Ученой Комиссии): В. С. Арсеньев, В. А. Галкин-Враский (почетный гражданин Камышина - прим. авт.), Д. А. Олсуфьев, Н. Н. Львов... (и другие)».
Есть над чем поразмыслить… Во-первых, граф строит великолепное здание, а сам живет, снимая комнаты (этаж) у хороших знакомых. А во-вторых... Как удалось установить по нескольким научным источникам, в 1910-е годы Дмитрий Адамович состоял участником масонского межпарламентского союза. О масонах можно написать отдельный научный труд, но мы ограничимся лишь цитатой:
«Масонские ложи России объединяли лучших людей страны, в них концентрировалась атмосфера напряженных духовных исканий. Известными и выдающимися людьми были русские масоны: Пушкин, Суворов, Голенищев-Кутузов, Грибоедов, Волошин, Гумилев - уже этих имен достаточно, чтобы отбросить всякую мысль о «масонском заговоре против России».
Японский плен
В 1904 году на окраине империи вспыхнул пожар русско-японской войны. В Саратовской губернии повсюду шли мобилизационные мероприятия, организовывались поставки для нужд армии продовольствия и фуража. К театру военных действий был отправлен саратовский отряд Красного Креста под руководством графа Д. А. Олсуфьева. На торжественных проводах в Саратове губернатор П. А. Столыпин произнес страстную патриотическую речь. Народ грянул продолжительное “ура”. Графа торжественно благословила иконой супруга губернатора Ольга Борисовна, после чего отряд двинулся на вокзал...
На Дальнем Востоке уполномоченный Российского общества Красного Креста Олсуфьев возглавлял санитарый поезд на 200 коек. Спасая раненых, он исколесил сотни верст по сопкам и долинам Манчжурии.
[Spoiler (click to open)]
Сохранилось письмо военных лет саратовского губернатора Столыпина Олсуфьеву:
П. А. Столыпин - графу Д. А. Олсуфьеву: Саратов. 6 июня 1904 г.
Дорогой граф Дмитрий Адамович,
Вы нас совсем забыли, а мы часто про Вас вспоминаем и теперь готовим уже второй отряд - уполномоченного при нем нет, а старшим врачом идет Ф. Ф. Йордан. Внимание саратовцев приковано теперь, конечно, к театру войны, а ваши бюллетени прервались, почти не начинаясь. Только Лухманова, кото-рую Вы прикормили конфетками, поместила в газетах скверную корреспонденцию про наш Саратовский отряд. Я уже хотел Вам телеграфировать, чтобы Вы ее выгнали.
Если Вы не перестали интересоваться Саратовом, то могу сообщить Вам, что заседания Крестьянского комитета прошли благополучно, левая держала себя корректно, чрезвычайное земское собрание было бурное. В общеземскую организацию помощи раненым (которая запрещена в дальнейшем развитии) выбрали Львова и московского Шипова. Уваров вызвал на дуэль графа Орлова-Денисова, но тот публично перед ним извинился. Уваров продал свой дом и уезжает в Петербург - все уверены, что получает важное место. У нас благополучно прошла мобилизация трех уездов: взяли массу земских начальников - Оболенский и Яблонский щеголяют в форме прапорщиков запаса. Сейчас уезжаю в Камышин и в Царицынский уезд.
Я лично страстно жду успеха нашего оружия, столь заслуженного нашими воинами (но не интеллигентами). Да сохранит Вас Господь! Пишите. Преданный Вам П. Столыпин.
ОПИ ГИМ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 58. Л. 132-133. Рукопись. Подлинник.
О писательнице Лухмановой Олсуфьев придерживается иного мнения. Он пишет:
«Господи, кого только не втягивает война в свой адский круговорот! Наш Красный Крест возглавляет князь Гучков... Германская принцесса Рейсс мотается в санитарном поезде, вынося горшки из-под калек... а писательница Лухманова забросила рукописи и добровольно ушла сестрой милосердия».
В письмах граф признавался:
«Японцы жесточе наших. Не заботятся о тяжелораненых, на которых нет надежды, тогда как мы (наши сестры милосердия) душу за них кладем. На нас смотрят с подобострастием, как на высшую расу. Поражало, как они жгли трупы (своих) совсем без всякого чувства сожаления. Я и не знал, что трупы горят, как полено. У японцев рыцарства нет; они, если выгодно, разбегаются, как мыши; если же нужно, погибают. Под Порт-Артуром наполняли рвы своими телами. Такого патриотизма ни у кого нет».
В боях под Мукденом среди 70 тысяч российских солдат и офицеров Д. А. Олсуфьев был взят в плен. Он остался в городе при русских раненых… 20 дней плена. Когда японское центральное бюро военнопленных решило морем через Одессу переправить в Россию русские санитарные отряды, вместе с одним из них отправили сопровождающим Олсуфьева. Через месяц он был дома… На родине Дмитрий Адамович продолжал работать, не покладая рук.
Империю лихорадило: массовые народные волнения, митинги, террор… Это было странное время, которое опишут в стихотворениях и прозе великие гении «серебряного века» русской литературы. Когда в народе начались религиозные брожения, глубоко верующий Олсуфьев выступил в Государственной Думе, сказав:
- Мы желаем поднять нашу веру, устранив из нее всякое насилие. Насилие в деле веры пятнает саму веру, и это пятно необходимо снять!
Слова о вере - не просто слова: в 1906, 1909 и 1912 годах Олсуфьев состоял членом Собора по приглашению Святого Синода от Государственного Совета.
- Отчего самоубийства? - спросил как-то Дмитрий Олсуфьев писателя Льва Толстого.
- Ясно отчего, от отсутствия религиозного сознания - не ходить в церковь, а руководящего жизнью, - ответил классик русской прозы и добавил: - Прежде верили, а теперь отсутствие религии приводит к сумасшествию, а сумасшествие - к самоубийству.
Личный друг Льва Толстого
Отдельного разговора достойна тема взаимоотношений между Дмитрием Олсуфьевым и Львом Толстым. Дмитрий с детства был знаком с классиком русской прозы (имение Олсуфьевых Никольское-Обольяниново Дмитровского уезда Московской губернии располагалось недалеко от Ясной Поляны). Нелестное мнение Толстого, которое он высказал о юном Дмитрии, вскоре переменилось...
Личный секретарь Толстого Валентин Булгаков пишет: «Д. А. Олсуфьев - старый друг семьи Толстых (там не называли его иначе, как «Митя»)». Секретарь вспоминал, что по заказу Д. А. Олсуфьева художником Н. Н. Ге написан масляными красками портрет Льва Николаевича. Он находился в имении Никольское-Обольяниново вместе с другим портретом - И. С. Тургенева работы того же художника.
В 1920 году распорядителем имущества московской квартиры Олсуфьева выступал изда-тель сочинений Толстого - Н. Е. Фельтен. Через него Булгаков приобрел для музея писателя стол, который, по его воспоминаниям, «напоминает по стилю и размерам исчезнувший толстовский стол и мог заменить его в качестве копии, правда, оригинальный толстовский стол красного дерева был все же проще заменяющего его ныне изящного олсуфьевского».
В музее «Ясная Поляна» хранятся фотографии классика, снятые Дмитрием Адамовичем.
Лев Толстой не раз обращается к Олсуфьеву с различными просьбами. Булгаков пишет: «В последние годы жизни Толстой уже весь целиком принадлежал духовным интересам, творчеству, миру. Если же и занимался еще «делами», то это были только исключительно дела помощи разным лицам и, в особенности, постоянные ходатайства о смягчении или улучшении участи революционеров, а также тех единомышленников, на которых опускалась карающая рука государственного закона. В этих-то случаях Толстой и обращался к Кони, Д. Олсуфьеву… и те делали, что могли».
Губернатор П. А. Столыпин в поездке в Камышин. Д. А. Олсуфьев - крайний слева. Фото на балконе Камышинского земского дома. 1903 год
В столице
В 1906-1917 годах граф является членом Государственного Совета по выборам от саратовского Земства. Олсуфьев также входил в «Совет объединенного дворянства» - организацию помещиков, которая оформилась в мае 1906 года и просуществовала до 1917 года...
На первом съезде уполномоченных дворянских обществ Олсуфьев докладывал:
«Лучше всего сразу, не унижаясь до принудительного отчуждения, заранее удовлетворить требования крестьян… Мы должны добродетельно идти навстречу к продаже крестьянам земли, сохраняя и за собой часть … Компромисс необходим…»
Однако эти здравые рассуждения не встретили сочувствия у большинства присутствующих: большинство уполномоченных было настроено решительно против общины.
[Spoiler (click to open)]
Незадолго до этого события, 26 апреля 1906 года, давний и добрый друг Олсуфьева Петр Аркадьевич Столыпин был назначен министром внутренних дел. 8 июля 1906 года, после роспуска I-ой Государственной думы, П. А. Столыпин стал главой Совета министров России, сохранив пост министра внутренних дел.
Реформы, которые Столыпин начал проводить еще в саратовском крае, приобрели общенациональный масштаб.
Позиция крайне правых по отношению к столыпинской реформе не была однозначной, что показали дебаты в Третьей думе. «Объединенное дворянство», несмотря на определенные разногласия со Столыпиным, поддержало разрушение общины, и дебаты были перенесены в Государственный Совет, где от имени правых выступил граф Олсуфьев. Он считал, что аграрная реформа вызвана исключительно теоретическими соображениями:
- Несомненно, этот новый принцип проводится во имя доктрины, что будто бы личная собственность все спасет, что нужно создать в противовес нашему невежественному, темному, анархическому крестьянину-общиннику - сытого, консервативного, просвещенного буржуа. Вот этот буржуа и должен спасти Россию! Существование общинного крестьянства противоположно идеям буржуазного либерализма. Но либеральная точ-ка зрения противоречит правосознанию не только крестьянства, но и всего русского народа, поскольку делает ставку на сильного за счет заботы о слабом, - заявил Дмитрий Адамович.
«Я считаю этот принцип глубоко антинациональным, - продолжал граф. - Народ русский свято верует в Высшую Верховную Власть как защитницу слабых, и если он убедится, что это не так, то в сердцах многих миллионов простых людей настанет горькое разочарование».
Впрочем, эта традиционная точка зрения в те годы была уже, скорее, исключением даже среди крайне правых. Представление о том, что община устарела, и что только частная собственность может служить основой стабильного общества, стало преобладающим. «Долой общину!» - стало лозунгом консервативной партии, и этот лозунг приняло также объединённое дворянство на своих съездах.
Сохранилось уникальное описание, которое оставил граф Олсуфьев после торжественного приема народного представительства в Зимнем Дворце. Прием состоялся 27 апреля (10 мая по новому стилю) 1906 года:
«Государь поразил меня своим видом: цвет лица у него был необычайный, какой-то мертвенно-желтый, глаза неподвижно устремлены вперед и несколько кверху; видно было, что он внутренне страдает. Длительная церковная служба постепенно “разогрела” членов Думы. Начали молиться. При “многолетии” глубокое чувство охватило многих.
...Министр Двора подошел к Государю и подал ему бумагу. Государь поднялся и начал читать... Читал сдержанно, не давая выхода волновавшим его чувствам. Легким повышением голоса были отмечены слова “лучшие люди”, “буду непоколебимо охранять дарованные мною учреждения”, “дорогое моему сердцу крестьянство.” Особенно осталось у меня в памяти упоминание о малолетнем Наследнике...
Наконец, прозвучали последние слова, произнесенные с расстановкой: «Бог в помощь Мне и вам». Торжество закончилось громким «ура», охватившим зал, и звуками народного гимна, который исполнял оркестр на хорах. Государь в сопровождении Царской семьи и Двора шествовал обратно, отвечая легким наклонением головы на приветствия справа и.... слева”.
Война, шпионаж и дела международные
Разочаровавшись в «Союзе 17 октября» (граф был главой саратовского отдела партии и членом ЦК с 1906 года), в 1915 году Д. А. Олсуфьев становится одним из организаторов «Прогрессивного блока» и вместе с Милюковым, Протопоповым и другими политическими деятелями посещает Англию. И тут разгорелся политический шум! Дескать, как такое возможно, что член Государственного совета граф Олсуфьев и член Государственной думы Протопопов, возвращаясь в Россию, имели в Стокгольме свидание с немецким агентом Варбургом?! Скандал! А дело было так…
По воспоминаниям современников, и Протопопов, и Олсуфьев любили поговорить, и часто больше, чем надо было. Возвращаясь из Англии в Россию, они ехали с веселыми попутчиками. В Стокгольме известный русский журналист Колышко угостил путешественников хорошим завтраком, после которого Олсуфьев высказал желание побеседовать с кем-нибудь из интересных немцев. Колышко схватился за эту мысль, и через три часа у него состоялось чаепитие, на котором присутствовали: Олсуфьев, Протопопов, супруги П., стокгольмский банкир Ашберг и немец Варбург, прикомандированный к Германскому посольству как консультант по продовольственным делам. Интересная беседа длилась полтора часа.
- Германия ничего против России не имеет, дальнейшее продолжение войны бесцельно. Войну вызвала Англия, и она одна извлечет из нее пользу; она хочет мирового господства, а дружба с Германией дала бы России гораздо больше, чем союз с Англией, - разглагольствовал Варбург.
Наконец, все разошлись так же просто, как сошлись. По приезду в Петроград Протопопов, со свойственным ему легкомыслием, рассказывал повсюду о Стокгольмской беседе, причем мало-помалу придал ей некое серьезное значение, которого она не имела. Разговор заинтересовал министра Сазонова, он доложил Государю, а Государь, по совету министра, вызвал и Протопопова, и Олсуфьева. Протопопов подробно поведал обо всей поездке и передал с точностью разговор с немцами. Он произвел на Государя самое хорошее впечатление.
В книге «Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 гг.» (Нью-Йорк, Всесла-вянское издательство. 1960 год) автор А. И. Спиридович пишет:
«Граф Д. А. Олсуфьев, камергер, член Государственного Совета по выборам от Саратовского Земства, один из инициаторов Прогрессивного блока, богатый человек, либерал и большой говорун, был лично известен Их Величествам. Его родственница состояла при Вел. Кн. Елизавете Федоровне. Он знал всю свиту. Был приглашен к высочайшему столу. Свита хотела, чтобы и он рассказал Государю о поездке парламентской группы. Гофмаршал Долгорукий учил его: «Когда после обеда в саду Государь на тебя уставится, ты и подходи, и начинай...»
- Кончился обед, - рассказывал мне граф, - все в саду. Государь гулял с Лейхтенбергским. Потом остановился и смотрит на меня. Я и решил, что Государь «уставился», по выражению Вали Долгорукого, и подошел. Мы отошли в аллею. Государь стал расспрашивать про поездку и просил рассказать попросту. Я и доложил свои впечатления.
Государь спросил графа, не видел ли он Альберта Томаса, и, услыхав - нет, сказал: «Жаль, что Вы с ним не познакомились, это замечательный человек». Разговор продолжался 25 минут. Подбежал Наследник. Олсуфьев не удержался сказать: «Ваше Императорское Величество, какая прелесть Ваш Наследник Цесаревич». Государь улыбнулся и ответил: «Это единственное мое утешение».
Граф Олсуфьев был очень доволен беседой. Государь показался ему «здоровым, очаровательным, тонким человеком».
Шел 1916 год... Зимой этого года граф Д. А. Олсуфьев оказался в явной оппозиции правительству. Одна из его речей в Государственном Совете, по воспоминаниям современников, была очень резка. Видимо, Олсуфьев, как и многие другие политические деятели, словно предчувствовал грядущие события.
...Приближался 1917 год - год, когда две революции перевернули великую Россию.
P. S. Уважаемый читатель, наверное, заметил: в выписке из окружения Николая II отсутствует точная дата смерти Дмитрия Адамовича. После октябрьского переворота 1917 года он эмигрировал из страны. В 1921 году граф становится членом Карловацкого Всезаграничного церковного собора. Он ведет активную переписку на самые различные темы, спорит, выступает как общественный деятель...
Также известен вышедший весной 1930 года в Париже призыв к прекращению зарубежной церковной смуты, который подписали профессор И. П. Алексинский, генерал Г. Б. Андгуладзе, граф П. Н. Апраксин, барон В. И. Велио, граф Д. С. Шереметев, генерал Н. Н. Юденич, граф Д. А. Олсуфьев и другие.
Поместный собор православной Российской церкви с прискорбием сообщает: граф Д. А. Олсуфьев умер в Ницце 10 ноября 1937 года. Мои поиски его места захоронения привели меня к русскому кладбищу Кокад. О том, что Д. А. Олсуфьев похоронен именно там, подтверждают также данные Культурного центра «Дом-музей Марины Цветаевой» (г. Москва), где приводят следующую биографию:
«ОЛСУФЬЕВ Дмитрий Адамович, граф (15 октября 1862, С.-Петербург - 10 ноября 1937, Ницца, пох. на клад. Кокад). Подпоручик, геолог, литератор, государственный, общественный и церковный деятель, масон».
Великому сыну русского народа было 75 лет.
Леонид Смелов
источник